Нельзя сказать, что брак был тепло встречен российским обществом, в котором сильны были антисемитские настроения. К примеру, мичман Владимир Даль, будущий известный российский лексикограф и автор знаменитого словаря великорусского языка, изрядно замарался на этом поприще.

Юрий Кирпичев

[Дебют]Еврейские герои Синопа

Так уж сложилось, что мореплавание — не главное занятие евреев, хотя при Хасмонеях иудейское государство имело морские порты и на его монетах есть изображения трезубца и якоря. А во время первой Иудейской войны еврейские моряки орудовали на морских путях и, согласно Тациту, среди трофеев, выставленных во время триумфа Веспасиана в Риме, было множество кораблей, а на одной из монет в честь победы была выбита легенда Victoria Navalis — морская победа.

Этим дело однако не кончилось и Помпей, наводя порядок в Средиземном море, уничтожил в Яффе базу еврейских пиратов, которых было так много, что иудейский царь Антигон II был обвинен в их поддержке. Опасная профессия возродилась после изгнания евреев с Иберийского полуострова и пираты Яаков Кориэль и Давид Абарбанель, раввины Шмуэль Палацци и Шмуэль Фаладжи etc. наводили страх на испанцев. Наиболее известен Синан Раис, помощник знаменитого турецкого адмирала Хайреддина Барбароссы, ставший сам командиром пиратов. Он захватил Тунис в 1538 г., уничтожив испанский флот, и Триполи в 1551 г. Испанцы проклинали их, но было уже поздно, ошиблись они с сефардами…

В Америках известен приватир-контрабандист Жан Лафит, утверждавший, что родился в семье сефардов и грабивший испанцев и англичан в Мексиканском заливе и Карибском море. Его люди и пушки сыграли заметную роль в победе Эндрю Джексона в битве за Новый Орлеан в 1815 году. Имеются даже косвенные доказательства еврейского происхождения Колумба! Так что на морях слыхали о евреях.

Пирров Синоп

Приписывали еврейские корни и герою битвы, о которой пойдет речь, нам однако важнее иные герои — корабли, с которыми Нахимов одержал Синопскую победу. Эта виктория считается одной из самых славных побед русского флота и адмирал Корнилов так и писал о ней: «Битва славная, выше Чесмы и Наварина! Ура, Нахимов!» Недаром одна из трех полосок на гюйсах (отложных воротниках матросских форменок) посвящена ей.

Но действительно ли она была таковой? Опыт показывает, что все, что касается русской истории, нуждается в серьезной проверке, ибо Россия действительно страна с непредсказуемым прошлым. Сами посудите, можно ли считать славной победу, которая аукнулась бомбардировками и взятием Севастополя, то бишь была явной стратегической ошибкой и привела к вступлению в войну сильнейших держав тогдашнего мира с неизбежным разгромом агрессора?

Но ведь и к чисто военной, технической стороне есть претензии и при внимательном рассмотрении баталии возникает много вопросов, ставящих под сомнение и блеск победы, и качество подготовки Черноморского флота. Недаром менее чем через год его командиры решили топить свои корабли, но не идти на бой с «просвещенными мореплавателями». К сожалению, объективного анализа Синопа за полтора века так и не появилось, если не считать давней, 1905 года статьи А. Кроткова в «Морском сборнике», посвященной разбору действий артиллерии, и все свелось к сусальному золоту, грому фанфар и безудержному потоку славословий.

Правда, ЦВМП, Центральный военно-морской портал, являющийся фактически сайтом ВМФ РФ, опубликовал мой анализ («Пирров Синоп», 12 июля 2012 г., на который есть ссылка в Википедии, в статье «Синопское сражение». Но и там один весьма любопытный аспект пришлось опустить. Каковы причины? В принципе, они давно и хорошо известны.

Их прекрасно иллюстрирует вышедшая вскоре книга, которую написал бравый капитан 1 ранга, эпигон Пикуля, автор многочисленных книг, большой патриот России, украинофоб и антисемит Шигин. (Шигин В. В. Неизвестная война императора Николая I. — М.: Вече, 2013). В ней царь воюет с еврейским засильем, а глава «Тайны черноморского кораблестроения» целиком посвящена разоблачению негативной роли евреев. Хлестких выражений автор не стесняется, слов не выбирает и картину рисует мрачную:

«Если на Балтике практические все военные корабли строились на казенных верфях и обходились государству сравнительно недорого, то на Черном море все было наоборот: всем заправляли евреи-подрядчики, строившие корабли на своих личных верфях и бравших за это втридорога. За те деньги, которые казна платила за постройку одного линкора на Черном море, на Балтике и в Архангельске можно было бы построить целых три! Все попытки навести порядок с кораблестроением на Черном море ни к чему хорошему не привели, так как частные верфи курировал сам адмирал Грейг и трогать в обиду своих друзей купцов не давал».

Вторую часть книги автор откровенно назвал «Черноморская мафия», и хотя ради формальной объективности отмечает прогрессивную поначалу роль Грейга, сетует:

«Однако затем, когда адмирала взяли в оборот Лея и ее окружение, все пошло совершенно иначе».

Имеется в виду супруга адмирала, Юлия Грейг. И в ход идут открытые оскорбления: «…фантастическое воровство и беспредел грейговской банды, вдохновляемой и направляемой его любовницей».

Эсфирь Николаевская

Действительно, максимум активности и успехов евреев-корабелов пришелся на то время (1816–1833 гг.), когда Черноморским флотом командовал и был военным губернатором Севастополя и Николаева адмирал Алексей Самуилович Грейг.

Он многое сделал для восстановления пришедшего в упадок флота, заботился об увеличении числа кораблей и усовершенствовании их конструкции, участвовал в создании первых паровых судов, организовал постройку большого числа малых судов для практического обучения морских экипажей, ежегодно выходил в плавания с эскадрой. Он построил в Николаеве морскую астрономическую обсерваторию и морскую библиотеку и в 1822 г. был избран почетным членом Петербургской академии наук. Был он также членом Астрономического общества в Копенгагене и впоследствии стал основателем знаменитой Пулковской обсерватории!

При нем в Николаеве были воздвигнуты портовые сооружения, создано кредитное общество, активизировалась морская торговля, появился Морской бульвар, начались работы по освещению города, прокладке тротуаров, открыты мужские и женские училища, построен приют. Город украсился новыми зданиями, активно озеленялся.

И была у адмирала молодая красавица жена… Юлия (Лия) Михайловна, дочь могилевского трактирщика Михеля Сталинского, рано вышла замуж за польского офицера, но вскоре развелась. Пишут, что в 1820 г. (в возрасте двадцати лет) она прибыла в Николаев для заключения контракта на поставку корабельного леса и добилась аудиенции у Грейга. Вскоре она стала гражданской женой адмирала (де-юре была его экономкой) и они тайно обвенчались в 1827 году.

Нельзя сказать, что брак был тепло встречен российским обществом, в котором сильны были антисемитские настроения. К примеру, мичман Владимир Даль, будущий известный российский лексикограф и автор знаменитого словаря великорусского языка, изрядно замарался на этом поприще. Он накропал и распространил грязные анонимные стишки, очернявшие не только Юлию, но и её сестру и мать, однако был изобличен и военный суд под председательством вице-адмирала В.Л. Языкова признал его виновным в сочинении пасквилей. За поступок, недостойный звания офицера и дворянина, Даль был приговорен к разжалованию в матросы на 6 месяцев. Он написал жалобу царю, дело было направлено в аудиторский департамент, который не отменил наказание, но зачёл почти восьмимесячное пребывание мичмана под арестом во время суда и его перевели на Балтийский флот. Там он понял, что ни один командир не возьмет пасквилянта на свой корабль и ему пришлось уйти с флота.

Впрочем, подробнее об этом можно прочитать в номере «Мастерской» за 19 июля 2013 г. (Илья Куксин: Юлия Михайловна Грейг Июл 19, 2013). Что касается книги Шигина, то он посвятил этой грязной истории целую главу «Застенки мичмана Даля» и, разумеется, мичмана защищает. Но хорошо уже то, что приводит примеры поведения Даля во время следствия — он вел себя трусливо и недостойно. Что не мешает капитану-патриоту завершить главу пламенной инвективой: «Кто ныне помнит адмирала Грейга и его сожительницу Лею? Почти никто! Память же о великом патриоте России и собирателе русского языка Владимире Ивановиче Дале будет жива, пока будет жива Россия».

Не думаю, что таким образом Шигин защитил честь России, как бы не наоборот. Но нас более интересует то, что при Юлии Грейг дела еврейских поставщиков и впрямь шли хорошо (недаром ее называли царицей Эсфирь Николаевской, заступницей евреев), а также то, что среди ее врагов оказался будущий сменщик Грейга на посту Главного командира ЧФ адмирал М. Лазарев. Ну и то, что ее красавица-сестра Белла (Ревекка) была супругой купца Шлемы Рафаловича, внесшего большой вклад в развитие русского флота. И пора уже перейти к его птенцам, белокрылым героям Синопа.

Еврейские корабли Нахимова

В Синопскую бухту эскадра П. Нахимова ворвалась двумя колоннами. Правую возглавлял его флагманский 84-пушечный ЛК (линейный корабль) «Императрица Мария», за ней шел новейший 120-пуш. «Вел. Кн. Константин», а замыкающей двигалась 84-пуш. «Чесма». Левую колонну вел контр-адмирал Ф. Новосильский на 120-пуш. «Париже», за которым следовали 120-пуш. ветеран «Три святителя» и 84-пуш. «Ростислав». Мористее держались фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» — Нахимов приказал им оберегать эскадру от нападения вражеских пароходов, которых он очень опасался.

Став на якорь напротив линии фрегатов и корветов эскадры Осман-паши, мощные русские линейные корабли развили сокрушительный батальный огонь и, намного превосходя турок в числе и калибре орудий, а также в уровне подготовки канониров и скорострельности, за два часа ожесточенного артиллерийского боя сожгли корабли противника вместе с городом. Сумел уйти лишь лихой пароходофрегат «Таиф», причем в блестящем стиле, прорвавшись сквозь строй русских линкоров, обыграв в маневренном бою нахимовские фрегаты и отбившись от подоспевших пароходов Корнилова, нанеся повреждения «Одессе». Настоящий турецкий «Варяг»! Но успешный, в отличие от русского, который не только не смог прорваться, но и ни один его снаряд не попал по врагу.

Однако нас интересует не сам бой, о котором написано много, а то, кем были построены эти отличные корабли. О «Ростиславе», к примеру, Википедия скромно сообщает, что построен он в Спасском адмиралтействе Николаева, на казенном, значит, предприятии. И это правда. Но не вся. Дьявол, как известно, кроется в мелочах.

Да, «Ростислав» действительно построен в Спасском адмиралтействе, но на частных эллингах Шлемы Мошковича Рафаловича. Этот могилевский купец второй гильдии приехал в Николаев в 1825 г. по приглашению свояченицы, Юлии Грейг, и вплоть до начала 30-х годов успешно занимался поставками для Черноморского флота, заняв монопольное положение в снабжении его лесом.

Затем ему пришлось покинуть город — вместе со всеми евреями. Николай I, как известно, их не жаловал, всячески ограничивал (за время его правления было принято около шестисот нормативных актов, посвященных еврейскому вопросу) и 20 ноября 1829 г. повелел выселить из Николаева, города важного, военного, стратегического. Они должны были в течение года перебраться в иные города, и два года им давалось на распродажу имущества, жилья, лавок и прочего скарба. И хотя тем, кем, кто имел обязательства перед казной, дозволялось остаться до их завершения, это была катастрофа. Евреи составляли значительную часть населения города и распродать все свое имущество было практически невозможно. Их ожидала потеря всего нажитого, нищета и голод.

Указ предписывал Грейгу наблюдать, чтобы евреям не были причиняемы стеснения при выселении, и он поддержал представление градской полиции, магистрата и думы, которое обращало внимание на то, что осуществление меры выселения в назначенный короткий срок разорит евреев, имеющих дела с казной. Адмирал взял под свою защиту также ремесленников и мелких торговцев, указывая, что они лишатся всяких средств к существованию. Он просил о сострадании к вдовам и сиротам и обратил внимание правительства на то, что с удалением евреев город останется почти без ремесленников и что сборы и повинности упадут на христиан большим бременем.

Отвечая как командир и губернатор за вверенные ему город и флот и прекрасно понимая, к каким последствиям может привести столь поспешное выселение главных поставщиков продовольствия и прочих припасов, Грейг писал 20 декабря 1829 г. в рапорте на имя Николая I, что оно затруднит подрядные договоры с евреями и просит разъяснить «…какие надлежит принять меры к заготовлению потребных Черноморскому Департаменту материалов и припасов на наступающий 1830 год».

Это несколько остудило пыл императора, мечтавшего о морском десанте на Босфор, и указом от 5 января 1830 г. было разрешено евреям продолжать заниматься поставками в Николаеве. В 1832 г. по очередному ходатайству Грейга была сделана новая отсрочка и даже после того, как этот удивительно человечный адмирал оставил свой пост и уехал в Петербург, он не оставил их своим вниманием, Так, 26 декабря 1833 г. министр внутренних дел сообщил еврейской общине, что по просьбе адмирала проживание в Николаеве и Севастополе продлено им еще на три года.

Однако на смену гуманному европейцу Грейгу пришел жесткий Лазарев, имевший зуб на евреев и писавший Меншикову о Юлии Грейг в стиле Даля, и уже в 1834 г. завершил выселение. Казалось, теперь можно спокойно работать в городе, очищенном от нежелательного элемента и коррупции. Но вот беда, когда по ходатайству Лазарева царь утвердил штат Черноморского флота в составе трех трехдечных 120-пуш. и двенадцати двухдечных 84-пуш. кораблей, выяснилось, что половина из имеющихся двенадцати кораблей обветшала и надо спешно строить новые. Однако на казенных верфях такую программу осуществить было невозможно.

И пришлось Лазареву идти стопами Грейга, которого он так критиковал, — он обратился к начальнику Главного морского штаба А.С. Меншикову, доказывая, что имеющимися средствами «невозможно пополнить комплект кораблей и фрегатов». Он добился аудиенции у самого царя и ходатайствовал о выделении дополнительных ассигнований на усиление кораблестроения. В октябре 1836 г. вышло постановление правительства о выделении Черноморскому управлению 4 млн. рублей из турецких контрибуций, три из которых предназначались для построения трех линейных кораблей с подряда, а 1 млн. для сооружения 84-пуш. корабля казенными средствами.

Однако этой суммы было явно недостаточно для финансирования постройки всех четырех ЛК, поэтому Черноморскому управлению разрешили использовать ее всю на три подрядных корабля. Проще говоря, пришлось Лазареву скрепя сердце возвращаться к подрядному строению. То есть обращаться к евреям, которых он только что выселил. В итоге торги на подряд выиграл Рафалович, в связи с чем ему пришлось за свой счет восстановить эллинги на Спасском адмиралтействе. Зато в 1838 г. ему разрешили вернуться в Николаев, и там он построил пять хороших 84-пуш. линейных кораблей: «Гавриил» (1839), «Уриил» (1840), «Ягудиил» (1843), «Ростислав» (1844) и «Святослав» (1845).

А в 1845 г. он предложил свои услуги в постройке 120-пуш. «Парижа» и Лазарев ухватился за это предложение. Он указывал на невозможность скорой постройки корабля такого ранга на казенных верфях, ибо два года потребовалось бы на заготовку леса (на один линейный корабль еще в петровские времена уходило около 3000 дубов, а с тех пор они изрядно увеличились в размерах) и еще три года на собственно постройку. К тому же смета на 1846 год не покрывала и четверти стоимости такого корабля в случае постройки на казенные средства.

Поэтому в феврале 1846 г. последовало высочайшее позволение отдать подряд без торгов купцу Ш. Рафаловичу. Он уступил казне 20% сметной стоимости корабля, согласившись на сумму 339160 рублей серебром. Что обесценивает обвинения В. Шигина в чрезмерной стоимости подрядных кораблей. Суда казенной постройки стоили дороже. Этот аспект подробно рассматривается в основательной монографии николаевского доктора наук Н.А. Рыжевой, которая доказала, что во многих случаях частные верфи работали эффективнее и оперативнее, а корабли строили быстрее, качественнее и дешевле, чем верфи казенные (Рижева Н.О. Історія суднобудування на теренах України (від давніх до новітніх часів) / Рижева Н.О. — К.: ПП Сергійчук М.І., 2008).

«Париж» был спущен на воду 23 октября 1849 г., а летом 1853 г. в состав флота вошел и третий корабль класса «Двенадцать апостолов», красавец «Вел. Кн. Константин». Всего Рафаловичи пополнили Черноморский флот не менее чем тринадцатью кораблями, большей частью крупными, в числе которых были императорская яхта-пароходофрегат «Тигр» (1858) и огромный 135-пуш. парусно-винтовой ЛК «Цесаревич» (закончен в 1857 г., без машин). Последними судами Рафаловичей стали корветы «Сокол» (1859), «Ястреб» и «Кречет» и шхуны «Чатырдаг» и «Алушта» (1860).

Евреи-кораблестроители

Итак, из шести линейных кораблей Нахимова, сражавшихся в Синопской бухте, три были построены Рафаловичами. Но ведь до них и помимо них множество евреев участвовало в создании русского флота на юге. На только что завоеванные земли Дикого поля евреи, будучи купцами, финансистами, ремесленниками, то есть горожанами, переселяться отказывались, зато уже при основании Николаева они составляли значительную часть населения. Согласно «Ведомости о числе людей и строений в городе Николаеве в 1792 году» в нем насчитывалось 1556 жителей, из них 285 евреев (205 мужского и 84 женского пола), что составляло 18,45% от всего населения.

Они быстро вытеснили греков с ведущих позиций в городской торговле и в снабжении верфей и кораблей, и давно пора прямо сказать, что они сыграли выдающуюся роль в становлении Черноморского флота. Сначала в организации поставок для него, а затем и в развитии подрядного, то бишь негосударственного судостроения. Оперативность, наличие капитала и налаженные торговые связи сделали их незаменимыми и кременчугский купец Юкель Гершкович в 1790-95 гг. поставлял лес и смолу для строительства казарм, Ашер Леви – дубовые доски в 1790-91 гг., а за ним и Михель Серебряный занялся самыми важными для деревянного военного кораблестроения поставками – он вез дуб из Подолии, в том числе из собственных лесов. Вез дубовый лес и Маркус Варшавский ‑ дуб в парусные времена был стратегическим материалом и еще Петр I повелел вести строгий учет дубовых лесов и ввел суровое наказание за самовольную их порубку.

О суммах, которыми они оперировали, свидетельствует рапорт полковника М. Фалеева, строителя и первого гражданина Николаева, от 26 января 1792 г. о том, что упомянутому купцу Юкелю Гершковичу за поставку мачт, леса и стекла надлежит выплатить 15371 руб. 15 коп. Ежегодно через флот проходили миллионы рублей и значительная часть этих денег оседала сначала в руках евреев-поставщиков, а затем и еврейских строителей кораблей. В самое лучшее для них время, при маркизе де Траверсе и адмирале Грейге, в 1813–1830 гг. из 52 поставщиков флота 30 были евреями. Помимо леса, включая даже заморский тиковый, они обеспечивали флот, верфи и города Николаев, Херсон и Севастополь сукном и брезентом, углем и дровами, английским инструментом и конопляным маслом, пенькой и смолой, карагачевыми кряжами и камышом, не говоря уже о продовольствии, о бакалее и прочих необходимых для жизни товарах. Они брали винные откупа, заводили трактиры и пивоварни, строили кирпичные заводы и солодовни, владели перевозами через Буг, в общем, играли чрезвычайно важную роль в экономике края.

Причем главную роль в их деятельности играл именно Николаев, куда в 1794 г. из Херсона было переведено Черноморское адмиралтейство, а в 1805 г. высочайшим указом было учреждено особое военное Николаевское губернаторство — губернатором по должности являлся Главный командир Черноморского флота. Этот флот бурно рос, и казенное Адмиралтейство попросту не успевало строить для него корабли, поэтому в начале XIX века в Николаеве появляются частные, «вольные» верфи.

Первый такой эллинг построил с подряда коммерции советник Абрам Перетц. На своей верфи в Херсоне он уже строил малые суда для флота, но в 1809 г. переехал в Николаев и выиграл первый подряд, разрешения на который добился вице-адмирал Н. Языков. Он предусматривал строительство 74-пуш. корабля «Кульм» и транспорта, для чего Перетц возвел на территории Адмиралтейства новый эллинг со всеми вспомогательными сооружениями. Дело было большое, новое и постройка корабля затянулась до 1814 года, но за это время Перетц с подряда же построил в Херсоне три 32-пуш. фрегата и большой транспорт.

Вторая вольная верфь, расположенная на левом берегу р. Ингул, заработала в 1818 г. Ее назвали «Серебряным доком» — по имени купца первой гильдии Михеля Серебряного. Поначалу там строились малые суда для флота, включая бриги «Ганимед» и «Орфей», 12 канонерских лодок типа «Дерзкая» (по проекту Грейга) и транспорты, в том числе перестроенные в бомбардирские корабли «Опыт» и «Успех”. Был также спущен на воду транспортный пароход «Лиман» (1827).

В 1825 г. Грейг, предвидя войну с Турцией, предложил правительству построить с подряда 4 корабля и 4 фрегата, на что было выделено 8 млн. рублей. Торги выиграл М. Серебряный, но Николай I распорядился отдать подряд действительному статскому советнику А. Перовскому. Однако Грейг был настойчив и обратился к царю с поддержкой Серебряного, опытного и проверенного в делах подрядчика, после чего Николай распорядился разделить подряд поровну.

В 1827 г. Серебряный возводит еще один эллинг, уже на территории Адмиралтейства, и в следующие четыре года известные корабелы генерал-майор М. Суровцев и полковники И. Осьминин и А. Каверзнев строят на нем 108-пуш. корабли «Адрианополь» и «Память Евстафия» и большие 60-пуш. фрегаты «Эривань» и «Энос». Общее количество построенных Серебряным канонерок достигло 20, плюс 12 иолов и пр., однако вскоре в связи с выселением евреев он был вынужден переехать в Одессу и его «вольные эллинги» выкупила казна.

В те же годы еще одна частная верфь была построена выше по Ингулу – уже упомянутым херсонским купцом Маркусом Варшавским. Она получила название «Маркусов эллинг». Здесь в 1826 г. был построен транспорт «Буг», затем вооруженные транспорты «Ингулец» и «Редут-Кале», а также первое на Черном море паровое грузопассажирское судно «Одесса». 12 июля 1828 г. пароход прибыл в Одесский порт и осуществлял рейсы на линии Одесса-Ялта. Но в итоге конкурентную борьбу за подряды М. Варшавский проиграл М. Серебряному и А. Перовскому, закрыл дело в Николаеве и вернулся в Херсон, где построил несколько канонерок и других судов.

Как видим, еврейская страница российского кораблестроения весьма выразительна и не стоит мазать ее дегтем, как это делает Шигин. Никогда не стреляйте в прошлое!..

Эпилог

Понятное дело, что помимо юдофобии Шигин не удержался и от украинофобии. Ксенофобия, к сожалению, весьма распространена в России, особенно сейчас. Он так отозвался об известном николаевском историке и краеведе, авторе множества исследований и книг Ю.С. Крючкове: «За такие необоснованные и мерзкие обвинения в былые времена били канделябром… Увы, теперь можно вполне безопасно, сидя в незалежном Николаеве, поливать грязью и великих русских флотоводцев лазаревской школы, и великого собирателя русского слова только за то, что они встали в свое время на защиту государственных интересов России».

Н-дас, ничего не скажешь, высокий штиль! Недаром все же член Союза писателей. Книга этого Шигина, между прочим, вышла в 2013 году, когда Путин уже готовил нападение на Украину и аннексию Крыма. Пытались его провокаторы устроить «русский мир» и в Николаеве, но жители быстро привели их в чувство. В том числе и евреи, которых там еще хватает.

Они, да и не только они, берегут память о прошлом и недавно мне прислали ссылку на только что вышедшую новую книгу: «Доступна для ознакомления онлайн книга Щукин В. В. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (ХІХ–начало ХХ вв.): очерки истории / В. В. Щукин, А. Н. Павлюк; под. ред. М. Д. Гольденберга. — Николаев: Издатель Шамрай П. Н., 2016. — 408 с. Читать издание можно здесь.

Оказывается, евреи не только русский флот строили! Но это уже совсем иная история.