Пикантная деталь: на освящении храма присутствовал бургомистр Нюрнберга Стромер, чей предок занимал в XIV веке ту же должность и был известен деятельным преследованием евреев подначального города.

Владимир Чижик

О тенях в аду

Истории еврейской географии

6 августа 1945 года в 08:15 по мосту Айой в японской Хиросиме шли девять человек. Мы уже никогда не узнаем, куда они шли. Мы уже никогда не узнаем, кем были эти люди. В 08:15 они испарились в самом прямом смысле этого слова. На мосту остались девять теней.

… Приходит мысль о «тенях» синагог, исчезнувших в адском пламени многовековой ненависти.

*   *  *

РЕГЕНСБУРГ (REGENSBURG)

Еврейская община старинного баварского Регенсбурга самая старая в стране. Первое официальное упоминание о еврейском квартале этого города датируется 1020 годом ^[1]. Поскольку Регенсбург лежал на пути крестоносцев в Палестину, в 1096 году храбрые рыцари не упустили воможности загнать тамошних евреев в Дунай, после чего поздравили их с прохождением обряда крещения. Упрямцы, избежавшие водных процедур, были отправлены на их еврейское небо.

В 1182 году император Фридрих I Барбаросса, пересматривая статьи ранее дарованной общине Регенсбурга Хартии, записал в преамбуле: «Мы признаём и подтверждаем нашей императорской властью, что евреям Регенсбурга удалось сохранить добрые обычаи своих предков и при поддержке и опеке наших предшественников донести их до нашего времени» ^[1] (перевод мой — ВЧ).

Регенсбург стал религиозным и культурным центром немецкого еврейства. В 1210 году община приобрела участок земли для кладбища. Через семь лет была освящена новая синагога. К началу XVI века в еврейском квартале города было около 40 жилых домов, синагога, миква, баня, здание для проведения свадебных церемоний, школа. Здесь проповедовали и преподавали видные теоретики иудаизма, и действовала ешива, куда стремились студенты из других еврейских общин Германии.

На рубеж XV-XVI веков пришелся экономический упадок в Регенсбурге. Взоры горожан, отцов города и, в особенности, клира стали всё чаще обращаться в сторону еврейского квартала. С одной стороны — вот он привычный источник всех неприятностей, с другой — хорошо бы еврейское добро отнять и поделить, а заодно и списать долги. Всё чаще слышались голоса, ратующие за изгнание евреев из города.

Между тем император Максимиллиан I твёрдо ставил борцов за этническую чистоту на место: он нуждался в евреях. Но смертны даже императоры Священной Римской империи. 12 января 1519 года Максимиллиан I скончался. Шести недель хватило городским властям Регенсбурга, чтобы в период, пока не избран новый император, спешно принять постановление об изгнании евреев.

… Выдающийся мастер Северного Возрождения, художник и архитектор Альбрехт Альтдорфер был почтенным домовладельцем, членом городского совета Регенсбурга, в свое время он даже отказался от должности бургомистра. Городской совет поручил Альтдорферу сообщить еврейской общине, что в течение двух часов она должна освободить здание синагоги, в течение пяти дней — город. Художник направился в синагогу выполнять поручение. У одра уходящей синагоги Альтдорфер создал едва ли не первый «портрет» памятника архитектуры в европейском эстампе. В то короткое время, что оставалось до разрушения синагоги, родились две гравюры с её интерьерами. Одна из них «The Entrance Hall of the Regensburg Synagogue» («Вестибюль синагоги в Регенсбурге») хранится в Нью-Йорке в Метрополитан Музее. В картуше верхней части листа хорошо читается дата его создания «… FEB 1519». На другой гравюре мы видим интерьер двухнефного молельного зала со стоящей между колоннами бимой.

В работах ощущается некоторая торопливость автора. В зонах плотной штриховки заметно, что гравировальная пластина протравлена неравномерно: отдельные линии теряют чёткость. По несколько «нетвёрдым» контурам части арок видно, что они прорисованы от руки, а не циркулем.

Но вернёмся к изгнанию. Регенсбург покинули все 500 его жителей-евреев и 80 студентов регенсбургской ешивы. Памятники со старого еврейского кладбища горожане, исповедующие «правильную религию», использовали для строительных нужд. Синагогу они азартно разгромили. Во время этой ответственной работы один из вошедших в раж погромщиков сорвался со стены, но остался жив. Случившееся было признано чудом, на месте происшествия воздвигли часовню. Её посещали паломники.

Потом на месте, где стояла синагога на центральной площади Neupfarrplatz, поставили церковь Neupfarrkirche.

И всё же синагога не исчезла бесследно: в архитектуре Пинхасовой синагоги в Праге явно ощущается знакомство автора проекта с гравюрами Альтдорфера. Наличествует также оставленный ею след («тень») на Земле гораздо более зримый и осязаемый. В 2005 году израильский скульптор Дани Караван (автор мемориала в Кёльне) создал на площади Neupfarrplatz прямо у аписды церкви замечательный памятник погибшей синагоге^[3].

Проще и правильней всего описать мемориал как вычерченный мрамором архитектурный план синагоги. На беломраморном полу размещены беломраморные проекции стен и колонн молитвенного зала. У восточной стены, под тем местом, где в зале находился Ковчег Завета — надпись на иврите «восток».

ФРАНКФУРТ—НА—МАЙНЕ (FRANKFURT AM MAIN)

Около 1050 года раввин Элиэзер бен Натан из Майнца писал, что франкфуртская (на идиш этот город назывался Врангвурт) еврейская община невелика, но зажиточна, а на ярмарки во Франкфурте-на-Майне приезжает много евреев из других городов. Еврейский квартал (проживание в котором не было обязательным) находился в то время в южной части города и фактически представлял собой его деловой и административный центр (здесь стояли ратуша и монетный двор).

… 1241 год, нашествие татар на Восточную Европу. Отношения между франкфуртскими евреями и христианами города обострились: народная молва усматривала в татарах потомков десяти потерянных колен израилевых.

На ту беду случилось, что именно в это время родные стали отговаривать одного франкфуртского еврея, решившего перейти в христианство, от этого шага. Горожане посчитали своим долгом отстоять свободу вероисповедания и поспособствовать неофиту. Дважды евреям удалось отбить атаку толпы. С третьего раза превосходящие по силам ревнители гражданских свобод ворвались в еврейский квартал. Почти все евреи были перебиты; немногие, приняв крещение, спасли свои жизни. Земляки разграбили и подожгли дома евреев и разрушили синагогу. Император Фридрих II, верховный покровитель евреев, привлек франкфуртских горожан к ответственности за уничтожение платежеспособной еврейской общины.

Евреи принялись восстанавливать свой квартал.

… Через сто лет в Европу пришла эпидемия чумы. Тотчас появились люди, способные избавить народ от этой божьей кары. Ими объявили себя «…флагелланты, религиозные аскеты-фанатики, подвергавшие себя самобичеванию ради искупления грехов (лат. flagellare — «хлестать, сечь, бить, мучить»). Их движение на почве религиозного фанатизма приняло характер массового психоза и распространилось по Европе подобно чуме, с которой они боролись»^[4].

Группами иногда до тысячи особей флагелланты шествовали из города в город, бичуя себя кожаными хлыстами с острыми железными наконечниками. Утверждая, что без них «все христианство ожидает вечная смерть», они вызывали всеобщее возбуждение. Всё более звереющие фанатики указывали на своих врагов — евреи. Войдя в очередной город, флагелланты первым делом разоряли еврейский квартал, в чем им помогали местные христиане, получившие возможность свести счеты с «отравителями колодцев» и заодно улучшить своё материальное положение. Когда 24 июля 1349 года это полчище вошло во Франкфурт, евреи подожгли свои жилища, в которых погибли поголовно. Городской совет конфисковал то, что осталось из еврейского имущества.

Время притупляет остроту конфликтов. Ручеёк евреев потёк во Франкфурт. «Ввиду настойчивых требований церкви и христианского населения совет решил в 1460 г. переселить евреев на Wollgraben, отдаленную, слабо населенную часть города. Совет построил на средства города несколько домов, танцевальный дом (Tanz— или Spielhaus), больницу, два заезжих дома (по-видимому, для надобностей иногородних евреев, которые приезжали на ярмарки), дом для общинных служащих. Синагогу же, ритуальную баню и остальные дома должны были построить евреи на свой счет. В 1462 г. они переселились в «Еврейскую улицу», которая на первых порах, по-видимому, вместила в себе небольшое число еврейских семейств, живших тогда во Ф. Первоначально гетто состояло из одного лишь ряда домов, но когда в течение 16 века число евреев увеличилось, была застроена часть рва, сравненного с землей. Гетто имело трое ворот, в середине и по обоим его концам.»^[5].

В шестидесятых годах XVI века франкфуртский купец Исаак Эльханан купил на Judengasse дом, на котором красовалась вывеска Rothen Shild — Красный щит. От этого названия потомки Эльханана, умершего в 1585 году, приняли фамилию Ротшильд.

«”Они должны жить на одной улице, которая так нечиста, что нельзя идти по ней, не зажав носа! — воскликнул посетивший Юденгассе русский историк Николай Карамзин. — Жалко смотреть на сих несчастных людей, столь униженных между человеками… Бедные жиды, как невольники, сидят в своей клетке”.

Гетто было чудовищно перенаселено, ибо по требованию властей оставалось в границах XV века, когда там проживало полторы сотни иудеев. А в XVIII веке на этом же клочке земли ютились уже три тысячи человек; при этом категорически запрещалось играть свыше 12 еврейских свадеб в год и вступать в брак женихам моложе 25 лет — чтоб не расплодились сверх меры потомки Иудины!

…В отличие от христиан, все иудеи были поголовно грамотны, а успешные торговцы, менялы и ювелиры были, как правило, наставлены в Еврейском Законе. Поразительно, но именно “презренное” гетто Франкфурта славилось как центр учености. Здесь было четыре синагоги и три хедера. Сюда, в Юденгассе, за консультацией по вопросам религии съезжались иудеи со всех концов Германии

… Работали ритуальная общественная баня, лечебница и пекарня.

…Здесь царила социальная справедливость: неимущим предоставлялась помощь и бесплатная медицина; бездомным иудеям (а таковых в Германии были тысячи, ибо далеко не все могли купить жилье) давали кров»^[6]

И даже такая жизнь вызывала зависть у разного рода «борцов за справедливость» (читай: «за своё личное благосостояние»). Лидер недовольных, торговец пряниками Винцент Фетмильх призвал изгнать евреев из города, заявляя, что они подкупили муниципалитет и теперь наживаются на крови христиан. 22 августа 1614 года возглавленная им толпа погромщиков вломилась в еврейский квартал. Силы были неравны, и смельчакам, ставшим на пути мрази с оружием в руках, пришлось отступить. Громилы (очевидно, борясь с коррупцией в муниципалитете) разграбили имущество евреев и сожгли то, что не смогли унести. Через день «…Фетмильх, фактически взявший власть в свои руки, приказал очистить город от евреев, и 1380 человек покинули Франкфурт-на-Майне… «Они вышли, — пишет летописец-очевидец, — радостные и вздыхающие: радовались тому, что остались в живых, и вздыхали потому, что были наги и лишены всего»»^[5]. Изгнанники обосновались в окрестных городках и деревнях, но вскоре император Маттиас повелел вернуть их в город, и 10 марта (20 адара) 1616 г. евреи, в сопровождении отряда правительственных войск, под барабанный бой и звуки труб торжественно вступили во Франкфурт-на-Майне. Дом Фетмильха власти снесли и воздвигли на этом месте позорный столб со стихотворением на немецком и латинском языках, описывающим казнь Фетмильха. Предводитель черни был четвертован; части его тела выставили напоказ в разных концах города. «Объявив о принятии франкфуртских евреев под свое покровительство, император навсегда запретил муниципалитету изгонять тех из них, кто прожил во Франкфурте-на-Майне более трех лет, вменил городским властям в обязанность обеспечивать безопасность общины и приказал выплатить евреям в качестве компенсации 175 тыс. золотых. В память о событиях 1614—16 гг. руководители франкфуртского еврейства учредили ежегодный Пурим-Винц (от имени Винцент Фетмильх), праздновавшийся 20 адара»^[5]. Правильно говорил капитан Врунгель: «Как Вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Фетмильх сам предсказал свою участь, называя себя «новым Аманом».

Happy end? Как бы не так! В том же 1616 году был принят унизительный «Еврейский Статут о проживании». Выход из гетто в «христианский город» разрешался только в определенные часы дня; ворота гетто запирались с вечера, а по воскресным и праздничным дням уже с четырех часов пополудни. Стража, охранявшая выходы, пропускала в город лишь для чрезвычайных надобностей, как то: для приглашения врача и отправки писем по почте; доступ в город запрещался во время пребывания во Франкфурте высоких особ. Покупать товары на рынке иудеям разрешалось лишь после христиан. В городе дозволялось ходить не более, как по двое, и только по мостовой, а не по тротуарам. Запрещалось подходить к ратуше, к собору, гулять в аллее на Rossnmarkt и по бульварам. Не чурающиеся искусства власти вывесили у входов в городские парки стихотворные объявления: «Kein Jud und kein Shchwein/Darf hier henein. («Евреям и свиньям вход воспрещен»). Места общественных гуляний были для евреев закрыты.

Из-за ограниченной территории гетто евреи добавляли к домам все новые и новые этажи. В условиях плотной застройки, характерной для средневекового города, это создавало антисанитарную обстановку. А что ещё страшнее, приводило к частым пожарам.

Вечером 14 января 1711 года в доме главного раввина общины, Нафтали Когена, возник пожар, истребивший почти весь еврейский квартал. Раввин был заключен в тюрьму. Аргументация властей было безукоризнена: будучи известным каббалистом, он не остановил огонь при помощи заклинаний. Ребе Нафтали «пошёл на сделку со следствием» и был выпущен на свободу после отказа от своего поста. Старосты общины учредили ежегодный пост 24 тевета, запретили на 14 лет театральные представления и прочие увеселения на Хануку и в Пурим, а также запретили евреями носить роскошную одежду и устраивать пышные семейные торжества.

Даже мудрые седобородые раввины не могли себе представить, какие пожары ожидают общину. И какая мера траура ещё предстоит.

… Церемония освящения ортодоксальной синагоги на Börneplatz, некогда торговой еврейской площади, состоялась в 1882 году. Добротно запроектированное архитектором Зигмундом Кузницки здание выделялось в маловыразительной застройке высокой «худой» луковкой купола на углу и высоким вторым этажом с молельным залом на 500 прихожан (позже было добавлено ещё 400 мест). К утру 10 ноября 1938 года на этом месте курились руины.

В 1919 году (за 20 лет до «Хрустальной ночи») немецкий художник Макс Бекман (508 его картин были конфискованы нацистами после «Выставки дегенаративного искусства») написал «портрет» этой синагоги. В своих предчувствиях он оказался прозорливей еврейских мудрецов. Я, конечно, понимаю, что на восприятие картины оказывает влияние наше знание о её судьбе. И тем не менее.

Это полотно — предостережение, пророчество неотвратимости. Композиция построена из предметов, образующих какую-то нагло торжествующую дисгармонию формы и цвета. Всеми художественными средствами подчёркивается напряжённость ситуации. Мало того, что холст перенасыщен объектами, так ещё и сами объекты предельно напряжены. Посмотрите, как раздувается, готовясь лопнуть, синий купол. Как теснятся дома, сжимая совсем не узкую в действительности улицу. Посмотрите, сколько на картине разного рода «царапающих глаз» углов. Ограда треугольного в плане сквера с треугольным же рисунком ограды. Множество вихляющих фонарей с острыми колпаками (а парочка, казалось бы, спокойной формы круглых фонарей какого-то мерзкого мутного цвета). Даже на шатающемся человеке из бредущей троицы нелепый острый колпак. А чего стОит почему-то стоЯщий меж двумя фонарями крест! Все фрагменты картины заряжены агрессией.

Но об основном носителе агрессии Бекман не догадался. Посмотрите на фото пылающей синагоги и Вы увидите, сколь многим доборопорядочным горожанам (почти все в шляпах) крайне любопытно глазеть на варварский костёр. Как вы думаете, хоть один из них позвонил (хотя бы анонимно) в пожарную команду? Это достойный продукт успешной работы пропаганды лет за 5-7.

В Хрустальную ночь нацисты сожгли три крупнейшие синагоги Франкфурта-на-Майне, разгромили и разграбили принадлежавшие евреям дома и магазины, помещения еврейских организаций, арестовали несколько сотен евреев (только мужчин) и бросили их в концентрационные лагеря Бухенвальд и Дахау. Уцелевшую собственность передали муниципалитету, фонды благотворительных еврейских организаций вручили гестапо.

В 1996 году в старом еврейском квартале был открыт Мемориал жертвам Холокоста. В центре мемориала квадратная рощица из 60 платанов. А в её центре стоит пятиметровой высоты куб, сложенный из камней, взятых из руин Judengasse. Это «тень» синагоги. Контур погибшей синагоги отмечен полосой нержавеющей стали. На северной границе Старого еврейского кладбища (самое старое надгробье датировано 1272 годом) стоит каменная стена почти трёхсотметровой длины. В неё вмурованы 11 915 небольших блоков, на фасадной стороне которых имена и даты жизни депортированных в концлагеря евреев Франкфурта, а также наименования тех лагерей.

НЮРНБЕРГ (NÜRNBERG)

«Нюрнберг же — германская квинтэссенция, и если есть шанс почему-либо посетить только один город Германии, то все в порядке: Нюрнберг» (Пётр Вайль. «Гений места»).

Став в 1046 году императором Священной Римской империи, Генрих III начал строительство замка с представительным залом, своей укреплённой резиденции, на высоком скалистом правом берегу речки Пегниц. Многочисленная монаршья прислуга, торговцы и прочий люд, связанный со двором, селился южней замка, формируя центр будущего города.

Первое письменное упоминание города по имени «Noerenberg» или «Nuorenberc» датируются 16 июля 1050 года. Многие (но не все) исследователи увязывают это имя со старонемецким «nuorenberc», что означает «скалистая гора». В 1219 году Нюрнберг получил от императора Фридриха II статус свободного имперского города, то есть стал подчиняться и платить налоги непосредственно императору (в современной терминологии «император оседлал денежные потоки»), а административная власть в нём перешла городскому совету.

Первый документ, в котором упоминается еврей из Нюрнберга, датирован 1182 годом. Сюда многие евреи бежали из прирейнских городов в поисках у короля защиты от преследований. К концу XIII века иудеи составляли уже заметную группу населения. Еврейские дома были в то время сосредоточены, главным образом, на месте нынешней рыночной площади и у Цоттенберга (теперь Dötschmannplatz). Кладбище было расположено за городской стеной.

«Численность евреев-граждан (мужчин и женщин) равнялась по списку 1338 года — 212; но так как здесь имеются в виду лишь главы семейств или отдельные самостоятельные лица, то общее число евреев должно было во много раз превышать эту цифру. Вюрфель, написавший историю еврейской общины в Нюрнберге («Histor. Nachrichten von der Judengemeinde zu Nürnberg» — ВЧ), приводит число 2006, но без указания на источник. Евреи считались гражданами, хотя не пользовались никакими соответственными правами»^[5].

В середине XIV века нюрнбергские евреи оказались заложниками обеих сторон классового конфликта между «голубой кровью» и «чёрной костью». Цеховым объединениям захотелось забрать власть в укомплектованном аристократами городском совете Нюрнберга. Забрали. Когда ремесленники быстренько растратили деньги городской казны и то, что было награблено в домах бежавших патрициев, возникла не очень свежая идея отнять деньги у нюрнбергских евреев. «Сперва отправились в их дома со старшинами и постановлено было, что каждый возьмет лишь свою долговую расписку. Но как только толпа увидела собранные у евреев сокровища, она начала, естественно, грабить имущество без всякого разбора»^[8]. А как тут удержаться!

«В конце сентября 1349 года Карл IV вступил в город. Все постановления незаконной власти были отменены; главари «демократической» партии цеховиков были изгнаны или даже казнены; бежавшие патриции возвратились в Нюрнберг, и аристократический режим в нем снова восторжествовал»^[8].

Казалось бы, нависший над евреями дамоклов меч может быть, если не убран, то, хотя бы надёжно закреплён. Ничуть не бывало! В грамоте, выданной городскому совету уже 2-го октября 1349 года, король указал на то, «… что бюргеры чувствуют себя в опасности, вследствие присутствия здесь евреев, к которым особенно враждебно относится простой народ, и предусматривая могущее произойти в виду этого умерщвление евреев, император освобождает совет, в случае невозможности оказать погромщикам противодействие, от всякой за это ответственности»^[8].

Много ли шансов на выживание оставляла евреям такая индульгенция? Она и не оставила.

В начале ноября 1349 года Карла IV посетила депутация с ходатайством о разрешении снести синагогу (в одной ограде находились собственно здание синагоги и дом раввина) и часть еврейских домов, дабы расчистить место для рыночной площади и постройки Frauenkirche (Церкви Богородицы). «Разрешение было дано, и значительная часть домов была снесена, остальные раздарены. Глава депутации получил в дар один из лучших еврейских домов. Остальные поделены были между приверженцами Карла. Закончилось же все это дело тем, что 6 декабря 1349 года произошло сожжение евреев, при чем погибло, согласно сохранившемуся списку Нюрнбергского мартиролога, около 570 душ. … Овладение недвижимым имуществом евреев, живших в лучшей части города, представлялось особенно заманчивым даже патрицианским родам» ^[8].

Уже через два года, ощущая жгучую потребность в деньгах, Карл IV выдал бургграфу разрешение принимать евреев, ищущих у него покровительства, и приказал всем рыцарям и чиновникам оказывать им всяческое содействие. Для взыскания денег с евреев город учреждил особую комиссию. Её отчеты велись под специальной рубрикой «Der Juden Gelt»; они дают очень ценный материал для суждения о значении еврейского кредита. Решительно весь патрициат фигурирует среди должников.

С 1473 года начинаются усиленные хлопоты городского совета об изгнании евреев из города. В 1479 году было выработано нюрнбергское городское право, носившее по отношению к евреям явно враждебный характер. Скрупулёзней стали следить за исполнением обособительных законов двухвековой давности. «…Городской совет постановил, чтобы иногородние евреи являлись в Нюрнберг в той же одежде, какая предписана была нюрнбергским. Евреям запрещено было торговать в праздники и приказано было смиренно держать себя в Страстную неделю. Закупку провизии разрешалось делать только после 10 часов утра. Запрещалось давать у себя ночлег христианам и мыться в христианских банях. Христианам запрещено было танцевать на еврейских празднествах»^[5]. Была установлена специальная изощрённо издевательская форма присяги. И вот ожидаемый итог: в 1498 году император Максимилиан I дал городу разрешение на изгнание евреев и приказал шультгейссу (уполномоченному лицу бургграфа) конфисковать синагогу и еврейские дома, которые он затем уступил городу за выкуп в 8000 рейнских гульденов (не правда ли, похоже на сбыт награбленного). В 1499 году на четвёртой неделе Великого поста евреи покинули город в сопровождении вооружённой охраны. Формально, для обеспечения безопасности евреев в пути. «В безопасности» изгнанники добрались до Нейштадта и Франкфурта-на-Майне, а некоторые так и до Праги. Синагога, которую община успела построить, была разрушена.

Император Максимилиан I — это тот самый монарх, который через 20 лет решительно препятствовал изгнанию евреев из Регенсбурга. Чем объяснить такое кардинальное изменение взглядов? Не думаю, чтобы император воспылал неожиданною любовью к сынам Израилевым. Можно предположить, что он был человеком, способным учиться на собственных ошибках. И увидев, чем обернулось для экономики Нюрнберга изгнание евреев, понял, что выдворение энергичных трудолюбивых работников — последнее, в чём нуждается город.

Чуть более века с момента изгнания прошло до тех пор, пока в Нюрнберге появились: еврей, продававший лотерейные билеты; за ним девушка, учившаяся искусству вышивки; а там уже и отставной солдат, служивший развозчиком почты. Первое еврейское праздничное богослужение прошло в 1852 году, при этом было неукоснительно соблюдено выдвинутое властями условие: «Никакого шума». Через пять лет евреи Нюрнберга зарегистрировали общину. В ней было всего шесть членов, а значит не было миньяна. Через полтора десятилетия община выросла до 300 семей и смогла купить участок для строительства синагоги на Hans—Sachs—Platz, на берегу речки Прегниц. 8 сентября 1874 года синагога была освящена. Чувствуется, что её архитектор Адольф Вольф много раз любовался построенной за 8 лет до этого Берлинской синагогой. Тот же стиль мудехар, тот же видимый чуть ли не со всего города главный купол, фланкируемый двумя малыми куполами. В изобильно декорированном интерьере белый с золотом Ковчег Завета выглядел почти аскетично. Он покоился на «Нюрнбергском Еврейском камне» — резной плите XIV века из песчаника, служившей основанием для Ковчега Завета в разрушенной в 1499 году синагоге и спасённой из этого храма. Пикантная деталь: на освящении храма присутствовал бургомистр Нюрнберга Стромер, чей предок занимал в XIV веке ту же должность и был известен деятельным преследованием евреев подначального города.

… Богатый историей Нюрнберг имел много прозвищ: Дюрерштадт (великий художник здесь родился и умер), Мейстерзингерштадт, милые «продуктовые» прозвища, связанные с знаменитыми местными пряниками и колбасой «братвурст», Кристкиндльсмаркт — рождественский базар. Но для нас, рождённых в XX веке — это город «нюрнбергских законов», нацистских парадов и Нюрнбергского суда. Отчего ему была уготована такая судьба?

В 1356 году Карл IV избрал Нюрнберг в качестве места проведения очередного имперского сейма — собрания высшей знати Центральной Европы. Именно тогда он утвердил «Золотую буллу» — документ, определивший порядок государственного устройства Священной Римской империи вплоть до её распада в 1806 году. Эта булла утвердила сложившийся обычай избрания семью курфюстами германского короля, «долженствующего стать императором». С начала XV и до начала XIX века в Нюрнберге хранились имперские регалии: корона, крест, святое копье, имперский меч и другие символы власти. По всем статьям он устроил идеологов национал-социализма, стремившихся создать видимость исторических связей и преемственности между Первым рейхом (Священной Римской империей германской империи (962-1806)) и Третьим. (Второй рейх — 1871—1918). Интересно, что НСДАП ни разу не удалось победить на выборах в Нюрнберге. Город традиционно был одним из центров баварской социал-демократии, а сами его жители и власти предпринимали попытки воспрепятствовать проведению первых нацистских съездов. Но попытки таковыми и остались. В сентябре 1935 года в Нюрнберге были приняты два отдельных законодательных акта — Закон о гражданстве рейха и Закон о защите немецкой крови и немецкой чести.

Согласно первому право быть гражданами Германии имели только люди «немецкой или родственной крови». Закон определял, кто являлся (или не являлся) немцем, а также кто являлся (или не являлся) евреем. Нацисты утверждали, что евреи представляют собой расу, которая определяется рождением и кровью. Поскольку научных оснований для выделения евреев в отдельную расу не существовало, для определения расы человека нацистские законодательные органы взяли за основу генеалогию его семьи.

Второй Нюрнбергский закон, Закон о защите немецкой крови и немецкой чести, запрещал браки между евреями и немецкими гражданами. Также вводилась уголовная ответственность за сексуальные отношения между этими группами. Такие отношения именовались «расовым загрязнением» ^[9].

Гауляйтера Нюрнберга звали Юлиус Штрейхер. Этот мерзавец своим разнузданным поведением, обилием любовниц, активной скупкой конфискованного еврейского имущества и садистскими наклонностями снискал себе дурную репутацию даже в среде нацистских боссов. И Геринг, и Гесс, и Шахт открыто заявляли, что своим поведением Штрейхер наносит их движению больше вреда, чем пользы. В 1938 году Геббельс неоднократно запрещал его публичные выступления.

«Юлиус Штрейхер был:

• единственным из обвиняемых, кто бывал уже в Нюрнбергском зале правосудия до процесса в качестве обвиняемого. Его обвиняли в растлении малолетней, но он сумел оправдаться.

• единственным из подсудимых в Нюрнберге, которого признали виновным исключительно за печатную пропаганду, а не за реальное участие в принятии решений о войне и геноциде.

• единственным из казнённых в Нюрнберге, кто упомянул Гитлера в предсмертной речи» ^[10].

По свидетельству палача Джона Вуда последнее «Хайль Гитлер!» донеслось уже из мешка, одетого на голову Штрейхера перед повешеньем. После приведения 16 октября 1946 года приговора в исполнение его труп вместе с телами других казненных был кремирован, а зола тайно вывезена и развеяна.

Но 10 августа 1938 года (за три месяца до Хрустальной ночи) этот (я искал синоним слову «мерзавец», словарь предложил «висельник») ещё был жив. И для организации погромов ему не понадобился вялый фиговый листик ссылок на «народный гнев в связи с убийством немецкого дипломата». Штрейхер распорядился снести Большую синагогу и ещё несколько еврейских общинных зданий потому, что «они портят вид города»^[11]. Вид города был улучшен. Но незадолго до этого «Нюрнбергский Еврейский камень» был тайно демонтирован и закопан (захоронен?) на кладбище. Помогал в акции городской архитектор Фриц Фриш (Fritz Frisch). Его незамедлительно исключили из партии (я имею в виду НСДАП) и подвергли общественному порицанию за «бесхарактерность». После окончания войны камень хранился в музее, а ныне — в Еврейском центре.

Нюрнберг, бывший одним из важнейших идеологических и промышленных центров Третьего рейха, подвергся столь сильным бомбардировкам, что после окончания войны даже рассматривалось предложение полностью его снести и отстроить на новом месте. Все же был сделан выбор в пользу восстановления. Причем, было принято решение попытаться отстроить исторический центр так, чтобы максимально вернуть городу его прежний облик. Во многом это удалось…

Большая синагога восстановлению не подлежала. В историческом центре города, рядом с тем местом на площади Ганса Сакса (Hans—Sachs—Platz), где стояла Большая синагога, там, где улица Льва Катценбергера (Leo—Katzenberger—Weg) встречается с Госпитальным мостом (Spitalbrücke), был воздвигнут Мемориал синагоги. Он состоит из стелы, установленной в 1970 году по проекту скульптора Августа Хофмана (August Hofmann) и барельефа, на котором изображена Большая синагога, созданного Рейнхардом Хейбером (Reinhard Heiber) в 1988 году. 

Рядом с Мемориалом синагоги установлена памятная доска Льву Катценбергеру, чьим именем названа соседняя улица. Этот нюрнбергский предприниматель и видный деятель еврейской общины города был в дружеских отношениях с молодой немкой-фотографом Ирен Сэйлер (Irene Seiler). Среди соседей ходили слухи, что между этими людьми роман. По Закону о защите немецкой крови и немецкой чести Катценберг был судим и 14 марта 1942 года казнён. Ирена была приговорена к двум года тюрьмы.

*   *  *

В исторической части Нюрнберга проложена Аллея Декларации прав человека (Way of Human Rights), по её оси установлены колонны, на которых выбиты статьи Декларации. На одной из колонн на иврите выбита Статья 15: «Каждый человек имеет право на гражданство».

 Источники

^[1] Encyclopaedia Judaica. 2007

^[2] Aronius, Regesten, no. 314d, pp. 139ff..

^[3] «This day in Jewish history 1519: Regensburg’s Jews are driven out of the city». David B. Green

^[4] Барбара Такман «Загадка XIV века»

^[5] «Еврейская энциклопедия» Брокгауза-Ефрона, 1908-1913 гг.

^[6] «Стать Ротшильдом» Лев Бердников «Новая Юность 2011, 5(104)

^[7] Материал из ЕЖЕВИКИ — EJWiki.org — Академической Вики-энциклопедии по еврейским и израильским темам

^[8] Лозинский С.Г. «Социальные корни антисемитизма в Средние века и в Новое время» Атеист, 1929

^[9] Энциклопедия Холокоста. United States Holocaust Memorial Museum.

^[10] Wikipedia. Юлиус Штрейхер

^[11]Holocaust Education & Archive Research Team. Nuremberg