После Второй мировой войны многие израильтяне в память о своих близких, погибших в огне Катастрофы, стали изучать Мишну. Так было положено начало удивительной традиции духовного единения поколений, дабы не прерывалась связь времен.

Алекс Резников

Иерусалимская колонка

(продолжение. Начало в № 4/2017 и сл.)

От Москвы до самых до окраин

В сентябре 2017 года в центре Москвы в торжественной обстановке был открыт природно-ландшафтный парк «Зарядье» — по имени района, который находился «за рядами» множества торговых лавок к востоку от Кремля. Но сегодня мало кто даже из старожилов помнит, что в XIX веке именно здесь существовало Глебовское подворье — своего рода еврейское гетто. В докладе ревизора из министерства внутренних дел отмечалось, что

«угнетения, претерпеваемые евреями, превышают всякое вероятие. Обязанные жить там поневоле, согнанные туда, как на скотный двор, они подчиняются не только смотрителю, которого называют не иначе, как своим барином, но даже дворнику и коридорщику…»

Жизнь в «московском гетто», как его называли местные жители, изменилась в 1856 году, когда царь-реформатор Александр II разрешил евреям селиться за его пределами. Естественно, строились новые молитвенные дома и появлялись новые раввины, приглашенные из других мест. Одним из них был Хаим Берлин (1832–1912) из маленького городка Воложин (ныне центр Воложинского района Минской области Республики Беларусь). Он был славен своей иешивой Эц Хаим, основанной еще в 1803 году и постепенно превратившейся в центр еврейской религиозной мысли новейшего времени.
Хаим Берлин, правнук и тезка основателя иешивы рабби Хаима Воложинера, старший сын тогдашнего главы иешивы Нафтали Цви Иегуды Берлина, начал заниматься там с девяти лет. С особым интересом он посещал уроки своего деда, на которого, как вспоминали современники, был поразительно похож лицом.
Благодаря унаследованным от предков исключительной усидчивости и редкостной памяти подросток к шестнадцати годам завершил первый цикл изучения Талмуда. В этом возрасте он уже писал респонсы по сложнейшим галахическим вопросам.
Когда Берлину исполнилось 17 лет, он женился на дочери Иегошуа Цейтлина, зажиточного раввина из Шклова, и, поселившись в доме тестя, продолжал углубленное изучение Торы.
В 1865 году Берлин переезжает в Москву, где становится виднейшим еврейским проповедником. На его службы собираются сотни обитателей Зарядья, которые ловят буквально каждое слово раввина. Он — желанный гость на всех иудейских праздниках, отмечаемых единоверцами. Богатые евреи сажают его на почетное место в особых помещениях своих квартир, над которыми в Суккот (Кущи) раскрывается потолок и отверстие застилается ветвями ельника.
Часто Берлина со своими домочадцами можно видеть на субботних прогулках в Александровском саду, где его сразу же окружают простые евреи из самых низов, и он никому не отказывает в добром совете. В традиционной упорядоченности повседневного иудейского быта постоянно угадывалась заботливая рука раввина.
Почти четверть века Берлин был главным духовным наставником московской общины. Однако в 1889 году по просьбе стареющего отца он вернулся в Воложин. Тот хотел, чтобы сын возглавил иешиву, однако большинство студентов отдавало предпочтение другому раввинскому авторитету — Хаиму Соловейчику, преподававшему здесь с 1883 года. Противостояние «двух Хаимов» продолжалось недолго. В 1891 году русский министр народного просвещения утвердил Правила о Воложинском иешиботе, согласно которым студенты должны были отныне изучать не только Талмуд и источники еврейских религиозных законов, но и русский язык и арифметику в объеме курса еврейских народных училищ. Глава иешивы Н. Берлин не согласился с этим, и 22 января 1892 года власти объявили о ее закрытии. Преподаватели и учащиеся были высланы из Воложина. Хаим Берлин стал главой раввинского суда в местечке Кобрин в белорусском Полесье, а в 1896 году был избран главным раввином крупной общины Елисаветграда (ныне областной центр Кропивницкий в Украине).
Все эти годы Берлин мечтал избавиться от рутинного раввинства, чтобы вновь, как в юности, полностью посвятить себя изучению Торы.

«Изо дня в день, писал он в своем трактате «Гдолей ха-дорот», я молил создателя, чтобы он освободил меня от этой работы, и Всевышний услышал шепот моего сердца».

В 1906 году, в возрасте 74-х лет, Берлин осуществляет свое давнее желание: переезжает в Страну Израиля и поселяется в Иерусалиме: «Всевышний привел меня в Свои святые покои, и я здесь просто частное лицо, свободное от всякого ярма, наброшенного людьми из плоти и крови. Отныне на моей шее существует только ярмо Небес».
Однако еврейский мудрец поспешил с выводами. Прихожане обратились к нему с просьбой помочь в руководстве ашкеназской общиной города раввину Шмуэлю Саланту, которому к тому времени исполнилось 90 лет. Берлин вынужден был дать свое согласие, т. к. другого, равного ему галахического авторитета в Иерусалиме тогда не было.
После смерти Саланта Берлин стал фактическим руководителем и наставником ашкеназской общины. Его преданный ученик и последователь Арье Левин впоследствии вспоминал:

«Я был настолько близок к нему, что он, проявив безграничную доброту и непритязательность, находил время заниматься со мной поздно вечером и даже иногда по утрам. По его указанию я выучил один из разделов «Шулхан арух», описывающий, в частности, связанные с кашрутом законы. После этого он, пользуясь своим непререкаемым авторитетом, посвятил меня в сан раввина».

Хаим Берлин ушел из жизни в канун Суккот. В последний путь его провожали тысячи иерусалимских евреев. Спустя какое-то время выяснилось, что большая часть рукописей Берлина с толкованиями Торы утеряна, а вот многотомная библиотека, которую он собирал практически всю жизнь, сохранилась в целости и сохранности и была завещана раввином иерусалимской иешиве Эц Хаим.
Сегодня в Святом городе о Берлине напоминает улица его имени в районе Кирьят Шмуэль.

Надпись на камне
Район Бейт ха-Керем. Между улицами Бялик и Бейт ха-Керем

Ариэль Томас (1920–1941) погиб в возрасте 23-х лет, фактически лишь вступив на свой жизненный путь. Он вырос в районе Бейт ха-Керем, был заводилой местных скаутов. Старшеклассником вступил в Эцел, а после раскола подпольной организации в 1940-м году присоединился к Хагане. Вскоре был принят в Палмах и благодаря своим боевым качествам и высокой мотивации включен в состав отряда морских коммандос, призванных для проведения диверсионных операций в тылу противника.
Следует сказать, что накануне Второй мировой войны на Ближнем Востоке обострилось соперничество между Францией и Великобританией. Верховный комиссар Франции в Сирии и Ливане Анри Денц, представлявший марионеточный «режим Виши», сотрудничал с прибывшей в Ливан в сентябре 1940 года германо-итальянской «комиссией по перемирию», помогая вывозить в Германию и Италию стратегическое сырье. Англия же пыталась этому помешать, объявив экономическую блокаду Ливана и Сирии и перекрыв нефтепровод Киркук-Триполи. Таким образом ослабевалась угроза внешнего вторжения для ее тогдашних владений — Палестины и Ирака.
Тогда же было принято решение вывести из строя нефтеперерабатывающий завод в районе ливанского города Триполи, снабжавший топливом вражескую авиацию. К этой операции был привлечен Палмах. В обстановке полной секретности 18 мая 1941 года отряд морских коммандос в составе 23-х человек на небольшом корабле вышел из хайфского порта и вскоре бесследно пропал в море. Несмотря на возникавшие время от времени спекуляции типа той, что корабль с десантниками был захвачен или потоплен немецкой подводной лодкой, обстоятельства его гибели так и остались непроясненными до сегодняшнего дня.
…О смерти сына родители узнали из кинохроники, которая демонстрировалась в местном кинотеатре и рассказывала о трагедии на море. Потрясенный происшедшим отец Ариэля — Давид, один из первых учителей местной школы, написал проникновенные стихи, посвященные памяти сына:

«Вот идет в бой мой дорогой мальчик. Он идет в бой, чтобы защитить родную страну. И погибает. Мой герой. Мой любимый сын».

Впоследствии эти слова были выбиты на мемориальном камне, установленном на бульваре Ариэль Томас в самом центре района Бейт ха-Керем.

Знания бьют ключом

«Тора — как вода: одна капля, другая капля — и возникает река; две галахи сегодня, две галахи завтра — и вот уже знания бьют неиссякаемым ключом».

Эти слова принадлежат Пинхасу Кегати (Гехтман; 1910–1976), одному из самых авторитетных толкователей Мишны. Скромный кассир в банке Мизрахи, он создал капитальный комментарий к Мишне, получивший признание как у ортодоксальных евреев, так и религиозных сионистов.
…Кегати родился в Ровно (ныне областной центр в Украине) в хасидской семье. Получил традиционное еврейское образование. В 1926-1932-м годах учился в варшавской иешиве, однако формально так и не был посвящен в сан раввина.
С юношеских лет Кегати участвовал в деятельности организаций религиозного сионизма: был членом всепольского совета Ха-Шомер Ха-Дати и активистом Ха-Халуц ха-Мизрахи. В 1936-м году совершил алию в Палестину. Поступил в Еврейский университет в Иерусалиме, где изучал математику, физику и философию. С 1937 года был членом правления молодежной организации Бней Акива. По окончании учебы преподавал в тель-авивской школе, а затем в течение 25-ти лет зарабатывал на жизнь в качестве банковского служащего.
…После Второй мировой войны многие израильтяне в память о своих близких, погибших в огне Катастрофы, стали изучать Мишну. Так было положено начало удивительной традиции духовного единения поколений, дабы не прерывалась связь времен.
Обогащенный современными знаниями в точных науках и поддерживаемый раввинами из Бней Брака, Кегати в середине 1940-х годов взялся за составление комментариев, проясняющих смысл, а иногда контекст Мишны. Без них невозможно понять книгу, собранную восемнадцать веков назад рабби Иегуда Ха-Наси и закрепившую основные положения Устной Торы в виде кодекса — единого для всего еврейского народа.
Мишна написана на иврите, хотя ученые выделяют ее язык в отдельный диалект. Многие слова библейского иврита в так называемом иврите мишнаитском обладают совершенно иными смысловыми оттенками. Их-то и взялся прояснить Кегати.
До него классические комментарии к Мишне составили раввинские авторитеты: Овадия Ми-Бертинора, Рамбам, Йом-Тов Геллер, но во многом они устарели. В новейшее время комментированием Мишны занимались такие ученые, как Ханох Альбек, Элиэзер Леви, Авраам Хашин, но первым в этом списке неизменно называют Кегати. Между 1955-м и 1964-м годами он каждую неделю рассылал своим постоянным подписчикам очередную брошюру с откопированными на гектографе комментариями.
Первые брошюры были составлены Кегати с участием студентов местной иешивы. Однако они его не удовлетворяли, и тогда Кегати обратился за помощью к раввину Цви Иегуде, который вел передачи по Мишне на радиостанции Кол Исраэль. Между 1956-м и 1950-м годами ими было подготовлено около полутора сотен совместных комментариев. Последующие комментарии представляли собой оригинальные изыскания ученого. Начиная с 1966 года, он неоднократно выпускал их отдельными книгами. И по сегодняшний день «Мишна Кегати» — самое популярное издание Мишны в Израиле.
Помимо прочего Кегати известен и как талантливый композитор, автор более трех десятков песен на слова из ТАНАХа. В его музыке использованы хасидские мотивы. Кажется, что они придавали Кегати творческое вдохновение, не давая останавливаться на пути постижения Мишны.

Из первых спецназовцев Израиля

Шломо Баум (1928–1999), уроженец мошава Кфар Иехезкель в десяти километрах к востоку от Афулы, вспоминал, что первый в жизни подарок он получил в возрасте восьми лет от своего отца. Это был не велосипед, не игра, не рубашка, а… настоящий пистолет.

«Чтобы ты, сынок, мог всегда постоять за себя, за свой родной дом, за Страну Израиля»,

— напутствовал его отец, лично обучая прицельной стрельбе из оружия.
Кфар Иехезкель был основан в 1921 году группой энтузиастов Второй и Третьей алии в числе первых в Изреельской долине. Как и другие мошавы и поселения, он нередко подвергался нападениям арабских террористов. И поселенцам приходилось рассчитывать прежде всего на собственные силы.
Отец рано стал брать подростка на дежурства по охране мошава. Потом оба они стали бойцами так называемых ночных отрядов, созданных британским офицером Ч. Уингейтом. В начале Войны за Независимость Баум принимал участие в боевых действиях Хаганы в районе Бейт Шеана, а затем был старшиной роты в элитном Патруле Голани, где подвиги бойцов являлись каждодневной нормой.
…В 1950–1953-м годах Баум вместе с Ариэлем Шароном занимался акциями возмездия против арабов в ответ на теракты на территории Израиля. Он стоял у истоков знаменитого подразделения «101», о котором российский исследователь Дмитрий Прохоров детально рассказывает в своей книге «Спецслужбы Израиля»:
«Несмотря на то, что в 1948–1949 годах Израиль одержал победу в первой войне с арабами, вооруженные столкновения с ними практически не прекращались. Почти каждую ночь из Иордании и Газы на израильскую территорию проникали вооруженные отряды палестинцев, которые нападали на кибуцы, сжигали дома и посевы, вырезали целые семьи, а под утро уходили обратно. К 1953 году вопрос о безопасности стоял так остро, что им занялся лично премьер-министр Д. Бен-Гурион. Понимая, что полиция и регулярная армия не в состоянии справиться с партизанскими вылазками палестинцев, он выступил с инициативой создания спецподразделения, которое могло бы успешно бороться с террористами их же методами и на их территории».
Такое подразделение, получившее название отряда «101», было сформировано в сентябре-октябре 1953 года и насчитывало всего 45 бойцов, набранных из самых отчаянных «головорезов». Штаб-квартира отряда разместилась в здании полиции в Абу Гош. Командиром подразделения «101» был назначен майор Ариэль Шарон, его заместителем — капитан Шломо Баум.
…Прежде всего бойцы отряда «101» организовали постоянное патрулирование границы. При этом, по словам Шарона, они всегда были готовы нанести ответный удар. Поэтому спецназовцы не только давали отпор террористам, но и проводили внезапные рейды на территорию противника. Первым боевым крещением отряда стало нападение на одну из баз палестинских боевиков, расположенную в иорданской деревне Киббия, предпринятое ночью 14 октября 1953 года в ответ на убийство еврейской женщины и двоих ее детей.
…В конце декабря 1953 года группа из пяти человек, преодолев 42 километра, дошла до Хеврона и уничтожила пять террористов, накануне совершивших вылазку на территорию Израиля. Всего же бойцами отряда «101» было убито 104 и арестовано 172 палестинских террориста.
Однако нападение на деревню Киббия, приведшее к многочисленным жертвам среди мирного населения, вызвало протесты со стороны мировой общественности. Совет Безопасности ООН осудил действия Израиля, да и в самой стране многие критиковали Шарона за излишнюю жестокость. В результате в феврале 1954 года отряд «101» был расформирован. Несмотря на то, что спецподразделение «101» просуществовало недолго, по утверждению Шарона, «эти пять месяцев оказали решающее воздействие на борьбу Израиля с террористами».
Более того, на основе отряда был создан один из элитных родов израильских войск — воздушно-десантный, первым командующим которого стал Шарон.
Надо сказать, что Баум, разработавший теоретические основы борьбы с арабским терроризмом и последовательно воплощавший их в жизнь, был против такого решения и даже прервал на несколько лет личные отношения со своим бывшим начальником. Он предвидел, что террор станет проблемой, которая будет занимать Израиль еще долгие годы, и полагал, что в связи с этим необходимо создать специальный род войск, который будет вести борьбу с ним.
…В последующие десятилетия Баум продолжал службу в армии в звании майора, особо отличившись в Синайской кампании (1956) и Шестидневной войне (1967). В 1968 году он был назначен постоянным командиром разведывательной роты 7-й бригады.
…После Шестидневной войны, когда израильтяне захватили Синайский полуостров, руководство Египта не захотело мириться со своим поражением и при поддержке Советского Союза развернуло так называемую Войну на истощение. В ответ израильтяне решили нанести удар по тыловой инфраструктуре врага. Причем название новой операции — Равив (в переводе с иврита мелкий дождь) было в определенной степени ироничным: мол, вы хотите поднять бурю в пустыне, а мы всего-навсего потреплем вас мелким дождичком, но таким, что покажется страшнее любого ливня.
В операции Равив приняли участие ВВС Израиля, ВМФ Израиля и бронетанковые силы израильской армии. Для рейда вглубь территории противника была создана специальная группа в составе добровольцев из разных подразделений. Одним из ее командиров был Шломо Баум.
Израильтяне были в египетской военной форме и передвигались на советских военных танках Т-54, захваченных во время Шестидневной войны. Костяк группы составляли бойцы подразделения Маткаль, знающие арабский язык.
9 сентября 1969 года в три часа утра израильский десант переправился на египетскую сторону Суэцкого залива, прошел 50 километров вглубь полуострова, уничтожив по пути посты береговой обороны, радиолокационные станции и другие военные объекты, и благополучно вернулся на свою базу.
10 сентября, узнав об операции Равив, президент Египта Г.А. Насер перенес сердечный приступ. Были отправлены в отставку начальник Генерального штаба и командующий Военно-морскими силами Египта. На долгое время вылазки террористов на Синае прекратились.
К сожалению, полностью приостановить враждебную Израилю деятельность в силу разных причин не представлялось возможным. К 1970-му году обстановка на границах страны в который раз обострилась. Командующий Южным округом Цахала генерал-майор А. Шарон принял решение создать специальное подразделение для борьбы с террористическими ячейками в секторе Газа. Одним из тех, на кого была возложена эта задача, был Баум. Созданный им отряд получил название Римон (в переводе с иврита — граната) после первой своей операции, во время которой бойцы обнаружили крупный схрон ручных гранат. Вместо того чтобы подорвать или конфисковать их, специалисты Цахала поработали над тем, чтобы взрыв происходил не через пять секунд, а через секунду после того, как будет выдернут предохранитель. После чего гранаты вернули на склад. В результате многие террористы погибли или пострадали, пытаясь забросать противника «усовершенствованными» гранатами.
Израильский военный историк Ури Мильштейн со слов жены Баума — Иланы приводит историю о том, как

«в сопровождении лишь двух помощников Баум прошелся по лагерям беженцев, по узким переулкам и цитрусовым рощам сектора, встретился со многими – евреями и арабами, вернулся домой в Иерусалим и за три дня составил особо секретный рукописный отчет и передал его единственный экземпляр Шарону. Потом он пробыл три месяца в Газе и обнаружил, что разыскиваемые террористы проводят время с женщинами, мужья которых работали в странах Персидского залива. После ночи наслаждений они имели привычку бриться в парикмахерской, а во время рейдов сил безопасности находили убежище в колодцах, расположенных во дворах их «пассий». Шломо организовал операцию Соломенные вдовы, во время которой террористов буквально вытаскивали из колодцев или брали прямо с парикмахерского кресла, что всякий раз было для них полной неожиданностью».

Естественно, левые активисты — главные поборники «справедливости» в Израиле стали говорить, что бойцы Римона вместо того, чтобы арестовывать террористов, уничтожают их. Что соответствовало действительности в тех случаях, когда разыскиваемые оказывали вооруженное сопротивление. Однако армейское командование, дабы избежать шумихи в прессе, перебросило подразделение в район долины Бекаа, граничащий с Ливаном, а затем и вообще переформировало его в разведывательный батальон.
…В 1975 году Баум уволился из армии в звании лейтенант-полковника, но в качестве резервиста принимал участие в операции Мир Галилее (1982). Широкой публике он был известен своими правыми взглядами в политике: отстаивал право на существование израильских поселений за зеленой чертой и был непримиримым противником любых территориальных уступок. В декабре 1994 года Баум вместе с полковником Моше Лешемом объявил о создании организации «Гамла не падет» — по известному в Израиле крылатому выражению «Гамла [вторично] не падет», т. е. до тех пор, пока непоколебима Гамла — древняя крепость на Голанских высотах, выстоит и Иерусалим.
Для самого Баума Святой город был не только столицей Израиля, но и нерушимой пядью Святой земли. Он демонстративно поселился в районе Абу Тор со смешанным еврейско-арабским населением, мирно общался со всеми его жителями, но пресекал любые попытки натравить одну группу населения на другую.
…В 2012 году Цахал сформировал новое подразделение специального назначения для охраны израильско-египетской границы. Перед ним была поставлена задача предотвращать проникновение террористов с Синайского полуострова на территорию страны. И в память о первых спецназовцах Израиля во главе с Шломо Баумом оно получило название — Римон.

(продолжение следует)