26 июня 1942 г. огласили приговор по делу «подводников» и «па­рашютистов». 18 подсудимых во главе с Ц. Радойновым были приговорены к расстрелу и в тот же день казнены на Софийском гарнизонном стрельбище. Семерых приговорили к пожизненному заключению.

Борис Баншац

На земле Болгарии

«Тот, кто падет в бою за свободу, не умирает…»
Христо Ботев.

Вечером 18 сентября 1941 года Совинформбюро сообщило: 

«Итальянское радио пустило очередную утку о «советских самолётах над Южной Добруджей». На этот раз советские самолёты якобы сбросили над территорией Болгарии круглым счётом 6 парашютистов. «Они сейчас же были окружены болгарскими войсками и после короткой и ожесточённой борьбы убиты», — заявляет итальянское радио. Итальянские радиолгуны ухитрились разыграть целое сражение «болгарских войск» с 6 советскими парашютистами, сражение, в котором дело не обошлось без «ожесточённой борьбы» и «окружения».
Нет нужды доказывать, что Советский Союз не посылал и не мог посылать своих самолётов и парашютистов в Болгарию и что сия провокационная выдумка римского радио лишь ставит в смешное и глупое положение её авторов».

27 июля 1941 г. газета «Правда» опубликовала информацию Народного комиссариата иностранных дел СССР «О КЛЕВЕТНИЧЕСКОМ И ПРОВОКАЦИОННОМ ХАРАКТЕРЕ СООБЩЕНИЙ О ПРИЗЕМЛЕНИИ СОВЕТСКИХ ПАРАШЮТИСТОВ В БОЛГАРИИ И О БОМБАРДИРОВКЕ БОЛГАРСКИХ ГОРОДОВ СОВЕТСКИМИ САМОЛЕТАМИ»:

«15 июля с. г. болгарский посланник в Москве г-н Стаменов посетил зам. наркоминдела А.Я. Вышинского и сделал по поручению своего правительства заявление о том, что якобы 14 сего июля на территории Болгарии, вблизи г. Добрич, приземлились три советских парашютиста. Одновременно генеральный секретарь болгарского Министерства иностранных дел г. Шишманов сделал такого же рода заявление советской миссии в Болгарии. По поводу этого заявления 27 июля А.Я. Вышинский от имени советского правительства сообщил г-ну Стаменову, что тщательным расследованием сообщение о приземлении в Болгарии советских парашютистов не подтвердилось и абсолютно не соответствует действительности утверждение, что подобный факт имел место. При этом А. Я. Вышинский обратил внимание г-на Стаменова на то обстоятельство, что уже в тот момент, когда болгарское Министерство иностранных дел сделало советской миссии в Софии заявление о приземлении советских парашютистов в Болгарии, советский посланник т. Лаврищев настаивал на том, чтобы ему была обеспечена возможность посетить этих парашютистов для установления их личности и всех обстоятельств этого странного дела. Однако эта законная просьба т. Лаврищева, несмотря на прошедшие с того времени две недели, не была удовлетворена. Больше того, т. Лаврищеву не были названы ни фамилии этих парашютистов, ни их служебное положение. Все эти обстоятельства с самого начала указывали на отсутствие у болгарского Министерства иностранных дел каких-либо оснований для утверждения о приземлении на болгарской территории советских парашютистов.

Поступившие же в настоящее время в распоряжение советского правительства данные с полной убедительностью доказывают, что приземлившиеся вблизи г. Добрич парашютисты в действительности не имеют ничего общего с советскими гражданами, а переброшены германским военным командованием из Румынии. Таким образом, версия о приземлении в Болгарии советских парашютистов лишена всякого основания и пушена германской стороной с провокационными целями. 26 июля генеральный секретарь болгарского Министерства иностранных дел г-н Шишманов от имени болгарского правительства заявил советскому посланнику в Болгарии т. Лаврищеву, что будто бы советские самолеты 23 июля в 10 час. 45 мин. утра сбросили три бомбы на г. Рущук, и в ночь с 23 на 24 июля сбросили несколько бомб у г. Рущук, три бомбы в Плевне, одну бомбу в г. Ловеч и три бомбы по дороге Ловеч — Сивлиево и что болгарское правительство дружески указывает на нежелательность подобных явлений. По поводу этого нового утверждения болгарского правительства А.Я. Вышинский заявил г-ну Стаменову, что оно также абсолютно не соответствует действительности, так как советские самолеты ни в одном из указанных пунктов и ни в каком другом пункте над территорией Болгарии не летали и потому вообще никаких бомб на территорию Болгарии сбрасывать не могли. Распускаемые же по этому поводу слухи носят провокационный, направленный против СССР характер и явно исходят из враждебных Советскому Союзу германско — фашистских источников. А.Я. Вышинский заявил, что советское правительство не может не выразить своего недоумения по поводу того, что болгарское правительство придало значение указанным выше слухам, несмотря на их явно неправдоподобный и клеветнический по отношению к СССР характер.»

23 сентября 1941г. газета «Правда» опубликовала очередную информацию из Народного комиссариата иностранных дел СССР «ОТКЛОНЕНИЕ СОВЕТСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ПРОТЕСТА БОЛГАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА О ВЫСАДКЕ В БОЛГАРИИ СОВЕТСКИХ ПАРАШЮТИСТОВ И ДРУГИХ ВООРУЖЕННЫХ ЛЮДЕЙ, КАК ВЫМЫШЛЕННОГО И КЛЕВЕТНИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ»:

«19 сентября с.г. генеральный секретарь Министерства Иностранных Дел Болгарии г. Шишманов заявил советнику Советской миссии в Болгарии т. Александрову протест по поводу того, что 11 и 28 августа на черноморском берегу якобы высадились из советской подводной лодки, с помощью резиновых лодок, несколько вооруженных людей, а в ночь с 13 на 14 сентября вблизи г. Добрича было сброшено якобы с советских самолетов несколько парашютистов с пулеметами, взрывчатыми веществами и пр.

В своем представлении от 19 сентября Министерство Иностранных Дел Болгарии, возвращаясь к вопросу о будто бы имевшем место в ночь с 13 на 14 июля с.г. приземлении также вблизи г.Добрича советских парашютистов, сообщило Советской миссии фамилии парашютистов, назвав при этом, однако, не трех парашютистов, как Министерство Иностранных Дел Болгарии заявляло 14 июля, а уже шестерых. Советский посланник в Болгарии т. Лаврищев в ответ на указанное выше представление Болгарского правительства сделал, по поручению Советского Правительства, следующее заявление: «Советское Правительство категорически отклоняет протест Болгарского Правительства от 19 сентября с.г. и заявляет, что содержащиеся в представлении Болгарского Правительства состряпанные полицией «факты» являются настолько явно вымышленными и их клеветнический характер столь очевиден, что они не нуждаются вопровержении.»

Тов. Лаврищев обратил также внимание Министерства Иностранных Дел Болгарии на то обстоятельство, что 14 июля с.г. МИД говорил о трех советских парашютистах, в настоящее же время, то есть спустя больше чем два месяца, МИД назвал фамилии уже шести парашютистов. Это противоречие в заявлениях МИДа служит еще одним доказательством того, что вся эта история с высадкой советских парашютистов выдумана от начала до конца с провокационными целями».

5 декабря 1941 г. cоветский посланник в Болгарии вручила Министерству иностранных дел и культов Болгарии вербальную ноту:

«В ответ на вербальную ноту от 19 ноября с.г. Миссия Союза Советских Социалистических Республик по поручению Советского Правительства имеет честь сообщить Министерству Иностранных Дел и Культов Болгарии, что Советским Правительством уже ранее, а именно 22 сентября с.г. дан исчерпывающий ответ по поводу содержащихся в указанной ноте и в памятной записке от 19 сентября с.г. одних и тех же провокационных измышлений о высадке на территории Болгарии советских парашютистов и болгарских политических эмигрантов. В этом ответе Советское Правительство заявило, что содержащиеся в представлении болгарского правительства состряпанные полицией «факты» являются настолько явно вымышленными и их клеветнический характер столь очевиден, что они не нуждаются в опровержении».

Из этих документов более чем 70-летней давности тогда так и не было ясно — кто же врет: советские или болгарские дипломаты. 22 декабря 1941 г. советник миссии СССР в Швеции М.С. Ветров представил в НКИД СССР секретную запись беседы с болгарским посланником Антоновым, в которой указал, что на его «вопрос о положении в Болгарии. Антонов ответил, что никаких существенных изменений в Болгарии не произошло, но ноту НКИД о парашютистах, о хозяйничанье немцев и о поведении болгарского правительства он считает недостаточно объективной. От его хорошего знакомого, работающего в настоящее время в болгарском МИД, Антонов частным образом узнал, что парашютисты, скомплектованные из болгарских эмигрантов, «действительно» были сброшены в Болгариии что между ними и болгарскими войсками произошло сражение, жертвой которого пал брат этого знакомого — молодой офицер.» Тем самым Ветров подтвердил болгарскую версию. Но официальные советские источники упорно продолжали хранить молчание о реальных событиях первых трех месяцев войны на территории нейтральной Болгарии.  20 сентября 1941г. газета «Правда» напечатала статью старшего политрука Н. ТИТАРЕНКО «На Черном море (ИЗ ДНЕВНИКА УЧАСТНИКА ПОХОДА НА ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ)» о походе 5 – 19 августа 1941 г. к болгарским берегам подводной лодки «Щ – 211» Черноморского флота под командованием капитан – лейтенанта Александра Даниловича ДЕВЯТКО, во время которого подводники потопили следовавший в балласте румынский пароход «Пелеш» и стреляли, но промахнулись, по румынскому транспорту «Коварна» и болгарскому «Царь Фердинанд». Это была первая победа черноморцев, о которой впоследствии много писали как в газетах, так и в книгах по истории Черноморского флота и мемуарах. Но очень долго никто из авторов не упоминал об основной успешно выполненной задаче моряков — высадке в режиме полной секретности на побережье Болгарии группы болгарских коммунистов во главе с Цвятко РАЙДОНОВЫМ, которая должна была по заданию Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии вести на территории этой якобы соблюдающей нейтралитет страны разведывательно-диверсионную деятельность.

 Какие же события предшествовали этому. В августе 1940г. Болгария предъявила территориальные претензии Румынии, потребовав возврата южной части нагорья Добруджа, потерянной в результате поражения во Второй Балканской войне в 1913г. После длительных и тяжелых переговоров 7 сентября 1940 г. получила обратно требуемые территории. 1 марта 1941 года Болгария присоединилась к пакту «Рим-Берлин-Токио». 6 марта 1941 года Георгий Димитров выступил с декларацией о необходимости начать национально-освободительную борьбу против фашизма.

19-20 апреля 1941 года, в соответствии с соглашением между Германией, Италией и правительством Болгарии, части болгарской армии без объявления войны пересекли границы Югославии и Греции и оккупировали свои прежние территории в Македонии и Северной Греции, которые теперь Болгария в счет «благодарности» за помощь Третьему рейху получила обратно. Всего в сентябре 1940 г. — апреле 1941 г. Болгария, не участвуя в боевых действиях, увеличила свою территорию на 50%, а численность населения — на треть. Снова возникла Великая Болгария от Черного до Эгейского моря. 24 апреля 1941 года министр иностранных дел Болгарии Иван Попов и немецкий дипломат Карл Клодиус подписали секретное соглашение между Германией и Болгарией, в соответствии с которым Германия получила право разработки месторождений и добычи полезных ископаемых в Болгарии, а Болгария обязалась выплатить долги Югославии перед Третьим рейхом и взять на себя расходы по содержанию немецких войск в Болгарии.

Будучи союзником Германии, Болгария, тем не менее, не объявляла войну Советскому Союзу, и между двумя странами продолжали существовать дипломатические отношения, установленные еще в июле 1934 г. Однако после начала боевых действий на Восточном фронте Сталин, явно недовольный занятой Болгарией позицией, приказал начать против нее настоящую подводную войну. Пик активности в ходе этой необъявленной войны пришелся на июль–октябрь 1941 г. Подлодки Черноморского флота вели разведку, высаживали диверсионно-разведывательные группы, атаковали и топили суда, в т.ч. нейтральных Турции и Болгарии, и ставили в болгарских водах минные заграждения.

22 июня 1941 года руководство Болгарской рабочей партии (легального крыла Болгарской коммунистической партии) выступило с воззванием, в ко­тором призвало болгарский народ «к борьбе против германского фашизма и поддержке справедливой борьбы СССР». 24 июня 1941 года состоялось совещание Заграничного бюро Коммунистической партии Болгарии, на котором была разработана конкретная программа вооружённой борьбы, намечены действия по разложению болгарской армии, срыву снабжения германских войск, по развёртыванию партизанского движения и при­влечению к антиправительственной борьбе всех потенциальных союзников. Также на совещании было принято решение направить в Болгарию несколько десятков подготовленных коммунистов-политэмигрантов для помощи болгарским коммунистам в организации антифашистского сопротивления.

Как рассказал в своей книге «Бойцы тихого фронта» участник этого совещания советский разведчик Иван Винаров, первая группа «парашютистов» общей численностью 33 чел. была переброшена из СССР в Болгарию пятью рейсами по воздуху в период с середины сентября до первой половины октября 1941 года. Самолеты поднимались с аэродромов в Симферополе, пролетали над Черным морем и сбрасывали десанты в заранее намеченных районах. Кроме того в СССР были подготовлены и переброшены на территорию Болгарии 2 группы «подводников» из болгарских политэмигрантов (11 августа 14 чел. на «Щ-211» и 28 августа 9 чел. на «С-32»). Разведчики должны были поддерживать самые тесные контакты с органами Четвёртого (Разведывательного) управления Генштаба Красной армии и Первого управления НКВД. Между советскими секретными службами существовали нестыковки и даже определённое соперничество, мешавшие осуществлению операции. Не способствовали качественной работе и проводимые в начале войны реорганизации разведывательных органов обоих наркоматов. Об этом недвусмысленно писал позже руководитель первой группы «подводников» Ц. Радойнов, сумевший, несмотря на неимоверные трудности, добраться до Софии, где он возглавил Центральную военную комиссию при ЦК БРП (до момента своего ареста в апреле 1942 г.) В записке, полученной через партийного связного заместителем начальника 1-го управления — начальником 4-го управления НКВД СССР П.А. Судоплатовым 28 апреля 1942 г., Радойнов писал:

«Мною ранее уже был поставлен ряд вопросов о нашей работе. Эти вопросы не получили, однако, своего разрешения. Меня интересует, к кому следует обратиться за помощью. Кто будет руководитьнашей работой и какие Вы расчёты строите? Как известно, сюда для выполнения по существу однойи той же задачи были переброшены люди двумя путями, двумя органами. Ещё и тогда я высказывался о вредности такого рода параллелизма. Надо было иметь одно руководство». Отмечая тяжёлые условия, в которых ему приходится работать, Радойнов просил «как можно быстрее ответить на следующие вопросы: а) кто будет нами руководить; б) какие будут каналы связи (шифры, позывные); в) на какие средства мы можем рассчитывать в различные периоды войны; г) оружие и радиоаппаратура; д) «ВВ» (взрывчатые вещества. — ББ.); е) люди, деньги. Мы поставили перед собой задачу подготовить пункты для выброски материалов как воздушным, так и морским путями»

Неудачи начали преследовать разведчиков с первых же часов пре­бывания на родной земле. Очень скоро на их след напала полиция заранее получившая от своих агентов информацию о готовящихся операциях. Развернуться как следует разведчикам не позволяла болгарская контрразведка, имевшая богатый двадцатилетний опыт борьбы с нелегальными революционными организациями. Тайной полиции помогало гестапо. Власти предприняли исключительные меры: войска и полиция тщательно прочесывали территорию, за поимку десантников была обещанасолидная на­града. Нередки были случаи выдачи их местным населением. В ито­ге из заброшенных в Болгарию в составе различных групп 56 человек в живых и на свободе к лету 1942 г. осталось только семь. Восемнадцать че­ловек погибли в сражениях с полицией и армией, трое — покончили жизнь само­убийством, двадцать восемь были арестованы. Провалу операции способствовали и ошибки, допущенные при организации десанта: тяжёлое снаряжение и неподходящая экипировка, недостаточное количество продовольствия, отсутствие связи с болгарскими подпольщиками. В докладе начальнику 1-го управления ВМФ контр-адмиралу Н.И. Зуйкову (копия была направлена Г. Димитрову) начальник разведки Черноморского флота полковник Д.Б. Намгаладзе писал 26 сентября 1941 г.:

«В центре не учли обстановку и условия работы, группе предстояло преодолеть горный массив (так называемый Балкан), а экипировка была выдана для прогулки по городу. С момента формирования группы не были приняты меры к организации надлежащей конспирации». Намгаладзе подчеркивал (видимо, стремясь избежать ответственности за провал операции), что все затруднения десантников были вызваны «исключительно благодаря недоработке этих вопросов со стороны исполнителей по линии НКГБ и самим руководителем Родионовым».

Власти Болгарии организовали два судебных процесса: первый, так называемый «процесс парашютистов», с главным об­виняемым Ц. Радойновым, и второй — против членов и актива ЦК БРП. 9 июня 1942 г. Софийский военно-полевой суд при закры­тых дверях начал слушание дела против 27 «парашютистов» и «под­водников». 14 июня начальник 1-го отдела НКВД П. Фитин, через которого шел обмен шифрограммами с Болгарской рабочей партией, сообщил Георгию Димитрову о получении сведений об этом от резидента НКГБ в Софии. «Всем обвиняемым, — говорилось в сообщении, — грозит смертная казнь. Защита постарается доказать, что подсудимые прибыли из Совет­ского Союза в качестве разведчиков против Германии, а не для борьбы против Болгарии, поэтому их следует рассматривать в силу наличия нормальных дипломатических отношений с СССР как воен­нопленных на территории Болгарии и до окончания германо-совет­ской войны интернировать и немцам не выдавать». Далее Фитин со­общал Димитрову, что ЦК БРП обратился через своего связного к Москве с просьбой «о выпуске официального обращения по процес­су» и «о выдаче адвокатам подсудимых удостоверений, свидетельствующих, что все обвиняемые являются советскими гражданами». Однако Фитиным было направлено в Софию указание не отвечать на эту просьбу, поскольку он счел ее «провокационной» (Болгаро-советские политические и военные отношения (1941-1947): Статьи и документы. София , 1999. С. 174).

26 июня Г.Димитров получил записку из ГРУ Генштаба следующего содержа­ния: «…нашему источнику в Болгарии поставлена задача изучить во­прос о возможностях помощи парашютистам. Однако источник счи­тает, что официальное вмешательство СССР в процесс может быть использовано болгарским правительством как один из аргументов для разрыва дипломатических отношений с нами» (Там же. стр. 175). Такое поведе­ние сотрудников секретных служб соответствовало занятой советской стороной осенью 1941 г. позиции. Так, на приеме 17 сентября В.М. Молотов заявил болгарскому посланнику И. Стаменову, что утверждение о якобы сброшенных на болгарской территории советских «парашютистах» опровергнуто советской стороной и что, возможно, это было «произведено с провокационной целью агентами гитлеровской Германии».(Там же. стр. 176).

26 июня 1942 г. огласили приговор по делу «подводников» и «па­рашютистов». 18 подсудимых во главе с Ц. Радойновым были приго­ворены к расстрелу и в тот же день казнены на Софийском гарни­зонном стрельбище. Семерых приговорили к пожизненному заклю­чению. Неясно, что стало еще с двумя подсудимыми и с одним арестованным, а также, кто из разведчиков погиб, кто покончил жизнь самоубийством и где они похоронены.

Так сложилась судьба 56 разведчиков, заброшенных в Болгарию подводными лодками в августе и самолетами в сентябре 1941 г. В память о «подводниках» на берегу бухты Омега в Севастополе в 1966 г. был установлен памятник участникам болгарского десанта, созданный по проекту военного инженера А.И. Гокадзе: стела на двухступенчатом основании из инкерманского камня высотой 1,8 м. На лицевой стороне — надпись: «Вечная слава героям! Здесь формировался отряд особого назначения болгарских коммунистов. Высажен на побережье Болгарии подводными лодками Щ-211 и С-32 в августе 1941 года». Со временем, памятник пришел в аварийное состояние. В начале 2000-х годов, согласно постановлению президиума коллегии Севастопольской городской госадминистрации «О мерах по поддержке деятельности Ассоциации национально-культурных обществ Севастополя», в Севастополе была начата реставрация памятников истории и культуры национальных меньшинств. Одним из первых восстановлен обелиск болгарским десантникам в бухте Круглая. В начале июля 2005 г. состоялось торжественное открытие обновленного памятника из черного мрамора с надписью «ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ. Здесь формировался отряд особого назначения Болгарских коммунистов. Высажен на побережье Болгарии подводными лодками Щ-211 и С-32 в августе 1941 г.» На второй плите высечены фамилии 23-х ушедших отсюда в бессмертие разведчиков.

Трагически сложилась и судьба советских подводников, доставивших в августе 1941 г. в Болгарию разведчиков.

«Щ-211» совершила четыре боевых похода. Погибла в период с 17 по 30 ноября 1941 г. в районе Свети-Атанас (Болгария) в результате атаки болгарских торпедных катеров. Координаты залегания подводной лодки: 42° 53,65′ с. ш., 28° 3,51′ в. д. Командир корабля — капитан-лейтенант А. Д. Девятко. Лодка обнаружена на грунте 11 сентября 2000 г. На лодке погибло 44 человека. По мнению некоторых специалистов, во время гибели корабля на его борту могла находиться одна из болгарских диверсионных групп, так как штатная численность экипажа составляла 38 моряков. Позже действия Щ-211 были отмечены руководством Болгарской Народной Республики. Именем командира лодки названа улица в Варне. А.Д. Девятко посмертно был награжден болгарским орденом «9 сентября 1944 года» I степени. В Варне именем Девятко назвали улицу, установили бронзовую мемориальную доску, которая исчезла в 1993 г.

  

 «С-32» выполнила 13 боевых походов. 26 июня 1942 г. погибла в 12 милях южнее мыса Сарыч в точке с примерными координатами 44° 12′ с. ш., 33° 48′ в. д. Лодка потоплена немецкой авиацией. Командир корабля — капитан 3 ранга С.К.  Павленко. Вместе с лодкой погибло 48 подводников.

Но остается неясной судьба трех или шести парашютистов, заброшенных в Болгарию в ночь с 13 на 14 июля 1941 г., о которых неоднократно упоминается в приведенных выше дипломатических документах. О них ничего не говорится ни в одной из работ по истории партизанского движения в Болгарии ни в мемуарах участников этих событий. Тайну могут приоткрыть только документы, хранящиеся в архивах МИД России и Болгарии, о которых упоминается в заявлениях НКИД СССР, и архивах спецслужб обоих стран.  Работая со списками советских военнопленных находящимися в румынском лагере Слободзея (Slobozia), я случайно нашел сведения о шести содержащихся в нем в 1943 году советских граждан. (ЦАМО, ф.58, оп.977528, д.144, л.1444, пор.6070; л.1445, пор.6071-6074; л. 1448, пор.6090) У всех указана дата пленения 14 июля 1941 г., в лагерь попали из судебной полиции Бухареста (policiajudiciaraBucuresti), вместо воинской части написано парашютист (parasutist), воинское звание солдат (soldat), все поступившие в лагерь — здоровы. Отличие только в одном; у трех человек указано место пленения Добрач, Болгария (Dobraci, Bulgaria), у остальных — Курбунарь, Болгария (Curbunari, Bulgaria). Такого населенного пункта в Болгарии я не нашел, но в общине Балчик Добричской области есть село Карвуна. Вероятно, это и есть место пленения, а в списке указано румынское название. Город Добрич находится в 40 км. от границы с Румынией.

В Добраче захвачены в плен:
— РОЖКОВ Иван (ROJCOV Ivan), родившийся в 1988 г. в Кишиневе, родители Афанасий и Акулина проживали в Кишиневе по ул. Петропавловская 42, гражданская специальность — каменщик;
— ЗАБЛОТНЫЙ (вероятно ЗАБОЛОТНЫЙ — ББ) Иосиф (ZABLOTNAI Iosif), родившийся 16.02.1901 г. в Любнице, Польша (Liubinse, Polonia), родители Фома и Паулина (Павлина — ББ) проживали в Кишиневе по ул. Буюканской (Buicaniurici), 31, гражданская специальность — пахарь;
— ГРИНБЕРГ Лейзер (GRINBERG Leizer), родившийся 15.05.1899 г. в Кишиневе, родители Моисей ( м.б. Мойша – ББ) (Moise) и Лея (Leia) проживали в Кишиневе по ул Румынской (Romana), 5, гражданская специальность — кузнец, воинское звание СОЛДАТ зачеркнуто и красными чернилами дописано — ПАРАШЮТИСТ.  В Курбунарь (Карвуне) захвачены в плен:
 — братья ПОДЛОВСКИЕ (PODLOVSCHI) Фердинанд (Ferdinand), родившийся 1.11.1915 г., гражданская специальность — плотник и Августин (Augustin), родившийся 25.05.1913 г., гражданская специальность художник, уроженцы г. Сучава (Suceava) (Румыния), родители Ион (Ion) и Маргарета (Margareta) проживали в с. Унгены-Тырг (Ungeni- Targ) Бельцского уезда (jud. Balti);
 — ЗИНЕНКО Антон (ZINENCO Anton), родившийся 5.08.1912 г. в г. Бендеры (Tigina), родители Дмитрий и Ефросинья проживали в Кишиневе по ул. Старая Почта (PostaVechi), 2 гражданская специальность — пахарь. В списках не указано дальнейшее перемещение военнопленных, которое можно отследить только по персональной карточке, большинства из которых в российских архивах не имеется, вероятно, были уничтожены за ненадобностью.

В списке советских военнослужащих, похороненных на территории Болгарии в 1941–1947 годах (ЦАМО, ф.58, оп. А-64238, д.22, л.8, пор.164; л.12, пор.243; л.27, пор.572.573), значатся как летчики, погибшие в 1941 – 1942 гг., место захоронения которых неизвестно:  ГРИНБЕРГ Лазарь М.  ЗИНЕНКО Антон Д.  ПОДЛОВСКИЙ Августин  ПОДЛОВСКИЙ Фердинанд

В списке военнослужащих, бывших в плену и окружении, предоставленном Отделом учета потерь Управления тыла 46-й Армии 3-го Украинского фронта (исх. № ОП/0800 от 12 октября 1944 г.) в Управление по персональному учету потерь сержантского и рядового состава Действующей Армии и находящихся после освобождения из румынского плена в 235-м Армейском запасном стрелковом полку значится стрелок рядовой ЗАБОЛОТНЫЙ Иосиф Фомич, 1901 г.р., уроженец Люблинской области, призванный Кишиневским РВК г. Кишинева 2 июля 1941 г. В графах «В какой части служил до плена» и «В какой должности служил до плена» записано «В армии не служил». В сведениях о родственниках указан только адрес «г. Кишинев Малобуйнский спуск № 6.» (ЦАМО, ф.58, оп.18002, д.1615, л.87. пор.972) В списке, представленном 8 января 1945 г. указаны место рождения военнослужащего г. Кишинев ул. М. Бунканская, 6 и отец ЗАБЛОТНЫЙ (так в документе — ББ) Фома М., проживающий в Белгороде. В графах о дате и месте пленения и нахождении в плену указано «Сведений нет.» (ЦАМО, ф.58, оп.18003, д.1381, л.18 обор., пор.222). В том же донесении 1944 г. значится служивший в хозвзводе 235-го АЗСП рядовой ГРИМБЕРГ Лейзер Мойсеевич, 1899 г.р., часть не помнит, призван Китинским (так в документе –ББ) РВК в 1941 г., жил в г. Кишиневе, ул. Азиатская 5. В плен попал в Болгарии 14.07.1941 г., парашютист, в плену находился 3 г. 1 м., жена Нина. (ЦАМО, ф.58, оп.18002, д.1615, л.5, пор.28) На основании этого донесения он был дважды ошибочно включен в Книгу Памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом (том 8, стр.207 и том 9, стр.115) как пропавший без вести в 1944 г. Отчество указано Моисеевич. Вероятно, это парашютист, проходивший по румынским спискам как ГРИНБЕРГ. 235-й армейский ордена Красной звезды (2.1945.г) запасной стрелковый полк 46-й Армии участвовал в боевых действиях в Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии и входил в состав Действующей Армии до 11 мая 1945 г. В донесении о безвозвратных потерях 49-й гвардейской стрелковой Херсонской Краснознаменной ордена Суворова 1 степени дивизии от 7 марта 1945 г. значится погибшим 27 февраля 1945 г. стрелок 147-го гвардейского стрелкового полка красноармеец ПОДЛОВСКИЙ Федор Иванович, 1915 г.р., уроженец с. Гунгены (так в документе — ББ) Молдавской ССР, призванный Полевым военкоматом, из родственников указана жена ПОДЛОВСКАЯ Федора, проживающая в Молдавской ССР, Бельцская обл., с. Гунгены, ул. Александрова 20. Похоронен в могиле № 79 на римско-католическом кладбище с. Уни (Унь), обл. Комаром, Венгрия. (ЦАМО, ф.58, оп.18003, д.391, л.132 обор., пор.52; лл. 136–141). Согласно составленной 6 ноября 1994 г. Учетной карточке воинского захоронения № 336–432 здесь в семи братских и восьми индивидуальных могилах похоронено 54 военнослужащих, из них известны фамилии только восемнадцати человек. Среди них погребенный в могиле № 14 — красноармеец ПОПОВСКИЙ Федор Иванович 1915 г.р. Третья буква фамилии в списке подчеркнута, видимо из-за неясности. Надписи на надмогильных знаках на русском языке, с большими искажениями, почти не сохранились. При проверке Донесений о БВП мне удалось установить и уточнить ряд фамилий похороненных здесь советских воинов, которые я выложил на сайте.

С началом войны Разведуправление Южного фронта развернуло энергичную работу по налаживанию разведывательной работы в новых условиях. Наверстывались беспечные упущения мирного времени. Началась лихорадочная деятельность по подбору и подготовке разведчиков для работы в тылу противника, в первую очередь из числа владеющих румынским языком и имеющих связи в Румынии. Создавались школы по подготовке командиров групп, радистов, разведчиков. Причем преподавателей от слушателей отличало лишь служебное положение, так как ни теоретической, ни тем более практической подготовки все они не имели. Ставка делалась на массовость. Обучение продолжалось в зависимости от степени военной и общеобразовательной подготовки, а также длительности предполагаемого использования будущего разведчика на вражеской территории. Не имели должного опыта и летчики, часто допускавшие навигационные ошибки. В данном случае район выброски, вероятно, был указан согласно старой карте и парашютисты оказался на территории не Румынии, а Болгарии, где были захвачены в плен и впоследствии переданы румынским властям.

Мой запрос в военкомат Республики Молдова о призыве в 1941 г. остался без ответа, вероятно из-за отсутствия документов, которые были уничтожены еще в 1941 г. или во время ликвидации военкоматов в середине 90-х.

Из Болгарии я получил списки заброшенных в 1941 г. на территорию страны парашютистов 14 сентября в районе Добрич (10 чел.) и 19 сентября в районе Трявна (8 чел.), но данных о заброшенных в июле 1941 г. в нем нет. Вероятно, эта тайна до сих пор хранится в сейфах спецслужб под грифом «Секретно»….