ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Летом 1928 года он прибыл в Италию на математический конгресс в Болонью. Зарисский ждал консула несколько дней. Когда, наконец, они случайно встретились на улице возле консульства, они говорили в течение часа в основном о бейсболе. Оскар рассказал, что даже ходит в Америке смотреть игры, на что, улыбаясь, консул сказал: «Мне совершенно ясно, что вы будете хорошим американцем». Вскоре заветная виза была получена.

Яков Логвинович

ГЕНИАЛЬНЫЙ МАТЕМАТИК ИЗ КОБРИНА

Природа-мать! когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
Николай Некрасов

Википедия посвятила Оскару Зарисскому примерно два десятка строк. Много это или мало? Несомненно, очень мало. Это если исходить из масштаба его личности и вклада в современную математику. Но это лучше, чем ничего! С другой стороны, вспомним рассуждения героя знаменитого фильма «Доживём до понедельника». Учитель истории Илья Семёнович Мельников (его роль исполняет Вячеслав Тихонов) метко замечает, что о жизни большинства людей напоминает лишь тире или чёрточка между датами рождения и смерти. Вот и всё, что остаётся от большинства людей. Одно тире или одна чёрточка. На кресте. Двадцать строк — это много и в то же время это ничтожно мало. К величайшему стыду белорусской, российской и советской науки нет даже его биографии на русском языке. В 2015 году в еженедельной региональной газете г. Кобрина «КобринИнформ» появилась моя публикация об Оскаре Зарисском — исторически первая масштабная публикация на русском языке о моём земляке и гениальном математике, высоко оценённая известным специалистом по алгебраической геометрии Иваном Чельцовым, доктором физико-математических наук, профессором Эдинбургского университета, научным сотрудником Лаборатории алгебраической геометрии и её приложений НИУ ВШЭ. Он связался со мной и летом 2016 года вместе с женой специально посетил Кобрин, был приятно удивлён и очарован городом.

Кто же такой Зарисский? Попробуем в этом разобраться. За основу взята моя публикация пятилетней давности. К сожалению, пришлось пожертвовать фотографиями.

24 апреля 1899 года в небольшом провинциальном городке Кобрин, который в то время был частью Российской империи (ныне Беларусь), в семье Бецалель Зарицкого и Ханы Тенненбаум родился мальчик, которому дали имя Ошер (что означает «счастье»). Еврей по рождению, русский по польскому паспорту. Именно ему суждено было стать одним из самых гениальных и знаменитых математиков мира. Он получил имя в честь дедушки по материнской линии.

Ошер — один из вариантов произношения библейского имени Ашер. «Ашер» означает «благословленный» или «счастливый». Ашер — родоначальник одного из 12 колен, сын Яакова. Всё дело в произношении. Долгий звук «а» называется «камац» или «большой камац». Его собрат, краткий «а» называется «патах». «Патах» звучал как «а» в сегодняшнем иврите (да и в русском тоже), а «камац» — не совсем так: не только от того, что был долгим, но и оттого, что был «округлым» (при произношении губы округляются в трубочку). Неудивительно, что «а», произносимый округленными губами, звучит у одних как более расслабленный «а», а у других как «о». А кое-где затем из «о» трансформировался в «у».

Евреи Восточной и Юго-Восточной Европы (Румыния, Украина, Венгрия, Польша) произносили имя «Ашер» как «Ушер», ибо знак гласной «камац» они читали как звук «у». Евреи Центральной, Северной и Северо-Западной Европы (Германия, Литва, Латвия, Беларусь) читали «камац» как звук «о». Отсюда — Ошер. В Кобрине и его окрестностях имя произносили как «Ошер».

Его отец был образованным человеком — учителем талмуда, а мама, напротив, чувствовала тягу к коммерции. С детства она помогала своему отцу в кобринской корчме вплоть до её закрытия в 1882 году. У неё было четыре брата и младшая сестра. Братья в поисках лучшей жизни перебрались в США. После замужества Хана собрала небольшой капитал и открыла магазин на первом этаже своего старого деревянного дома. Она успешно совмещала коммерцию с рождением детей и заботой о своём учёном муже, который стал инвалидом. Её муж Бецалель решил избежать призыва в российскую армию и поступил так, как тогда поступали многие. Он выпил специально приготовленное зелье, чтобы вызвать серьёзную, но временную болезнь. Однако ему не повезло. Призыва он избежал, но выздороветь так и не смог. Он умер, когда Ошеру было всего два года. Матери пришлось одной содержать семерых детей. Хана с честью выдержала испытание, и вела своё дело настолько успешно, что вскоре стала одной из самых богатых в Кобрине. Но ей не хватало прежнего внимания и участия мужа. Поэтому раз неделю она посещала могилу любимого Бецалеля, чтобы получить его совет по деловым вопросам, а, заодно, и поразвлекать его семейными новостями и городскими сплетнями. Она сделала всё возможное, чтобы дети получили хорошее образование и смогли увидеть мир далеко за пределами родного Кобрина.

Однажды ей приснился сон, что родной брат советует ей собрать вещи и бежать из дома, так как будет пожар. Сон был настолько явен, что она чуть не поддалась порыву выполнить совет. Однако, утром одумалась и решила не тревожиться понапрасну. А зря! Сон был вещим! Ночью случился пожар, который уничтожил дом и всё её имущество. Впоследствии она часто рассказывала этот сон в назидание детям как доказательство того, что надо доверять своим чувствам и желаниям.

Богатый дядя спас оставшуюся без крова семью, купив каменный дом на Торговой площади. Она сдала половину второго этажа в аренду одной из семей, а вторую половину этажа арендовала кинотеатру. На первом этаже разместилась она сама и семеро её детей. Здесь же она снова открыла магазин. Хана всё больше времени посвящала коммерции и расширяющемуся бизнесу. Для ухода за детьми была нанята служанка.

В шесть лет Ошер пошёл в религиозную школу для маленьких детей. Обучение проходило в доме раввина, который был весьма строг к своим маленьким ученикам. Своё недовольство он часто выражал шлепками по пальцам. Занятия начинались рано утром, а заканчивались затемно. Для освещения дороги часто приходилось нести в руках керосиновый фонарь.

Вскоре Зарицкие снова стали одной из самых богатых семей Кобрина. В семь лет мама наняла сыну наставников по двум предметам, определившим будущее мальчика, — по русскому языку и арифметике. Через два года мальчик пошёл в светскую начальную школу, где увлёкся чтением. Особенно полюбились ему приключенческие романы Жюля Верна, что неудивительно. Увлекаются ими и сейчас. В это время брат Моисей заметил интерес Ошера к арифметике и ненавязчиво стал приобщать его к решению задач. Вскоре они уже не только вместе решали задачи, но и соревновались в их решении друг с другом. Моисей сказал своему младшему брату, что тот когда-нибудь станет математиком. Став уже знаменитым учёным, Оскар Зарисский вспоминал: «Я часами занимался математическими задачами… Целые книги задач алгебры — я делал их одну за другой. Мне было всего семь или восемь лет, но я всегда любил математику».

Маленький Ошер находил время не только на чтение книг и решение задач. Зимой он с удовольствием резал своими коньками лёд, протекающей через Кобрин реки Мухавец, летом ездил на велосипеде в деревню. Любил он и поиграть в уличные игры с соседскими мальчишками, вместе с ними делал набеги на соседские сады. Уж больно пленили соседские яблоки и вишни.

В 1909 году мама снова выходит замуж, а в 1910 году брат Моисей переезжает со своей женой и ребёнком во Владимир-Волынский — город на правом берегу реки Луга (приток реки Западный Буг). В 1910 году в этом городе действовали учебные заведения: мужская государственная и женская частная гимназии, городская общеобразовательная и начальная школы. Ошер, следуя совету брата, уезжает из Кобрина и поступает во Владимиро-Волынскую гимназию.

Первое время он жил с семьёй Моисея, а затем перебрался в пансион для евреев. Вместе с шестью мальчиками он жил в двух комнатах под неусыпным наблюдением администрации гимназии. Воспитатель вёл специальный дневник, в котором описывал поведение каждого мальчика. По вечерам неожиданно появлялись учителя, чтобы посмотреть, как ученики выполняют свои домашние задания. На улицу разрешалось выходить каждый день, но только с трёх до пяти часов. Три раза в год Ошер ездил домой к маме: на Рождество, Пасху и во время летних каникул.

Предметов в гимназии было много. Мальчик изучал русскую литературу, грамматику, русскую и общую историю, естественные науки, французский, немецкий, латынь, искусство, геометрию и арифметику (позже алгебру). С удовольствием посещал он и спортзал. Учителя математики сразу рассмотрели его талант. Один из них сокрушался: «Боже мой, как жаль, что вы еврей! У вас будут большие трудности. Вы никогда не станете профессором математики…»

Первая мировая война застала Ошера и Моисея в Кобрине. Когда немцы приблизились к Варшаве, они с Моисеем (и ещё одним братом) бежали в украинский Чернигов, куда была эвакуирована гимназия из Владимира-Волынского. Их мать, хоть и сильно боялась немцев, решила остаться в Кобрине.

В течение оставшихся четырёх с половиной лет обучения в гимназии (с 1914 по 1918 год) Ошер жил в Чернигове с Моисеем и его семьёй. Оторванный от матери в Кобрине и свободный от стеснявших его обычаев, он полностью погрузился в учёбу. Любимые предметы — математика, в частности алгебра и теория чисел, русская история и литература. Гимназист настолько увлёкся произведениями Достоевского и Толстого, что присоединился к литературному клубу, где студенты по очереди читали друг другу свои критические эссе. Каждый учебный год он заканчивал с похвальной грамотой.

Брат Моисей взял пример с матери и занялся торговлей. Он часто ездил в Москву и Петроград, откуда не раз привозил младшему брату книги по алгебре, геометрии, а также привёз знаменитый «Курс математического анализа» французского математика Эдуара Гурса. Однажды брат привёз ему целую коллекцию книг по философии, после чего Ошер некоторое время колебался между изучением математики и философии. Он заинтересовался идеями Карла Маркса, читал сочинения Бенедикта Спинозы, Фридриха Шеллинга, Георга Гегеля. Позже он говорил:

«Естественно, человек в то время, сочувствовал бы движению, в котором вы национализируете промышленность, и всё принадлежит рабочему, государству».

В 1918 году Ошер окончил гимназию и, воспользовавшись временным затишьем на войне, вернулся в свой родной Кобрин, чтобы увидеть мать после долгой разлуки. Город был оккупирован немцами. Его мама и тут не растерялась. Используя покровительство немцев, он сумела превратить свой магазин в крупнейший в Кобрине. А всё началось с того, что однажды её корова не вернулась вечером с пастбища. Соседи, потерявшие своих коров, советовали Хане зря не горевать и напрочь позабыть о корове. Немецкие офицеры часто без спроса приказывали солдатам уводить животных местных жителей. Но Хана не могла стерпеть такой наглости со стороны оккупантов. Она тут же отправилась в немецкую часть, нашла и отчитала всех причастных к исчезновению коровы. Немцы были настолько поражены её смелостью, что не только вернули ей корову, но и предложили ей в качестве компенсации великолепное угощение.

Комендант города стал частым гостем в большом доме на площади и часто играл с Ошером в шахматы. Однажды комендант поинтересовался, кем тот собирается стать. Когда Ошер ответил, что станет математиком, офицер засмеялся. Спустя несколько дней будущий математик сделал в своём дневнике запись:

«Кстати, что есть моя цель? Само собой разумеется, что математика не будет на заднем сиденье. Я чувствую себя исключительно уверенным в этой милой старушке, и я также чувствую себя исключительно уверенным, что она не предаст меня, потому что я чувствую во мне присутствие математического таланта. У меня есть два блокнота, полностью состоящие из моей собственной оригинальной работы: исследований по теории чисел… Счастье заключается в том, чтобы позволить себе нести поток своих мыслей! Этот поток неизбежно приведёт к новым результатам. Вы начинаете с некоторого вопроса и шаг за шагом вы становитесь свидетелем прекрасного функционирования вашего собственного интеллекта. Вы натыкаетесь на новые проблемы, которые в своём дальнейшем развитии приводят вас к новым результатам. Ассоциация идей играет здесь превосходную роль. Хорошо. Если выразиться кратко: в математике я абсолютно уверен в себе».

Осенью 1918 года Зарицкий поступает в Киевский университет. Так как поступить на математический факультет в Киевском университете было невозможно (все места были заняты), он выбрал философский факультет. Философию он изучал в Киеве с 1918 по 1920 год. Однако он смог продолжать свои математические интересы и в дополнение к философии изучал алгебру и теорию чисел.

Шла гражданская война, и он посещал занятия во время бушевавших на улицах боёв между солдатами царской и Красной Армии. Зарицкий не мог остаться в стороне от происходящих грандиозных исторических событий. Как убеждённый марксист, он становится членом еврейской социал-демократической рабочей партии «Поалей Цион» («Рабочие Сиона»). Как умелый писатель, он в скором времени становится главным редактором одной из газет. Однако через год осознаёт, что революционная работа серьёзно мешает занятиям математикой.

Даже, когда бои между красными и белыми шли на улицах Киева, Ошер посещал занятия в университете. Однажды утром по пути на занятия он оказался в окружении сотен студентов с красными флагами. Тут же появились украинские солдаты и стали стрелять в безоружную толпу. Около пятидесяти студентов были убиты, а сам Зарицкий ранен в ногу. Более восьми недель ему пришлось провести в больничной палате.

После того, как коммунисты взяли Киев, университет оказался в осаде. Профессора не могли проводить занятия, экзамены отменили. Стало ясно, что в сложившейся ситуации в Киеве в ближайшее время у него не будет математического будущего. Зарицкий начал думать о том, чтобы уехать из России в Западную Европу. Он тайно ездил домой к профессорам сдавать экзамены, результаты которых он планировал привезти с собой в новый университет. В Киевском университете он учился у самого Дмитрия Александровича Граве (1863–1939), создателя первой крупной русской математической школы, из которой вышли ведущие математики следующего поколения. К их числу относятся Борис Николаевич Делоне, Николай Григорьевич Чеботарёв, Отто Юльевич Шмидт и многие другие. В число учеников Бориса Николаевича Делоне входили будущие знаменитые академики Александр Данилович Александров и Игорь Ростиславович Шафаревич, а также член-корреспондент Академии наук СССР Дмитрий Константинович Фаддеев. Мне посчастливилось слушать некоторые из спецкурсов Дмитрия Константиновича. Кстати, Дмитрий Константинович отказался от звания академика в пользу своего сына Людвига Дмитриевича Фаддеева.

Летом 1920 года Ошер вернулся в родной Кобрин, чтобы увидеть мать после почти двух лет своего отсутствия. В марте 1921 был подписан Рижский мирный договор, согласно которому Кобрин отошёл к Польше. Зарицкому пришлось выбирать между русским и польским гражданством.

Для его мамы гражданство означало очень мало по сравнению с её привязанностью к городу, где её семья жила несколько поколений, и к магазину, которому она посвятила почти сорок лет. Для сводного брата Зарицкого, пылкого коммуниста, гражданство, наоборот, означало всё: он немедленно покинул Кобрин. Для Ошера выбор был особенно трудным. Разрываясь между приверженностью делу социализма и любовью к математике, он провёл три мучительных месяца в раздумье, пытаясь решить, вернуться ли в Киев с большевиками или остаться в Кобрине и подать заявку на польское гражданство. Он не смог отказаться от своей мечты изучать математику в Западной Европе и выбрал польское гражданство, так как гражданину Польши было легче получить паспорт. Мама поддержала решение сына. С её помощью он нашёл адвоката, который ускорил этот процесс, подкупив чиновников. Он долго выбирал, где продолжить обучение. Выбор пал на Италию, которая привлекала отсутствием платы за обучение для иностранцев и низкой стоимостью проживания.

Спустя несколько месяцев Ошер получил паспорт и итальянскую визу. Аккуратно сложив результаты экзаменов в Киеве, он отправился в дальнюю дорогу.

«Посадка на поезд означала конец целого образа жизни, — вспоминал он позже, — но я любил его. Я знал, что мне суждено заниматься математикой. Я был настолько очарован, что, когда смотрел на небо, я видел, как птицы кружатся как цифры».

В Италию он прибыл в конце зимы 1921 года. Сначала он стал учиться в университете г. Пиза. Поступив на весенний семестр, он нашёл комнату и питание с итальянской семьёй. По стечению обстоятельств сын хозяев дома оказался фашистом и часто пытался спровоцировать Зарицкого на драки, чтобы продемонстрировать насколько итальянские фашисты сильнее российских коммунистов.

Вскоре после начала посещения занятий, Ошер осознал, что ошибся с выбором университета. Тамошний математический факультет по уровню и качеству даваемых знаний значительно уступал Киевскому университету. Преподавание велось на крайне низком уровне, а профессора, с которыми он так мечтал встретиться, больше не преподавали в Пизанском университете. Кроме того, он был сильно разочарован и самим городом, который больше походил на провинциальный. Там не было никаких театров, где он мог хоть иногда скрасить вечер. Ему было всего двадцать лет, и значение Пизы как исторического центра научных исследований, дома Галилея и падающей башни, было для него недостаточно. Тогда он перевёлся в Римский университет, который в то время был главным центром алгебраической геометрии в мире.

В Риме он становится учеником знаменитой итальянской школы алгебраических геометров — Г. Кастельнуово (1865–1952), Ф. Энрикеса (1871–1946) и Ф. Севери (1879–1961). Основной областью исследований Гвидо Кастельнуово была алгебраическая геометрия. Он опубликовал ряд работ об алгебраических кривых, занимался теорией линейных систем и дал ей свою проективно-геометрическую интерпретацию, совместно с Энрикесом завершил бирациональную классификацию алгебраических поверхностей. Заметный вклад он внёс и в теорию вероятностей. Федериго Энрикес наиболее известен благодаря своей классификации алгебраических поверхностей. Основные работы Франческо Севери относятся к бирациональной геометрии алгебраических поверхностей и теории функций нескольких комплексных переменных. Спустя пятьдесят лет Зарисский напишет:

«У меня было большое счастье найти там на факультете трёх великих математиков, чьи имена теперь символизируют классическую алгебраическую геометрию: Г. Кастельнуово, Ф. Энрикеса и Ф. Севери. Поскольку даже в рамках классической алгебраической геометрии явно имелся алгебраический фон меня неизбежно влекло к этой области».

Первым из трёх великих математиков, признавшим его талант, был Гвидо Кастельнуово. Стоя перед аудиторией с длинной чёрной бородой, он чем-то напоминал статую Моисея, изваянную Микеланджело.

Зарицкий был восхищён университетом, но вскоре осознал, что его знания уже намного больше, чем дают в лекциях на первом курсе. Набравшись однажды смелости, он представился Гвидо Кастельнуово и сообщил, что знает аналитическую геометрию. Он рассказал, как поступал в Киев на философский факультет и как изучал в основном математику. Он сообщил, какие книги прочитал, как учился один дома, как тайно сдавал экзамены. Кастельнуово, всё это время молчавший, вдруг начал задавать вопросы. Сначала они были простые, а затем всё более и более сложные, включая исследовательские. Затем он принял решение:

«Ну, Зарицкий, завтра вы пойдёте в офис регистратора и скажете им, что я отправил вас туда, и что я предложил вам изменить вашу заявку, которая уже принята, следующим образом: вместо того, чтобы просить о допуске к первому году, вы просите быть допущенным на третий год. Тогда вы придёте ко мне».

Так он попал сразу на третий курс и получил в качестве научного руководителя своей диссертации Гвидо Кастельнуово, который будет вовсю поощрять его самостоятельность. Однажды Зарицкий захотел больше узнать о функциях комплексного переменного, чтобы лучше понять те абелевы функции, которые Кастельнуово освещал в своём курсе по алгебраической геометрии и алгебраическим функциям. Учитель посоветовал: «Идите в библиотеку. Есть книги, и вы можете их читать».

В Италии он стал Оскаром Зарисским (англ. Oscar Zariski) — его имя стало произноситься на западный манер. Изменить имя на итальянский манер звучания предложил один из его учителей Ф. Энрикес. Это имя было использовано для первой публикации, которая была совместной с Ф. Энрикесом. Федериго Энрикес не только учил будущего великого математика, но и стал ему другом.

«Кастельнуово был моим официальным учителем, я имею ввиду, что он дал мне тему для диссертации, но Энрикес стал особенно близок мне, взял меня под свое защитное крыло. Из всех математиков Римского университета он был самым ласковым и общительным, по крайней мере, ко мне», — вспоминал позже Зарицкий.

Энрикес часто приглашал Зарицкого на воскресные обеды с женой и дочерью. Однажды во время подготовки своей первой совместной публикации он предложил итальянскую версию имени Зарицкого: «Твоё имя на русском очень трудно для итальянцев. Почему бы тебе не сократить его? Опусти «t» и «y» и сделай «Zariski». Поскольку для воспроизведения «Zaritsky» латинскими буквами нужно использовать «tzky», то на итальянском ««Zariski» является лучше. А затем «Ашер». Ну, это библейское имя, но у итальянцев нет буквы «ша»… Итальянцы должны написать Asker»… Так почему бы не поменять «e» на «a», а «A» на «O» и стать «Оскаром»? Это было бы разумно». Ошер (Ашер) Зарицкий внял дельному совету друга и стал Оскаром Зарисским. По авторитетному мнению известного российского математика Николая Александровича Вавилова по-русски правильно писать Оскар Зариский (с одной буквой «с»).

Новый студент привлёк внимание и Франческо Севери — младшего из трёх основателей итальянской школы алгебраической геометрии. Он читал лекции в таком стиле, что, казалось, студенты не смогут различить догадки и утверждения, догадки и гипотезы.

Через несколько месяцев после прибытия в Рим, Оскар оказался без материальной поддержки, поскольку были значительные сложности с пересылкой денег. Он часто голодал, несмотря на то что организация иностранных евреев предоставляла ему небольшую ежемесячную стипендию. Но эти трудности меркли по сравнению с возможностью изучать алгебраическую геометрию.

В Римском университете Оскар встретил свою любовь — симпатичную студентку Йоле Кальи (Yole Cagli), которая изучала литературу. Они стали очень хорошими друзьями. Она стала помогать Оскару изучать итальянский язык. Вскоре Оскар признался ей в своих чувствах и был счастлив, что любовь оказалась взаимной.

Репутация Зарисского вышла далеко за пределы университета, и друзья и знакомые поздравляли семью Кальи с тем, что они нашли для своей дочери настоящего гения. Свадьбу решили справить в Кобрине. Для Йоле это был первый выезд за пределы Италии. Это был её первый опыт по осознанию особенностей своего народа. Когда она спрашивала свою бабушку, чем евреи отличаются от других, та улыбалась и говорила: «Это означает, что нам не нужно ходить в церковь». Она была шокирована тем негативом, что встретила на родине мужа со стороны нееврейского населения. Она сравнивала впоследствии такое отношение к евреям с отношением к чернокожим на американском Юге. Однажды она увидела, что еврея сбросили с трамвая только потому, что он был евреем. В Кобрине евреи составляли большинство. Но даже здесь она не смогла зайти в церковь. Когда она остановилась перед местной церковью и решила войти внутрь, чтобы, как в Италии, полюбоваться искусством, мама Оскара остановила её порыв. «Лучше не ходи, — заботливо сказала она. — Тебя просто вышвырнут».

Их свадьба состоялась в Кобрине 11 сентября 1924 года. Брачный контракт гласил:

«На шестой день после Субботы, тринадцатого дня месяца Элула, Год 5684 после сотворения мира в соответствии с графом, который мы используем здесь, в Кобрине…».

Часть торжеств произошла в знаменитом саду по улице Пушкина. В восьмидесятые годы прошлого века ещё можно было увидеть остатки молодой поросли этого сада.

После свадьбы молодые вернулись в Рим к своим делам: Йоле — к своим ученикам в старшей школе, а Зарисский — в университет, чтобы получить официальную докторскую степень.

В 1924 году Зарисский закончил докторантуру, защитив под руководством Кастельнуово диссертацию по теме, связанной с теорией Галуа (решением уравнений в радикалах).

Политическая ситуация в Италии стремительно ухудшалась, фашисты проводили массовые митинги и вели парады. 27 октября 1922 года начался многотысячный поход на Рим сторонников фашистской партии, который организовал Бенито Муссолини. Испугавшись возможной гражданской войны, а, по некоторым сведениям, намёков на его возможное смещение дворцовым переворотом со стороны экономической элиты, король Виктор Эммануил III не подписал акт премьер-министра об объявлении чрезвычайного положения в стране и сопротивлении фашистам. Он провёл встречу с Муссолини и назначил того премьер-министром Италии. Вскоре Виктор Эммануил III и Муссолини вместе встречали входящие в город отряды НФП. Уже к вечеру 30 октября Муссолини заканчивает формировать кабинет министров. Парламент, состоящий в основном из либералов, под нажимом проголосовал за доверие новому правительству.

В стране начинаются глубокие перемены. Группы чернорубашечников проходят по улицам Рима. Однажды на улице Оскар отказался поприветствовать фашистов и был брошен на землю.

В Риме молодая пара жила сначала на съемной квартире, а затем с родителями жены. Их первый ребенок, Рафаэль, родился 18 июля 1925 года.

Фашистская ненависть к евреям сделала жизнь Зарисского в Италии просто невыносимой. Зарисский, как еврей с коммунистическими симпатиями, не желает стать гражданином фашистской Италии и не может подать заявку на университетскую должность, поэтому он перебивается случайными и непостоянными заработками и семья испытывает нужду, хотя Йоле и преподаёт в школе полный рабочий день. Здесь же подрабатывает и Оскар, готовя учеников к экзамену по математике, он также сотрудничает с Энрикесом, переводя на итальянский язык математические трактаты.

Немного легче стало в 1926 году, когда он получил стипендию Рокфеллера в размере 40 долларов в месяц. Он практически отказался от обучения и перевода и смог себя полностью посвятить науке. К началу 1927 года Оскар задумался о возвращении в Кобрин. Со временем он надеялся получить работу в одном из университетов Советского Союза, в первую очередь, в Московском. Но беседа с российским консулом в Италии приняла довольно неожиданный оборот.

— Итак? — спросил консул, глядя на него поверх бумаг на столе. — Почему вы уехали из России.

— Я не уехал из России. Россия оставила меня.

Консул не улыбнулся и произнёс:

— Что вы имеете в виду?

— Что ж это Красная Армия ушла из Кобрина?

— И почему ты не ушёл с ней?

— Я просто не сделал этого.

— Я это вижу. Это очень плохо.

— Это было потому, что я хотел учиться, и меня очень увлекала математика. Мне нравился русский социализм, но в то время математика привлекала меня больше, и в России трудно было бы учиться.

— Вы делаете слишком много различий между наукой, политикой и обществом. Леонардо да Винчи был великим художником, но он не пожертвовал своими политическими и социальными идеалами в своём искусстве. Вы пожертвовали всеми своими политическими идеалами ради математики, и я с вами не согласен. Хорошо, я перешлю ваше заявление в Москву.

Вскоре пришёл ответ, что заявка отклонена. В поисках новых вариантов, Оскар обратился к Кастельнуово. Тот связался Лефшецем, который согласился поддержать обращение Зарисского на стипендию в Университете Джона Хопкинса. И в 1927 году по приглашению Лефшеца Зарисский эмигрирует в США. В Университете Джона Хопкинса до сих пор бережно хранят память об Оскаре Зарисском. В одном из помещений, где обычно останавливаются приезжие математики, находятся книги из библиотеки Оскара Зарисского. Следует заметить, что Соломон Лефшец из Принстонского университета помог многим европейским математикам избежать преследований нацистов и фашистов.

В университете ему выделили стипендию в размере 1500 долларов год. Однако Оскару пришлось ехать в Америку одному, потому что семья смогла собрать деньги только на один билет. К тому же, надо было решить проблему визы для Йоле и Рафаэля. Жене пришлось остаться в Риме и продолжить работу в школе. А Оскар уехал искать счастья в Америку. Так США приобрели гениального математика, а Советский Союз его потерял.

Получение визы стало для Йоле настоящей проблемой: то консула не устраивал её английский, то её вовсе не принимали из-за капризов маленького Рафаэля. За дело взялся сам Оскар. Летом 1928 года он прибыл в Италию на математический конгресс в Болонью. Зарисский ждал консула несколько дней. Когда, наконец, они случайно встретились на улице возле консульства, они говорили в течение часа в основном о бейсболе. Оскар рассказал, что даже ходит в Америке смотреть игры, на что, улыбаясь, консул сказал: «Мне совершенно ясно, что вы будете хорошим американцем». Вскоре заветная виза была получена.

Ещё в Риме кто-то пошутил: «Вы здесь с нами, но не один из нас». Это было сказано не в упрёк, а добродушно. Кастельнуово, критически оценивая методы итальянской геометрической школы, заметил, что они уже были недостаточны для дальнейшего прогресса в области алгебраической геометрии, часто заводили в тупик, из которого не было видно выхода.

Йоле быстро адаптировалась к жизни в Балтиморе. Уже через восемь дней после прибытия она отправилась на собеседование на должность учителя французского языка. С двумя американскими зарплатами семья наконец-то зажила в достатке и смогла отдать занятые на переезд в Америку деньги дяде Оскара, родне в Риме и Еврейской организации в Балтиморе. В 1930 году они купили свой первый автомобиль, который математик назвал «иррациональным π (пи)».

В Америке круг интересов Оскара значительно расширился. Он с успехом изучал английский язык, научился играть на фортепиано (даже играл дуэтом с женой, которая музицировала на скрипке), освоил игру в бридж. На научном поприще дела шли более чем успешно. Работая в университете Джона Хопкинса, Оскар получил приглашение Чикагского университета преподавать в летней школе. Накануне отъезда он попал в больницу с аппендицитом, но занятия не отменил и первые лекции в Чикаго проводил, сидя в инвалидной коляске.

В 1932 году Зарисский получает звание доцента. Работа над теорией алгебраических поверхностей убеждает его в необходимости переписать все основы алгебраической геометрии.

В мае 1935 года Зарисские отправились в Европу навестить семью Йоле и посетили Кобрин. Здесь они всё лето с мамой Оскара, Моисеем и тремя старшими сёстрами Оскара. Брат Шеппель и сестра Зила уже устроились в Палестине, но старшие сёстры, которые также купили там землю, ещё не уехали. Они надеялись убедить маму уехать вместе с ними. Однако она категорически отказалась покинуть место, где вырастила своих детей и похоронила двух своих мужей.

В начале сентября Зарисские совершили поездку из Кобрина в Москву на Международную конференцию по топологии. В Москве они часто чувствовали, что за ними идёт слежка. Йоле, вспоминая те дни в Москве, говорила:

«Я полюбила эту страну, я полюбила людей, с которыми познакомилась, но у меня было чувство страха и я всегда думала: я надеюсь, что смогу выбраться отсюда и увидеть своих детей в Риме».

После окончания конференции Зарисский был приглашён на физико-математический факультет Московского университета прочитать лекции по одному из разделов алгебраической геометрии. Шесть недель он читал лекции по теории алгебраических поверхностей.

В университет Джона Хопкинса Зарисский вернулся в ноябре 1935 года. В течение следующих двух лет он опубликовал три статьи, в которых он продолжил свои исследования применения топологических методов в алгебраической геометрии. Также он опубликовал короткую заметку, которая коренным образом изменила подход к алгебраической геометрии и легла в основу преобразования классической геометрии в современную.

13 апреля 1936 года Оскар и Йоле стали гражданами США. Оскар написал об этом:

«К тому времени я знал, что я собирался провести здесь свою жизнь… Какая разница, называются ли они американцами? Я наслаждаюсь людьми за то, что они есть, а не за национальность, которой они принадлежат. Быть евреем не мешает мне адаптироваться. Напротив, если вы еврей, то можете стать, кем угодно».

В 1937 году Оскар Зарисский становится профессором. Его работы были удостоены стипендии Гуггенхайма в 1939-1940 годах. Вскоре он получил предложение от Гарвардского университета.

Стипендию Оскар планировал использовать для поездки в Англию, но его планы были нарушены началом войны. Из Варшавы ему написала сестра Ребекка с просьбой о помощи в вывозе её семьи из Польши. Оскар посылал сестре деньги и письма через различные организации, но они возвращались обратно. Вторая мировая война не только сорвала его план посещения Англии, но и прервала всякое общение с матерью и другими родственниками.

Вскоре Германия напала на Советский Союз. В расположенный недалеко от границы Кобрин вошли немецкие войска. Оскар всё еще слушал новости каждое утро и каждый вечер следил за почтой. Но напрасно. Он всё меньше и меньше говорил о ситуации в Польше и родном Кобрине. В 1943 году его сын Рей (Рафаэль) был призван в пехоту, а через два года отправлен на фронт. После того, как немцы вторглись в СССР, Оскар начал подписываться на ежедневную американскую политическую газету левой направленности «Daily Worker» — печатный орган Коммунистической партии США. В 1944 году он вступает в Общество российско-американской дружбы. Чтобы хоть как-то заглушить переживания о родных, Оскар полностью уходит в науку и в 1942 году избирается в Национальную академию наук США.

В 1944 году Зарисские отправляются в Бразилию в университет города Сан-Паулу, где Оскар читает лекции на кафедре математики. Здесь, в далёкой Бразилии, он получает письмо из Палестины, которое проливает свет на судьбу его семьи. Из фрагментированных рассказов выживших, Шеппелю и Зиле удалось собрать достаточно сведений для подтверждения смерти матери и Моисея. Мать, изгнанная из старого каменного дома на площади, умерла от холода и недоедания, а Моисей был застрелен. Одну из старших сестёр Зарисского видели в концлагере. Спустя много лет он с грустью скажет:

«Может быть, это и хорошо, что я не смог ближе ознакомиться с тем, что произошло на самом деле. Я просто пытался в то время, а потом и никогда не думать об этом. Это произошло. Они были там, и их там нет. Это всё».

Вернувшись из Бразилии он преподаёт в 1945–1947 гг. в Иллинойском университете. В 1947 году он получает назначение на кафедру в Гарварде. В 1935–1936, 1939, 1960–1961 гг. он работает также в Принстонском институте перспективных исследований.

В 1944 году гениальный математик был удостоен премии Коула за выдающийся вклад в алгебру. Премия Коула состоит из двух премий, присуждаемых Американским математическим обществом за выдающийся вклад в алгебру или теорию чисел. Названа в честь Фрэнка Нельсона Коула, занимавшего пост секретаря общества в течение 25 лет. Начиная с 2000 года, каждая из премий вручается раз в три года, размер одной премии составляет 5000 долларов.

Коул в 1903 году прославился своим знаменитым докладом на заседании Американского математического общества, предъявив делители числа Мерсенна «2⁶⁷ − 1″ (2 в 67-й степени минус 1). Франсуа Люка в 1876 году доказал, что это число не является простым, однако его делители были неизвестны. Во время этой так называемой «лекции» Коул подошёл к доске и в полной тишине вычислил значение числа, получив 147 573 952 589 676 412 927. Затем он перешёл на другую сторону доски и написал выражение 193 707 721; 761 838 257 287. После этого он провёл нужные вычисления вручную и, когда оба результата совпали, вернулся на своё место, так и не произнеся ни слова. Слушатели отметили его выступление аплодисментами стоя. На нахождение этих делителей ему понадобилось «три года воскресений».

Премия Коула не является в полном смысле слова международной: она может присуждаться членам Американского математического общества либо математикам, имеющим публикации в ведущих американских журналах.

Из советских математиков (всё-таки начинали научную карьеру в Советском Союзе) этой премии удостоены лишь Андрей Александрович Суслин (2000 г.) и Александр Сергеевич Меркурьев (2012 г.). Оба они выпускники кафедры высшей алгебры и теории чисел математико-механического факультета ЛГУ (ныне СПбГУ). Их я хорошо помню. Они, тогда ещё молодые, во время моей учёбы на мат-мехе Ленинградского университета вели практические занятия по алгебре и теории чисел. Андрей Александрович с 1994 года был профессором Северо-Западного университета в Эванстоне (штат Иллинойс, США). Он является научным руководителем моего однокурсника — замечательного российского математика Ивана Александровича Панина, члена-корреспондента Российской академии наук. К великому сожалению, в 2018 году Андрей Александрович Суслин ушёл из жизни. Ему было всего 67 лет. Александр Сергеевич Меркурьев в настоящее время работает в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.

И весьма приятно, что в списке обладателей престижной премии Коула одним из первых стоит наш земляк, бывший кобринчанин Оскар Зарисский.

В 1958 году Оскар Зарисский входил в состав комитета по присуждению премии Филдса, в период между 1960 и 1961 был вице-президентом, а в 1969–1970 гг. президентом Американского математического общества — ассоциации профессиональных математиков США. Это общество способствует развитию математической науки и преподаванию математики, издаёт научные журналы, организует конференции, ежегодно присуждает денежные гранты и призы математикам, оплачивает обучение одаренной молодежи. Здесь великий математик с блеском проявил свои организаторские способности, но вынужден был уйти с этого почётного поста, так как президент общества избирается сроком на два года без права переизбрания.

Основные работы гениального математика относятся к области алгебры, особенно коммутативной алгебры, которую он связал с алгебраической геометрией и придал нужную строгость выводам своих учителей-итальянцев (следует отметить важный вклад в этом направлении А. Вейля и ван дер Вардена).

В 1981 году Зарисскому были присуждены премия Вольфа и премия Стила. Премия Стила — премия, ежегодно вручаемая Американским математическим обществом за выдающиеся исследования и работы в области математики. С 1993 года премия присуждается в трёх номинациях. Премия была учреждена в 1970 году согласно завещанию Лероя Стила — бакалавра Гарвардского университета. Размер премии составляет 5000 долларов, премии выдаются не на строгой национальной основе, однако, как правило, связаны с математической деятельностью в пределах США и работами, опубликованными на английском языке. Оскар Зариский получил её за вклад в математику на протяжении всей своей жизни.

Премия Вольфа присуждается в Израиле с 1978 года Фондом Вольфа (The Wolf Foundation). Она имеет высокий авторитет и часто рассматривается как вторая по престижу после Нобелевской премии (в математике и медицине — второй после соответственно Филдсовской и Ласкеровской премий). Более 30 лауреатам премии Вольфа вскоре присуждалась, за те же работы, и Нобелевская премия. Премия Вольфа вручается ежегодно (с возможными перерывами) в шести номинациях: сельское хозяйство, химия, математика, медицина, физика и искусство. Премия в области искусств присуждается по правилу ротации отдельных искусств. Чередование осуществляется в следующем порядке: живопись, музыка, архитектура, скульптура. Премия включает диплом и денежную сумму в размере 100 000$.

Фонд был учрежден в 1976 году Рикардо Вольфом (1887–1981), изобретателем, дипломатом и филантропом, и его женой Франсиской Субирана-Вольф (1900–1981), в целях продвижения науки и искусства на пользу человечества. Рикардо Вольф родился в Ганновере (Германия), незадолго до начала Первой мировой войны он эмигрировал на Кубу. Будучи послом Кубы в Израиле с 1971 года, после разрыва дипломатических отношений в 1973 году остался в Израиле до конца жизни.

Отбор победителей в каждой области осуществляется международными комитетами из трёх экспертов. Новые составы комитетов формируются ежегодно. Фонд имеет статус частной некоммерческой организации. Опекуны, члены Совета и Комитетов, выполняют свои обязанности на добровольных основаниях. Премия Вольфа — одна из немногих негосударственных премий, имеющих комплексный характер, то есть охватывающих сразу несколько сфер человеческой деятельности.

Оскар Зарисский из Гарвардского университета (США) получил её как создатель современного подхода к алгебраической геометрии путем её слияния с коммутативной алгеброй.

После переезда в США в 1927 году Зарисский провел значительные периоды лекции в других университетах, как в Соединенных Штатах и в других странах. Он был приглашенным профессором в Сан-Паулу в 1945 году и в университете штата Иллинойс в 1946–1947 годах. До этого он читал лекции в Московском университете. Позже он читал лекции в Киото (1956), Институте высших исследований научных исследований (1961 и 1967), и Кембриджском университете (1972).

Проведя 1946–47 года в Иллинойском университете, Зарисский был назначен на кафедру в Гарварде, где и оставался до выхода на пенсию в 1969 году. С конца 1970-х годов он страдал от болезни Альцгеймера, и его последние несколько лет из-за ухудшения здоровья были особенно трудными.

Многие академии и общества почтили его, избрав в свои члены, в том числе американская Национальная академия наук (1944), Американская академия искусств и наук (1948), Американское философское общество (1951), Бразильская академия наук (1958), Национальная академия деи Линчеи (1958).

Зарисский был также выдающимся педагогом. Он сделал Гарвард мировым центром по алгебраической геометрии подобно тому, как Соломон Лефшец сделал Принстон мировым центром по топологии. Среди его учеников наиболее известны Хэйсукэ Хиронака, Дэвид Мамфорд, Майкл Артин, Максвелл Розенлихт, Даниэль Горенштейн. Великий математик был очень требовательным учителем. Его ученик, американский математик Даниэль Горенштейн (в 1978 году избран в члены Национальной академии наук и Американской академии искусств и наук, в 1989 году получил премию Стила), вспоминал: «Быть учеником Зарисского было непросто. Он не любил дураков. Когда я пошёл к нему с вопросами, он сначала задавал свои вопросы, а затем продолжал говорить в течение часа. Это действовало довольно деморализующим образом, но он был настолько увлечён математикой, что не мог отступить». Хэйсукэ Хиронака (в 1970 году получил премию Филдса) и Дэвид Мамфорд (в 1974 году получил премию Филдса, а в 2008 году премию Вольфа) вспоминали:

«Когда Зарисский говорил, вам даже не нужно было знать, что значат его слова, чтобы сразу верить, что это были не сухие абстракции, а открытый мир, который жил и дышал, который светился обещаниями и секретами».

Книга О. Зарисского и П. Самюэля «Коммутативная алгебра» стала классической и до сих пор имеет огромное значение. Её первый том вышел 1958 году, а второй — в 1960 году. Издательство «Иностранной литературы» выпустило эту знаменитую книгу в русском переводе в 1963 году. В своё время учился по этой книге и я, ничего не подозревая о кобринских корнях этого замечательного математика. В то время ведущие ленинградские математики часто принимали участие в различных научных конференциях за рубежом. Иностранные математики часто приезжали к нам в Советский Союз. Так что у меня была возможность передать великому математику весточку с его исторической Родины, из его родного города. Хотя бы передать буклет открыток с видами Кобрина. Но… Тогда я о нём практически ничего не знал. А жаль.

В 1965 году Зарисский получает Национальную научную медаль США. Эта медаль присуждается Президентом США по рекомендации Комитета Национальной научной медали, состоящего из 12 ученых и инженеров. Вручение происходит в Белом Доме. Оскар Зарисский получил её с формулировкой: «За создание строгой абстрактной теории алгебраической геометрии, а также за глубокое влияние — особенно через много блестящих учеников — на алгебраическую структуру современной чистой математики».

4 июля 1986 великого математика не стало. Его сердце перестало биться в Бруклайне (штат Массачусетс, США).

Говорят, когда Оскар Зарисский узнал о присуждении ему премии Вольфа, он воскликнул: «Слишком поздно!».

Но не поздно нам. Стоит подумать о том, чтобы увековечить память о гениальном математике и в его родном городе Кобрине, в котором он неоднократно бывал и который так любил. Думаю, что его именем надо назвать одну из улиц города и, конечно же, всей своей жизнью он заслужил памятник на своей Родине.

«Человек, который называл геометрию «настоящей жизнью», жил в мире математики. Здесь его темперамент имел свободное выражение — любопытный, оптимистичный, надменный, упрямый, требовательный. В своём роде он был воплощением интеллектуальной романтики; мальчиком-гением, отмеченным за своё величие учителями; идеалистом, разрывающимся между любовью к России и преданностью математике; учеником, превзошедшим своих учителей; предвестником европейского таланта, который изменил академичную и артистическую жизнь в Америке», — так охарактеризовала его Carol Parikh в своей книге «The Unreal Life of Oscar Zariski».

Полагаю, что имя Оскара Зарисского, подобно имени Александра Суворова, должно быть навечно вписано в славную историю славного города Кобрина.

Моя публикация 2015 года нашла своих читателей. Прошло четыре года и городские власти приняли решение о присвоении одной из новых улиц города Кобрина имени Оскара Зарисского. Вот уже пять лет проводится открытая районная математическая олимпиада имени Оскара Зарисского для учащихся 4–6 классов (первый тур дистанционный, второй очный или заочный для зарубежных участников). Проведена она и в 2020-м коронавирусном году (два дистанционных тура). Для проведения олимпиады была разработана собственная платформа «Оскар». Автор надеется, что в местном музее удастся подготовить и разместить небольшую экспозицию, посвящённую знаменитому земляку, а также со временем открыть для школьников Кобрина и района «Университет имени Оскара Зарисского». В настоящее время автор работает над переводом книги «The Unreal Life of Oscar Zariski» на русский язык, которую планирует снабдить дополнением с фотографиями и описанием мест, связанных с именем великого математика. Получена предварительная договорённость о проведении в Кобрине в 2022 году международной конференции по алгебраической геометрии. Если, конечно, не вмешается что-то типа коронавируса. Есть и другие планы… Впрочем, время покажет.

Автор выражает благодарность доктору физико-математических наук Ивану Чельцову и своему американскому другу Игорю Койфману, который оказал неоценимую помощь в поиске материалов.