И вот Туроки в один прекрасный день получают телеграмму: «Еду домой Сара Турок». Помню, что на этом месте всегда рассказ тёти Нины прерывался рыданиями счастья, и все плакали вместе с ней.

Рудольф Хайкин

[Дебют]Итальянская одиссея двух еврейских девочек

Предыстория

Я решился написать об этой трогательной и удивительной истории спасения моих родственниц, которая со времён Отечественной войны многократно пересказывалась в нашей семье, но никогда не была записана ни для следующих поколений, ни для истории Холокоста. Я один из немногих живых свидетелей слез горя и радости, которые были пролиты при воспоминаниях о тех событиях. Безжалостное время унесло в вечность почти всех старших членов семьи, живших и выживших в те страшные годы. Из двух главных героинь тех событий в живых осталась лишь одна — Руся Ширяева, 89 лет, живущая сейчас в Канаде.

Я недавно поговорил с ней по Skype, и обсудил необходимость такой записи. Она отказалась категорически писать воспоминания по состоянию здоровья и просила меня описать эту историю, пообещав свою помощь. Помощь состояла: из кратких рассказов о некоторых деталей послевоенного посещения Русей Италии и английского текста, название которого «An Italian Righteous Gentile» в переводе означает «Итальянский праведник мира», который составлен в Канаде и содержит краткое описание спасения Руси и её старшей сестры Сары в военное лихолетье, дополненное некоторыми событиями её послевоенной жизни. Надо сказать, что эти материалы не в полной мере совпадают с услышанными мною от ещё живых участников тех волнительных событий, и я собираюсь, объединяя разные источники, представить целиком этот рассказ о чудесном спасении двух еврейских девочек, как, действительно, теперь уже последний 93-х летний член семьи, способный сделать это.

Я узнал героинь этой истории в 1947 году после женитьбы в Харькове на Еве Гин — девушки из большого разветвлённого еврейского семейства, где числились 12 дядей и тётей и, естественно, огромное количество двоюродных братьев и сестёр. Семья казалась мне очень дружной, я со многими из них был близок и считался там своим. Пожалуй, наиболее близкими из всей родни для меня, жены и наших детей оказались героини этой истории Сара (Даша) и Рахиль (Руся) Турок — дочери тёти Нины — сестры моей тёщи Цили Соломоновны, а также Люсик (Илюша) Коган — сын тёти Евы — старшей сестры моей тёщи и тёти Нины. Наверное причиной нашего сближения была принадлежность к одному поколению (1927–1922 гг. рождения) общность интересов и душевная близость переживших страшную войну. Я впервые увидел своих этих новых родственников в расцвете их цветущей молодости, весёлыми, шутливыми, перебрасывающимися такими красивыми итальянскими фразами, возле них было столько веселья, музыки, шуток и розыгрышей, что трудно было представить, что эти люди ещё совсем недавно пережили смертельную опасность.

Луганск в оккупации

Немецкие войска заняли г. Луганск (Ворошиловград) 17 июля 1942 года без сопротивления Красной армии. Боев не было, и вдруг в городе немцы. К этому времени в доме тёти Нины и дяди Гриши Турок на Ольховской улице, оказалась ещё и сестра тёти Нины — Ева Коган и её 15-тилетний сын Люсик (Илюша). Они чудом спаслись при уходе под бомбёжкой из г. Запорожье, пережили смерть и спешные похороны больного отца семейства. С огромными трудностями добравшись до семьи Турок в Луганске, они не двинулись далее на восток, надеясь, что Донбасс — основу индустриальной мощи СССР, Красная армия не отдаст немцам. Напрасно надеялись — отдали и началась их жизнь в оккупации.

Поначалу казалось, что ничего ужасного не происходит, да, пришлось одеть евреям жёлтые звезды, но работали базары, шла какая-то коммерческая жизнь. Дядя Гриша чинил на базаре часы в своей будочке. Вскоре стали евреев выгонять на работу по уборке или погрузке, что делать — война. Меня всегда удивляло в рассказах выживших при Холокосте их мысль — надежда: немцы культурная нация — они не будут евреев уничтожать. Я, встретивший войну в Ташкенте, знал о зверином антисемитизме гитлеризма, а они нет. Почему? Слухи эти распространяли, часто старые евреи, пережившие немецкий плен в Первую Мировую войну, возможно, в надежде «отогнать лихо».

Однако скоро тревога пришла в семью Турок. Случилось это, когда к дяде Грише пришёл чинить часы пожилой немецкий офицер-интендант. Будучи отличным часовым мастером и свободно общаясь с офицером на идиш-немецком, он чем-то понравился немцу, и тот посоветовал дяде Грише подумать о спасении своей семьи и не верить никаким обещаниям немцев — их будут УБИВАТЬ.

Можно понять тот ужас, который вселился в сердца взрослых. Как выжить? Как спасти детей? Нужно отдать должное целеустремлённой решительности тёти Нины, взявшей на себя инициативу и ответственность. Я помню её рассказ об этом времени в 1949 году, когда мы с женой гостили у них. Я представил себе ужас их положения, проникся к ней громадным уважением и стал называть её «тётей». Они решили не сдаваться и уходить в нужный момент из города, надеясь на «чему быть, того не миновать». Чтобы скрыть национальность девушке Саре в студенческом билете удалось переделать имя Сара — на Дарья, а 14-ти летняя Руся — документов не имела.

Итальянцы в Луганске

Уже в начале немецкой оккупации в Луганске появилась союзническая Гитлеру итальянская воинская часть. Не могу сказать, чем конкретно они там занимались и какую роль играли в поддержании оккупационного режима, а могу поделиться только впечатлением об итальянцах Илюши Когана, который со своими сестричками переживал луганскую оккупацию. Это были весёлые молодые парни, скорее всего ещё не прошедшие через ужасы войны и не очень обременённые политикой их лидера Муссолини. Им хотелось веселиться, крутить романы с красивыми девушками и просто жить, находя в этом удовольствие. Они не проявляли агрессивности к местному населению и никак не выделяли евреев.

Случилось так, что однажды немецкая комендатура направила группу еврейских жителей, среди которых была интересная 18-летняя девушка Сара и её сестра 13-летняя Рахиль, убирать клубное помещение, на территории итальянской части. В клубе на сцене стояло пианино, и Сара, успевшая до войны окончить один курс киевской консерватории по классу «фортепиано», во время перерыва стала наигрывать на пианино неаполитанские мелодии. Эффект был поразительный. Через несколько минут «музыкальная синьорина» была окружена итальянскими парнями, с удовольствием подпевающими под её музыку и заказывающими ей свои любимые песни. Так началось у девочек знакомство и даже что-то похожее на дружбу с итальянцами. Их теперь ждали и радовались их появлению.

Добрый поступок итальянцев

Как хотите, в любом, даже искажённом пропагандой и злобой тоталитарном обществе хороших людей, готовых спасать других от смерти, достаточно много. Мне не известны какие-либо статистические данные о таких спасателях, но достаточно познакомиться с делами праведников мира в мемориале Яд-Вашем, чтобы убедиться — в мире огромное число порядочных людей. Такие люди нашлись и среди итальянских военнослужащих.

Капитан Бенедетто Де Бени — командир подразделения итальянской части, заметил, что во время обеденного перерыва солдаты собираются на сцене разрушенного кинозала слушать музыку и петь под аккомпанемент красивой еврейской девушки, уборщицы территории части. Он поразился мужеству и мастерству молодой пианистки и проникся к ней уважением.

Когда Бенедетто Де Бени стало известно о готовимшеся расстреле евреев, он предложил Даше спасти ее и сестру, устроив при кухне итальянской части. К счастью, этот итальянский офицер и благороднейший человек (теперь он признан в Яд-Вашеме праведником мира) был уже готов взять на себя ответственность за судьбу девочек. Он решил добиться у командира части разрешения отправить их в Италию в поезде с раненными на фронте итальянскими военнослужащими, обеспечив материально их проезд, при сохранении секретности причин их появления в эшелоне.

Для получения разрешения на проезд девочек в Италию ему понадобилось разрешение генерала — командира соединения итальянской армии. Ещё один безымянный для нас праведник приложил волю к спасению Сары и Руси. Но самое главное — благородный Бенедетто Де Бени обеспокоился судьбой наших девочек в Италии, он дал им письмо к своей жене, живущей в северной Италии (поселение Громо) с просьбой оказать им посильную помощь.

План Спасения

Время действовать — спасать свои жизни — пришло неожиданно, когда украинский полицейский пришёл в дом со списком жильцов-евреев, которых собирают для эвакуации в гетто, и завтра утром надо с документами и вещами явиться на сборный пункт. Тётя Нина и тётя Ева имели разработанный план, который оказался идеальным — все шесть человек выжили, обманув машину Холокоста. Эти две умные головы рассудили верно — нельзя при нарастающем антисемитизме быть вместе, да и прокормиться большой группой сложно, и как это ни больно, нужно расстаться. Они разбились на 3 пары.

Первая — девочки Сара и Рахиль отправляются в итальянскую часть к своим итальянским спасителям.

Вторая — тётя Нина с дядей Гришей идут бродить по украинским сёлам, имея с собой набор часовых инструментов. Это источник их пропитания, так как в больших сёлах всегда найдутся неисправные часы (ходики), которые за харчи недорого починить. Тётя Нина хорошо говорит по-украински, поэтому камнем преткновения остаётся неистребимый еврейский акцент дяди Гриши. Они решили представлять часового мастера немым, а тётя Нина взяла на себя функции сурдопереводчика.

Третья пара — тётя Ева с пятнадцатилетним Илюшей. В ней расчет на умение тёти Евы портняжничать. Она всей обширной родне шила и переделывала платья и любую другую одежду. Швейные машины были распространены в украинских сёлах, до войны они жили в Запорожье, поэтому с украинским языком все было у них в порядке.

И вот в ночь перед организованным гитлеровцами расстрелом евреев Луганска эти три пары расстались, мучаясь от мыслей о возможной гибели, о полной неизвестности о родных, чтобы выжить и встретиться только в 45 году после войны.

Санитарный поезд итальянской армии, формировавшийся в Луганске, имел свою службу питания раненных, туда и зачислили Сару и Русю, как работниц кухни, обеспечив их крышей и едой. Этот поезд сначала был послан в Белоруссию — собирать раненных итальянцев, а затем взял курс на Италию.

На конечном пункте маршрута санитарного поезда в Италии наши героини отправили письмо жене Де Бени и вскоре получили деньги и приглашение жить в их доме в Громо. Так благополучно решилась их судьба по приезду в Италию.

Жизнь в Италии

Первая задача для 18-ти летней Сары была в совершенстве овладеть итальянским языком и подготовиться к самостоятельной жизни. Она и Руся, как могли, помогали семье Де Бени, но через год Сара была готова к самостоятельной жизни и уехала искать работу во Флоренцию. Руся осталась в семье Де Бени, где помогала семье в домашних работах, подружилась с сыном своего спасителя Берардо. Она приняла католическую веру и получила, как русская девочка-беженка, популярность и помощь прихожан церкви в Громо. Она в совершенстве овладела языком, была как-то накормлена и благополучна, если бы не неизвестность о судьбе родных.

Жизнь Сары во Флоренции протекала в условиях сложностей и опасностей военного времени, особенно пока в Италии были немецкие войска. Она подрабатывала любой повернувшейся работой. Жизнь пошла веселее, когда в Италии высадились войска США. Изучая английский в консерватории и имея хорошие лингвистические способности, привлекательная девушка быстро совершенствовалась в общении с весёлыми и приветливыми американцами. Вскоре она получила работу в госпитале армии США, и вела содержательную и весёлую жизнь молодой девушки. Такое впечатление осталось у меня по фотографии молодой и красивой Сары во Флоренции. Она была не по-нашему одета, имела смелый уверенный взгляд с налётом европейского шарма. Мне уже в Москве Сара (ставшая Дашей) рассказывала о романе с молодым офицером, который звал её поехать жить в Штаты. Но она надеялась увидеться с родными и не решалась круто изменить свою жизнь.

Возвращение домой

В 1944-м году после освобождения Луганска тётя Нина с дядей Гришей измученные, но живые, добрались до своего дома на Ольховской. Их вскоре посетила семья моей будущей жены Евы, возвратившаяся из эвакуации. По словам Евы трудно было узнать в подавленных стариках довоенных, весёлых и энергичных тётю и дядю. Все мысли и слёзы у них были о судьбе пропавших дочерей.

А тем временем в освобождённой Европе в 45-м году началась реэвакуация перемещённых лиц, и Сара получила место на пароходе, направлявшемся в Одессу. В отличие от руководства демократических стран, принимавших своих бывших измученных граждан с должной заботой и вниманием, диктатор Сталин был обеспокоен, главным образом, их преданностью коммунистической власти. Поэтому на всех пунктах въезда в СССР перемещённых лиц направляли в фильтрационные лагеря, где работники НКВД «проверяли» их благонадёжность. Кавычки на слове проверка означает, что реально проверить «содержание мозгов» они не могли, а фильтрация производилась для заполнения нужных власти лагерей заключённых — поставщиков даровой рабочей силы. Поэтому действовал принцип — «как повезёт», кто-то проскакивал, кто-то ехал далее под конвоем. Саре повезло — её несколько дней мучили вопросом — как она, будучи еврейкой, выжила, но всё — же отпустили.

И вот Туроки в один прекрасный день получают телеграмму: «Еду домой Сара Турок». Помню, что на этом месте всегда рассказ тёти Нины прерывался рыданиями счастья, и все плакали вместе с ней.

Дядя Гриша выходил встречать все поезда из Одессы, но её он не встретил. Даша стояла на луганском вокзале, стояла и плакала, боясь узнать горькую весть о родителях. В этом состоянии она встретилась со своей школьной подругой, жившей по соседству.

— Сарка, чего ревёшь, беги домой, тебя все ждут!

Она вбежала во двор с криком «Руся жива!», и трудно вообразить эмоции при этой встрече.

А вскоре победно заканчивалась война. Итальянские партизаны, спустившиеся с гор в Громо, имели в своём отряде русского солдата, убежавшего из немецкого плена. Когда он узнал, что в Громо живёт русская девочка, он быстро нашёл её и Руся впервые за два с половиной года услышала русскую речь, а значит пришло и скорое возвращение на родину.

Руся въехала в Советский Союз тоже через фильтрационный пункт в Будапеште без проблем. Она попала в вагон с демобилизованными солдатами и свободно приехала в Луганск. Она шла в сильном волнении на Ольховскую, боясь трагических вестей о судьбе родных. Вообразите сами эту встречу Руси с семьёй.

Визиты Руси в Италию

А далее началась их долгая и непростая жизнь малооплачиваемых советских интеллигентов, подробности которой я опускаю (они вне итальянской одиссеи). Обе сестры посвятили себя музыке: Даша стала концертмейстером в институте Гнесиных в Москве, а Руся — учительницей музыкальной школы в Луганске. Обе вышли замуж и вырастили по два ребёнка, которые — давно уже взрослые. Даша (Сара) потеряла мужа и скончалась сама от рака мозга. Руся тоже потеряла мужа. Давно нет тёти Нины и дяди Гриши, и Руся осталась с детьми в неблагополучном после распада СССР Луганске.

В 1991 году Руся с семьёй переехала в Израиль и поселилась в Хайфе. Очутившись в демократической стране Руся стала задумываться о посещении Италии или жизни там. Случайно она познакомилась и подружилась с женщиной, которая помогла ей связаться с мужчиной, тоже спасённым капитаном Де Бени во время войны в Польше. Руся познакомилась со спасённым и они вместе написали письмо мэру Громо с просьбой найти Берардо Де Бени и передать израильский адрес Руси.

Руся была необычайно обрадована получив письмо, билет и приглашение приехать повидаться от своего итальянского друга Берардо — сына её спасителя капитана Де Бени. Недавно по Skype Руся рассказала мне о подробностях этой встречи. Они дружили во время войны детьми, а теперь должны были встретиться пожилые люди. Ожидая его на железнодорожной станции, она увидела пожилого мужчину с ищущими глазами. Она поднялась и они кинулись друг другу в объятия.

Руся провела две незабываемые недели в семье Берардо. Она помогла оформить документы на присвоение капитану Бенедетто Де Бени звание праведника мира и выступала с воспоминаниями по центральному телевидению Италии. Вся Италия может гордиться своим сыном Бенедетто Де Бени, а мы должны помнить и чтить праведников, свершавших великие подвиги внутри массового мракобесия. Не случайно на вручённых им Израилем медалях отчеканены высокие слова «Кто спасает одну жизнь, спасает МИР».