©"Заметки по еврейской истории"
  май-июнь 2017 года

Генрих Рутман: Хасидский романтик

Loading

Так  накануне провозглашения национального еврейского государства во главе советских евреев оказался человек, выступивший за «всемирное братство евреев», лидер, признанный миром и способный своим огромным авторитетом оказать существенную поддержку молодому государству. Этого Сталин, как и в историях с Эрлихом и Вальтером, допустить не мог.

Генрих Рутман

Хасидский романтик

Заметки о Соломоне Михоэлсе

 1948 год, которому выпало стать решающим в многострадальной судьбе еврейского народа, начался с трагедии, которая произошла 12 января в Минске…

Из воспоминаний Джессики, дочери известного еврейского поэта Айзика (Исаака) Платнера, услышанных мной летом 2000 года в Еврейском общинном доме в Иерусалиме и позже опубликованных в журнале «Мишпоха» (№11(1), 2002):

Наступил январь 1948 года. В это зимнее утро мы с папой шли к врачу. На улице Энгельса его окликнул артист еврейского театра: «Айзик! Айзик! Михоэлса убили!» 

 Папа велел мне идти домой, а сам побежал вместе с этим артистом. Страшное известие всколыхнуло весь Минск.

Шли проверки шофёров машин.

Ходили всяческие слухи.

Хотя все знали, что никакая это не автомобильная катастрофа, знали, что виновных не найдут, и тайна останется тайной.

 У папы есть рассказ-воспоминание об этом событии под названием «Последняя роль Михоэлса».

В разговоре со мной Джессика сказала, что многие считают эти воспоминания, опубликованные в Израиле, сфабрикованными, но к этому времени у меня их подлинность сомнения не вызвала… Ниже небольшой отрывок из них..

«В то утро город был засыпан снегом. На крышах домов лежали тяжелые снежные колпаки. Трамваи и автомобили с трудом пробивались через снежные заносы. А по городу начинают расползаться слухи, которые вскоре потрясут мир:

 —  Убили Михоэлса…

 Мы пошли в морг, где лежал убитый Михоэлс. Нас было несколько человек: я (Айзик Платнер) старый артист еврейского театра Трейстман и два-три молодых артиста, бывших учеников московской студии, которые после учебы стали работать в Минском государственном еврейском театре.

 На вопрос, что могло произойти, патологоанатом ответил:

 —  Автомобиль переехал двоих.

Но санитар, молодой человек в белом халате, рыдая и утирая слёзы на лице, сказал с обидой в голосе, как будто ища справедливости у кого-то: 

— Да, автомобиль. Нате, смотрите!

 Таково было официальное заявление, в которое мало кто поверил.

 Я смотрел на опущенную губу  и видел, как он, играя Тевье, говорит:  

—  Вы знаете, что есть бог на свете? Я не говорю –  мой бог, твой бог, наш бог. Я говорю – наш общий бог, который сидит там наверху и видит все подлости, которые делаются здесь на земле…

Известнейшие учёные, писатели, художники (Шолом Аш, Альберт Энштейн), узнав о случившемся, в телеграммах выражали своё сочувствие и безмерную боль.

Глубоко потрясены трагическим известием о смерти профессора Соломона Михоэлса. Просим принять самое искреннее соболезнование Всемирного еврейского конгресса. При посещении им Лондона в 1943 году его личность оставила у нас глубокое впечатление. Его безвременная смерть — непоправимая утрата не только для советского еврейства, но и для евреев всего мира”.   Леди Рединг, Зильберман, Барух, Истерман, Зельманович

«Вашему Комитету (Антифашистскому, еврейскому) и  Еврейскому театру выражаю свои чувства скорби и боли по поводу постигшего нас несчастья –  смерти нашего друга Михоэлса. Он был самой блестящей фигурой в нашем еврейском искусстве. Преданный Вам Марк Шагал».

Были скорбные речи и соболезнования высших официальных лиц  советского государства. Однако вскоре всё резко изменилось. Зазвучали обвинения, клевета. Даже несколько кадров из кинофильма «Цирк», в которых появлялся Михоэлс, были вырезаны.

     Из биографии. В 1890 году в Двинске (Даугавпилсе), в патриархальной еврейской семье хасида Вовси родились близнецы – Соломон (Шломо) — будущий великий артист, жизнь которого оборвалась трагически за более чем два года до порога его шестидесятилетия, и Хаимке, который пережил брата более чем на два десятилетия. 

Шломо с детства был очень талантливым мальчиком, писал и свободно читал  написанные на древнееврейском стихи… В 1903 г. окончил хедер, много занимался самообразованием, учился в реальном училище в Риге.

 В 1915 г., –  после исключения из Киевского коммерческого института за участие в беспорядках, поступает на юридический факультет Петербургского университета, но через три года переходит в созданную Алексеем Грановским (Авраам Азарх)   еврейскую театральную студию, поменяв, по его словам, «латынь на балет, юрисдикцию (выделено авт.) на театральную».

В том, что это произошло, сказалось влияние  Иегуды Лейб Кантора (Льва Осиповича). Известный журналист, он  в январе 1886 года организовал в Петербурге выпуск первой ежедневной газеты «Ха-Йом» на иврите. Дочь Л.Кантора Сара стала женой Михоэлса и  матерью двух дочерей — Наталии и Нины. (Обе в 1972 году репатриировались из СССР в Израиль). Наталия Вовси-Михоэлс в книге «Мой отец – Соломон Михоэлс» (в оригинале — Шломо ) пишет: «В отличие от руководителя студии А. Грановского, Шломо Вовси весь насквозь пропитан  духом и культурой своего народа».

На фото М.Фельдмана (АЕН) Наталья и Нина Вовси

На фото М.Фельдмана (АЕН) Наталья и Нина Вовси

     

Годы учёбы Михоэлса в университете, и особенно 1917-1918 г.г., были  временем, когда российские евреи оказалось перед нелегким выбором – принять революцию или следовать призывам лидеров еврейского народа, ратовавшим за возрождение национального еврейского государства.

Михоэлс сделал свой выбор, оставшись в России.

Здесь я не буду касаться темы его актерского и режиссерского мастерства  — оно было признано и достойно оценено званиями, наградами, должностями. Его общественная деятельность, ставшая причиной трагедии, не менее интересна, а результаты ее трудно переоценить.

Началось всё с Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), председателем которого он стал в 1942 году после ареста и расстрела  первых инициаторов прообраза будущего ЕАК — Антигитлеровского комитета, бежавших от нацистов из Польши активных деятелей БУНДа (Всеобщего союза еврейских рабочих Литвы, Польши и России) — Генриха Эрлиха и Виктора Альтера. Это был первый шаг к трагедии.

Но прежде ещё несколько слов о С. Михоэлсе и М. Шагале. Они были почти ровесники, родились в соседних местностях  –  Шагал в 1887 г. в Витебске, С. Михоэлс — в Двинске,  что дало повод Юрию Тынянову  написать: «Я родился в 1894 в городе Режица, часах в шести от мест рождения Михоэлса и Шагала».

В 1920 году М. Шагал по рекомендации А.М.Эфроса устроился в Московский еврейский камерный театр, руководил которым Алексей Грановский. Принимал участие в художественном оформлении театра: сначала рисовал настенные картины для аудиторий и вестибюля, а затем костюмы и декорации, в том числе «Любовь на сцене» с портретом «балетной пары», а в 1921 году театр Грановского открылся спектаклем «Вечер Шолом Алейхема» в оформлении Шагала. 

М. Шагал покинул Россию в 1922 г., в 1929 г. и А. Грановский, после окончания гастролей Государственного еврейского театра (ГОСЕТа), остался в Берлине. В дальнейшем, как известно, С.Михоэлс дважды встречался с Шагалом – в 1928 г. в Европе и в 1943 г. в США. 

Судьба Грановского, молодого и здорового человека, оказалась трагичной… В 1937 году в возрасте 47 лет он «странно и загадочно» умирает в Париже от… «тропической язвы». 

Знаковым событием в жизни С. Михоэлса в роли представителя Еврейского антифашистского комитета, созданного в 1942 году в Куйбышеве, стала поездка в Америку в 1943 году, организованная по приглашению Альберта Эйнштейна  и д-ра Нахума Гольдмана, одного из руководителей Всемирного еврейского конгресса (ВЕК). Эту поездку зарубежные еврейские лидеры, конечно, рассматривали как многообещающее начало новой эры в международных связях еврейства и сионистского движения в СССР, нарушенных после октябрьского переворота 1917 года.

В поездке участвовал поэт Ицик Фефер. Выбор не случаен… В те годы было принято –  беспартийного обязательно должен был сопровождать коммунист, к тому же еще и связанный с органами госбезопасности. Как показал в ходе судебного процесса по делу ЕАК сам Фефер, по прибытии в США его вызвал советник посольства генерал В.М.Зарубин, которому он и представлял свои доклады.

Во время этой поездки было много встреч и выступлений: с руководителями ВЕКа Н. Гольдманом и С. Вайзом, президентом Всемирной сионистской организации Х. Вейцманом, представителем Джойнта Джеймсом Н. Розенбергом… Встречались и с руководителями ряда других общественных организаций (ЕСВПР – еврейский совет военной помощи России, АКЕПАУ – американский комитет еврейских писателей, артистов, учёных), с представителями «Лиги V» Палестины, оказывавшей всяческую поддержку Советской России, многими простыми людьми. Состоялась и вторая встреча Михоэлса с Шагалом, после двухчасовой беседы с ним без свидетелей он получил в подарок две картины художника.   Несомненно, эти встречи, беседы и общение с американскими евреями оказали огромное влияние на пробуждение у него заложенного в детстве и загнанного вглубь после революции национального самосознания.

Итогом поездки для Советского Союза были  собранные в США, Англии, Канаде и Мексике десятки миллионов долларов. Кроме этого в дар были переданы также машины, в том числе санитарные, медицинское оборудование, одежда. продовольствие…

16 июля 1943 г. газета «Правда» писала: «Михоэлс и Фефер получили сообщение из Чикаго, что специальная конференция Джойнта начала кампанию, чтобы финансировать тысячу из санитарных машин для потребностей Красной Армии. Турне также убедило американскую публику  в необходимости вступления в европейскую войну».

Сегодня о том весомом вкладе евреев (в нём приняли участие и евреи Палестины) в победу над нацизмом в России предпочитают не вспоминать.

А ведь это было еще и время активных действий сионистских лидеров в борьбе за создание государства Израиль.

 Так, незадолго до этой поездки Михоэлса в Америку, в отеле «Балтимор» (6-11 мая 1942, Нью-Йорк) была принята в качестве официальной политическая программа сионизма, основным пунктом которой являлось «требование суверенитета еврейского государства в Эрец Исраэль». Вспоминая эти годы, Хаим Вейцман, будущий первый президент Израиля, писал: «Это было время, когда я часто встречался с Рузвельтом и Черчиллем по вопросам еврейского национального дома и неизменно получал заверения в полной поддержке».

  Свою точку зрения на отношение советских евреев к созданию еврейского государства Михоэлс недвусмысленно озвучил  представителям еврейской общественности Англии во время остановки на обратном пути  домой:

 – Если будет создано Государство Израиль, я уверен, что советские евреи поедут туда.

 И ещё один, мало кому известный факт, — самолёт, на котором Михоэлс направлялся в Америку, неожиданно приземлился … в аэропорту Лод. Так что кусочек земли Обетованной ему всё же удалось увидеть и, побыв на ней, подышать её неповторимым воздухом. Этой остановкой он воспользовался и передал через буфетчицу аэропорта записку друзьям из «Габимы».

После возвращения С. Михоэлс и И. Фефер были переполнены впечатлениями от того, что увидели и узнали за океаном. Через год Фефер писал близкому к ЕАК журналисту Гольдбергу: «Мы постоянно говорим об Америке».

По свидетельству одного  еврейского журналиста из Америки, встретившегося с Фефером летом 1944 в Киеве, тот положительно отозвался об уровне жизни американских евреев, а влияние сионистского движения в США произвело на него сильное впечатление. Однако в публичных выступлениях Фефер и Михоэлс об этом  годустарались не говорить.

Вспоминая эту поездку, Анастасия Потоцкая-Михоэлс, вторая жена Михоэлса рассказывала только о привезённых из Америке «перстне и шубе». Боялись оба.

Американские впечатления явились, на мой взгляд, одной из основных причин мучительного восприятия С. Михоэлсом идеи решения еврейского вопроса созданием Еврейской республики в Крыму – «Крымского государства». Только под сильнейшим влиянием Фефера и Эпштейна он отступает и подписывает письмо в правительство. Анастасия Потоцкая-Михоэлс вспоминала: «Описать раздвоенность мужа невозможно… Не знаю чье мнение оказалось решающим, но в июле, кажется 22-го, возвратясь домой поздно ночью, он сообщал мне: «Я… подписал». Шёл 1944 год. До провозглашения Государства Израиль оставалось менее четырех лет лет.

 В 1992 году появились публикации, в которых ряд журналистов (А. Ваксберг, Косинский, М. Гейзер) обвиняли  представителей еврейской элиты в «грязных помыслах по отношению к репрессированному татарскому населению Крыма». Ошибочность утверждения  состоит в том, что крымские татары до депортации 1944 года жили, в большинстве своем, на южном побережье полуострова, а инициаторы создания еврейской автономии «смотрели» на северную часть Крыма с Чуфут-Кале (Иудейская крепость).

 В 1945 году,  вскоре после дня Победы, Президиум ЕАК, опубликовав  Декларацию, в которой записано, что во время войны была заложена основа крепкого единства всех стран с евреями СССР, сделал очередную попытку выхода на международную арену. И уже в декабре 1947 года прозвучал первый сигнал тревоги – Михоэлс был назван главным агентом Джойнта.  За связь с сионистской организацией были арестованы страстные поклонники его таланта Лидия Шатуновская и её муж, физик Леонид Тумерман. Приближение опасности стало очевидным.

Илья Эренбург в книге воспоминаний «Люди, годы, жизнь» задаёт вопрос: почему те, кто могли преспокойно арестовать Михоэлса, прибегли к такой злодейской маскировке?  Ответ определяется временем. 29 ноября 1947 года вторая сессия  Генеральной Ассамблеи ООН большинством голосов (33) принимает решение о разделе Палестины на два государства (резолюция 181). Отношение к этому Соломон Михоэлс вскоре, в декабре,  выразил во время выступления в Политехническом музее в Москве на вечере, посвященном Менделе Мойхер-Сфориму, вспомнив цитату из «Путешествия Вениамина Третьего» «Куда дорога на Эрец-Исраэль?», он сказал:

— Сегодня ООН дал ответ на этот вопрос.

Зал приветствовал стоя…

Так накануне провозглашения национального еврейского государства  во главе советских евреев  оказался человек, выступивший за «всемирное братство евреев», лидер, признанный миром и способный своим огромным авторитетом оказать существенную поддержку молодому государству. Этого Сталин, как и в историях с Эрлихом и Вальтером, допустить не мог. Но время  сфабриковать  процесс было упущено, и тогда принимается решение о его ликвидации чудовищным способом.

Но почему — Минск?

Приближение нового 1948 года для С. Михоэлса сопровождалось предчувствием постоянной опасности. Подавленное настроение, странные кошмарные сны с одним и тем же исходом – «его разрывали собаки». И тут ему, председателю Комитета по присуждению Сталинских премий по искусству, поступает предложение поехать в один из городов Союза для просмотра спектаклей. Театральный художник Александр Тышлер вспоминал, что в начале января Соломон Михайлович спрашивал у него совета куда лучше поехать – в Ленинград или в Минск.

«Я, — пишет Тышлер, — советовал поехать в Ленинград. Но, по-видимому, уговоры Голубова, который сопровождал его как театральный критик «оказались более убедительными».

Было ещё, видимо, желание, если получится,  посетить родные  места — Двинск и Витебск. Так был выбран Минск, срок командировки — с 8 по  20 января.

7 января Михоэлс выезжает из Москвы. Выбор Минска мог быть определён ещё несколькими причинами. Здесь он в 1946 году поставил спектакль о белорусских партизанах «Леса шумят», а в течение 1947 г. консультировал «Тевье – молочника» в белорусском театре, на сцене которого по понедельникам играли еврейские артисты.      Основная же цель командировки состояла в просмотре спектаклей Аркадия Мовзона «Константин Заслонов» в Белорусском театре им. Янки Купалы с Борисом Платоновым и «Алеся» Евгения Тикоцкого c Ларисой Александровской в оперном, выдвинутых на присуждение Сталинской премии. И, конечно, предполагались встречи с друзьями. Их было много, — с застольями, разговорами, воспоминаниями. О некоторых известно. Вот как писала об одной из встреч артистка еврейского театра Заслуженная артистка БССР Юдифь Арончик: «Соломон Михайлович просидел у нас до половины восьмого утра. Говорили, говорили, говорили. От усталости ли, от горького ли какого-то предчувствия при прощании он вдруг подавленно вымолвил: «Я, наверное, скоро умру…» Я стала растерянно укорять его за эти слова. Хотя в самой что-то дрогнуло. Попрощались мы только до вечера. Кто мог подумать, что это прощание было навсегда!”

Были ещё встречи, однако полный список лиц, которые могли общаться с С.Михоэлсом в ту его последнюю поездку в Минск до сих пор не установлен. Позволю себе высказать предположение об одной, и надеюсь на помощь читателей в составлении этого списка…

В те годы в Минске жил и работал один из организаторов и руководителей  первых симфонических оркестров в Белоруссии, известный  скрипач, профессор  (с 1946 г.) Белорусской консерватории Аркадий Львович Бессмертный (1893-1955). В его биографии много сходного и с биографиями Михоэлса и Шагала. Родился в 1893 г. в местечке Сураж Витебского уезда, в 1917 г. — окончил Петроградскую консерваторию. Когда в 1918 г.  М.Шагал был в Витебске уполномоченным по делам искусств, Аркадий Львович там организовал народную консерваторию.

В 1961-1962 гг. я работал на Минском радиозаводе (впоследствии — «Горизонт») в одной лаборатории с сыном Аркадия Львовича — Борисом (Бобой), человеком интересным, хорошо образованным. Будучи репрессированным за рассказанный какой-то анекдот, он вернулся из мест заключения  не совсем здоровым, собирал на квартире (родителей к этому времени уже не было в живых) молодых людей и вел с ними, как считалось, антисоветские беседы, за что на одном из пленумов обкома комсомола был назван «лидером троцкистского подполья». Жизнь его закончилась трагически — в три часа ночи при переходе через проспект Ленина (теперь — Независимости) неподалеку от центрального книжного магазина был сбит автобусом. Это убийство родственники считали преднамеренным, — никто  не был найден и наказан. Незадолго до гибели он рассказал мне, что его папа во время поездок в Москву бывал у Михоэлса и, вполне вероятно, что версия о встрече или телефонном разговоре между Скрипачом и Актером в дни пребывания его в Минске весьма правдоподобна. 

И ещё одно мифическое совпадение, о котором вспоминала А.Потоцкая-Михоэлс:

«Когда я несколько лет спустя после гибели (Михоэлса) открыла подаренную мне книгу М. Шагала, то была потрясена репродукцией его картины «Похороны» (1908 г.): на крыше соседнего дома над похоронной процессией стоит человек, играющий на скрипке…»

    Кого напомнил ей играющий скрипач?

В 1945 г. в ГОСЕТе был поставлен спектакль «Фрейлехс», в котором на погруженной во мрак сцене одновременно в противоположных концах возникали семь горящих свечей, — медленно приближаясь  друг к другу, они образовывали семисвечник…  

Как писал присутствовавший на премьере американский журналист Б.Гольдберг, «Фрейлехс» поднимает самосознание народа, будит национальные чувства».

Спектаклю была присуждена Сталинская премия (1946 г.). Близкие друзья называли С. Михоэлса «хасидским романтиком». 

…Тело Михоэлса было обнаружено на пересечении улиц Ульяновской и Белорусской. Сегодня это место ничем не напоминает о трагедии… Отсутствует, несмотря на имеющееся постановление совмина, и мемориальная доска на здании Русского театра.  Остаётся только надеяться, что она всё-таки появится…

Share

Генрих Рутман: Хасидский романтик: 5 комментариев

  1. Genrikh

    Уважаемый Александр! Спасибо! Не владея медицинскими знаниями, могу только сослаться на статью (http://www.lechaim.ru/ARHIV/116/zverev.htm, журнал Лехаим, декабрь 2001, №12), в работе я пользовался другими источниками, в которой её автор пишет: — «На Западе Грановский не прижился… Снял три фильма и умер от какой-то загадочной болезни тропического происхождения.» (?)
    С уважением. Генрих

  2. Alexander Sirotin

    Думаю, у Грановского была не \»троПическая\», а трофическая язва.

    1. Флят Л.

      «Уважаемый Александр! Спасибо! Не владея медицинскими знаниями, …» — отвечает автор. Очень характерное в «сети» заимствование. Но кто автору мешал проконсультироваться с семейным врачом?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.