ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

К началу девятнадцатого века у евреев России не было фамилий, и пользовались они лишь именами и прозвищами. Еврейский комитет решил узаконить идею принятия фамилий в «Положении» 1804 года. С этого момента и стали появляться фамилии у евреев России. Многие фамилии образовались от женских имен на языке идиш. Моя девичья фамилия Стеркис произошла от древнееврейского женского имени Эстер.

Нелли Эпельман-Стеркис

МОЯ БАБУШКА СТИСЯ ЛИТВИН-СТЕРКИС

Незаданные вопросы. Фотографии из прошлого.

Марина Цветаева посвятила стих своей бабушке:

Продолговатый и твердый овал,
Черного платья раструбы…
Юная бабушка! Кто целовал
Ваши надменные губы?

Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?
4 сентября 1914

В марте 2020 года, когда в США объявили карантин из-за ковида и пришлось сидеть дома, как под домашним арестом, и появилась уйма незанятых часов, я решила заняться делом, до которого никогда не доходили руки. Когда-то я уже пыталась расположить семейные фотографии в хронологическом порядке, но оказалось, что такой тяжкий труд требует колоссальных усилий и времени, которого мне всегда не хватало. Почему-то мои предки не ставили даты на старых карточках, совершенно не заботясь о дотошных потомках. Поэтому угадывание дат на фотоснимках превращало меня в детектива. И вот теперь, пересматривая более чем 100-летней давности фотографии, я словно бы окуналась в атмосферу начала 20 века. Перебирая сохранившиеся сокровища, я обнаружила на самой древней фотографии свою бабушку Софью Самойловну Стеркис, родившуюся в 1888 году.

Сколько лет бабушке-девушке на снимке?

Какой это за год? Может, бабушка ждет ребенка, моего папу Лёву? Хотя вряд ли? Скорее всего этот снимок сделан ещё до Первой мировой войны в Белой Церкви в фотосалоне и наклеен на паспарту. На обратной стороне фотографии нет никаких надписей, но на картонке, на которую она наклеена, напечатано «Cabinet Portrait».

«Cabinet Portrait» («кабинетный портрет») — распространённый тогда формат фотопродукции 16,5×11,5 см. Картонка, на которую наклеено фото, называлась паспарту Passe—partout), само фото имело размер примерно 10×14 см.

Спасаясь от Голодомора в Украине 1932-1933 годах 20 века, моя большая семья «мешпуха» рванула из насиженного местечка Белой Церкви в Бердянск в надежде спастись от голода и хоть рыбы поесть.

Думаю, что читателям, которые продирались сквозь заросшие тропинки памяти, как и я, небезынтересно заглянуть в то далекое прошлое. Тем более, что из всего количества фотографий, я отобрала только несколько, которые, как мне кажется, могут оказаться любопытными.

Со стороны мамы, дедушка Давид Мордкович Габович (1879-1950) и бабушка Лиза Яковлевна Габович (1890-1967), (Лея Шапиро в девичестве) посредине, рядом с ними четверо дочерей с мужьями и пять внуков. Их холостой сын Иосиф стоит в середине верхнего ряда.

Как фотографиям удалось уцелеть, несмотря на все лишения и беды? Первую мировую войну, погромы, пандемию испанки 1918 года, Вторую мировую войну, эвакуацию и переезд в Харьков?

Невероятно, что когда над головами уже летали бомбардировщики и наступила смертельная опасность, то спешно уезжая из Бердянска в эвакуацию на восток, брали в дорогу только самое ценное. Среди самых нужных сокровищ оказались фотографии.

Начиная задавать вопросы, я жестоко упрекаю себя за то, что меня потянуло узнать что-либо о бабушке Соне и других своих предках слишком поздно. Ведь почти все безвозвратно потеряно из ушедшей жизни, и ответить на незаданные вопросы бабушке Соне практически невозможно, ибо уже нет в живых ни моей бабушки, ни моих родителей, ни людей, которые могли бы что-то рассказать. Я кусаю себе локти, что в детстве никогда, ни о чем не расспрашивала бабушку, которая постоянно нянчилась со мной. А ведь, когда она ушла из жизни, мне уже исполнилось одиннадцать с половиной лет. А сейчас, когда поезд ушел и рельсы разобрали, меня нестерпимо мучает любопытство, кем же были наши родные, давшие жизнь моим родителям, моему брату и мне.

До слез обидно, что непоправимо поздно появилось желание узнать что-либо о бабушке Соне! Правду говорят, что охота пуще неволи. В детстве меня никогда не интересовала ее судьба и лишь незначительные моменты запечатлелись в памяти.

Насколько мне известно, не были мои предки ни богатые, ни знаменитые. Не значилось ни раввинов, ни цадиков, ни меламедов, да и не могло быть. Простой люд! Бедняки из бедняков, еле сводившие концы с концами, вынужденные жить в Белой Церкви, ”черте оседлости”, где доступ к образованию, даже начальному, имели лишь мальчики, ведь канон не позволял девочкам учиться в хедере. Лишь некоторые зажиточные семьи позволяли себе дать девочкам домашнее образование. Евреи не имели права на владение землей, поэтому зарабатывали на жизнь ремесленниками, сапожниками, портными, кузнецами, часовщиками, в лучшем случае, мелкими лавочниками.

Бабушка Софья Самойловна Стеркис родилась в конце восьмидесятых годов позапрошлого века в Белой Церкви, в ”черте оседлости”. Мама, толком ничего не зная о моей бабушке по отцовской линии, как-то бросила, что её свекровь никогда не меняла фамилию. Но, кто знает? Ведь, традиционно, еврейки не рожали незаконных детей. Была ли бабушка замужем? Семейное предание гласит, что дедушка Нисель Стеркис был убит в Первой мировой войне. Но, кто знает?

Я понятия не имела, с чего начать поиски. Прям как в русской народной сказке: «Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. » Не зная ничего, на всякий случай, я стала рыскать по необъятному Интернету. Никакой надежды, но ничего другого мне не оставалось. Решив, что я не одна такая любознательная, и, наверняка, имеются форумы на которых обсуждают генеалогию. О, счастливый случай! На одном таком сайте, я обнаружила, что там модератор — Любовь Гиль. Я несказанно обрадовалась такому совпадению, ибо Люба — моя добрая знакомая, с которой мы вместе учились на мех-мате в универе, и она настоящий гуру по нахождению предков. Она опубликовала:

17 очерков, рассказов и статей в международном электронном журнале «Мы здесь», в израильской газете на русском языке «Новости недели» и на сайте «Генеалогический портал. Еврейские корни» и статьи в сетевом альманахе «еврейская старина

Я позвонила Любе в Израиль, рассказав ей, что меня просто распирает разузнать что-нибудь о своей бабушке, лишь полагаясь в поисках на скудную информацию:

В 1888 году, в местечке Белая Церковь родилась моя бабушка с папиной стороны, Софья Самойловна Стеркис в бедняцкой семье, которою в мою бытность звали Соней. Бабушка нигде не училась и осталась неграмотной, а в двадцатых годах прошлого 20 века работала кухаркой в детском приюте, где воспитывали еврейских детей, которые потеряли родителей во время еврейских погромов, и определила туда же моего папу Льва Ниселевича Стеркиса. У бабушки, вроде, имелась родная сестра Фрома-Рухль.

В 1914 году, по непроверенным данным, в Первой мировой войне погиб мой дедушка Нисел Стеркис, вероятный муж бабушки Сони.

Незаданные вопросы:

Какая девичья фамилия была у моей бабушки? Кто ее родители? Была ли она замужем?

Кто был мой дедушка Нисель Стеркис? Откуда родом? Как звали его родителей? Какая у него была профессия?

Любочка правдиво написала в своем предисловии к книге «200-летняя история моих предков»:

— Мое поколение советских евреев росло в пору, когда во многих семьях не принято было вспоминать и тем более рассказывать детям об их предках, называть их еврейские имена, замалчивались и некоторые подробности их трагических судеб.

Я с ней абсолютно согласна:

Я напрасно гордилась, что моего папу все знали, как Льва Николаевича, почти так же, как Льва Толстого, а оказалось, что он Лев Ниселевич.

— Маму все домашние звали Мусей, на работе к ней обращались: «Мария Давидовна», а я даже не догадывалась, что на самом деле в метрике её записали «Матлей», это же имя «Матля» выбито на надгробном камне.

Люба убедила меня:

— У тебя неточные сведения. Бабушку не могли звать Софья — это не еврейское имя. Отчество Самойловна — вряд ли, скорее Шмулевна.

Я расстроилась:

— Крохи сведений, на которые я рассчитывала, оказались неточными.

Огорчившись, я совсем упала духом. А что ж делать дальше? На какие данные опираться? Судьбы самых близких родных, конечно, известны мне, а вот о бабушке Соне — кроме того, что родилась 1888 году, в Белой Церкви — ничего, пару фотографий и все. В семейной памяти не осталось никакого следа.

Передо мной встала совершенно нереальная задача, найти человека, родившегося 133 года назад, о котором я не знаю ровным счетом ничего. Мне даже не известно ни имя, ни отчество, ни фамилия. Поди узнай сейчас, какое имя дали ей при рождении? Я отчаялась: «С чего же начать поиски?»

Люба предложила:

— Я тебе очень советую просмотреть сайт:

Фонд_1159_Опись_1_Дело_20._Метрическая_книга_синагоги_м._Белой_Церкви_о_рождении._1883,_1888гг.pdf (wikimedia.org)

Мне чертовски повезло, что сохранилась метрическая книга Белоцерковского раввината, Киевской губернии о рождении за 1888 год.

Кликнув на ссылку, мне открылось такое, чему невозможно поверить даже собственным глазам. От нахлынувшего волнения у меня тряслись руки. Пред моими очами предстали, подлинные, пожелтевшие от времени, страницы метрической книги Большой синагоги. Я понятия даже не имела, что такие документы сохранились. От переполнившего восторга у меня сперло дыхание. Мне чудился даже затхлый запах ветхих бумаг. Каждая страница состояла из двух половинок, где левый листок заполнялся по-русски, а правый, справа налево, как пишется на иврите. Когда рождался мальчик, то заполнялась дополнительная колонка «Кто совершал обряд обрезания», на идише — «шойхет». Туда вписывалось, когда и кем сделан обряд обрезания. Ведь одна из 613 заповедей, которые должен соблюдать иудей, это обязательное обрезание мальчиков на восьмой день после рождения.

С трудом разбирая незнакомый почерк, я пыталась прочитать, поблекшие от времени записки, сделанные рукой казенного раввина. Я надеялась найти такую запись, где отца звали бы «Шмуль» или «Шмуэль», а родившуюся девочку могли звать либо Эстер либо Стися.

Потратив целый день на чтение выцветших записей за 1888 год, я остановилась на двух, которые могли принадлежать моей бабушке, а остальные совсем не подходили. Дословный перевод с иврита метрической записи Эстер-Хавы, сделанный Любой Гиль:

«20 декабря 1888 г. по ст. ст./(1 января 1889 г. по нов. ст.), 28 тэвета по еврейскому календарю,

Отец — Шмуль-Михель сын Авраама Бухбиндер из Белого Поля (так по-еврейски называли Белую Церковь)

Мать — Хая дочь Иосифа.

Родилась дочь — Эстер-Хава»

Люба наотрез отклонила этот вариант, считая что Эстер (Эстер скорее бы было Фира/Эсфирь), хотя могло быть и Соня тоже, что гораздо реже.

Зато, вторая запись оказалась достойной внимания. Это дословный перевод с иврита, с метрической записи Стиси, сделанный Любой:

— » 7 марта по старому стилю (19 марта по новому стилю) 1888 г.,

7 нисана по еврейскому календарю),

Отец — Шмуэль сын Мордехая Литвин из Колыболод Звенигородского уезда (написано Звенигородкер уезд)

Мать — Брайна-Лея дочь Либера-Лейба

Родилась дочь — Стися«

Этой записи Люба обрадовалась: «Это подтверждает гипотезу, что Стися (могло звучать и Стыся) — уже теплее к Соне, а еще деда Стиси звали Либер-Лейб, так что если это так, то Стися (бабушка Соня) вполне могла дать имя своему сыну в честь его прадеда Лейб/Лев, если дед ребенка — ее отец Шмуль — еще был жив на момент рождения твоего папы Льва Ниселевича.

Конечно же, это не всё, но для начала достаточно, чтоб окунуться в атмосферу того времени в Белой Церкви.

Неожиданно, как гром с ясного неба, произошло чудо, в которое невозможно поверить. Воистину, дорогу осилит идущий. Я наткнулась на снимок, скорее всего, официальный, сделанный в 1922 г, возможно, когда бабушка устраивалась на работу в детский дом.

 

 

Я прекрасно помнила этот маленький портретик, но никогда не обращала внимание на обратную сторону фотоснимка и никогда не пыталась прочитать надпись, сделанную официальным служащим: секретарем Наробраза В. Марусенко.

«Личность тов. Стеркис Стиси Б.Церковского Наробраза удостоверяет Секретарь Наробраза В. Марусенко. II.IX.1922 »

Люба воспряла духом: «Это доказывает предположение на сто процентов, что найденная запись и есть запись о рождении твоей бабушки Сони, ведь имя Стися могло звучать как Соня:

» … Стеркис Стиси!!!»

У меня просто началась эйфория. Значит гипотеза насчет Стиси верна: Я полностью уверена, что девичья фамилия моей бабушки — Литвин.

 Скорее всего, Нисель Стеркис был законным мужем бабушки Сони, а ее девичья фамилия была не Стеркис, а Литвин. Неизвестно, куда делся бабушкин муж. Не сохранилось ни единой, даже самой плохонькой фотокарточки дедушки. Я нигде не нашла фамилии Стеркис в Белой Церкви после изучения разных, сохранившихся документов: переписи населения или, так называемых «ревизских сказок», доказывающих, что Нисель являлся местным жителем. Скорее всего он появился там из другого места, скажем, из Литвы, к тому же фамилия Литвин означала, предположительно, что предки бабушки перебрались тоже из Литвы или Белоруссии.

Люба посоветовала послать запрос в “Центральный государственный исторический архив Украины” г.Киева.

Послав емайл в архив, я обратилась к ним с просьбой, прислать метрику рождения папы Льва Ниселевича Стеркиса в 1912 г. и копию записи о браке в 1909-1912 годов в Белой Церкви дедушки Ниселя Стеркиса и бабушки Сони — родителей моего отца Льва(Лейба) Ниселевича Стеркиса. Получив ответ на свой запрос, огорчилась:

— К сожалению, нужные вам документы не сохранились.

Я надеялась, получив запись о рождении папы, увидеть, — имя матери — Стися дочь Шмуля, а получив запись о браке, (а это самое желательное!) и возраст, в котором жених и невеста вступили в брак, ее девичью фамилию (предположительно Литвин(а)), а также отчество Ниселя Стеркиса и его приписка, или запись о его военном статусе.

Итак, никаких данных о дедушке Ниселе Стеркисе пока не обнаружила. Можно спорить о том, кем на самом деле был Нисел Стеркис, и был ли Нисел Стеркис вообще. Может, так случилось, что у бабушки сложились романтические отношения с женатым мужчиной, и бабушка на хотела разглашать его настоящую фамилию и имя, придумав несуществующую фамилию Стеркис.

К началу девятнадцатого века у евреев России не было фамилий, и пользовались они лишь именами и прозвищами. Еврейский комитет решил узаконить идею принятия фамилий в «Положении» 1804 года. С этого момента и стали появляться фамилии у евреев России. Многие фамилии образовались от женских имен на языке идиш. Моя девичья фамилия Стеркис произошла от древнееврейского женского имени Эстер.

Хотя поиски зашли в тупик, я продолжала просматривать Интернет, надеясь на что-нибудь наткнуться.

Создавая рассказ о своей бабушке Соне (Стисе). Именно, рассказ, а не мемуар, так как события, происходящие в повествовании — плод фантазии, ибо реальные факты канули в бездну и остались неизвестны и, единственно, что могло быть настоящим — канва, на фоне которой переплетались события бабушкиной жизни. Просматривая Интернет, я знакомилась с местечком, так называемым «штетлом», Белая Церковь, которое уютно раскинулось на берегу реки Рось, буквально в 80 километров от Киева, в котором, к сожалению, мне не пришлось бывать, хотя все мои предки и с папиной и маминой стороны оттуда.

Я прочла, что польский король Станислав-Август Понятовскийв в 18 веке подарил Белую Церковь графу Ксаверию Браницкому.

В 1793 году Правобережная Украина была оккупирована Российской империей, затем пережив в следующем году восстание под руководством Тадеуша Косцюшки, Браницкий перестроил Зимний дворец со старого старостинского 1730-х годов в городе.

А в 1796 году граф Браницкий построил на территории парка «Александрия» загородную резиденцию.

На свои средства Браницкие украсили Белую Церковь рядом зданий, ныне представлящих архитектурную гордость города.

Местная еврейская община долго добивалась разрешения на строительство Большой синагоги, а получив, отгрохала в середине XIX века величественную Большую синагогу. Значительный вклад в строительство храма сделал граф Владислав Михал Браницкий.

Местная община благодарила Браницких за то, что они пожертвовали все камни для строительства фундамента сооружения и дали 170 тысяч штук кирпича с Белоцерковских заводов. Проект фасада синагоги в 1855 году утвердил сам российский император Александр. Иудейский храм, расположенный в центре местечка, могли себе позволить только самые влиятельные еврейские общины, среди которых находилась и белоцерковская. Трехэтажный резной алтарь, кафедра с традиционными изображениями и дорогая люстра имели художественную ценность.

Бабель в одном из своих рассказов о Бене Крике упоминал кантора Пинхаса Минковского, начавшего в 16 лет свое служение в Белоцерковской синагоге: «Похороны Иосифа будут по первому разряду: шесть лошадей, как шесть львов, две колесницы с венками, хор из Бродской синагоги, сам Минковский придет отпевать покойного вашего сына».

Но не только религиозные функции выполняла Большая синагога, там находился центр еврейской жизни, происходили судебные заседания, собирались члены общины, проводили местные выборы.

В последней трети ХІХ века местечко Белая Церковь считалось волостным центром Бело-Церковской волости, Васильковского уезда Киевской губернии. Евреи оставили в наследство немало сооружений: это и синагоги, и жилые дома, и магазины, и школы, и больницы.

В 1897 г. еврейское население города составляло 18 720 человек (52,9% от всего населения).

Община понесла существенный урон во время погромов в 1905 г. и гражданской войны 1919–20 гг. Украинскими националистами и солдатами белой армии были убиты 850 евреев.

Хотя бомбардировки 1941 года уничтожили немало зданий, Большая синагога середины XIX века уцелела, ведь строилась на века.

Когда началась Вторая мировая война, лишь немного евреев успело эвакуироваться на восток. А 16 июля 1941 г. местечко оккупировали германские войска. В августе 1941 года озверевшие каратели загнали в один из домов в центре города 90 еврейских детей в возрасте до 7 лет, которые воспитывались в детдоме. Несколько суток им не давали пить и есть, дети соскребали со стен глину, известняк и ели. После этих страшных пыток 19 августа 1941 г. по распоряжению немецких оккупантов: службы безопасности имперского вождя и репрессивно-карательных учреждений, вместе с украинской полицией осуществили массовый расстрел еврейских сирот.

События о массовом расстреле еврейских детей в августе 1941 года изображены в отлично выполненным, документально-художественном фильме о Холокосте «Расстрелянное детство»:

— Я смотрел этот фильм много раз, начиная с первого монтажного варианта. Некоторые фрагменты мне так и не удается смотреть «сухо»…, — признавался Евгений Чернецкий. Один из создателей фильма на украинском языке: “Розстріляне дитинство.”

Документально-художественный фильм на украинском языке с английскими субтитрами:

Этот же фильм на английском языке с английскими субтитрами:

Сразу после вторжения в город гитлеровские репрессивные органы с помощью «помощников» стали составлять списки — коммунистов и евреев. Тех, кого находили, ожидал расстрел.

Массовое уничтожение всех евреев во время Второй мировой войны осуществляли немецкие оккупанты и их украинские пособники.

6 сентября 1941 г. все евреи были вывезены за пределы местечка и уничтожены в течение нескольких дней. После освобождения Белой Церкви в 1943 г. на месте расстрела обнаружили около 4500 трупов.

Почти никто из евреев, которые проживали в оккупации, не пережили трагедии Холокоста. Хоть в послевоенные годы в местечко вернулись практически все, кто воевал или эвакуировался на восток, количество евреев уменьшилось в четыре раза.

В конце 1980-х — начале 2000-х гг. большинство евреев Белой Церкви репатриировалось в Израиль или уехало в США, Германию или другие страны. Согласно всеукраинской переписи 2001 г., количество евреев не превышало 150 человек.

Уж очень хотелось не только бродить по «всемирная паутине», но и пообщаться с кем-то из Белой Церкви. Догадывалась, что это несбыточно, так как знакомых или родственников там не осталось.

Продолжая путешествовать по «Мировой сети» без всякой надежды, я наткнулась на Нателлу Андрющенко, которая оказалась директором еврейского центра Белой Церкви «Мицва-613», со Страницей на ФБ. Чувствуя неловкость, ни на что не рассчитывая, я все же послала ей сообщение на месседжер:

Здравствуйте, Нателла! Меня зовут Нелли Стеркис. Я живу в США и разыскиваю корни моих предков со стороны мамы и папы, которые родились и жили в Белой Церкви несколько поколений.

Я ищу сведения о своей бабушке Соне (Стисе) Стеркис.

Послав запрос метрики папы и брачного свидетельства бабушки в архив Киева, получила ответ, что нужные документы не сохранились.

Мне нужна помощь, так как мои поиски застопорились.

В ответ:

Добрый вечер.. подумаю чем помочь.

Скорее всего я свяжу Вас с нашим историком-исследователем Евгением Чернецким.

Он плотно сидит в архивах и скорее поможет. Сейчас кину ссылку на его ФБ. Вы напишите ему, что я дала контакт.

Конечно же, я связалась с Евгением Чернецким, напросилась ему в друзья и договорилась позвонить совершенно незнакомому человеку, историку-исследователю.

Конечно, читатели вправе выразить недоверие:

— С первых же минут, у меня возникло ощущение, будто мы знакомы давно. Не появилось никаких барьеров в общении: ни далекого расстояния, ни разницы в возрасте, ни языка. Наш первый разговор продолжался около двух часов. Время пролетело так стремительно, что я не успела оглянуться. Интуиция подсказывала, что мне невероятно повезло:

— Я встретила, как говорят американцы, правильного человека, в правильном месте.

Через пару дней Евгений извинился, что очень занят, так как переводит свою книжицу

«Мир евреев Белой Церкви» на русский язык с украинского, чтобы успеть переиздать к сроку и переслать в Америку.

Я тут же взмолилась:

— Мне очень хочется приобрести эту книгу.

Евгений посоветовал мне обратиться к Нателле, так как она этим ведает.

Я позвонила Нателле и только попыталась сказать, что я хочу приобрести «Мир евреев Белой Церкви», как она меня опередила:

— Евгений просил вам передать — это подарок.

Я обрадовалась, и разговор продолжился:

— Знаете, Нателла, моя родственница, тетя Аня, родная сестра другой моей бабушки Лизы, тоже из Белой Церкви. Мой прадедушка Аврум-Янкель Шапиро, так как жены умирали, был женат три раза, поэтому у него родилось семеро детей от разных жен с большой разницей в возрасте. Моей другой бабушке Лизе, старшей дочери прадедушки стукнуло 77, когда она умерла. У тети Ани, младшей дочери прадедушки, росла дочь Мэра, которой в это же время исполнилось только двадцать лет.

Я посылаю телеграмму тете Ане, чтоб она приехала на похороны своей старшей сестры Лизы.

Тетя Аня ответила телеграммой, смысл которой не сразу дошёл до меня:

— На похороны приехать не смогу. Две недели назад похоронила Мэрочку, — я окаменела.

— Что такое несет тетя Аня? Мэре только двадцать лет. Она не могла уйти из жизни так рано.

Мэра — моя ровесница, тем не менее, доводилась мне тетей, умерла от кровотечения во время родов. Две девочки-близняшки Марина и Светлана остались живы. Марину воспитывала бабушка Аня, а Светлану растил ее отец.

Нателла воскликнула:

— Я знаю этот случай. Мне мама рассказывала, что это произошло у неё на дежурстве, когда она работала акушеркой в роддоме. Она, даже показывала памятник этой девушке, когда мы оказались на кладбище.

— Знаете, добавила Нателла, моя девичья фамилия тоже Шапиро.

Не осталось у меня родственников в Белой Церкви. Нет больше тети Ани, ни её мужа, а ее внучки девочки-близняшки Марина и Светлана, уже со своими семьями, репатриировались в Израиль.

Наше общение с Евгением продолжалось. Я рассказала ему о сюжете своего рассказа о бабушке Соне. В моем вымышленном рассказе я устроила бабушку Соню кухаркой на кухню к магнату Браницкому. Как только я дошла до этого места, Евгений с ужасом воскликнул:

— Это неправда. Нет, нет. Такого быть не могло. Ни в коем случае.

— Как это? — я была разочарована. На что Евгений отреагировал:

— Браницкие никогда не брали на работу евреев.

— Ну, почему? — растерялась. Чтобы описать этот период жизни бабушки, я потратила пару месяцев. И, теперь что? Коту насмарку? Не верится! Ведь Браницкие хорошо относились к евреям и даже пожертвовали камень на строительство синагоги.

— Не знаю почему, но, к сожаленью это так, — убедил меня историк-исследователь.

Теперь я переписываю свой рассказ о бабушке Соне. А поиски таинственного Ниселя Стеркиса продолжаются. Я послала запросы в разные военные архивы, но Нисель Стеркис, как в воду канул.

По совету Евгения я сравнила свои ДНК и Нателлы и оказалось, как я и подозревала, что мы дальние родственники: она мне — четвероюродная — шестиюродная сестра.

Спасибо тебе, бабушка Соня, за помощь из далекого прошлого:

— Я сблизилась с доброжелательной сокурсницей Любочкой Гиль, которая содействовала мне и словом и делом, чтобы ответить на незаданные вопросы.

— Мне повезло познакомиться с Евгением Чернецким, историком-исследователем, который направляет мои поиски, с которым я общаюсь, консультируюсь и обсуждаю свои натужные попытки узнать историю моего рода.

В 2021 году исполняется 30 лет научной деятельности Евгения Чернецкого, который идет тернистым путем историка-исследователя.

Я надеюсь встретиться с великодушной Нателлой, моей дальней родственницей, которая мгновенно откликается на любые мои просьбы.

Я продолжаю расспрашивать своих родственников в надежде, а вдруг кто-нибудь вспомнит бабушку Соню с папиной стороны. Послав её фото своему двоюродному брату со стороны мамы и ровеснику Гене.

Его ответ: (Орфография сохранена):

— Любимая сестричка! Ты даже не представляешь себе до какой сильной степени, ты меня воодушевила неповторимой фотографией бабушки Сони! По прибытию в 1987 году на Родную ЕВРЕЙСКУЮ ЗЕМЛЮ, я до слёз сожалел, что не взял с собой на память, какую-нибудь её фотографию. Человек необыкновенной доброй души и неповторимого обаяния, живая еврейская энциклопедия, знающая Многострадальную Историю Нашего Древнего Народа и понимавшая Исконный Еврейский Язык — ИВРИТ, а также языки еврейской диаспоры — Идиш и Ладино. Пламенная Еврейская Патриотка с очень Глубоким Еврейским Национальным Самосознанием…

Такой навсегда осталась в моей душе — Бабушка СОНЯ.

Храни всегда Память о ней! Да, будет ПАМЯТЬ о ней ВЕЧНА и БЛАГОСЛОВЕННА!!!

Я продолжаю свои поиски. Рассказ не закончен.

(продолжение следует)