[Польское] правительство приняло закон, по которому будут наказываться те, кто пользуются фразой «Лагеря смерти в Польше»… Историк Принстонского университета Ян Томаш Гросс, который писал… что поляки во время Второй мировой войны убили больше евреев, чем немцев, — был допрошен [польским государственным] прокурором по обвинению в «оскорблении нации».

Чарльз Бернстин

Из книги «Перерекогносцировка» (2013)

Перевод и примечания Яна Пробштейна

Нынешний (2019) лауреат высшей, Боллингеновской, премии США в области поэзии Чарльз Бернстин (р. 1950) всегда был нарушителем спокойствия, подвергая сомнению общепринятые нормы, конвенции, поэтику политики и политику поэзии. Не случайно, языковая поэзия («L=A=N=G=U=A=G=E»), одним из лидеров и основоположников которой он является, основывается на идеях ОПОЯЗа и русской формальной школы, в частности на принципе «остранения» В. Шкловского, связывая его с «очуждением» Брехта и «обновлением» Паунда («make it new»). Чарльз Бернстин обожает Велимира Хлебникова (хотя и не читает по-русски) и собрал все книги переводов русского поэта на английский (а их немало). Бернстин увлеченно беседует о Маяковском, Крученых и признает, что не только поэты, но и русские художники, такие как Малевич, Татлин, Попова, Н. Гончарова, Родченко оказали на него огромное влияние. Сильны в творчестве Бернстина и еврейские мотивы, начиная с переложений Баал-Шем-Това, аллюзий на Гершома Шолема и Шмуэля Агнона и кончая приводящийся ниже элегией «Концентрация», написанной в ответ на недавно принятый в Польше закон, по которому предусматривается лишение свободы до трех лет любого, кто пользуется такими выражениями, как «Польские лагеря смерти» в отношении Аушвица и других лагерей, которые использовала нацистская Германия на оккупированной Польше во время Второй Мировой войны.

Транссегментальное плавание

Это разум превращает в навоз все эти
Обращения рощ и манерные утверждения.
«Отвратительно» — вот слово, изверг —
Звук извергается в стихотворение, как
Окорок на Бар-мицву. Просто загни
Какой-нибудь изгиб ветки или пару. Пригвожден
К 24-часовой охране в тумане. Уни-
формы измараны и плохо сидят. Но джинсы
приводят все это в порядок. Набор тем:
Вырезать и вставить, угрюмая, межконфес-
сиональная, острая, как лазер, лоботомия. Дверь
Закрывает дверь. Словно разделение конти-
нентов становится метафорой
Заплыва (изложение суждения). Подбадривай
Бодрячка-вратаря, а мне дай пойти вразнос
На гидроцикле. Волны навалились, не взяв
Мзду за проезд. А как дела у вас?

Правда в пудинге

Представьте поэзию как ряд террас — иные огромны, иные не больше кнопки, — обозревающих город языка. Представление звука и света начинается в темноте: предложения летят, как стрелы, одна за другой, волна за волной, магазин банального подержанного барахла, события мелькают перед глазами, как тусклое мерцанье сознания в алкогольном ступоре. Факты, везде только факты, и ни капли питья.

То рассвет, то ночь, то луна, то утро. Словно день не кончается, он просто все время возвращается за новой добычей.

Язык — событие мира, так же, как для пользователей языка, мир —событие языка. Даже мир — это язык.

Говори правду правде.

В вязкости процесса конца не видно.

Поэзия показывает чернилам путь из пузырька.

Не впрягайте Имя Собственное в телегу активного мышления.

Прекрасное раздражено всегда.[1]

Социальная функция поэзии — не выражать, а скорее исследовать возможности выражения.

Поэзия — сложность, остающаяся сложной.
(Хэнк Лазар из Паунда/ Уильямса)[2]

Но щепки разума вносят поправки.

Связывай узелки.

Обвинять других в собственных неудачах неизбежно; заставлять других делать твою работу непростительно.

Судьба делает нас теми, кто мы есть
Так же, как мы делаем ее тем, что она есть
Но захлестывает печаль

Хочу не междисциплинарности, но внедисциплинарности.

Там нечто такое, что не любит рамку
Хочет все оставить обнаженным.

Прежде, чем сделать рамку, хотел бы узнать,
Что я зарамил или обрамил.

Две рамки разошлись на перепутье,[3]
& я, не мог я выбрать ни одной,
и так остолбенев, застыл.

Для рамок мы — то, что внутри.

Две рамки лучше одной
Три — уже чаща.

Сегодня беспокоюсь о профессоре Б, который беспокоится о том,
обыденное ли у него беспокойство или тревога, и это беспокойство о своей тревоге тревожит его больше всего, превращая его беспокойство в тревогу, о которой он так тревожится.

«Неужели лучшее — это самое лучшее, что ты можешь сделать?»

Обрамляет ли работа интерпретацию или интерпретация обрамляет текст? Или текст — это работа без рамок?

Поэзия начинается в настоящем, но тотчас же уводит тебя в прошлые жизни множеством своих троп.

Что ускользает от взгляда с птичьего полета, так это простой взгляд на то, что на земле.

Не бессвязное, связуется другими средствами. Любыми необходимыми средствами.

Не поток сознания, а поток восприятия.

«Не мысль, завершенная и полная, ищет путей выражения в прекрасной форме. Это борьба мысли, то, что внутри и вне размышлений, это все вещи и то, что за ними, это жизненный материал, выраженный в нашем восприятии, которые мы должны выразить в эстетическом созидании».
[Гуннар Бьорлинг]4 .

Какова разница между повествованием и рассказом? Какова разница между рассказами, рассказанными и нерассказанными? Какова разница между рассказом, рассказанным единожды, дважды и рассказанным много раз? Находит ли рассказ свой способ выражения или рассказчик его рассказывает? Как отличить рассказанное от рассказа?

Факт — оледеневшее состояние вещей. Если бы я определял факты стихотворений, я бы сказал, что нет иных фактов, кроме слов, а слова не факты вовсе, но то, что делает факты возможными. Стихотворение — это факт, созданный им самим. Поэт — продолжение факта стихотворения.

«Оно — то, что есть. Оно свингует».

[Пол Анка]5

В 1990-х обычным зрелищем в магазинах России были пустые полки, но в одном были голые стены. Это был магазин, торгующий полками.

Столь многое зависит от того, что ты понимаешь под неудачей, чего хочешь от успеха, и каково на твой взгляд воздействие стихов.

В той мере, в какой стихотворение успешно, ему не удается неудача, но избежав неудачи, оно также добивается в неудаче успеха. Это сценарий проигрыша в любом случае (который в алхимии поэзии кажется нам всегда выигрышем).

Некоторые восхваляют красоту стихотворения и точность его образов. Возможно, это я люблю меньше всего. От полировки поверхность стихотворения становится зеркальной и я глазею на неe, не в силах перебраться на другую сторону. Здесь девственность вуайеризмa цела. Следовательно, здесь поэтика — принудительная автоэротика. У меня несколько названий для того, что здесь пошло не так: тон натянут, концовка закостенела, разжиженный синтаксис натянут на рамку в виде коробки, а потом чувства размешаны чайной ложечкой.

Либо у тебя есть талант, либо мы тебе его купим.

Пес на четырех лапах лучше кошки на трех.

Недалеко то время, а может, оно уже пришло, когда компьютеры смогут писать стихи лучше, чем мы. Поэтому мы теперь должны добавить к логопее, фанопее и мелопее[6] алгоритмию.

Хорошие поэты проводят аналогии; великие поэты сравнивают аналогии.
Компьютеры никогда не заменят поэтов, потому что ни один компьютер не выдержит столько надругательств.

Ценнее ли диалогическая мощь синхронического мерцания?

Произведение искусства всегда превосходит свое материальное воплощение, а равно и свою идеальную форму: физическая или цифровая конкретика, предшествующие коды или алгоритмы, опыт прочтения или обозрения, интерпретации, контексты публикации или показа, исторические связи — у всего этого есть сходство, собирающееся вокруг полого центра.

Три типа фрагментации или три аспекта любого фрагмента: расщепление, эллипсис, сочленение.

Серия рамок, каждая из которых смещает, но не заменяет друг друга.

В форме составного эссе или эссе с продолжением каждая из взаимозаменяемых частей косвенно связана с другой, образуя связку вокруг серии намеченных, но не сформулированных возможных мотивов. Таким образом, высказывание обращено к различным аспектам воображаемого, словно они взаимосвязанные торцы на поверхности кристалла.

Противопоставляя несопоставимое, но связанное, материал образует структуры или комбинации внутри иx среды.

«Мы добиваемся лишь кратких и неопределенных проблесков».
(Э. А. По, «Поэтический принцип»)

Слова запинаются, потом отказывают, но любовь и забота остаются.
Любовь терпит крах, забота предает, слова остаются.

Лучше вчерашняя салями, чем сегодняшняя любительская.[7]

Не в ладах ли поэзия и поэтика? Противоположные ли вещи поэтика и изучение ее? Новаторство — область эстетики или практического исследования?

Поэзия в классе — то же, что тело на кладбище.

Поэтика и новаторство — это Сцилла и Харибда или, возможно, Пат и Паташон [8] или опять-таки, собака и кость, но вероятно — певец и песня или это — врач и пациент либо внутреннее и внешнее или крючок, леска и грузило либо политика поэтической формы.

Если чтение поэзии не направлено на расшифровку зафиксированного доступного пониманию значения, а скорее побуждает к исполнению и ответу на перекрывающиеся значения, тогда трудность не в препятствии, а в открытом просторе.

«Это головоломка. Я не ломаю голову, но это головоломка… Я не озадачена, но это очень озадачивает».
(Гертруда Стайн, «Наша Всеобщая Матушка»)[9]

Все говорят об упадке гуманитарных наук,
но немногие пытаются подняться.
иными словами, есть ли у прошлого будущее?

«Лестница побуждает нас подняться над собой. В этом ее важность. Но в бездне где ее поставить?»
(Эдмон Жабес)[10]

Информация рождается свободной, но везде в цепях.

Поэзия — это метадата без кода, свободное тегирование, каскад стилей с неопределенными маркерами.

Роль преподавания поэзии или критики поэзии — не исключать сложность, как в суде, но поддержать ее: понять способы, которыми сопротивление легкому усвоению может поддержать наш интерес к стихотворению и в процессе этого доставить эстетическое удовольствие и интеллектуальное усилие.

Мы — ученые и преподаватели и художники или академетрики?

Важнейшее различие в нашей поэтике не только между показом и представлением (изображением), игрой и выражением, но также между тем, чтоб ухватить смысл или только указать на него.

Все поэтика политична
Все поэзия — это политика
Вся политика — это поэтика

То, что думаешь, — и за $ 5 получишь как раз то, что стоит $ 2.95.

Думай о поэтических группировках не как об островах, но о направлениях — северном или южном, на которых могут поселиться разные времена и народы.

Школы создаются для того, чтобы их ломать.

Не куда идти, а на что

Да, у нас нет идеологии, нет идеологии сегодня.

Споткнуться, притвориться, упасть. Это не только мои темы, но и практика (создает несовершенное). Позволяет ли стихотворение своей ошибке указывать путь? обвал? провал? экстаз?

Даже у Тихого океана есть дно, но вам будет очень трудно его достичь равномерными взмахами рук.

Я могу быть неправ, на самом деле, я скорее всего ошибаюсь, но не так ошибаюсь, как вы.

Правота вдвойне — почти всегда ошибка: свернув дважды направо, почти всегда пойдешь налево.

Отсутствие отсутствия — не свидетельство отсутствия. (Свидетельство отсутствия — не отсутствия свидетельства.)

Что идет за мной по пятам — идет позади. Я прячусь в своем прошлом.

«Но мир никогда не устанет наблюдать, как смятенная душа идет из мрака во тьму» (Оскар Уальд, «Критик как художник»)

Не говорите мне, что пора идти спать, потому что я только что проснулся.

В португальском языке последний слог не считается.

Точно поэзия — это то, что даешь теще, когда она оглохнет.

Рабби Элиза всегда спрашивала: «Что было вначале — яйцо или идея?»
как способ прекратить разговор, который по ее мнению, слишком быстро перешел к выводам. В очень жаркий полдень рабби Омар спросил рабби Элизу, откуда произошел ее знаменитый афоризм. «Кружным путем, — начала рабби Элиза, отрываясь от отрывка, который изучала, — он связан с так называемым «Правилом указательного пальца» рабби Юкеля: «Не складывайте всех своих цыплят в одно яйцо», что в свою очередь, является вариантом афоризма, приписываемого рабби Раджу, который мы распеваем в первое полу-луние зимы: «Одно яйцо — еще не весь мир». Услышав это, рабби Омар громко запротестовал, заметив, что за несколько веков до рабби Раджа, рабби Недостаточно-Песка-в-Пустыне-Недостаточно-Воды-в-Море настаивал на том, что главный вопрос для размышлений в ночи-безвидных-радуг это: «Что произошло сначала: корзинка или идея корзинки?» «Именно, — сказала рабби Элиза с торжествующим смешком: «Без корзинок или яиц у нас останутся только слова, а без слов — только рты.

Представьте поэзию как ряд террас — иные огромны, иные не больше кнопки, — обозревающих город языка. Представление звука и света начинается в темноте: предложения летят, как стрелы, одна за другой, волна за волной, магазин банального подержанного барахла, события мелькают перед глазами, как тусклое мерцанье сознания в алкогольном ступоре. Факты, везде только факты, и ни капли питья.

То рассвет, то ночь, то луна, то утро. Словно день не кончается, он просто все время возвращается за новой добычей.

Язык — событие мира, так же, как для пользователей языка, мир —событие языка. Даже мир — это язык.

Стихотворение загружается…

Пожалуйста, подождите

Горе без боли

Филипу Уолену[11]

что за отметины здесь? заносы счета, наполненные

как грузовик с мороженым, о котором все время моя бабуля забывала

пока волна не прикрыла этот провал

& никто ничем не замочил

или это дает тебе повод о чем-то порыдать?

ТЫ ГОВОРИШЬ ПОЙЛО Я ГОВОРЮ INSCRIPSIT[12]

Питеру Квартермэйну[13]

О дай мне mentastrum,[14]
Дай мяты от ангины,
Утром сквозняк в спину,
К ночи утка станет золотой.
Кайпиринья[15], кайпиринья целый день,
Пока голубку не проглотит тень,
И дети одиноко побредут домой.

Из книги «Почти/Промазал» (2018)

Не говори мне о приливах и отливах, я был там и вернулся, мой друг

О времени я не могу тебе ничего сказать, кроме
Того, что не было уже написано на песке, едва
Различимо, как раз перед тем, как вода
Затопит это даже без следа
Следа остатков какой-нибудь надписи.
Человек не лучше, рассыпающийся в потоках
Опасных взаимообвинений, где
Гуманоиды живут в непосредственной близости
От зверей. Кто их не обожает? Это
История рождения матери —
Только теперь я слишком одержим, чтобы
Рассказать ее словами другого. Или
Попытаться еще раз, отставив чувства.
Движение само затемняет ее смысл.

Концентрация (Элегия)

Поскольку СМИ используют исторически неверные термины «польский концентрационный лагерь» и «польский лагерь смерти» для Аушвица (Освенцима) и других нацистских лагерей уничтожения, которые построили немцы во время Второй Мировой войны… ДА БУДЕТ ОТНЫНЕ СЛЕДОВАТЕЛЬНО РЕШЕНО, чтобы все новостные средства [использовали] официальное название… «Немецкие лагеря смерти, построенные нацистами на оккупированной Польше». Петиция фонда Костюшко www.thekf.org/kf/our_impact/petition

[Польское] правительство приняло закон, по которому будут наказываться те, кто пользуются фразой «Лагеря смерти в Польше»… Историк Принстонского университета Ян Томаш Гросс, который писал… что поляки во время Второй мировой войны убили больше евреев, чем немцев, — был допрошен [польским государственным] прокурором по обвинению в «оскорблении нации». — www.theguardian.com/2016/apr/24/polish-leaders-using-war—museum-to-rewrite-history-says-academic

Польское правительство одобрило новый закон, по которому предусматривается лишение свободы до трех лет любого, кто пользуется такими выражениями, как  «Лагеря смерти в Польше» в отношении Аушвица и других лагерей, которые использовала нацистская Германия на оккупированной Польше во время Второй Мировой войны. www.theguardian.com/world/2016/aug/16/poland-approves-bill-outlawing-phrase-polish-death-camps

Польские лагеря смерти
Лагеря смерти в Польше
Польские лагеря уничтожения
Нацистские лагеря смерти в Польше
Немецкие лагеря уничтожения в оккупированной Польше
Лагеря смерти в оккупированной Польше
Польские поля смерти
Польские газовые камеры
Польские центры уничтожения
Оккупированная нацистами Германия
Оккупированная нацистами Франция
Оккупированная нацистами Австрия
Оккупированная нацистами Италия
Оккупированная нацистами Польша
Польские антисемиты
Польские антисемиты в Польше оккупированной немцами
Польская вина
Польская в вина в Польше оккупированной нацистами
Польские жертвы
Польская вина в Польше оккупированной немцами
Польские жертвы в Польше оккупированной Россией
Польские евреи
Польская невиновность
Евреи в Польше
Евреи в Полине[16]
Польские евреи в Польше
Польские евреи в Нью-Джерси
Евреи в оккупированной нацистами Польше
Поляки в Нью-Джерси
Еврейская невиновность
Еврей в оккупированном нацистами Полине
Еврейская вина
Поляки-евреи
Поляки-католики
Польские католики в Нью-Джерси
Поляки которые поляки
Поляки которые белы
Польские центры уничтожения в оккупированной немцами Польше
Немецкие лагеря смерти в Польше
Антисемиты в Полине оккупированном католиками
Поляки говорящие на идише
Евреи говорящие на польском
Поляки говорящие на польском
Поляки говорящие на польском в оккупированной нацистами Польше
Польские слезы
Польские слезы в оккупированной нацистами Польше
Еврейская кровь
Еврейская кровь в Польше
Польская кровь в Польше
Еврейско-польская кровь
Польско-еврейская кровь
Еврейская кровь в оккупированной немцами Польше
Еврейский страх в Польше
Еврейский страх в оккупированной нацистами Польше
Слезы в Полине
Польские лагеря смерти
Еврейские лагеря смерти
Полис — это евреи
Полис — это поляки
Слезы

2016

Вода под мостом — как старая песня,
которую не можешь запомнить:
слишком многого хочешь

Рыночный расизм предшествует
сути. Корабль никогда не прибудет —
мы здесь застряли навечно. Мрак
не пугает меня; это свет
страшит. Короткий конец палки
для меня слишком длинен. Не давай
завтрашние ответы на вчерашние
вопросы. Счастье лечит
все и ничего
(как и печаль). Жизнь,
не подвергнутая проверке,
менее чревата стрессом.

Из новых стихов

Шилдс Грин[17]

Жизнь после жизни,
Как семя, полая в мире-как-он-есть,
Открывая пути мирам-какими-могли бы стать.
Если и как, где и когда скрыты,
Вшиты в Небесные одежды
Неведомого на полпути между
Там и после, живущих в любом
Безжалостном эфире
Времени (легенды и лихорадка).
Справедливость не абстрактна,
Но мы добываем ее, угрожая гибелью недрам
С риском для жизни тел, загубленных набегом —
Отчаянным паломничеством надежды.

Крушение надежды [18]

Смерть — конец всякой печали
За мигом блаженства — шторм
Глубже, чем к бездне с ключами[19]
К безумию путь, при том
Всю радость штормы умчали
Одиночество живо своим умом.

Примечания

[1] В оригинале ироничная аллюзия на строку Джона Китса из «Эмдимиона»: «Прекрасное пленяет навсегда»; у Китса: “A Thing of beauty is a joy forever”, у Бернстина: “A thing of beauty is annoyed forever.”

[2] Хэнк Лазар (Hank Lazer) —  американский поэт,  автор 18 поэтический книг, близкий Language School, хотя начинал как продолжатель традиций психологической поэзии «глубинного образа», к которой принадлежали Джеймс Райт и Дайан Вакоски.  До выхода на пенсию в 2014 г. был профессором английского Алабамского университета, где в разное время также занимал посты декана, зам. проректора. У Паунда в «Азбуке чтения»: «Поэзия — неустаревающая новость» (букв. «новость, остающаяся новостью» («ABC of Reading», p. 29).

[3] Аллюзия на стихотворение Роберта Фроста «Путь, по которому не ходил» («The Road not Taken»).

[4] Гуннар Бьорлинг (Gunnar Björling,1887–1960) — один из первых радикальных модернистов в финско-шведской поэзии. Он сам охарактеризовал свою поэзию как «универсалистский Дада-индивидуализм». Обратный перевод с английского. В оригинале дается в переводе Фредрика Хертцберга. 

[5] Пол Анка (Paul Albert Anka, род. в 1941 г.) — известный канадско-американский певец, композитор, и актер, один из первых музыкантов рок-н-ролла.

[6] В работе «Как читать» Паунд говорит о трех «видах» поэзии: «Мелопейя, где слова снабжены, помимо и сверх их рядового смысла, неким музыкальным качеством, которое направляет компасную стрелку или острие их смысла.

Фанопейя, которая есть метание образов перед зрительным воображением.

Логопейя, «танец интеллекта между словами», то есть употребление слов не только в их прямом значении, но со специфическим учетом обычаев словоупотребления, контекста, ожидаемого нами в связи со словом, его привычных спутников, утвердившихся значений, а также иронической игры. Здесь заключена эстетическая сущность, которая прежде всего есть сфера словотворчества и, пожалуй, выпадает из пластики или музыки. Это позднейшая из открытых и, наверное, самая коварная и ненадежная манера (цит. по: “How to Read.” Pound, Literary Essays. London: Faber & Faber, 1985. P. 25. Перевод С. Нещеретова.

[7] В оригинале — «baloney», что переводится как «чушь» или колбаса типа «докторской» (на русском — скорее ливерная).

[8] В оригинале — «Mutt and Jeff». Матт и Джеф — Персонажи первого американскогох комикса (1907-50) художника Г. Фишера [Fisher, Harry Conway (Bud)]: Матт коренастый коротышка, Джеф длинный и тощий. Эти комиксы были первой регулярно печатавшейся серией с постоянными персонажами. Выражение «Матт и Джефф» примерно соответствует выражению «Пат и Паташон» (можно также перевести как Тарапунька и Штепсель).

[9] В оригинале — Stein, Gertrude. The Mother of Us All.

[10] Эдмон Жабес (фр. Edmond Jabès, 1912, Каир – 1991, Париж) — французский поэт из еврейской франкоязычной семьи. Вместе с поэтом- сюрреалистом Жоржем Эненом организовал в Каире издательство La Part du sable. После Суэцкого кризиса 1956 г. переселился в Париж, в 1967 г. получил французское гражданство. 

Похоронен на кладбище Пер-Лашез. В центре всего написанного Жабесом — судьба еврейства от библейских времен до наших дней, трагедия изгнания и переживание Шоа, попытка найти язык для Катастрофы, которая не подается высказыванию и осмыслению. Развил своеобразную философию буквы и Книги, синтезируя традиции. В оригинале дается в переводе Розмари Уолдроп.

[11] Филип Уолен (1923–2002) — американский поэт, близкий к Битникам, ключевая фигура в «Сан-францисском возрождении» и дзэн-буддист.

[12] Написано, начертано, возм. зд. прописано (лат.)

[13] Питер Квартермэйн (Peter Quartermain) — канадский поэт, критик, художник, литературовед, редактор «Собрания сочинений» Роберта Данкена в 2-х томах, автор книги о Бэйзиле Бантинге и др.

[14] Горькая мята (лат.).

[15] кайпиринья — бразильский коктейль из кашаса (алкогольный напиток из сахарного тростника ), лаймов, тростникового сахара и льда.

[16] Polin — название, которое дали Польше евреи, изгнанные из Западной Европы (Португалии, Испании, Германии): переводится с иврита как «здесь обитает Всевышний»: “po” («здесь»), “lan” («обитает»), “ya” (Всевышний). Сейчас так называется Музей польских евреев в Нью-Джерси.

[17] Шилдс Грин (Shields Green; 1836?-1859) — американский аболиционист по кличке «Император», черный соратник Джона Брауна (1800-1859), вместе с которым участвовал в налете на арсенал оружия в Харперс-Ферри в Западной Виргинии для того, чтобы вооружить противников рабства, так как Браун считал, что вооружённая борьба была единственным средством преодоления рабства в США. До этого Браун участвовал в вооруженном конфликте между фермерами и сторонниками рабства в Канзасе в 1855 г., которая получила название «Кровавый Канзас», а в 1856 г. руководил резнёй в Потаватоми 24 мая 1856 года, происшедшей через несколько дней после рейда властей штата, разгромивших город Лоуренс, и последовавшего за этим жестокого избиения сенатора от Массачусетса Чарльза Самнера, чьё выступление в защиту города показалось оскорбительным сенатору от рабовладельцев. Небольшой отряд, в составе которого были трое сыновей Брауна, напал на поселение представителей плантаторов Потаватоми-Крик в Канзасе посреди ночи. В ходе нападения были убиты поодиночке (зарублены саблями и топорами) 5 поселенцев-мужчин. После того, как восстание Джона Брауна было подавлено с помощью отряда морских пехотинцев, Джон Браун и его сторонники были преданы суду и повешены 2 декабря 1959 г. Шилдс Грин мог спастись, но решил вернуться, чтобы быть с Брауном до конца, и был также арестован, предан суду и повешен 16 декабря 1959 г.

[18] Аллюзия на картину Каспара Давида Фридриха «Крушение надежды» или «Море льда», написанное под впечатлением новости о том, что во льдах потерпел крушение  «Griper» (можно перевести как «Хваткий»), один из двух кораблей, которые принимали участие в экспедициях Уильяма Эдварда Парри на Северный полюс (в 1819/20 и в 1824 гг.). https://en.wikipedia.org/wiki/The_Sea_of_Ice 

https://gallerix.ru/storeroom/862540582/N/832348739/

[19] Аллюзия на Откровение 9:1 «Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны».