©"Заметки по еврейской истории"
    года

Loading

Tолстой, видимо, ожидал, что я в порыве раскаянья упаду перед ним на колени, но выглядел до того нелепо, что я громко расхохотался — здоровым и задорным, почти детским смехом. Этот смех сразил его, как внезапный удар молота в лоб поражает взбесившегося быка; он опустился, почти рухнул на бархатное кресло и жалобно раскрыл рот, не в состоянии произнести ни слова.

[Дебют] Александр Орфис

ЦАРСТВО БОЖИЕ ВНУТРИ ВАС, ИЛИ ВЕЛИКИЙ БАРИН ЗЕМЛИ РУССКОЙ

Посвящается Николаю Ивановичу Блинову
(1881–1905)

Путь обмана, путь лицемерия — путь смерти.[1]
Лев Толстой

Так ничего гнусней и мерзостнее нет,
Чем рвенья ложного поддельно яркий цвет,
Чем эти ловкачи, продажные святоши,
Которые, наряд напялив скомороший,
Играют, не страшась на свете ничего,
Тем, что для смертного священнее всего;
Чем люди, полные своекорыстным жаром,
Которые, кормясь молитвой, как товаром,
И славу и почет купить себе хотят
Ценой умильных глаз и вздохов напрокат;
Чем люди, говорю, которые со страстью
Небесною стезей бегут к земному счастью,
Канючат каждый день, взор возведя горе,
К пустынножительству взывают при дворе,
Умеют святостью прикрыть свои пороки,
Проворны, мстительны, бессовестны, жестоки
И, чтобы погубить другого, рады вплесть
Небесный промысел в свою слепую месть

Жан-Батист Мольер «Тартюф или Обманщик»[2]

Александр ОрфимТощие мужицкие лошадёнки уныло трусили по разбитой весенней слякотью сельской дороге.
— Скажите пожалуйста, когда мы приедем в Ясную Поляну? — я обратился с нетерпением к ямщику.
— Потерпи. Скоро к барину юродивому доберёмся — равнодушно ответил седобородый мужик.
От такой наглости я чуть было не набросился на него с кулаками.
— Как ты…как Вы назвали Льва Николаевича? — я почти заорал.

Мужик на мгновение взглянул на меня полупрезрительным и полусочувствующим всглядом.
— Ты, парень, тае, сколько годков с барином знаком?
— Я к нему сегодня… в первый раз еду… — пробормотал я, смутившись.
— Ну то-то. А я его, почитай, уже седьмой десяток годков знаю. Он, тае, сначала был барин как барин — пил, в карты играл, с мужиков семь шкур драл, девок и баб портил.[3] Ну ещё, тае, в Крыму да на Кавказе басурманов воевал — и что с ними творил, шут его знает. А годкам к пятидесяти, тае, рехнулся. Не виноватый я! Асударство, тае виноватое, армия виноватая, суды виноватые, деньги виноватые! Дороги железные виноватые, винцо виноватое, убоинка[4] виноватая! А також Церковь и апостол Павел. Кеспир[5] какой-то аглицкий и тот виноватый. А сам я тае, аки агнец чистый. Вот и плетёт дурь уже почти три десятка годков. Ну да того гляди весь одуреет и как детя малое из дому убежит. Али бабу свою до смерти зашибёт. Она у него, сердешная, тож виноватая.

И тут он с любопытством взглянул на меня:
— А ты, тае, из Бердичева будешь, или из Одессы?
— Нет! — я резко ответил ему – Я журналист… из Петербурга.

Но мужик уже утратил ко мне интерес
— Ой много вас, бердичевских, к барину ездят, а на кой ляд… Вы–то для него, тае, самые виноватые и есть.

Из за угла показался высокий дом.
— Ну, тае, приехали. Плати полтину и прощай.

Роскошная помещичья усадьба. Дорогая мебель. Изысканные зеркала и ковры. И на каждом шагу — Толстой. Толстой в бюстах, портретах и статуях. Толстой за столом, Толстой верхом, Толстой за рукописью.[6]
«И так живёт проповедник опрощения!» — пронеслось у меня в голове, но я тут же заставил себя подумать иначе: «Достойный человек, знает себе цену!»

Бирюков[7] встретил меня очень дружелюбно
— Добрый день! Как добрались? Были проблемы с полицией? Вы не голодны? Распорядиться накрыть стол? — он буквально засыпал меня вопросами.

Но прежде чем я успел ответить, из соседней комнаты раздался громкий крик, и я увидел трёх здоровенных бородатых мужиков в толстовках, очевидно из дворни, грубо тащивших к выходу щуплую девочку–подростка в убогом заплатанном платьице.

— Пустите, пустите меня к Толстому! — жалобно умоляла она — У меня мать больная… чахоточная. Я просила письмом на лечение десять рублей… ну хоть восемь, а он даже не ответил….[8]

Движимый состраданием я потянулся к бумажнику, но Бирюков резко схватил меня за руку:

— А чего отвечать? — почти выкрикнул он каким-то вымученно–жестоким голосом — Лев Николаевич давно разьяснил в газетах, что он всё имущество наследникам отписал и теперь всё равно, что мертвец. Так что денег у него нет ![9]

— Нет денег?! — с ужасом воскликнула девочка, но дворня уже поволокла её дальше.

— Напрасно Вы хотели помочь этой побирушке — грубовато обратился ко мне всё ещё разгорячённый Бирюков, когда они скрылись из виду. — Это могло не понравиться Льву Николаевичу… и повредить успеху Вашей мисссии.

Заметив моё смущение он несколько сменил тему
— Вот нахалы! Лев Николаевич ещё 17 лет назад обьяснил, что доброе дело не в том, чтобы накормить хлебом голодных, а в том, чтобы любить и голодных, и сытых.[10] А в прошлом сентябре добавил, что решительно никакого имущества не имеет.[11] А те небольшие суммы, которые предоставляют ему некоторые, он в ближайшей округе вдовам, сиротам, погорельцам и прочим беднякам распределяет.[12] А эти шерамыжники всё равно клянчат. Вот недавно вдова какая-то три рубля выпрашивала, чтобы ей видете-ли «от голода спастись».[13] Старуха полоумная пару рублей вымаливала, пока её в богадельню не пристроят.[14] И уж совсем мерзость — калека какой-то милостыню клянчил и руку свою беспалую в письме обвёл.[15] Думаете, Льву Николаевичу, было такое приятно читать?

— Но неужели он никогда не может помочь?… Хотя бы нескольким, хотя бы в особых случаях… — робко пробормотал я.

Бирюков снова вспыхнул.
— Лев Николаевич всегда помогает людям! Своими гениальными творениями, указующими им дорогу в будущее, дорогу к царству Божьему на земле — и внутри себя!
Причём он свои сочинения бескорыстно рассылает по всему миру — за свои деньги… то есть за деньги наследников… то есть за деньги, которые ему присылают… но в любом случае за свой счёт! Вот недавно он их на английском языке в Индию отправил[16] — и куда больше истратил чем три рубля! А людям, которым помощь действительно нужна, Лев Николаевич готов отдать последнюю рубашку. К примеру безработным толстовцам братьям Мироновым сто рублей дал.[17] Канадским духоборам для покупки лошадей тысячу целковых выделил.[18] А когда в прошлом июле журналиста Фельтена за распространение сочинений Толстого арестовали, то Лев Николаевич целых 2400 рублей не пожалел, чтобы своего верного последователя (Бирюков с надрывом произнёс эти слова) из тюрьмы вызволить.[19]

Прежде чем я успел собраться с мыслями из дальней комнаты раздался оклик:
— Господин Гордон! Лев Николаевич готов Вас принять!

В просторном кабинете, обставленном не хуже других комнат, меня встретил высокий и стройный старик с острым проницательным взором и глубокими морщинами на угловато очерченном лице.[20]
«Так выглядели наши древние пророки» — с благоговением подумал я и застыл в свящeнном трепете, из которого меня вывел мягкий и добрый голос Толстого.

— Пожалуйста, садитесь, Александр Дмитриевич!

— Д-давидович… — заикаясь пробормотал я — Александр Давидович Гордон, журналист еженедельной еврейской газеты «Рассвет». При слове «еврейской» лёгкая тень промелькнула на сияющем лице Толстого.

— Скажите, Вы еврей набожный или светский?
— Совершенно, светский, Лев Николаевич. — ответил я несколько удившись странному вопросу.

Толстой посмотрел на меня со странной, но ярко выраженной надеждой.
— Учение Христа не может не быть принято теми верующими иудеями, буддистами, магометанами и другими, которые усомнились бы в истинности своего закона.[21]

Я удивился ещё больше
— Лев Николаевич, Вы хотите сказать, что светские евреи должны креститься?
— Да нет же — с жаром возразил Толстой — Речь идёт о религии Христа, но очищенной от веры и таинственности; религии практической, не обещающей будущего блаженства, но дающей блаженство на земле.[22] A для того, чтобы человек мог жить по учению Христа, ему прежде всего нужно освободиться от обмана веры, в которой он воспитался, — всё равно, будет ли это обман веры еврейский, буддийский, японский, конфуцианский или христианский.[23]

«А ведь Лютер возненавидел евреев, когда они отказались «освободиться от обмана» своей веры и принять его «очищенное» им христианство!» — вдруг пронеслось у меня в голове, но я отогнал эту мысль.

— Лев Николаевич, я к Вам приехал… по другой причине. Уже почти полтора века евреи Российской империи подвергаются чудовищным гонениям, а в последние годы жизнь стала совсем невыносимой…
— Знаю, знаю — поморщился Толстой — После кишинёвского события (sic!)[24] пять лет назад ко мне уже обращались с письмами. И я вот, что я им посоветовал:

Тут он с поднял со стола очевидно заранее приготовленный пожелтевший обрывок бумаги и с пафосом прочёл:

«Если же вы спросите меня: что, по моему мнению, нужно делать евреям, то ответ мой тоже сам собой вытекает из того христианского учения, которое я стараюсь понимать и которому стараюсь следовать. Евреям, как и всем людям, для их блага нужно одно: как можно более в жизни следовать всемирному правилу — поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой, и бороться с правительством не насилием — это средство надо предоставить правительству — а доброю жизнью, исключающей не только всякое насилие над ближним, но и участие в насилии и пользование для своих выгод орудиями насилия, учрежденными правительством. Вот всё — очень старое и известное, что я имею сказать но случаю ужасного кишиневского события.»[25]

Я был до того поражён, что еле собрался с мыслями.
— И как же, согласно Вашему совету, евреи должны вести себя при погромах?

Толстой снова просиял и заговорил с видом пророка.
— Вот в старом законе[26] сказано: око за око и зуб за зуб. А Иисус сказал, что не надо платить злом за зло, и око за око, и зуб за зуб. И если кто ударит тебя в одну щеку, лучше подставить другую щеку, чем за удар отвечать ударом. И кто захочет взять у тебя рубашку, то лучше отдать и кафтан, чем враждовать и драться с братом. Не надо злом противиться злу.[27]

Я постарался ответить как можно более вежливо.
— Лев Николаевич, ещё Иосиф Флавий заметил, что евреи не обсуждают религии других людей![28]

Но Толстой продолжал гнуть своё:
— Вот я с еврейским раввином Соломоном Минором читал V главу Матфея. Почти при всяком изречении раввин говорил: это есть в Библии, это есть в Талмуде, и указывал мне в Библии и Талмуде весьма близкие изречения к изречениям нагорной проповеди. Но когда мы дошли до стиха о непротивлении злу, он не сказал: и это есть в Талмуде.[29]

Мной снова овладело страшное подозрение.

— Лев Николаевич! В Исходе сказано: «Если найдешь вола врага твоего, или осла его заблудившегося, приведи его к нему. Если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним», а Талмуд замечает: «если одновременно надо развьючить осла врага (что тяжелее) и навьючить осла друга (что легче), ты обязан оказать в первую очередь услугу своему врагу.» В Книге Притчей Соломоновых, написано: «Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напой его водою». А Талмуд добавляет: «Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напой водою, даже в том случае, если он хотел убить тебя и пришел в твой дом голодным и чувствующим жажду, накорми и напои его»[30]
А в еврейской Библии, в книге «Плач Иеремии», которую иудеи ежегодно в память о разрушении Храма читают, есть слова: «Благо человеку, когда он… подставляет щеку свою биющему его, пресыщается поношением, ибо не навек оставляет Господь»
Рабби Минор этого не мог не знать… Он один из самых образованных иудейских богословов…

— Да, что-ж я солгал?! — злобно выкрикнул Толстой внезапно утратив своё возвышенное спокойствие.

— Нет-нет, Лев Николаевич — испуганно забормотал я — Вы — образец правдолюбия, Вы — великий гуманист, Вы — совесть человечества, Вы…

— Ну то-то — довольно ответил Толстой, вновь становлясь подчёркнуто дружелюбным — Да и вообще изучать веру иудеев для того, чтобы понять христианскую, всё равно, что изучать состояние свечи до зажжения ее, чтобы понять значение света, происшедшего от горящей свечи. Одно, что можно сказать, это то, что свойство, характер света может зависеть от самой свечи, как и форма выражений Нового Завета может зависеть от связи с иудейством, но свет не может быть объяснен тем, что он загорелся на той, а не на этой свече.[31] Тем более, что Иусус вполне и ясно отрекся от иудейства и признал, что он ближе к язычникам, чем к иудеям.[32]

И с пафосом добавил

— А утверждение Чемберлена,[33] о том, что Христос не был по расе евреем, совершенно справедливое и неопровержимо им доказанное, составляет только маленькую часть его превосходно задуманной книги „Основания девятнадцатого столетия“.[34] Мне одно время захотелось написать об этом, о том, как было подставлено под учение не еврея Христа чуждое ему учение Павла еврея, но едва ли напишу,[35] хотя эта тема важная и прекрасная.[36]

Огромным усилием воли я заставил себя промолчать на эту мерзость.

— Лев Николаевич ! Они не просто евреев по щекам бьют! Они в жертв гвозди вбивают, девушек и детей насилуют, у беременных женщин животы разрезают![37] И на Западе дела не намного лучше, а могут стать ещё хуже. Вспомните дело Дрейфуса.

— Я не знаю Дрейфуса, но я знаю многих Дрейфусов, и все они были виноваты.[38] презрительно отмахнулся Толстой.

Я впервые утратил самообладание:
— И в чём же были виноваты известные Вам «Дрейфусы»?!

Толстой уклонился от ответа:
— Я был сам офицером, я знаю военный быт, и мне тяжело представить себе, чтобы товарищи судьи могли осудить Дрейфуса без достаточных улик, тем более что все они знали, что обвинение в государственной измене — самое тяжелое из обвинений и влечет за собой, в большинстве случаев, смертную казнь виновного.[39]

— И это говорите Вы, проповедник антимилитаризма, ненавистник судов вообще и военных судов в частности!

— Мне, по моим убеждениям, очень противна эта жидофобия во Франции и ее современный шовинизм, крики за армию, — вяло оправдывался Толстой — и признаюсь, я сочувствовал этому движению, которое, казалось, добивалось оправдания невинно осужденного; но вот вмешалась молодежь, студенты, всюду чуткая ко всему хорошему; она за правительство, и я начинаю сомневаться, и меня смущает — как бы правда не на их стороне?[40]

— Вы отлично знаете, что Дрейфуса как-раз французское правительство и осудило! А студенты и прочие люди, защищавшие Дрейфуса тем самым боролись с правительством!

Толстой совсем запутался:
— Да и вообще, нам, русским, странно заступаться за Дрейфуса, человека ничем не замечательного, когда у нас столько исключительно хороших людей было повешено, сослано, заключено на всю жизнь в одиночные тюрьмы.[41]

— 12 лет назад Вы написали гневный памфлет «Приближение конца»[42] в защиту Джона Ван-дер-Вера.[43] А он тоже не русский, и вовсе не был повешен, сослан, или заклю­чен на всю жизнь, а всего лишь оказался в тюрьме на два месяца, а не пожизненно на каторге как Альфред Дрейфус. Хотя Ван-дер-Вер тоже человек ничем не замечательный!

— Мой дорогой друг[44] Джон Ван-дер-Вер замечателен отказом от воинской службы! — гордо возвразил Толстой.

— Вы написали Файвелю Гецу,[45] что равенство всех людей для Вас аксиома.[46] Всех людей, а не только людей, которых Вы считаете своими друзьями!

Толстой смутился и нехотя пробормотал:
— Да, да, Дрейфус невиновен. Это доказано. Я читал материалы процесса. Он невиновен, опровергнуть это теперь невозможно.[47]

— Лев Николаевич — продолжил я — Ваше отважное выступление в защиту духоборов…

— Духоборы государство отвергают и в армии не служат! — ответил Толстой с гордым видом барина, хвалящего хорошо вымуштрованную дворню.

Я снова не сдержался
— Вы платите налоги… причём налоги немалые. И эти налоги идут на то, что Вы так рьяно ругаете. На армию, на суды, на тюрьмы, на виселицы!

Сказав это я страшно испугался. Но Толстой, казалось, испугался ещё больше и жалобно забормотал:

— Иисус Христос платил подати не ради обязанности, а чтобы ему не делали притеснения в его учении[48]… Не отдавать подать потому, что она несправедлива, значило бы отдаться соблазну рассуждения о том, что справедливо и несправедливо[49]…. Мы признаем, что, ради возможного избежания вражды против нас, нам следует исполнять и государственные законы той страны, в которой мы живем[50]… Мы ищем нашего блага, но далеко не вполне и различно, каждый по-своему, достигаем его[51] … Применение учения на практике всегда есть компромисс, но учение в теории не должно допускать компромиссов[52]… А им приятно думать, что все, что я говорил и говорю о христианстве, ложь и лицемерие, так что можно на это не обращать внимания.[53]

Я почти взмолился:
— Лев Николаевич! 700 погромов, тысячи убитых, десятки тысяч изуве­­­че­нных или ограбленных!

— Надо не осуждать людей, а видеть всё дурное в себе (а этого много во всех нас) и всеми силами стараться быть лучше, значит добрее и любовнее ко всем людям, и в особенности к тем, которые кажутся нам неприятными[54] — высокомерно ответил Толстой — Улучшение жизни происходит не от внешних условий, а от внутреннего духовного совершенствования.[55]

— Один очерк, однo открытое письмо, одну статью,.. ну хотя-бы одну единст­венную заметку!

— Недоразумение состоит в том, что от меня требуется деятельность публициста, тогда как я человек, весь занятый одним очень определенным вопросом, не имеющим ничего общего с современными событиями: именно, вопросом религиозным и его приложением к жизни[56] — ответил Толстой.

— Лев Николаевич! Неужели не раздастся Ваш мощный голос теперь, когда позор и беда постигли нашу общую родину, и, больше всех, они коснулись нас, несчастных евреев?!… 6 миллионов евреев в России и около миллиона моих братьев в Америке ждут от Вас хотя бы слова утешения…[57]

— Я жалею о стеснениях, которым подвергаются евреи, считаю их не только несправедливыми и жестокими, но и безумными, но предмет этот не занимает исключительно или предпочтительно перед другими моих чувств и мыслей. — произнёс Толстой — Есть много предметов, более волнующих меня, чем этот, и потому я бы не мог ничего написать об этом предмете такого, что бы тронуло людей.[58]
А впрочем, я ещё уже объяснил, что одна из главных причин зла нашей жизни есть воспитываемая в нашем христианском мире вера в грубого еврейского бога.[59]

Я еле сдерживал себя:

— Лев Николаевич! Проявите если не милосердие, то хотя бы благодарность!
Вспомните, сколько евреев расхваливают, печатают, распространяют и переводят Ваши произведения! Вспомните еврея–доктора Альтшуллера,[60] который спас Вам жизнь в Ялте шесть лет назад!

— В так называемой научной и художественной деятельности евреи-нехристиане действительно побили всех христиан во всех государствах и вызвали к себе всеобщую зависть и ненависть[61] — изрёк Толстой с многозначительным видом.

И ехидно добавил

— У евреев нет никаких идеалов выше богатства, или для них богатство есть благословение божие[62]… А попробуй рабочий, как это прорывается при еврейских погромах, отобрать от богачей хоть часть того, что отнято у него по законам![63]…  Еврей — первый блюститель порядка.[64]

Тут я окончательно понял, с кем имею дело и спросил с холодным презрением

— Ну а какой предмет предпочтительно занимает и больше всего волнует его сиятельство графа Льва Толстого? Барская усадьба в Ясной Поляне, собственными портретами заваленная? А может быть тугая мошна, из которой он своих холопов золотом осыпает, а нищим калекам ломаный грош дать отказывается?

Толстой вскочил. Куда девалась его снисходительное благодушие? Он скорее напоминал пьяного или сумасшедшего или… погромщика:

— По Евангелию Иоанна, все они, враги Христа, прямо называются иудеи. И они не согласны с учением Христа и противны ему только потому, что они иудеи[65]– завыл проповедник добра и милосердия — Иисус сказал, что всё богопочитание евреев ложное, что Моисеев закон исполнен противоречий и есть ложь и что они не знают Бога и служат похоти дьявола, называя его Богом, а что он дает им учение истинного служения Богу делом[66]… Церковная вера… есть не что иное, как очень грубая еврейская секта[67]… Мелкая, сектантская, случайная и задорная проповедь непросвещенного, самоуверенного и мелко-тщеславного, хвастливого и ловкого еврея Павла![68]

И тут он совершенно вошёл в раж:
— Евреи не хотят отказаться от своей безобразной,[69] самой нерелигиозной[70]… самой отжившей[71] веры! От этой вонючей грязи![72] Не хотят принять моё учение… новое учение… истинное учение Христа! Нееврея, ими оклеветанного[73]… и распятого[74]! За то, что запретил им делать то, что делается теперь его именем в церкви![75] Не хотят отказаться от веры в грубого, личного Бога ![76] Прилагают еврейство к детям![77] Грабят рабочих! Пользуются орудиями насилия, служат в армии и вообще доброй жизнью не живут! А живут законом своим талмудистско-павловским![78] Грубым, жестоким, безбожным учением Моисеевых книг, которые мы все знаем. Там об убийстве, о свинье, об обрезании — ряд безобразий![79]\

Толстой, видимо, ожидал, что я в порыве раскаянья упаду перед ним на колени, но выглядел до того нелепо, что я громко расхохотался — здоровым и задорным, почти детским смехом. Этот смех сразил его, как внезапный удар молота в лоб поражает взбесившегося быка; он опустился, почти рухнул на бархатное кресло и жалобно раскрыл рот, не в состоянии произнести ни слова.

— Не всё то золото, что блестит — беззлобно произнёс я, спокойно надел пальто и медленно направился к двери.

— Вот такие чувства… производят антисемитизм и вызывают недобрые чувства к евреям[80] — пробормотал Толстой, но я даже не обернулся.

Толстой внезапно вскочил и преградил мне дорогу

— Есть старинная шутка о споре жидовина с христианином. — злобно прошипел проповедник ненасилия — Рассказывается, как христианин, отвечая на запутанные тонкости жидовина, ударил его ладонью по плеши так, что щелконуло, и задал вопрос: от чего щелконуло? от ладони или от плеши ?[81]

И он занёс руку, явно собираясь меня ударить. Я не столько испугался, столько растерялся — ведь предо мною стоял гений!
Но тут же подумал, что гениальность не делает человека порядочным, крепко сжал кулаки и громко сказал, не стесняясь грубых слов:

— Прочь с дороги !

Толстой побледнел, быстро опустил руку, отшатнулся в сторону и растерянно забормотал, когда я уже закрывал дверь:

— Одумайтесь! Неужели это так надо?… Пора понять… Время пришло… Конец близок… Неизбежный переворот.[82] Братья, будем любить друг друга.[83]

Когдя я уже был в прихожей из глубины дома раздались сумбурные крики Толстого:
— Евреи, казнившие Христа ![84] Весь народ его по щекам бил![85] Мне отмщение, и аз воздам![86] Эй, Петька, Сенька, Васька!

Мужики из дворни бегом бросились к своему господину.
Я ускорил шаг, опасаясь, что сумасбродный помещик прикажет им вернуть меня назад силой, а то и хуже.

Эпилог

Два с половиной года спустя я вспомнил слова ямщика, узнав про жалкий конец совершенно обезумевшего яснополянского Тартюфа.[87] И был единственным жителем галилейского киббуца, абсолютно не огорчившимся из-за его смерти.
Но и сейчас произведения одного из величайших писателей мира занимают почётное место в моём книжном шкафу; я просто знаю цену их автору.

Примечания

[1] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 45 С. 222.

[2] Перевод Михаила Лозинского.

[3] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 23 С.5.
«Я убивал людей на войне, вызывал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал. Ложь, воровство, любодеяния всех родов, пьянство, насилие,убийство…»

[4] Мясоеденье

[5] Шекспир

[6] Чезаре Ломброзо, Моё посещение Толстого.

[7] Павел Иванович Бирюко́в (1860—1931) — секретарь и биограф Толстого. Известен симпатией к евреям.

[8] Жданов В. А.: Из писем к Толстому

[9] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 77 С. 198–199.

[10] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 66 С. 12.
Написано и напечатано во время голода 1891-1892 годов. Общественное возмущение этим
„советом“ было так велико, что Толстому пришлось начать сбор пожертвований для помощи голодающим. Но из своих собственных денег он всё равно ничего не дал.
См. Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 29 С. 152.

[11] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 77 С. 199.

[12] Там же.

[13] Жданов В. А.: Из писем к Толстому.

[14]Там же.

[15] Там же.

[16] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 78 С. 32–33.

[17] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 77 С. 265.

[18] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 88 С. 180.

[19] См. Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 77 С. 160-161.

[20] Чезаре Ломброзо, Моё посещение Толстого.

[21] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 23 С. 451.
Из произведения, написанного и опубликованного во время погромов 1881-1884 гг.

[22] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 47 С. 36.

[23] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 39 С. 158.

[24] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.T. 74 С. 107.

[25] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.T. 74 С. 108.

[26] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. T. 37С. 103 (выделено в оригинале).

[27] Там же.

[28] «Ведь предками нам заповедано хранить наши собственные законы и не нападать на чужие. Тем более что наш законодатель именем Самого Бога однозначно запретил насмехаться и хулить
почитаемых у других народов богов» (Иосиф Флавий «Против Апиона»)

[29] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 23 С. 315–316.
Из произведения, написанного и опубликованного во время погромов 1881-1884 гг.

[30] Савелий Дудаков; “Этюды любви и ненависти”

[31] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 24 С. 15.
Из произведения, написанного во время погромов 1881-1884 гг , предназначенного для печати и опублокованного в 1890 годах

[32] См. Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 24 С. 680.
Из того же произведения.

[33] Хьюстон Стюарт Чемберлен (1855—1927) — англо-немецкий писатель, зять Рихарда Вагнера, один из основателей расизма — и расистского антисемитизма. Оказал сильное влияние на германский нацизм — и на самого Гитлера.

[34] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 77 С. 258.

[35]Чемберлен никогда не узнал, что у него появился такой знаменитый последователь: недостаток времени не позволил Толстому запятнать свое творчество трактатом по расистскому богословию“
Леон Поляков «История антисемитизма. Эпоха знаний»

[36] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 77 С. 258.

[37] Владимир Эрн «Пастырь нового типа». Москва, 1907. С. 3–4.

[38] Я — в. «У графа Л. Н. Толстого» Курьер, 1898. 8 февраля, No 39.

[39] Там же.

[40] Д. Оболенский: В Москве у графа Л. Н. Толстого. Камско-Волжский край, 1898, 20 января, No 639

[41] Слова Толстого своей дочери Татьяне
Сухотина-Толстая Т. Л. Дневник. М., 1979, с. 408.

[42] Т Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 31 С. 78-86.

[43] Нидерландский публицист (1869–1928). Впоследствии назвал учение Толстого «прямой дорогой к смерти в нищете, безумию или самоубийству».

[44] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 70 С. 62.

[45] Известный еврейский еврейско-русский публицист (1853– 1931).

[46] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 65 С. 117 (из письма Файвелю Гецу).

[47] Беседа с французским публицистом Ж. Бурденом (март 1904 г.)

[48] Беседа с Тимофеем Мулыкиным (июль 1883 г.)

[49] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 24 С. 596.

[50] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 26 С. 293.

[51] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 26 С. 276.

[52] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 64 С. 273.

[53] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 56 С. 73.

[54] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 80 С. 197.
Ответ еврейскому мальчику Исааку Храшову, который писал о тяжелой жизни своей семьи и спрашивал, что делать, чтобы выбраться из этого трудного положения.

[55] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 81 С. 176.

Ответ Толстого ещё одному гонимому еврею.

[56] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 74 С. 107.
Из ответа Эммануилу Липецкому, умолявшему его осудить Кишиневский погром.

[57] Письмо Шолом-Алейхема Толстому от 30 октября 1905 года.

[58] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 65 С. 98.
Из ответа Файвелю Гецу.

[59] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 42 С. 430.
Из произведения, написанного и напечатанного во время погромов 1905-1907 гг .

[60] Исаак Наумович Альтшуллер (1870–1943).

[61] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 55 С. 147.

[62] См. Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 76 С. 54.
«Как бы плохо и превратно ни толковалось христианство, христианин (и чем более он христианин, тем более) сознает, что богатство не есть высшее благо и потому не может положить на него все свои силы, как делает это тот, у кого нет никаких идеалов выше богатства, или тот, для кого богатство есть благословение божие. От этого и вызывающий во всем мире такую зависть успех в денежных делах евреев».
Написано во время погромов 1905-1907 гг. Предназначалось для печати. Вымарано из статьи «Конец века» по требованию Ивана Горбунова-Посадова.

[63] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 34 С. 228.
Из произведения, написанного в 1900 году, предназначенного для печати и опублокованного во время погромов 1905-1907 гг.

[64] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 49 С. 139.
Дневниковый комментарий о погромах, написанный в 1881 году.

[65] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 23 С. 341.
Из произведения, написанного и опубликованного во время погромов 1881-1884 гг.
Причём такого удтверждения в Евангелии от Иоанна нет!

[66] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. T. 24 С. 476.
Из произведения, написанного во время погромов 1881-1884 гг , предназначенного для печати и опублокованного в 1890 годах
Причём таких удтверждений в Евангелии нет!

[67] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 37 С. 350.
Из произведения, написанного во время погромов 1905-1907 гг ., предназначавшегося для печати, однако не оконченного и опубликованного в 1917 году.

[68] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 37 С. 352.
Из произведения, написанного во время погромов 1905-1907 гг ., предназначавшегося для печати, однако не оконченного и опубликованного в 1917 году.

[69] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 24 С. 807.
Из произведения, написанного, предназначенного для печати и нелегально распростанявшегося во время погромов 1881-1884 гг.

[70] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 55 С. 180.

[71] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т 56 С. 73.

[72] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 24 С. 807.
Из произведения, написанного, предназначенного для печати и нелегально распростанявшегося во время погромов 1881-1884 гг.

[73] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 23 С. 164.
Из произведения, написанного во время погромов 1881-1884 гг , предназначенного для печати и опублокованного в 1890 годах.

[74] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 23 С. 341 (из произведения написанного и опубликованного во время погромов 1881-1884 гг.), а также Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 33 С. 169, т. 45 С. 350.

[75] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 33 С. 169.

[76] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 53 С. 232.

[77] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 54 С. 79.

[78] См. Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 56 С. 221.

[79] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч.Т. 24 С. 641.

Из произведения, написанного во время погромов 1881-1884 гг , предназначенного для печати и
опублокованного в 1890 годах

[80]Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 82 С. 253.
Ответ человеку, упрекавшему Толстого за то, что он недостаточно борется с антисемитизмом, и
вследствие этого «великие слова» его «превращаются в пошлые сентенции»

[81] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 26 С. 315

[82] „Апокалиптические“ названия толстовских статей, написанных в последние годы его жизни.

[83] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 45 С. 74.
Из трактата «Путь жизни»

[84] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 45 С. 350.
Из того же произведения. Царский цензор (!) заменил в первом издании книги «Путь жизни» слово
«евреи» на «тогдашние насильники», см. Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 45 С. 582.

[85] Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 37 С. 143.

[86] Эпиграф «Анны Карениной»

[87] Так называли Льва Толстого уже в 1890 году.
См. Лев Толстой. Полн. Собр. Соч. Т. 51 С. 115.

Print Friendly, PDF & Email
Share

Александр Орфис: Царство Божие внутри вас, или Великий барин земли русской: 40 комментариев

  1. Александр Орфис

    Хотел бы ещё добавить, что зерном из которого вырос этот очерк, послужил ходивший в начале 20. века слух, что Толстой еврейского посетителя Ясной Поляны назвал «жидом» и выгнал за дверь.
    Мой рассказ гораздо историчнее и мягче — слово «жид» (точнее: «жидовин») встречается только в прямой цитате и Толстой еврея не гонит, а наоборот пытается удержать.

  2. Александр Орфис

    Уважаемый Суравикин !

    Большое спасибо за Ваш взвешенный и разумный ответ.
    Хотел бы добавить, что речь идет не только и не столько о деле Дрейфуса.
    Во время погромов порядочные люди клеймили позором грабителей, насильников и убийц или даже сражались с ними (мой очерк посвящён светлой памяти Николаю Ивановичу Блинову), а (мягко говоря) непорядочные свирепо выли:

    \»Евреи Христа распяли ! … Иудаизм это вонючая грязь !… По Евангелию Иоанна, все они, враги Христа, прямо называются иудеи. И они не согласны с учением Христа и противны ему только потому, что они иудеи ! …. Иисус сказал, что всё богопочитание евреев ложное, что Моисеев закон исполнен противоречий и есть ложь и что они не знают Бога и служат похоти дьявола, называя его Богом, а что он дает им учение истинного служения Богу делом! … Одна из главных причин зла нашей жизни есть воспитываемая в нашем христианском мире вера в грубого еврейского бога !\» и наконец \»А попробуй рабочий, как это прорывается при еврейских погромах, отобрать от богачей хоть часть того, что отнято у него по законам !\»

  3. Сэм

    Уважаемый автор!
    Я уже писал и повторю, что с большим интересом прочёл Ваш рассказ, который явился для меня абсолютно неожиданным.
    И повторю, что мне ПОКАЗАЛОСЬ, что Вы несколько односторонне показали Толстого-человека и связку Толстой-евреи. В конце концов не так уж много в истории было великих людей, портреты которых однозначно надо рисовать только чёрной краской.
    Я понимаю, что уровень Ваших знаний просто не сравним с моим, и поэтому мне было бы очень интересно узнать Ваше мнение по приведённым в Еврейской энциклопедии фактам, которые рисуют Толстого и немного по-другому.
    https://eleven.co.il/jews-of-russia/government-society-jews/14127/
    Это всё фейк?
    Заранее благодарен

    1. Александр Орфис

      Уважаемый Сэм !

      Энциклопедия (всё равно еврейская, арабская, британская или российская) это источник ВТОРИЧНЫЙ, а потому скорее подверженный ошибкам и заблуждениям.
      ПЕРВИЧНЫМ же источником (в данном случае являются СОБСТВЕННЫЕ рассуждения Льва Николаевича Толстого.
      В первую очередь рассуждения предназначавшиеся для печати — и опубликованные (большей частью во время погромов) !

      1. Сэм

        Энциклопедия (всё равно еврейская, арабская, британская или российская) это источник ВТОРИЧНЫЙ, а потому скорее подверженный ошибкам и заблуждениям.
        Александр Орфис — 2019-12-16 12:45:59(896)
        ………………..
        Уважаемый автор, я не в курсе Энциклопедии арабской, но Еврейская энциклопедия – источник серьёзный, статьи в которой проверяются и редактируются специалистами. Я ни раз при подготовке своих статей прибегал к её помощи и ни разу не жалел. Вопрос же не в доверии к Вашим первоисточникам, вопрос в их подборе – объективный ли он или односторонний.
        Пример: в той же самой неуважаемой Вами Еврейской Энциклопедии приводятся те же цитаты про дело Дрейфуса, что привели и Вы. Но в середине приводится Вами упущенная:
        «Толстой заявил: «Да, да, он невиновен. Это доказано. Я читал материалы процесса. Он невиновен, опровергнуть это теперь невозможно».
        Вот я и спросил Вас: это фейк или нет?
        И что интересно. В этой же энциклопедии в перечислении видных сионистов, приверженцев толстовских идей приводится и имя героя Вашего рассказа Ахарона Давида Гордона. Это тоже фейк?
        С уважением
        Сэм

        1. Александр Орфис

          Уважаемый Сэм !

          Советую Вам проверить по приведенным мною ссылкам (почти все на Полное собрание сочинений Льва Николаевича) справедливо ли моё отношение к нему.
          А герой моего рассказа Александр Давидович Гордон это вымышленный персонаж и с Ахароном Давидом Гордоном
          никоим образом не связан.

          1. Александр Орфис

            Кстати, полное собрание сочинений Льва Толстого в 90 томах есть и онлайн.

          2. Сэм

            Случайное совпадение? Ну-ну.
            А за совет — спасибо.
            Хотя звучит откровенно по-хамски. Но я привык — не Вы первый.
            И вообщем мне более-менее всё ясно.
            Ваша «объективность» — в Вашем «нехотя пробормотал», что я, признаю — не заметил.
            Что в Вашу концепцию не укладывется — то «нехотя бормочется».
            Но больше всего о Вашем отношении к еврейству мне говорит Ваше перечисление через запятую энциклопедий:
            что еврейская, что арабская.

        2. Александр Орфис

          Кстати, упомянутая Вами фраза о Дрейфусе в моём рассказе встречается (см. примечание 47).

  4. Суравикин

    Каюсь — я прочёл очерк и комменты к нему случайно, просто потому что некоторые попавшиеся на глаза посты резнули глаз неприятной полу-оскорбительностью.
    Так вот — прочёл и не пожалел. Очерк отличный, с таким количеством ссылок, что спорить по фактам бесполезно. Посему критикуют «в общем», опираясь (иногда модифицируя) на привычные российско-совковские банальности: автор замахнулся на наше святое!
    Между тем г-н А. Орфис в этом не первый, наблюдательные (и авторитетные) люди находились и до него.
    Странно, что авторы комментов, похоже не знакомы с описанием Толстого Цвейгом в повести «Три певца своей жизни». А ведь есть и в русском переводе. Помню, прочтя впервые, схватился за голову — титан литературы оказался в жизни жутким, где-то даже жалким дураком.
    Нет-нет, разумеется Цвейг таких слов не употреблял, он был корректен. Но эти выводы легко просились сами. Так что г- Орфис просто «добавил материала», и сделал это хорошо. Цвейг кажется об антисемитизме в «Трёх певцах» не писал, там — о глупости и непорядочности Толстого, причём обильной и примитивной — в широком плане.
    «Уж сколько раз твердили миру», что мастерство в профессиональной области не гарантирует ум и таланты в остальных. Уж сколько раз твердили «русскоязычным», что писательство не есть «особая» профессия (таких профессий вообще нет) и дураком (а то и подонком) во многих отношениях можно быть и в ней.
    Затронем и антисемитизм. Наблюдения показывают: юдофильство далеко не всегда — признак большого ума. Но юдофобство — крайне частый спутник глупости. И пусть тут отдельные читатели не ищут извинений Толстому что, дескать, «время было такое, вот и другие тоже…». Это было время когда мразь травила Дрейфуса, а нормальные люди его поддерживали.
    Так что жму руку г-ну Орфису — он сделал хороший и информативный очерк.

  5. Александр Орфис

    Ответ Элиэзеру Рабиновичу и Борису Дынину
    _______________________________

    Уважаемые собратья по перу, мне кажется,
    что Вы несколько преувеличиваете.
    Ни предшественником большевизма, ни пророком, вещающим об ужасах 20. века он
    не был.
    А был барином Тульской губернии, 30 лет подряд обвинявшем в своём аморальном (хотя и очень распространённом среди людей его круга) образе жизни (\»Я убивал людей на войне, вызывал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал. Ложь, воровство, любодеяния всех родов, пьянство, насилие,убийство…\») кого угодно — евреев, государство, армию, юстицию, Церковь, частную собственность, телеграфы, поезда, телеграфы, апостола Павла, Шекспира, жену, НО ТОЛЬКО НЕ САМОГО СЕБЯ !
    Причём евреев он обвинял больше всего: \»По Евангелию Иоанна, все они, враги Христа, прямо называются иудеи. И они не согласны с учением Христа и противны ему только потому, что они иудеи…Иисус сказал, что всё богопочитание евреев ложное, что Моисеев закон исполнен противоречий и есть ложь и что они не знают Бога и служат похоти дьявола, называя его Богом, а что он дает им учение истинного служения Богу делом…Одна из главных причин зла нашей жизни есть воспитываемая в нашем христианском мире вера в грубого еврейского бога… А попробуй рабочий, как это прорывается при еврейских погромах, отобрать от богачей хоть часть того, что отнято у него по законам…\» и так далее и тому подобное…

  6. Элиэзер Рабинович

    Позволю себе длинную цитату из моей статьи 2012 г. в «Семи искусствах» — заодно и ссылка на Эдуарда Бормашенко:
    «Толстой, революция, Ростовы, Грибоедов, Фамусов, Чацкий — после чтения статьи Эдуарда Бормашенко о Толстом»:

    Сначала о до-толстовском политическом мышлении в России. В 1830 г. 16-летний юноша, который ещё не знает, что Россия признает его одним из своих величайших поэтов, выводит на листе бумаги заглавие «Предсказание» и пишет:

    Настанет год, России чёрный год,
    Когда царей корона упадет;
    Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
    И пища многих будет смерть и кровь;
    Когда детей, когда невинных жен
    Низвергнутый не защитит закон;

    …………………………………………………………
    И станет глад сей бедный край терзать;
    И зарево окрасит волны рек:
    В тот день явится мощный человек,
    И ты его узнаешь — и поймёшь,
    Зачем в руке его булатный нож:
    И горе для тебя! — твой плач, твой стон
    Ему тогда покажется смешон…

    Роман Гуль («Я унёс Россию», т.1, ч. 1) указал, что ещё раньше, в 1811 г., французский писатель Жозеф де Местр писал: “ЕСЛИ КАКОЙ-НИБУДЬ ПУГАЧЁВ, ВЫШЕДШИЙ ИЗ УНИВЕРСИТЕТА, СТАНЕТ ВО ГЛАВЕ ПАРТИИ; если народ окажется поколебленным и вместо азиатских походов примется за революцию на европейский лад, то я прямо не нахожу выражения для того, чтобы высказать свои опасения… Войны, ужасные войны!.. И Я ВИЖУ НЕВУ,ОБИЛЬНО ПЕНЯЩУЮСЯ КРОВЬЮ». Другой француз Жюль Мишле, продолжает Гуль, в 1863 г. писал: “Одно слово объясняет все, и в нем содержится вся Россия. РУССКАЯ ЖИЗНЬ — ЭТО КОММУНИЗМ”…

    И в год смерти Льва Толстого Александр Блок начнет своё стихотворение «Голос из хора», законченное через 4 года:

    Как часто плачем — вы и я —

    Над жалкой жизнию своей!

    О, если б знали вы, друзья,

    Холод и мрак грядущих дней!

    ………………………

    Будьте ж довольны жизнью своей,

    Тише воды, ниже травы!

    О, если б знали, дети, вы,

    Холод и мрак грядущих дней!

    Столько предвидения! А где же во всём этом стоит наш великий Лев Николаевич? В ПОЛИТИЧЕСКОМ МЫШЛЕНИИ — НА НУЛЕ. И пусть, по словам А. Воронеля, как их цитирует Эдуард, «Толстой предвосхитил многие идеи современной физики», но ведь физики для своих открытий не по нему учились, не так ли? А вот политическое мышление от гения русской литературы безусловно ожидалось, и здесь, как и в роли моралиста, Толстой мелок и, как метко заметил Александр Избицер в комментариях к статье Бормашенко, ПОПРОСТУ ГЛУП. Идеалом общественного устройства он считает крестьянскую общину, а не частное крестьянское землевладение, как того хотел Пётр Столыпин с его провалившейся аграрной реформой. Писатель вступает с премьер-министром в глупейшую, на мой взгляд, переписку, которую Столыпин, конечно, не смеет игнорировать и на неё отвечает.

    И позорная анти-столыпинская статья «НЕ МОГУ МОЛЧАТЬ» (1908), которую сейчас просто стыдно читать. В ней писатель резко выступает против смертной казни, красочно описывая повешение, которого он своими глазами, скорее всего, не видел. Я не начинаю здесь дискуссию о принципиальной моральности смертной казни, хотя и полагаю её необходимой в ряде случаев. Но только подумайте, что пишет Лев Толстой (жирный шрифт мой – Э.Р.):

    «В газете стоят короткие слова: «Сегодня в Херсоне на Стрельбицком поле казнены через повешение двадцать (потом оказалось, что двенадцать, и Толстой исправил цифру – Э.Р.) крестьян за разбойное нападение на усадьбу землевладельца в Елисаветградском уезде».[1]

    Двенадцать человек из тех самых людей, трудами которых мы живем, тех самых, которых мы всеми силами развращали и развращаем, начиная от яда водки и до той ужасной лжи веры, в которую мы не верим, но которую стараемся всеми силами внушить им, — двенадцать таких людей задушены веревками теми самыми людьми, которых они кормят, и одевают, и обстраивают и которые развращали и развращают их».

    Разбойное нападение – ничто, это же люди, которые нас кормят да одевают! Маркиз де Кюстин, который, возможно, был доступен Толстому по-французски, описывает дикие зверства крестьян во время восстаний и разгрома усадеб, но нашему великому автору до этого нет дела. Дальше больше:

    «Перебить крупных землевладельцев для того, чтобы завладеть их землями, представляется теперь многим людям самым верным разрешением земельного вопроса.»

    И он смеет это писать в разгар усилий Столыпина дать крестьянам реальное землевладение! Дальше больше:

    «Вы говорите, что это единственное средство успокоения народа и погашения революции, но ведь это явная неправда. Очевидно, что, не удовлетворяя требованиям самой первобытной справедливости всего русского земледельческого народа: уничтожения земельной собственности, а напротив, утверждая ее и всячески раздражая народ и тех легкомысленных озлобленных людей, которые начали насильническую борьбу с вами, вы не можете успокоить людей, мучая их, терзая, ссылая, заточая, вешая детей и женщин”.

    Вешали детей? В царское время?

    О революционерах и их опасности:

    «Вы говорите: «Начали не мы, а революционеры, а ужасные злодейства революционеров могут быть подавлены только твердыми (вы так называете ваши злодейства), твердыми мерами правительства».

    ВЫ ГОВОРИТЕ, ЧТО СОВЕРШАЕМЫЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРАМИ ЗЛОДЕЙСТВА УЖАСНЫ.

    Я НЕ СПОРЮ и прибавлю к этому еще и то, что дела их, кроме того, что ужасны, еще так же глупы и так же бьют мимо цели, как и ваши дела. Но как ни ужасны и ни глупы их дела: все эти бомбы и подкопы, и все эти отвратительные убийства и грабежи денег, все эти дела далеко не достигают преступности и глупости дел, совершаемых вами».

    ПОЖИЛ БЫ БАТЮШКА ЕЩЁ С ДЕСЯТОК ЛЕТ, чтобы он сказал? И теперь понятно, почему «Пугачев, вышедший из университета,» назвал его «зеркалом русской революции» (я статью Ленина не читал – использую только название): Толстой своим огромным авторитетом ослабил сопротивление бандитской революции и помог, посмертно, ей выиграть. И резко анти-столыпинские колхозы – его идейное дело.

    В моральном отношении он мне не учитель – для этого у меня были родители. Его фраза «Царство Б-жие внутри нас» ничем не значительнее более раннего афоризма Святого Августина: «Полюби Бога и делай что хочешь», или Гилеля: «Не делай ближнему, чего не пожелаешь себе. В этом вся Тора», или просто указания Торы, что человек создан по образу и подобию Б-жьему.

    1. Борис Дынин

      Элиэзер Рабинович
      — 2019-12-15 03:23:16(821)
      =================.
      Элиэзер,
      Вы нписали о Л.Толстом так, как будто он жил в России в одно время с вами (нами). Это не только несправедливо по отношению к нему, не только антиисторично, но и опускает из вида великую правду Толстого в его учении (при всех цитатах, выбранными вами). Он предвидел наступление ужасного времени. Его ответ был не действенным, легко опускающимся до наивности и через наивность обезоруживающим сопротивление злу. Но его ответ был словом о зле, таящимся в западной цивилизации. Конечно, он не был первым, но его голос звучал накануне и в начале 20-го века. Вы процитировали Св. Августина и Гилеля, но и они не предупредили ужасы истории. Нельзя же предъявлять претензии Толстому, что он, например, не проповедовал Тору после отлучения от церкви, или хотя бы «представительную демократию с разделением властей» в 1900 г. А те, кто не были толстовцами, например, авторы сборника «Вехи», были мудрее, реалистичнее? Мы теперь накладываем их мысли на случившуюся историю, и говорим «провидцы». Так и Толстой был провидцем, несмотря на политические ошибки и моральные спотыкания (а кто избежал их)..
      «Миллионы людей стоят под ружьем, всякую минуту по воле нескольких людей могущие начинать убивать друг друга сотнями тысяч, все это не важно, потому что все это устраняется тем социализмом и конгрессами мира, которыми мы усердно занимаемся. Какая же тут религия. Смешно даже при той высокой степени нашего развития говорить о таких устарелых глупостях». (Лев Толстой, «О социализме», 1910 г.)
      Вот он и искал ответ, помня, что и установившаяся религия не способна предупредить надвигающуюся катастрофу. Не стоит делать из него ни глупца, ни одного из виновников преступлений русской революции. Ваши слова: «Толстой своим огромным авторитетом ослабил сопротивление бандитской революции и помог, посмертно, ей выиграть» — натяжка. Кто из тех, кто отвергал власть большевиков, не сопротивлялся им из-за Толстого? Возможно, я не знаю. Впрочем, можно найти и далее идущие суждения типа: «Лев Толстой как предшественник большевизма» (https://magazines.gorky.media/slovo/2006/52/lev-tolstoj-kak-predshestvennik-bolshevizma.html). Логика ясная: Большевики – это насилие. Некто против насилия, в том числе против насилия над насильниками. Следовательно, он сам насильник или предшественник насильников». И все разложено по полочкам, как будто «насилие» есть вещь простая, ясная, и насилие против насильников все устанавливает царство добра и справедливости.

  7. Ася Крамер

    Ответ Илье Г. и автору статьи.

    Льву Толстому часто приписывают следующее высказывание:
    КТО ТАКОЙ ЕВРЕЙ?
    Еврей – это святое существо, которое добыло с неба вечный огонь и просветило им землю и живущих на ней. Он родник и источник….
    Еврей – первооткрыватель культуры. …
    Еврей – первооткрыватель свободы. …
    Еврей – символ гражданской и религиозной терпимости.
    Еврей – символ вечности…
    С авторством этой статьи есть большая проблема. Вот что пишет об этом «Еврейская Энциклопедия»
    В 1908 г. в варшавском еженедельнике на идиш «Театр велт» за подписью Толстого была опубликована апологетическая статья «Что такое еврей?», впоследствии перепечатанная в других изданиях. Хотя в 1931 г. в парижском «Рассвете» было указано, что это статья Г. Гутмана, опубликованная в «Еврейской библиотеке» (СПб., 1871, т. 1), во «Всеобщей еврейской энциклопедии» (английский язык, Н.-Й., 1943, т. 10), утверждалось, что текст принадлежит Толстому. Появление этого апокрифа свидетельствует о том, что евреи относились к Толстому как к «совести мира», «учителю морали и жизни» http://www.eleven.co.il/article/14127

    Более того, именно евреи, особенно те кто подвизались в начинающейся тогда киносъемке, беспрестанно снимая его, и подняли популярность Толстого на невиданный уровень.
    Если бы я об этом знала в молодости, я бы, может быть, немного иначе посмотрела на великие романы. Теперь я вижу, что в своих женских образа он все выводит к тому, что «наказывает за распутство»: Анну Каренину бросил под поезд, а Катюшу Маслову вроде пожалел, но только после того ка низвел к крайней степени несчастья и унижения, как бы говоря: вот что с вами будет, грешные отродья! Поэтому приходит в голову крамольная мысль: никакой не может быть гражданской позиции без самого человека, как такового!

  8. Inna Belenkaya

    «Он, тае, сначала был барин как барин — пил, в карты играл,
    ___________________________
    Можно спросить, уважаемый автор, откуда взялось это «тае»? . Может, это местный говор, типа местного диалекта? Или у этого мужика просто такое любимое словечко?

    1. Александр Орфис

      Можно спросить, уважаемый автор, откуда взялось это «тае»? . Может, это местный говор, типа местного диалекта? Или у этого мужика просто такое любимое словечко?
      __________________________________

      Сам не знаю. Я нашёл слово «тае» в трагедии Толстого «Власть тьмы».
      Его употребляет втопостепенный персонаж Аким.

  9. Александр Орфис

    В сравнении с Толстым Достоевский это почти филосемит.
    Он назвал евреев \»врагами человечества\» и \»носителями Антихриста\», но только в частном письме (Юлии Абазе) и только за полгода до смерти.
    А Толстой 30 лет подряд публично вопил:
    \»По Евангелию Иоанна, все они, враги Христа, прямо называются иудеи. И они не согласны с учением Христа и противны ему только потому, что они иудеи…Иисус сказал, что всё богопочитание евреев ложное, что Моисеев закон исполнен противоречий и есть ложь и что они не знают Бога и служат похоти дьявола, называя его Богом, а что он дает им учение истинного служения Богу делом…Одна из главных причин зла нашей жизни есть воспитываемая в нашем христианском мире вера в грубого еврейского бога… попробуй рабочий, как это прорывается при еврейских погромах, отобрать от богачей хоть часть того, что отнято у него по законам\» и так далее и тому подобное…

    И никакую \»собственной религии добра и справедливости\» Толстой создавать не собирался. У него была другая цель — тартюфское саммоправдание.

    \»Он, тае, сначала был барин как барин — пил, в карты играл, с мужиков семь шкур драл, девок и баб портил. Ну ещё, тае, в Крыму да на Кавказе басурманов воевал — и что с ними творил, шут его знает. А годкам к пятидесяти, тае, рехнулся. Не виноватый я! Асударство, тае виноватое, армия виноватая, суды виноватые, деньги виноватые! Дороги железные виноватые, винцо виноватое, убоинка виноватая! А також Церковь и апостол Павел. Кеспир какой-то аглицкий и тот виноватый. А сам я тае, аки агнец чистый. Вот и плетёт дурь уже почти три десятка годков. Ну да того гляди весь одуреет и как детя малое из дому убежит. Али бабу свою до смерти зашибёт. Она у него, сердешная, тож виноватая.

    И тут он с любопытством взглянул на меня:
    — А ты, тае, из Бердичева будешь, или из Одессы?
    — Нет! — я резко ответил ему – Я журналист… из Петербурга.

    Но мужик уже утратил ко мне интерес
    — Ой много вас, бердичевских, к барину ездят, а на кой ляд… Вы–то для него, тае, самые виноватые и есть.\»

    Есть такая эпиграмма (якобы на Сергея Смирнова): \»Поэт горбат, стихи его горбаты. Кто виноват? Евреи виноваты\»

    У Толстого горбатыми были не стихи (он был прозаиком) и не проза (прозаиком он был ГЕНИАЛЬНЫМ), а образ жизни.
    А виноватыми были в первую очередь евреи, но также государство, армия, юстиция, Церковь, железные дороги, телеграф, медицина, жена, Шекспир…

    1. Илья Г.

      И тот же Толстой писал: « Что такое еврей, которого никогда не удавалось сманить никакими соблазнами в мире, которые его притеснители и гонители предлагали ему, лишь бы он отрекся от своей религии и отказался от веры отцов?
      Еврей — это святое существо, которое добыло с неба вечный огонь и просветило им землю и живущих на ней.
      Он — родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры».
      Лучше всех о Льве Николаевич сказал Н. Щербина: «…Он генерал в литературе, а в философии — бурбон». А что с бурбона взять?!

  10. Ася Крамер

    Раз уж зашел разговор о Толстом, поделюсь и я своей давней заметкой. Кто-то из наших участников, наверное, помнит ее по другим изданиям, где мы ее обсуждали.

    В отличие от Марианны Шатерниковой (моя заметка была написана в ответ на замечательную рецензию Марианны Шатерниковой на вышедший к тому времени фильм “Последняя станция”   (The Last Station) режиссера Майкла Хоффмана,) у меня Льву Николаевичу чувства вполне определенные. Четко осознала, как сильно я не люблю творчество и саму личность «Матерого человечища» (выражение Ленина) я после прочтения «Крейцеровой Сонаты». Судя по дневникам Софьи Андреевны, произведение это если не автобиографично (свою жену он не убивал, только поедом ел!), то вполне основано на реалиях их жизни. Лев Толстой был эгоистичным, параноидальным ревнивцем, что на самом деле есть чувство собственности в степени безумия. Можете себе представить, он «сделал» (другого глагола тут не подберешь!) Софье Андреевне 13 детей – и только потому, что только тогда освобождался от своей всепоглощающей ревности, когда она носила ребенка и кормила грудью! Когда однажды врач запретил ей кормить, он возненавидел этого врача и всю их «медицинскую» братию, за то что они стали сообщниками его «распутной» жены. Когда она, наконец, перестала рожать (они ею чему-то научили!- возмущается Лев Николаевич) и окрепла, похорошела, тут его ревность заиграла с новой силой! Много лет прошло, пока Софья Андреевна поняла что из себя представляет ее муж: бывший развратник, а в настоящее время ханжа и эгоист.

    «Лев Николаевич всегда и везде пишет и говорит о любви, о служении богу и людям. Читаю и слушаю это всегда с недоумением. С утра и до поздней ночи вся жизнь Льва Николаевича проходит безо всякого личного отношения и участия к людям. Встает, пьет кофе, гуляет или купается утром, никого не повидав, садится писать; едет на велосипеде или опять купаться, или просто так; обедает, или идет вниз читать или на lawn-tennis. Вечер проводит у себя в комнате, после ужина только немного посидит с нами, читая газеты или разглядывая разные иллюстрации. И день за день идет эта правильная, эгоистическая жизнь без любви, без участия к семье, к интересам, радостям, горестям близких ему людей» — пишет она в своем дневнике 4 сентября 1897 года. 


    В феврале 1895 года умирает Ванечка, семилетний любимый сын Софьи Андреевны. В течение двух лет она не пишет дневника. После смерти любимого сына Софья Андреевна нашла спасение в музыке, у нее появляется духовная и творческая, совершенно невинная с точки зрения физиологии, близость с композитором. Танеевым. Это был лакомый кусок для ищущего оправдания своему ханжеству Глыбы. Он сурово плющил ее увлечение музыкой (она много играет на фортепиано, читает о музыке и композиторах), гневался на ее походы в концерты, мрачнел при редких визитах Танеева в дом, хулил музыку в целом на все корки. Музыка попала в разряд таких же сообщников «порочной» жены, как и медицина.

    Своей “бедой” он делился с крестьянами. Крестьяне советовали отходить ее кнутом: много лучше будет. “В нашем простом быту мы – вожжами”, – делились опытом мужики.

    «Ей как-то подумалось, потом она совсем утвердилась в мысли, что, не понимая женщин, Лёвочка в своих художественных вещах представляет женские образы совсем не так, как мужские. Последние чаще всего показаны изнутри, и в этом главная и поразительная сила Лёвочки как писателя. От женщин остается только внешнее впечатление, часто очень яркое, но всегда наружное. Мы узнаем, что думали и особенно переживали князь Андрей, или Пьер, или Иван Ильич, но этого никак не скажешь про Наташу или Анну..» — этот отрывок принадлежит нашему замечательному автору (с болью говорю –покойному) Виталию Рапопорту. Он взят их его великолепной работы «.Неимоверное Счастье Графини Толстой».
    А вот еще отрывок из дневников Софьи Андреевны. Надо сказать,, что в сем,е Толстой существовал обычай давать друг другу читать свои дневники. Еще молодой, только что из-под венца Сонечке «Левушка» дал почитать деневник из времен своей холостой жизни. Этот удар, это невообразимое скойище пороков, эту травму Софья Андреевна пронесла через всю жизнь. Тем не менее, ома продолжала читать его дневники.

    . «Во всех его дневниках проглядывает самообожание. Люди для него существовали постольку, поскольку они касались его. Еще в дневниках ее поразило, что, наряду с описаниями разврата, Лёвочка каждый день искал случая сделать доброе дело. Так и нынче. Пойдет гулять на шоссе, и то лошадь направит пьяному, то поможет запрячь, то воз поднять. Прямо случая ищет сделать доброе дело».
    Давно замечено,что личности болезненно черствые имеют какой-то свой реестр добрых дел – механический что ли: паучка спас, нищему подал, а нравственные мучения окружаюих для них непонятны и остаются за скобками этого реестра.

    В «Крейцеровой сонате» в порыве ревности главный персонаж сначал зверски избивает жену, а потом наносит смертельный удар ножом жене. Извольте, вот соответствующий кусочек:
    «Первое, что бросилось мне в глаза, было ее светло-серое платье на
    стуле, все черное от крови. … Прежде и больше
    всего поразило меня се распухшее и синеющее по отекам лицо, часть носа и под
    глазом. Это было последствие удара моего локтем, когда она хотела удерживать
    меня. Красоты не было никакой, а что-то гадкое показалось мне в ней. Я
    остановился у порога.
    — Подойди, подойди к ней,- говорила мне сестра.
    «Да, верно, она хочет покаяться»,- подумал я. «Простить? Да, она
    умирает, и можно простить ее», -думал я, стараясь быть великодушным. (Гениальное писательство или искренностЬ? Вот в чем вопрос) — Я подошел вплоть. Она с трудом подняла на меня глаза, из которых один был
    подбитый, и с трудом, с запинками проговорила:
    — Добился своего, убил… — И в лице ее, сквозь физические страдания и
    даже близость смерти, выразилась та же старая, знакомая мне холодная
    животная ненависть. — Детей… я все-таки тебе… не отдам… Она (со
    сестра) возьмет…
    О том же, что было главным для меня, о своей вине, измене, она как бы
    считала нестоящим упоминать».

    Кто-то может посчитать это описание гениальной фантазией гения. Другие (и скорее всего, они будут правы) оттиск болезненной души, полный чудовищной тьмы.

    1. Александр Орфис

      Большое спасибо за Вашу чрезвычайно интересную заметку, но в моей статье речь идёт не о частной жизни Льва Толстого, а о его гражданской позиции и общественной деятельности.

  11. Сэм

    Уважаемый Александр!
    Мне было очень интересно читать этот Ваш рассказ.
    Сразу видно, что Вы владеете материалом и написанное — только верхушка айсберга.
    Но…
    Мне кажется, хотя никаких оснований для этого «кажется» нет, что Вы чересчур односторонне отнеслись к Великому Писателю.
    Ведь Толстой — прежде всего Писатель. Если бу не его творчество, то сейчас никто бы и не вспоминал об его философии. Достаточно было бы Ганди.
    А в его творчестве даже нет намёка на то юдофобство, что есть у Гоголя или Достоевского.

    1. Элла Грайфер

      Сэму:

      Гоголь и Достоевский, конечно, вгляды свои высказывали, в том числе и такие, что нам с вами совсем не нравятся, но они не претендовали на создание собственной религии добра и справедливости. Толстой — претендовал, за то с него и спрос, а не за книги, которые могут нравится или не нравиться. Мне книги Достоевского нравятся и даже очень, юдофобия его мне не нравится, но он безгрешного из себя не строит.

      1. Сэм

        Элла, мне остаётся только повторить(ся)
        «Ведь Толстой — прежде всего Писатель. Если бу не его творчество, то сейчас никто бы и не вспоминал об его философии. Достаточно было бы Ганди.»

    2. Александр Орфис

      Отчасти согласен.
      Толстой действительно прежде всего известен как писатель, а не мыслитель и публицист, а в беллетристике Толстого антисемитизма (как и евреев) почти нет.
      Хотя я не стал бы удтверждать, что из десятков тысяч активных и пассивных погромщиков Российской Империи не один (!) не был, по крайней мере отчасти, вдохновлён толстовской публицистикой.
      Но даже если это так, то террорист подкладывающий бомбу в самолёт остаётся террористом даже если эта бомба по независящим от него причинам не взорвётся.

  12. Александр Орфис

    Уважаемый Gregory,

    Надеюсь Вы не станете сравнивать частную жизнь с общественной деятельностью ?
    Любовь хорошо поесть или выпить это не звериная юдофобия, более того, фактический призыв к погромам — и оправданием их !
    А нестандартная сексуальная ориентация это совсем не то же, что и мерзкое тартюфство, от которого десятки тысяч человек пострадали !

    1. Александр Орфис

      Хотел бы ещё раз подчеркнуть, что, в отличии, скажем, от Пушкина или Бальзака Толстой не был «заурядным»антисемитом, евреев не любящим, но не придающим им особого значения.
      Это был звериный, патологический, кровожадный юдофоб, который евреев 30 лет подряд целенаправленно обливал грязью, при этом особенно свирепствуя во время погромов.

      1. Александр Орфис

        Так что сравнение с Крушеваном или Сергеем Нилусом вполне оправданно.

  13. Gregory

    Уважаемый автор,
    объясняться не стоит. Ваша позиция целиком изложена в песне Тимура Шаова, отрывки из которой приведены ниже:

    «Сам Гендель был обжорой,
    Гюго грешил инцестом,
    А Фёдор наш Михалыч
    В рулетку баловал,
    И даже умный Ницше
    Свихнулся, как известно,
    Чайковский… Ну, это ладно…
    А Мусоргский бухал! …
    …Руссо был мизантропом,
    Есенин — хулиганом,
    Лорд Байрон — то был бабник,
    Он это дело знал,
    А, впрочем, как и Клинтон,
    И Бунин с Мопассаном
    Вот Элтон Джон… Ну, это ладно…
    А Мусоргский бухал!…
    …Петрарка был занудой,
    А Сартр коммунистом,
    А Пресли был сексотом —
    Он на «Битлов» стучал,
    Мазох был мазохистом,
    Маркиз де Сад — садистом.
    И все они бухали!
    И Мусоргский бухал!

    Но это — в шутку, а Вы, похоже, всерьез… Жаль.

  14. Александр Орфис

    К сожалению, вышла путаница с чередовым порядком ответов.
    Прошу уважаемую редакцию по возможности устранить её.

  15. Александр Орфис

    А вот слова писателя и публициста Александра Валентиновича Амфитеатрова, тоже не еврея, а сына православного богослова:

    «Личным отказом своим от власти денег он, по существу, не обездолил себя ни на грош: просто лишь переложил капитал из правого кармана в левый, — прежде доходности поступали в мужнино бюро, а теперь стали поступать в женину или детскую шкатулку. Подвиг, которым наивно гордился Толстой, вышел не из редкостных и не из могучих. Ведь даже Самсон Силыч Большов решился некогда довериться всем своим состоянием дочери и зятю, хотя и был за то жестоко наказан. Так то Большовы и Подхалюзины, а то Толстые, Берсы, Оболенские! Между намерением Льва Толстого раздать свое достояние неимущим, по заповеди евангельской, и исполнением сего плана встала сперва семейная опека, а затем, в утешение, подоспела остроумная теория о вреде денег вообще, а следовательно, и денежной помощи в частности. Разрешил было Толстой беспрепятственное воспроизведение своих сочинений, но — кроме фундаментальных томов, которые сделали его «Львом Толстым», без «Войны и мира», без «Анны Карениной». И опять-таки подоспела на выручку моральная оговорка, что Толстой считает свою художественную деятельность до 1882 года вредною, а следовательно, и не подлежащею распространению. Но тем не менее торговли этою осужденною и отреченною литературой долгохамовнический склад не прекратил и не прекращает, да, конечно, и никогда не прекратит — и отлично сделает! Ему польза, а читателям и польза, и удовольствие. Но, таким образом, выходит, что публика, интересующаяся Толстым, как художником, приглашается из Ясной Поляны не отказаться от своего «порочного» любопытства, но лишь платит за его удовлетворение особый налог или пеню, что ли. Мораль — бери даром, а за искусство — подай денежки. Так что опять-таки Ясная Поляна великолепно расторговалась старым грешным Толстым, вопреки осуждению его Толстым новым и святым. И мало того: хлопотала в главном управлении по делам печати, нельзя ли в нарушение авторской воли («все — капризы!») отменить свободу воспроизведения, предоставленную Толстым для сочинений после 1882 года и чрез то загнать в яснополянские хлева еще новые и новые отары баранов с золотым руном

    http://az.lib.ru/a/amfiteatrow_a_w/text_1914_tolstoy.shtml

    Причём следует добавить, что (в отличии от родни Самсона Силыча Большова) несчастная Софья Андреевна ограбить мужа не смогла, даже если бы захотела, поскольку Толстой несмотря на липовый «отказ от собственности» её целыми десятилетиями фактически под домашним арестом держал.

    «Интересно, что при этом она не могла без согласия мужа свободно передвигаться по России. И когда в 1886 году возникла необходимость поездки С.А. в Ялту к умиравшей там матери, Толстой должен был подписать жене еще одно удостоверение, что он разрешает ей «в течении сего 1886 года проживание во всех городах и местностях Российской Империи».»

    Справедливости ради следует добавить, что толстовство это вероятно, единственный случай в мировой истории, когда последователи оказались в моральном отношении гораздо чище чем основатель, потому, что наивно приняли безумное тартюфство за искреннюю проповедь, способную спасти мир.
    В конце-концов несчастные сгинули от голода, в тюрьмах или в Гулаге.
    Вот их действительно жалко …

    А двадцатый век начался не «уходом» окончательно обезумевшего яснополянского Тартюфа, а кровавыми еврейскими погромами, во время которых он напечатал: «одна из главных причин зла нашей жизни есть воспитываемая в нашем христианском мире вера в грубого еврейского бога» и «А попробуй рабочий, как это прорывается при еврейских погромах, отобрать от богачей хоть часть того, что отнято у него по законам».

    Вот он, великий гуманист во всей своей красе …

    Это тоже написал не еврей, а Павел Басинский («Лев Толстой. Бегство из рая»)

    Справедливости ради следует добавить, что толстовство это вероятно, единственный случай в мировой истории, когда последователи оказались в моральном отношении гораздо чище чем основатель, потому, что наивно приняли безумное тартюфство за искреннюю проповедь, способную спасти мир.
    В конце-концов несчастные сгинули от голода, в тюрьмах или в Гулаге.
    Вот их действительно жалко …

    1. Александр Орфис

      Тем не менее:
      «Но и сейчас произведения одного из величайших писателей мира занимают почётное место в моём книжном шкафу; я просто знаю цену их автору.»

  16. Александр Орфис

    А впрочем, речь идёт не столько про антисемитизм Льва Толстого, сколько про его тартюфство.
    Нищие калеки, которым он отказывался дать милостыню, при этом истратив целое состояние на себя и своих холуев были(скорее всего) не евреями, а чистокровными славянами.
    И чудовищный голод в Поволжье, во время которого Лев Николаевич написал и напечатал, что «доброе дело не в том, чтобы накормить хлебом голодных, а в том, чтобы любить и голодных, и сытых» поразил не евреев, а русских мужиков.
    Причём первой на тартюфство Льва Николаевича указала русская (а не еврейская) пресса ещё в 1907 году, после его заявления, что он «решительно никакого имущества не имеет», а потому бедным не в состоянии помогать.

    В ответ на письмо Толстого появилось несколько карикатур. Например, «Раннее Утро» поместило карикатуру с надписью: «Тит Титыч, прочитав последнее письмо Л. Н. Толстого, немедленно объявил себя толстовцем» (изображен жирный купец, похожий на Толстого; около него стол с яствами и надписью: «Собственность жены»; около стола толпятся скелеты голодающих). Печатались фельетоны под заглавиями: «Великий барин земли русской», «Великий банкрот земли русской» и т. п. Авторы допускали резкие выпады против Толстого

    Источник: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/pisma-tolstomu/letter-269.htm

    Так что я далеко не первый.

  17. Александр Орфис

    Можно как угодно относиться к Гофолю и все-таки следует признать, что \\\»Тараса Бульбу\\\» он написал (и напечатал) не во время погромов.
    И даже Всеволод Крестовский свую гнусную трилогию \\\»Жид идёт\\\», оказавшую немалое влияние на \\\»Протоколы сионских мудрецов\\\», во время погромов печатать не стал, подождал пять лет после их (временного) окончания.

    У \\\»великого гуманиста\\\» Льва Толстого таких
    тормозов не было.
    В документальном очерке \\\»Погром\\\» Максима Горького есть следующее место:

    \\\»— Жидов бьют! — с удовольствием в голосе сказал какой-то старичок, благообразный и чистенький. Он крепко потёр маленькие, сухие ручки и добавил:

    — Так их и надо!\\\»

    Конечно, же мерзость.
    Но представьте себе, что этот \\\»благообразный и чистенький\\\» старичок не просто шепнет на ухо соседу, а залезет на бочку и во всю глотку завоет \\\»Евреи Христа распяли ! Иудаизм это вонючая грязь ! По Евангелию Иоанна, все они, враги Христа, прямо называются иудеи. И они не согласны с учением Христа и противны ему только потому, что они иудеи ! Одна из главных причин зла нашей жизни есть воспитываемая в нашем христианском мире вера в грубого еврейского бога !\\\» и наконец \\\»А попробуй рабочий, как это прорывается при еврейских погромах, отобрать от богачей хоть часть того, что отнято у него по законам!\\\»

    Обращаться к Толстому с просьбой осудить погромы (как это делали десятки евреев) было не менее абсурдно, чем умолять о том-же Сергея Нилуса или Павла Крушевана !

  18. Gregory

    Бормашенко — 2019-12-03 07:00:21(29)

    Поразительный в своем бесстыдстве и никчемности текст.
    _______________________________________________________________
    Полностью присоединяюсь к этой оценке.

  19. Oleg Kolobov, Minsk, Belarus

    2019 12 03 8-13
    Спасибо автору и порталу Берковича за эту статью, которая кажется на 100% прояснила моё недавнее сильное недоумение, как мог Толстой в той главе 1 тома «Войны и Мира», где говорится о приезде князя Андрея с беременной женой в именье к своему отцу перед отъездом на войну, в этой главе Толстой выставил старого князя в его отношениях с дочерью полным «пустым идиотом», читал все 4 тома очень давно ещё подростком, а теперь вдруг спросонья, оставив на ночь почти беззвучное гениальное чтение Евгением Терновским, подскочил, получив удар кувалдой по башке, услышав, как старый князь «репетирствовал» по математике с дочерью…

  20. Inna Belenkaya

    Пожалуй, таким Л.Толстого никто не изображал. Более неприятного типа и одиозной фигуры и представить трудно. Ладно цитаты (хотя их можно надергать), но в описании автора Толстой \»скорее напоминал пьяного или сумасшедшего или… погромщика\», \»он занёс руку, явно собираясь меня ударить\», \»сумасбродный помещик\», \»злобно прошипел проповедник ненасилия\» и т.д. Вот таким автор видит Толстого. По-моему, это , мягко говоря, очень предвзятый взгляд

Добавить комментарий для Александр Орфис Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.