Самопожертвование обретает свою истинную ценность, когда мученик не просто слепо следует за неким набором заученных догм, пусть даже и «научно доказанных», или же санкционированных древней традицией, облечённых в тогу Б-жественного Откровения. В решающий момент он обязательно должен услышать некий внутренний голос, голос своей совести, неподвластный, как известно, ни подавляющему большинству голосов, ни самому священному авторитету.

Михаил Ривкин

Идеал Освящения Имени Всевышнего в еврейской традиции

Принцип жертвенного служения Создателю изначально был одним из важнейших идеалов иудаизма, хотя этот идеал далеко не сразу приобрёл своё привычное нам ныне название Освящение Имени Г-спода (Кидуш ха-Шем) и далеко не сразу достиг своего полного и глубокого идейного оформления. Наиболее точное и развёрнутое изложение этого принципа приводит рав Мордехай Каплан в своей книге «Ценности иудаизма в их обновлении»:

«Центральное место в еврейской традиции занимает понятие кидуш ха-Шем — мученическая смерть праведников. В старом понимании это означало готовность отдать жизнь ради веры в Б-га \…\ Мученик не только свидетельствует о святости жизни и о торжестве её над смертью, но и о торжестве личности над социальным давлением. Он доказывает, что власть всех земных царств иллюзорна и ничтожна в сравнении с властью Царства Б-жия. Он уже вне суверенитета земных властителей, он уже там, в этом идеальном мироустройстве. Именно свидетельство — вот главный смысл и содержание мученической смерти!».

Как справедливо подчеркнул М. Каплан, этот идеал — внеположен и полностью противоречит самоубийству, т. е. лишению себя жизни, уходу из жизни, как самоцели. Его высший смысл заключается именно в зримом доказательстве торжества жизни над смертью, торжества вечного над преходящим, торжества свободной воли человека над самыми жестокими и могучими механизмами социально-политического принуждения, торжества Царства Б-жия над царями земными (М. Каплан Ценности иудаизма в их обновлении).

И на всех этапах еврейской истории, особенно — на трагических судьбоносных её развилках, мы видим множество героев и мучеников, свято следовавших этому идеалу.

1. Идеал Освящения Имени в эпоху ТАНАХа

Само словосочетание «освящение Имени Г-спода» мы встречаем, хотя и в несколько непривычной формулировке, уже в Торе:

И не бесчестите святого имени Моего, дабы Я был святим среди сынов Исраэйлевых, Я, Господь, освящающий вас (Ваикра 22:32)

В этом пасуке архаичный оборот речи «дабы Я был святим» означает не более чем пояснительную мотивировку к запрету «бесчестить Имя» или «осквернять Имя». Этот запрет многократно и подробно конкретизирован в разных законах Торы. Никакого конкретного позитивного смысла в слова «дабы Я был святим» не вкладывается. Их следует понимать «от противного»: там, где нет осквернения Имени, там, где сыны Израиля не преступают те запреты, которые подпадают под родовую категорию «оскверенния Имени», там, само собой, исполняется правило «Я буду святим [освящаем, чтим] среди вас».

Однако сама идея жертвенного служения Творцу проходит красной нитью через весь ТАНАХ, присутствует в нём буквально с первых же страниц. Одним из ярчайших её проявлений является Жертвоприношение Ицхака (Брейшит, гл. 22). Авраам получает от Всевышнего повеление принести на жертвенник своего возлюбленного сына Ицхака. Авраам исполняет Слово Б-жье без малейших сомнений и колебаний, Он восходит на гору, которую Б-г ему указал, воздвигает жертвенник, связывает сына и заносит над ним нож, в полной готовности исполнить волю Б-жью. И только в самый последний момент ангел Г-сподень является ему, и велит освободить Ицхака, и принести вместо него в жертву агнца. Авраам считается одним из величайших праведников, потому что был готов принести сына для Освящения Имени.

Не менее известным является рассказ о трёх отроках, Хананье, Мишаэле и Азарие. Которые не подчинились приказу царя Невухаднецера и не поклонились идолам (Даниэль, гл. 3). Эти трое заявили царю Невухаднецеру, что готовы отдать свою жизнь, но не нарушить заповедей Торы. Когда вавилонский царь увидел, что они отказываются поклоняться идолам, он приказал бросить их в раскалённую печь, и только Чудо Б-жье спасло им жизнь. В той же книге ТАНАХа рассказано про Даниэля в Львином рву (Даниэдь гл. 6) Когда Даниэль нарушил указ царя Дарбявеша, приказавшего воздавать царю божественные почести, тот бросил Даниэля в ров со с львами. Даниэль знал, что это неизбежное наказание для нарушителей царского указа, но предпочёл страшную смерть нарушению запрета идолопоклонства. И в этом случае тоже Даниэля спасло Чудо.

2. Освящение Имени в период гонений Антиоха Эпифана

В 167 г. до н.э. Антиох Эпифан издал указ, запрещающий соблюдение заповедей Торы.

“Царь послал через вестников грамоты в Иерусалим и в города Иудейские, чтобы они следовали узаконениям, чужим для сей земли, и чтобы не допускались всесожжения и жертвоприношения, и возлияние в святилище, чтобы ругались над субботами и праздниками и оскверняли святилище и святых, чтобы строили жертвенники, храмы и капища идольские, и приносили в жертву свиные мяса и скотов нечистых, и оставляли сыновей своих необрезанными, и оскверняли души их всякою нечистотою и мерзостью, для того, чтобы забыли закон и изменили все постановления. А если кто не сделает по слову царя, да будет предан смерти” (1.Маккавеев 1:44-50).

Тогда же в Храме была установлена статуя Зевса, и этой статуе стали приносить жертвы на храмовом жертвеннике Смертной казни подлежал каждый, кто соблюдает субботу. Власти заставляли евреев служить идолам и приносить им жертвы, и даже есть свиное мясо. Гонения Антиоха продолжались три с половиной года. Большая часть иудеев не захотели с ними смириться и предпочитали пожертвовать жизнью. Старец Элазар, которому приказали есть свиное мясо, отказался, и был за это казнён (2 Маккавеев, 6:18-31). один из известнейших рассказов о мученическом самопожертвовании в период Антиоха Эпифана — рассказ про Хану и семерых её сыновей. Хана героически перенесла смерть от руки палачей семерых своих сыновей, вплоть до самого младшего, когда те отказались поклониться идолам. Семеро были замучены до смерти, но не отступили от своей веры. Хана не только не согласилась уговорить своего младшего сына спасти себе жизнь ценой вероотступничества, но укрепляла его в вере, и поддерживала вплоть до последних минут его жизни. (2 Маккавеев, гл. 7). Восстание Маккавеев, «победа малочисленных над многочисленными» в немалой степени обязано своему успеху именно этой жертвенной самоотверженности иудеев.

3. Освящение Имени в период римского владычества и падения Второго Храма

В 41 г. н.э император Калигула приказал установить свою статую в Иерусалимском Храме. Он сделал это в отместку евреям, разрушившим жертвенник, который воздвигли ему греческие жители города Явне. Когда Калигула узнал, что евреи противятся воздвижению статуи, он приказал сделать это силой, всех, кто будет сопротивляться, казнить, а весь народ продать в рабство. Евреи объявили, что готовы умереть, но не нарушить заповедей Торы. Евреи были спасены. Позднее, Понтий Пилат, прокуратор Иудеи, привёз с собой в Иерусалим статую императора Тиберия, дабы установить её в Храме. Он отказался уступить евреям, ссылаясь на то, что такой шаг был бы оскорблением Кесарю. «Когда собрались иудеи и начали в голос умолять его, он окружил их войсками, и сказал, что немедленно перебьёт их всех, если они не перестанут причитать. Тогда иудеи простёрлись перед ним и обнажили свои шеи. Они сказали, что с радостью примут смерть, но не отступят от своей веры» (Флавий, Иудейские древности).

Именно эта самоотверженность еврейских мучеников подготовила почву для восстания 66 г.

4. Освящение имени в период гонений Адриана. Терминология

В период императора Адриана гонения римских властей, не прекращавшиеся с момента разрушения Второго храма, достигли своего пика. Фактически, были поставлены под запрет важнейшие заповеди иудаизма, были распущены и запрещены все общинные и национальные учреждения и институции. Иерусалим был разрушен и полностью «освобождён» от евреев. к этому поколению Мудрецы Талмуда применили, позднее, собирательный термин «поколение уничтожения», поскольку иноземная власть стремилась, по сути, ликвидировать главнейшие идеи, обряды и институты еврейского народа. В этот период тысячи евреев отдали свои жизни ради веры в Г-спода, но самыми известными среди множества мучеников стали «десять казнённых царством» — десять величайших мудрецов Израиля, принявших смерть в страшных мучениях, но не смирившихся с запретами римлян и не нарушивших заповеди Торы. Приведём лишь несколько из страшных казней, которым подверглись наиболее известные мудрецы в период между разрушением Второго Храма и восстанием Бар-Кохбы.

Раббан Шимон бен Гамлиэль — глава Санхедрина, прямой потомок Старца Хиллеля, был избран жертвой именно потому, что он символизировал в глазах всех евреев высший духовный авторитет Торы, и прямую преемственность еврейской власти, восходящую к древнейшим временам (Авот, 1:1). Именно его Адриан приказал казнить первым. И хотя его друг и наперсник, рабби Ишмаэль бен Элиша, упрашивал императора, чтобы тот первым казнил именно его, император настоял на своём решении, и Шимону бен Гамлиэлю отрубили голову на глазах рабби Ишмаэля, который был казнён через несколько минут.

Рабби Акива был подвергнут изощрённо-мучительной казни, с него живого содрали кожу железными гребнями. В тот момент, когда душа покидала тело, он произнёс пасук из Торы: «Б-г верен и нет кривды; праведен и справедлив Он” (Деварим 32:4). По другой версии рассказа, рабби Акива, когда с него начали сдирать кожу, произнёс: всю жизнь стремился я понять, что значит «Люби Г-спода, Б-га твоего \..\ всеми силами твоими» (Деварим 6:5), и только в этот миг удостоился я понять смысл этого пасука.

Рабби Ханина бен Тардон был пойман в тот момент, когда обучал Торе своих учеников. Его обернули в тот свиток Торы, который при нём нашли, и заживо сожгли на медленном огне.

Рассказы об этих, и множестве других страшных казней были записаны и канонизированы в период окончательного оформления канона Гемары (III — V вв). Они стали наиболее ярким и собирательным выражением давней традиции жертвенного служения Творцу. Именно применительно к этим рассказам термин «Освящение Имени» впервые применяется в его общепринятом в еврейской традиции значении — отдать жизнь за веру в Единого Б-га. Самое ранее использование термина в этом его значении относится к началу Ш века н.э: «Для этого и вывел я вас из Земли Египетской — чтобы освящали вы Имя Моё всенародно» (Сифра, Эмор, гл 9 Галаха 6).

5. Каноническая формулировка Освящения Имени в Книге Заповедей РАМБАМа.

РАМБАМ поместил заповедь Освящения Имени на почётное девятое место в списке предписывающих заповедей и, впервые, дал ей развёрнутую формулировку, признанную, с тех пор, канонической:

«Девятая заповедь, в которой заповедано нам освящать Имя, как сказано «дабы Я был святим среди сынов Исраэйлевых» (Ваикра 22:32). смысл этой заповеди: заповедано нам провозглашать истинную веру всенародно, и не бояться при этом никаких невзгод, так что даже если прикажет нам жестокий тиран отречься от Всевышнего, не подчиняться ему, но предать себя смерти безусловно. И даже не давать ему никакого внешнего повода подумать, что мы отреклись, хотя бы в сердце мы и сохраняли веру. И эта заповедь Освящения Имени заповедана всем сынам Израиля, т. е. Чтобы мы предали себя на смерть тирану, за нашу любовь ко Всевышнему и веру в Его единственность, как сделали Ханания, Мишаэль и Азария, во дни злодея Невухаднецера, который заставлял их поклониться идолу, и все сыны Израиля поклонились идолу, и не было никого, кто освятил бы Имя. И было в этом бесчестье великое Израилю, что никто не выполнил эту заповедь и все боялись. И заповедь эта исполняется только в подобных ситуациях, когда все боятся, и тогда есть обязанность провозгласить Его единственность, и объявить о ней публично»

 РАМБАМ впервые ясно сформулировал «граничные условия» применения и исполнения заповеди: только в ситуации всеобщих преследований, «когда все боятся», т. е. в ситуации, подобной «поколению уничтожения», когда должно без колебаний жертвовать своей жизнью, но не давать гонителям евреев даже внешнего повода подумать, что мы отказались от веры в Единого Г-спода.

6. Освящение Имени в учении р. Мордехая Каплана и Франца Розенцвейга

М. Каплан, в полном соответствии с названием своей книги, «Ценности иудаизма в их обновлении», приводит, наряду с классическим определением Освящения Имени, то новое содержание и тот новый духовный импульс, которые характерны для этого идеала в наше время. Но это обновлённое содержание имеет смысл только как органическое продолжение и развитие одного из древнейших и важнейших идеалов народа Израиля.

«В старом понимании это означало готовность отдать жизнь ради веры в Бога. Переосмысленное сегодня, это понятие означает предельную, крайнюю меру нравственной ответственности. В таком самоотверженном поступке предельно сконцентрировано всё величие и мужество человеческой личности. Тот, кто отдал свою жизнь ради идеала, саму смерть заставляет сказать «амен» красоте жизни, признать её способность очиститься от того зла, которое разъедает человека и общество” (М. Каплан там же)

В течение многих веков, не только в древности, но и во времена Крестовых походов, в страшную годину погромов Хмельницкого и гайдамаков, бесчисленные мученики без колебаний предпочитали смерть отказу от еврейской веры. И эта жертвенная готовность к мученической смерти, твёрдая убеждённость в том, что нет ничего страшнее для еврея, чем измена своей вере, стали важнейшим компонентом еврейского духовного наследия. И потому нет ничего удивительного в том, что в Новое время, когда перед евреями Западной Европы, а затем и перед огромной массой евреев Российской Империи, открылся широчайший выбор модернистских, прогрессивных и революционных учений, именно евреи демонстрировали поразительную преданность сравнительно новым для них идеям, готовность идти ради них на любые жертвы, а если не будет иного выхода, то и свою жизнь сделать тем «золотым обеспечением», которое бесспорно утвердит в глазах всех сомневающихся верность и жизненность этих идей, поможет «всем боящимся» преодолеть свой страх и занять место в рядах борцов за лучшее будущее.

Что может быть чище и прекраснее готовности отдать жизнь за свои идеалы! Но, как и любой идеал, жертвенность тоже имеет свою «обратную сторону», и тоже может обернуться к нам этой стороной, если мы слишком сильно «жмём на газ», если утрачиваем ощущение разумных пределов и доводим этот идеал до абсурда. И М. Каплан прекрасно отдавал себе в этом отчёт. После проникновенной тирады во славу мученика, свидетельствующего о святости жизни и о торжестве её над смертью, которую мы привели в начале нашей статьи, он делает весьма многозначительную оговорку:

«Но свидетель всегда несёт личную ответственность за своё свидетельство. Он не может говорить о том, чего сам не видел и сам не знает. Так, в эту минуту я выступаю в роли свидетеля — в профанном, буквальном значении слова. Но сто крат сильнее это правило работает по отношению к Свидетелю Мученику, свидетельствующему, что идеалы, которым он отдаёт жизнь, могут преобразить человеческое общество в Царство Б-жие. Недопустимо, чтобы он заимствовал эти идеалы из некоторого учения или даже откровения, которое приходит ему извне, без того, чтобы он соглашался с ними «всем сердцем и всей душой», т.е. всей своей личностью. Он должен полагаться именно на своё собственное ощущение и видение блага человечества, которому он служит. Бог созидает своё царство в нём и через него” (М. Каплан там же).

Итак, самопожертвование обретает свою истинную ценность, когда мученик не просто слепо следует за неким набором заученных догм, пусть даже и «научно доказанных», или же санкционированных древней традицией, облечённых в тогу Б-жественного Откровения. В решающий момент он обязательно должен услышать некий внутренний голос, голос своей совести, неподвластный, как известно, ни подавляющему большинству голосов, ни самому священному авторитету. И именно этот «голос тонкой тишины» должен быть достаточно силён, чтобы преодолеть сильнейший из человеческих инстинктов — инстинкт самосохранения. Именно это и называется «согласиться всем сердцем и всей душой» (Деварим 6:5),. «… и всеми силами твоими», завершим мы цитируемые М. Капланом слова молитвы Шема.

Ведь не случайно именно об этих словах размышлял рабби Акива в момент своей мучительной смерти.