ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Молоденьких актрис и учениц Театральной школы везли в каретах, по 6 человек, с сопровождавшим чиновником и классной дамою, чтобы оградить их от бурного восторга поклонников. Выждав, когда тронутся кареты, буквально набитые девочками, обожатели тотчас начинали перегонять кареты и отыскивать, где сидят их возлюбленные, которые сами тотчас же высовывались в окна карет.

Галина Синкевич

ГЕОРГ КАНТОР. ПРОИСХОЖДЕНИЕ. ПЕТЕРБУРГ

(продолжение. Начало в №5-6/2020 и сл.)

Музыкальная Вена. Йозеф Бём.

Йозеф Бём (1795-1876) был младшим братом Франца. О нем известно также немногое: учился игре на скрипке у Пьера Роде, а затем в Италии. В какие годы и где происходило обучение у Роде, мы не знаем. В одном из словарей сказано, что в восьмилетнем возрасте он отправился на четырёхлетние гастроли в Польшу Biographisches Lexikon des Kaiserthums Oesterreich, Wien 1856-1891.[1], в другом говорится, что у Роде он взял всего несколько уроков Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950[2]. Но можно предположить, что оба брата Бём во время пребывания Роде в Петербурге (т.е. в 1803-1807) [17, с. 466], тоже оказались здесь.

Правда, Пьер Роде 23 марта 1807 уехал в Митаву (РГИА ф.497, оп.4, д.55, 294 л., л.97), а 28 декабря 1807 уже уволился «по уважению просьбы первого скрипача Роде в силу болезненного его состояния не в пример прочим прежде 6-месячного срока от службы Театральной Дирекции уволить» (РГИА ф.497, оп.4, д.55, 294 л., л.293).

Йозеф Бём начал выступать с 1815 года. Он концертировал в Вене и Италии[3]. (Заметим, что Ломбардия и Венеция с 1815 входили в состав Австрийской империи). В некоторых источниках указано, что он приехал в Вену в 1813 и дебютировал там в 1816[4]. Вместе со скрипачем Josef Mayseder он выделился как лучший солист молодого поколения. Критики (Eduard Hanslick) отмечали чистый и благородный тон его игры[5].

Музыкальность Вены привлекла его. После Венского конгресса 1815 и окончательной победы при Ватерлоо в Вене наступила эпоха, подобная пушкинской в Петербурге. Музыка в этом городе звучала и утром, и днём, и ночью. В концертных залах, кофейнях, парковых эстрадах можно было услышать серенады, дивертисменты, ноктюрны. В парке Пратер на главной аллее стоят три кофейни, в которых выступали Бетховен, Ланнер, братья Штраусы. Утренние концерты в выходные дни начинались в восемь утра, были ещё и дневные и вечерние концерты. Публика с утра отправлялась на традиционную прогулку в Пратер. По центральной аллее катались коляски со знатью, простолюдины ходили пешком. На небольших эстрадах и в кафе играли музыканты. Знаменитых концертных залов Музыкального общества и Концертного общества тогда ещё не было, только Хофбург и Шенбрунн, где бывали премьеры Моцарта и Бетховена. Вечерами в Пратере устраивались фейерверки, музыка и танцы. У Гёте Мефистофель говорит Фаусту: «Приди же на курган; Там так же весело, как будто бы в Пратере». По указу Иосифа II с 1782 года в другом парке, Аугартен, в «Садовом зале» регулярно устраивались утренние концерты, дирижировать которыми приглашали Моцарта, а потом Бетховена. В Вене музыка звучала и в больших концертных залах, и в домах.

Друскин пишет «Многочисленные инструментальные ансамбли исполняли как в предместьях, так и в центре Вены[6]» (Друскин М. Зарубежная музыка первой половины 19 века, стр. 12).

В 1816 году Шуппанциг с квартетом Разумовского уехал на гастроли в Германию и Россию, и 20 ноября того же года Йозеф Бём со своим квартетом дал серию из шести концертов. Вместе с пианистом Johann Peter Pixis они совершили турне по Италии.

В 1817 году Антонио Сальери, придворный капельмейстер, создаёт Певческую школу для подготовки мальчиков в Придворную капеллу. Общество друзей музыки прилагает усилия, чтобы создать в Вене консерваторию. В 1819 году Сальери приглашает вернувшегося из Италии Йозефа Бёма вести инструментальный класс в качестве профессора. Вместе с Певческой школой класс Бёма и послужил основой Венской консерватории.

С 1821 по 1868 Йозеф Бём был солистом Придворной капеллы, и много концертировал.

7 июля 1821 года он выступал в Пратере, и об этом концерте сохранилась заметка:

«Сегодня в 8 часов утра, на заре прекрасного солнечного дня в великолепном Пратере в зале Benkoschen выступал скрипичный квартет, — господа Бём, Линке, Хольц и Вайс. Они известны нам по выступлениям в конце мая, когда они играли квартет Гайдна си бемоль мажор и закончили большим до мажорным квинтетом Бетховена. Уже прежние их программы имеют достойную оценку. Упомянем великолепное исполнение квартета до мажор Гайдна с большой и красивой вариацией на тему «Боже, храни императора Франца» («Gott erhalte Franz den Kaiser»). Затем исполняли первый квартет соль мажор господина Вайса. Он исполнялся повторно, так же как и на третий день, когда исполнили ре мажорный квартет Моцарта и третий так называемый до мажорный Квартет Разумовского (Rasumosschische Quartet) Бетховена, подтверждая высокую оценку слушателей в исполнении Гайдна, Моцарта и Бетховена. В промежутке между первым и вторым квартетами господа Barlh и Jüger исполнили вокальные произведения. Многие со мной согласятся, что квартетная музыка воспринимается лучше клавирной благодаря прекрасному звучанию струнных. Упомянутые исполнители играли с большим мастерством и воодушевлением, что одобрили знатоки нашего музыкального искусства. Должное признание получило мастерство господина Бёма, игравшего первую скрипку. Большой виртуоз господин Линке, игравший на второй виолончели, вызвал восхищение лёгкостью своей игры. Господин Вайс играл на скрипке с превосходной сдержанностью, в то же время его игра весьма уместно была насыщена энергичным и вдохновенным звуком. Господин Гольц славно играл на втором голосе.

Мы с надеждой ожидаем продолжения этих концертов, вновь желая насладиться камерной музыкой в таком превосходном исполнении» Allgemeine musikalische Zeitung 1821 Wienn, July Nro 54, p.428.[7]».

Вызывает восхищение то, что в Вене в 8 утра бывали концерты! (В 1828 году Паганини начинал свои концерты в Вене в Хофбурге в 11.30[8]). И вся музыка в мажоре!С 1821 по 1823 Бём гастролировал в Германии и Франции. В 1823 вернувшийся с гастролей Шуппанциг пригласил его в свой квартет. Их концерты представили много премьер Бетховена и Шуберта.

Йозеф Бём продолжал выступать как солист Придворной капеллы, преподавал в Венской консерватории и сочинял.

Йозеф Бём был лично знаком с Бетховеном и Шубертом и часто исполнял их музыку [19, с.6]. О знакомстве с Бетховеном Йозеф вспоминает отдельно. В 1825 году он исполнил соль-мажорный квартет Бетховена в Вене [10, с.8]. Случилось это при следующих обстоятельствах. Последние квартеты должен был сыграть И. Шуппанциг. Однако его исполнение не понравилось автору: «Бетховен пришел в ярость и нещадно разбранил как исполнителей, так и публику», — свидетельствует Йозеф Бём, — рано поутру он явился ко мне и с присущей ему немногословностью проговорил: «Вы должны сыграть мой квартет» — и больше не прибавил ни слова. Ни сомнения, ни опасения ни к чему не привели. То, что Бетховен желал, должно было свершиться. Так я взвалил на себя тяжёлую задачу. Мы прилежно разучивали квартеты, репетируя на глазах у Бетховена». [20, с.242].

Ранее, 7 мая 1824 года, глухой Бетховен дирижировал премьерой 9 симфонии. И Йозеф Бём вспоминал свое участие в этом концерте:

«Бетховен дирижировал сам, вернее, он стоял перед дирижёрским пультом и жестикулировал как сумасшедший. <…> На самом деле всем руководил Умлауф, и мы, музыканты, следили только за его палочкой. Бетховен был так взволнован, что совершенно не замечал происходящего вокруг и не обращал внимания на бурные аплодисменты, едва ли доходившие до его сознания вследствие слабого слуха. В конце каждого номера приходилось подсказывать ему, когда именно следует повернуться и поблагодарить публику за аплодисменты, что он делал весьма неловко» [21, с.11].

В 1827 году Йозеф Бём отошёл от большой концертной деятельности, предпочитая работу с учениками и музицирование в домашнем кругу. Особенное значение придаёт он ансамблевому музицированию со студентами, вечерами играя с ними преимущественно Бетховена.

Во время революции 1848 года консерватория была временно закрыта. Вскоре после её открытия в 1849 без видимых политических причин Бём оставил консерваторию и участие в оркестре, но продолжал игру в Певческой Капелле до 1868 года, также продолжая заниматься с учениками частным образом.

Йозеф Бём считается основоположником венской скрипичной школы. Известно, что его учениками были Ене Хубаи, Йозеф Иоахим, Генрих Вильгельм Эрнст, Иаков Донт, Георг Хельмесбергер-старший, Иакоб Грюн, Э. Раппольди, Эде Ременьи, Стгтзмунд Бахрих, Людвиг Минкус и его племянник из Петербурга Людвиг Бём РГИА Ф.497 Оп.1 (97/2121) № 9754. 69 Л.[9]. Многие из них в свою очередь воспитали знаменитых учеников.

Йозеф Бём поддерживал тесные связи со своими учениками и родственниками. Племянник Йозефа, Людвиг Бём в период с 1840 по 1844 года учился и жил вместе с Иоахимом у дяди в Вене. Родственные связи поддерживались и позже. Людвиг не один раз посещал дядю, приезжая из Петербурга. Об этом он писал в своих рапортах об отпуске для поездки за границу. Так, причиной последней поездки послужила предсмертная болезнь Йозефа в 1876 году РГИА Ф.497 Оп.1 (97/2121) № 9754. 69 Л.[10].

Йозеф Бём умер 28 марта 1876 года. В наследство Людвиг получил скрипку Страдивари и письмо Бетховена. После смерти Людвига в 1904 году его вдова, художница Елизавета Бём, продала скрипку [25].

Йозеф Бём по праву считается основоположником венской скрипичной школы, сохранились его произведения для скрипки в популярном стиле того времени.

Известно три портрета Йозефа Бёма. Первый из них — гравюра Ceracchi, Romuald Ceracchi, хранится в The New York Public Library for the Performing Arts / Music Division. Второй — это литография Йозефа Крихубера 1830 года.

Благодаря любезности Павла Вячеславовича Дмитриева, заведующего библиотекой Спб Филармонии, мы располагаем третьим портретом Йозефа Бёма Porträt: Unterschrift: Facsimile des Namens. Kriehuber 1839 (lithogr.). Gedruckt bei Joh. Höfelich (Wien 1839, Tob. Haslinger in Wien, Fol.).(?)[11]. В журнале “Die Musik”, выходившем в Германии в начале XX века, написано: «В память о великолепном скрипаче Йозефе Бёме (ум. 28 марта 1876 в Вене) преподносим этот портрет на этой старой гравюре. В 1821-1868 он играл в Королевской придворной капелле (Kaiserl. Hofkapelle) и является выдающимся деятелем в преподавании: в числе его учеников Ernst, Jachim, Singer, Hellmberger (Vater), L.Straus (?)[12], Rappoldi Die Musik. V Jahr 1905/1906 Neft 12 Zweites Märzheft. P.444.[13]».

Франц Бём, дед математика Георга Кантора.

Франц Бём (1788-1846), родной брат Йозефа Бёма, вероятно, провёл юность вместе с братом. Возможно, они вместе ездили по Польше с четырёхлетними гастролями. В период 1803-1807 Роде был в Петербурге и вероятно именно в это время братья Бём брали у него уроки игры на скрипке. Вместе с ними занималась и юная Мария Моравек, дочь метрдотеля Моравека.

В 1809 Франц Бём поступает скрипачом на службу в Императорские театры Петербурга. Заключил с ним контракт директор конторы Императорских театров А.Л. Нарышкин. Ценитель и знаток, Нарышкин разглядел в двадцатилетнем венгре талант и характер. Франца взяли сразу солистом — РГИА ф.497 оп. 1 д. 601[14].

Согласно контракту от 15 января, Франц «принят на службу скрыпачом» и обязывался «играть концерты на скрипке и играть соло, во всех концертах, коих Императорская дирекция будет давать в городских театрах, так и при Императорском дворе, с точностью находиться во всех репетициях, Императорскою дирекцию назначенных. Употреблять вообще весь мой талант для пользы и нужды театральной дирекции, где оный опыт потребуется». Францу Бёму было назначено жалование в 1500 рублей в год Российский Государственный Исторический архив (РГИА) Ф.497 Оп.1 Д.601 Л.3. 5 Л.[15]. Это весьма высокая оплата. Сравним с тем, что рядовой оркестрант получал 400-500 рублей в год, крепостной нотный копиист — 50 рублей в год (РГИА ф.497, оп.4, д. 55, 294 л., 1807 год, л.62), архитектор Карл Росси — 350 рублей в год. За игру на уроке танцев музыкант получал 60 копеек[16]. (ЦГИА ф. 852, оп.2, д.956, лл.7, 17, 27).

По этому контракту Франц Бём прослужил до 8 января 1811 года. Но петербургская зима 1811 года была холодной и ветреной, Франц простудился и заболел. Он просит прервать контракт. Из прилагаемой справки: «Г-н Бём болен грудной болезнью. Климат Петербурга абсолютно неблагоприятен здоровью, болезнь его затянулась с риском для жизни, он неспособен выполнять свои обязанности» (там же, Л.2). До 1816 года он не служил, хотя с 1813 года дает в Петербурге концерты.

В это время свой первый концерт в Петербурге объявляет 17-летняя Мария Моравек (1795-1823), впоследствии бабушка Георга Кантора.

По тем временам сольные концерты, которые давали девушки, были в новинку, тем более скрипичные. Как правило, женщина выступала с отцом или с мужем, первые публичные концерты женщины-пианистки и вокалистки стали давать лет на 15 позже — Мария Шимановская (с 1822), Камилла Плейель (1839), Полина Виардо (с 1843).

Первой скрипачкой, появившейся на петербургских подмостках, была г-жа Сирмен, «Известная по ея искусству в музыке виртуозка» (СПб ведомости, 1784 г., с.463, и с.833). Имеются также упоминания о концерте девицы Агафье Петровой в концерте Сартори 1777 в году, г-же Кателди Чулиани — флейт-верза в 1785 году, и девице Кирхгеснер, гармоника в 1798 году. (Столпянский с.48-49).

В 1838 Одоевский упоминает о скрипачке Ершовой, дочери скрипача Ершова:

«Представьте себе девушку в цвете лет, приятной наружности, являющуюся перед толпой любопытных слушателей с скрипкою, инструментом, странным в руках женщины, страшным даже для опытного музыканта» (Одоевский В.Ф. Музыкально-литературное наследие. Государственное Музыкальное издательство. М. 1956, 724 с. С.169).

К декабрю 1812 года остатки разгромленной армии Наполеона уже покинули Россию, Александр I был в Вильно, москвичи восстанавливали сожжённую столицу. Рождественский пост закрыл театры, многие артисты и музыканты французского происхождения уехали.

В «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось объявление:

«Девица Мария Моравек честь имеет известить, что 18 декабря сего года будет дан ею в Филармоническом зале большой вокальной и инструментальной концерт, в котором играть она будет на скрипке.— Билеты для входа по 5 рубл. Получить можно в доме Католической церкви, в лавке купца Гиделли, под №1.»[22, с. 1402].

В следующем номере было помещено уточнение, что концерт пройдет не 18, а 19 декабря. [23].

Купец Гиделло, содержавший кондитерскую лавку рядом Католической церковью св. Екатерины (Невский 32-34), был мужем Анны Моравек, сестры Марии, а Филармонический зал находился рядом (Невский 30).

Мария является здесь не только солисткой, но и концертодателем, т.е. организатором концерта, приглашавшим в программу других музыкантов. Формы сольного концерта ещё не было. Но основное концертное время занимала именно она — семнадцатилетняя девушка со скрипкой. Наверное, концерт прошёл удачно, потому что на Великий пост Мария Моравек объявляет новые концерты: 11 февраля 1813 и 15 марта 1813 года.

28 февраля 1814 Мария Моравек впервые выступает вдвоём с Францем Бёмом. Объявлена их помолвка и отъезд. 8 июля состоялась их свадьба, они венчались в римско-католической церкви Св.Екатерины, расположенной в 3 Адмиралтейской части, 1 квартал, Д, Невский 35-37 (современный адрес Невский 32-34), здание 1783 года сохранилось Гордин А.М., Гордин М.А. Пушкинский век. СПб, 1995, 414 с.[17].

Об этом свидетельствуют данные из метрической книги костела св. Екатерины: «Франц Бём из Песта, Венгрия, сын Михаэлиса и Анны урожд. Дорфмейстер сочетается браком с девицей Марией Моравек, дочерью Леопольда и Анны урожд. Мако Гросентес. свидетели Фердинандус Гиделло и Иоганнес Ронко ЦГИА СПб Ф.347 Оп.2 Д.9 Л.40[18]». Францу было 26 лет, Марии 19.

После возвращения из свадебного путешествия они продолжают концертировать вместе: 23 марта 1816 года (Бём с женой Марией концертант для двух скрипок), 17 марта 1817 года (Бём с женой играл фантазию для 2-х скрипок с оркестром и хором «Die Toene» Фукса), 1818 год (Бём с женой, Месса), 13 марта 1819 года (Бем с Маурером и с женой). Уже в двадцатые годы концерты также проводились: 23 февраля 1820 года (Бём один и с женой), 9 марта 1821 года (Мария Моравек одна), 3 марта 1822 года — новые вариации Маурера — Бём с женой, и 15 марта в большом концерте с Червенко и Майером, который исполнял фантазию Бетховена для фортепиано с хорами. (Список концертов из объявленных в газетах любезно сообщён Г.В. Петровой, с.н.с. сектора музыки Российского института истории искусств, канд. искусствоведения).

Мария продолжала выступать, хотя у них стали рождаться дети. От этого брака у Франца Бёма было четверо детей — Адольф, Анна, Мария-Анна и София.

Адольф учился в Петришуле в одном классе с Николаем Бенуа, ЦГИА Ф.272 Оп.1 Д.34 Л.22.)[19], впоследствии стал городским врачом в Херсоне, коллежским асессором[20] (Адрес-календарь 1851).

Анна в 1835 году была определена к 16-летней княжне Марии Николаевне в камерюнгферы, т.е. в младшие фрейлины[21] (РГИА Ф.469 Оп.5 Д.232 9 Л.) вместе со своей тётей, Юстиной Моравек. Княжна Мария Николаевна, любимая дочь Николая I, была очень музыкальна, хорошо пела, например, дуэтом с Зонтаг (Фрадкина Э. Зал Дворянского собрания. Заметки о концертной жизни Санкт-Петербурга. «Композитор» СПб 1994, 200 с., с.159).

Мария (Мария-Анна, 1819-1896), в 1842 вышла замуж за Георга Вольдемара Кантора и стала матерью великого математика Георга Кантора [10].

Еще один ребенок Франца и Марии Бём, Францискус, умер младенцем в 1820 году [22] (ЦГИА Ф.347 оп.1. Д.33. Л.32).

Ни семейная жизнь, ни юный возраст Марии Моравек не мешал ей отважно объявлять свои сольные концерты, причем неоднократно.

Концертировать Мария продолжает до 1821 года. 2 мая 1823 года они умерла в возрасте 28 лет от «грудной болезни», оставив четверых детей ЦГИА СПб Ф.347 Оп.1 Д.33 Л.125[23].

В Петербурге первыми скрипачами-концертистами последовательно были Иван Ленц РГИА ф.497, оп.1 №73, л. 27[24], Пьер Роде Интересно, что дочери капельмейстера девице Роде Анне Елизабет с 1803 по 1824 Театральная Контора выплачивала пенсион 100 рублей в год. РГИА ф.468, оп.16, д.2023, л.80.[25] с 1804 РГИА ф.497 оп.1 д.77, 23 л., л.1,2., ф.497 оп.17 д.82, л.50.[26] по 1807 РГИА ф.497 оп.17 №82[27], Шарль Лафон с тем же жалованьем, что и Роде, 5000 р. с 1 дек.1808 по 1815 РГИА ф.468 оп.34 №223, ф.468, оп. 4, д.6, л.10[28]. В 1816 году после отъезда Лафона освободилось место первого концертиста Императорских театров.

Следующим концертистом стал Франц Бём. После смерти Бёма в 1846 году первым скрипачом с 1846 по 1852 был Анри Вьетан.

 В России слова «концертист» и «концертёр» тогда означали солиста, ведущего в своей группе инструментов. К сожалению, при переводе этих терминов на немецкий, а с него на английский и французский языки эти слова превратились в «концертмейстер», «капельмейстер (Пуркерт В., Ильгаудс Х.И. Георг Кантор. Харьков, 1991, 128 с.,с.9.[29]) и даже «дирижёр», что искажает истину [28], [32].

Франц заключил контракт скрипача-концертиста в 1816 по 1819 годы. После пожара 1811 года в 1818 открылся Большой театр (Данилов С.С. Постоянные театры в Петербурге в XIX веке. — Временник отдела истории и теории театра III. Сборник статей. Л., Academia, 1929, с.153-182). В 1818 году он попросил прибавки к жалованию, и новый контракт, уже до 1821 года переоформили с жалованием 4000 рублей ассигнациями, что соответствует приблизительно 1142 серебряным рублям. Согласно условиям, они должны были выплачиваться равными частями каждые 2 месяца. Сверх того Дирекция Императорских театров ежегодно предоставляла Бёму право в течение Великого Поста выступить с одним бенефисным концертом.

Адрес Бёма в 1822 году: дом купца Павла Мораша по Мойке, 1 Адмиралтейская часть №136 Аллер. Указатель жилищ и зданий в Санктпетербурге или адресная книга с планом. СПб 1822.[30]. (Дом не сохранился. Он находился на месте впадения Крюкова канала в Мойку, рядом с Театральной площадью).

После наводнения 1824 года Бём с семьёй переехал на Невский проспект, в дом купца Заветнова (совр. адрес Невский 58, здание перестроено).

В начале XIX века в Петербурге Императорские театры давали спектакли в Большом каменном театре (на Карусельной площади, ныне Театральная), Малом деревянном театре на месте современного Екатерининского сада, в Новом театре у Симеоновского моста, и закрытые спектакли в Эрмитажном театре и Таврическом Дворце. Немецкий театр с 1814 располагался в помещении бывшего Кушелевского театра на месте Главного штаба на Дворцовой площади Воспоминания П.А. Каратыгина — Русская старина 1878 т. XXII, с.719-738.[31]. В 1827 был построен летний Каменноостровский театр, в 1832 Александринский, в 1833 — Михайловский. Русские, французские, немецкие и итальянские труппы Императорских театров попеременно выступали в этих помещениях. От дома Голлидея (совр. адрес канал Грибоедова 97) и соседних с ним домов (в их числе дом93 по Екатерининскому, ныне каналу Грибоедова, — дом портного Кребса — Театральная школа), где жили актёры и музыканты, отъезжали «кареты на развозку актёров и музыкантов в Большой театр (русская труппа), Эрмитаж (французская труппа), Таврический дворец, Малый театр (балетные, русские актёры, французские актёры), музыканты на маскарад, немцам — в Малый театр» (РГИА ф.497, оп.4, д.55, 1807, 294 л, л.252-276). Молоденьких актрис и учениц Театральной школы везли в каретах, по 6 человек, с сопровождавшим чиновником и классной дамою, чтобы оградить их от бурного восторга поклонников. «Выждав, когда тронутся кареты, буквально набитые девочками, обожатели тотчас начинали перегонять кареты и отыскивать, где сидят их возлюбленные, которые сами тотчас же высовывались в окна карет. Тогда обожатели подъезжали, начинали разговор, передавались конфеты, фрукты и разные подарки, как-то: серьги, браслеты, колье и прочее. Тут обыкновенно происходили разные сцены с классными дамами, которые сидели в каретах с девочками и театральными чиновниками, сопровождавшими поезд. Разумеется, что все слова, просьбы и угрозы классных дам и чиновников оставались без успеха». (Журнал «Русская старина», цит. по кн. Зуев Г.И. Вдоль канала Грибоедова. — М.;ЗАО Центрполиграф, 2007. — 509 с., с.449).

Нижний этаж дома Голлидея занимал известный «Северный трактир», или «Отель дю Норд», здесь же предоставлялись комнаты приезжим.

В 1818 закончился ремонт Большого театра после пожара 1811, там возобновились спектакли.

На театральных афишах того периода выделяется участие в спектаклях Франца Бёма, например 10 ноября 1817 года «На Малом театре, немецкими придворными актёрами представлен будет ТАНКРЕД, большая героическая опера в «В трёх действиях, с принадлежащими к ней хорами, музыка сочиненïя Iоахима Россини, в которой г. Бём первый концертист будет играть СОЛО на скрипке». Танкред шёл 3 ноября 1817, 27 октября 1817, 18 апреля 1818, 2 декабря 1818. Из рецензии на Танкред (Невский зритель 1821, ч.5, февраль, с.212-213): «Романтические и чувствительные краски смешиваются с мрачными и меланхолическими оттенками их характеров. Опера Танкред со дня на день более приобретает успеха и зрители при беспрестанно раздающихся браво требуют повторения многих мест из оной». Золушка — «САНДРИЛЬОНА — опера в трёх действиях, музыка сочинения капельмейстера Штейбельта, балеты сочинения г.Вальберха, в которой г. Бём, первый концертист, будет играть на скрипке соло. То же об опере ПИГМАЛИОН (17 авг.1818, 24 июля 1818), ««Ромео и Юлия», опера Штейбельта на Малом театре. Соло на скрипке будет играть первый концертист г. Бём», 20 окт. 1819 г. РГИА ф.497 оп.15 д.1, 264 л.[32]

С 1819 по 1821 г. Бём был учителем М.И. Глинки. Нельзя сказать, что оба были довольны. Вот как вспоминает об этом Глинка, пародируя немецкий акцент Бёма: «На скрипке дело шло не так удачно. Хотя учитель мой, первый концертист Бём, играл верно и отчётливо, однако не имел дара передавать другим своих познаний, и когда я дурно владел смычком, говорил: «Messier Klinka fous ne chouerez chamois du fiolon» (г-н Глинка, вы никогда не будете владеть скрипкой).[6, с.219]. Но впоследствии, в 1822-23 гг., Глинка пишет: «С Мейером и даже Бёмом, напротив того, я быстро успевал». (там же, стр.222). В 1836 году Глинка написал специально для Бёма solo в «Иване Сусанине»: «Кроме польского, краковяка, мазурки и Pas de quatre (A-dur) я подзаготовил было ещё два других па, между прочим, одно E-dur, в котором было solo для Бёма, другое па C-dur для гобоя и вьолончели» (там же, стр.272).

Среди других учеников Бёма — А.Ф. Львов, Верстовский. Верстовский учился игре на скрипке у Бёма и Маурера. — Сконечная А.Д. Торжество муз. М. 1989, с. 21.[33], Бахметев, члены царской семьи. [7, с.73]. Львов с 1828 г. основал собрание «Музыкальная Академия, с 1835 еженедельные концерты квартета. С 1837 Львов — директор придворной Певческой капеллы (История русской музыки в 10 тт., т.5, М. Музыка 1988, 518 с., с.332).

Позже контракт Франца переоформлялся еще несколько раз. Так, в 1821 году он подписывает его на один год и обязывался не только играть на концертах, но и обучать игре на скрипке воспитанника театрального училища Рамазанова. Занятия проводились 2 раза в неделю, за что Франц Бём получал дополнительно 600 рублей в год ассигнациями РГИА Ф.497 Оп.1 Д. 148. Л. 6.[34]. В 1822 году скрипач просит переоформить условия работы еще раз. На этот раз это было связано с условиями выплаты пенсионов для иностранцев. И Франц хотел получить его в размере 1/3 от жалования. В связи этим просил оформить его до 1826 года (по правилам пенсиона, на него можно было рассчитывать по выслуге 12 лет, а после 18-летней выслуги полагался пенсион в размере половинного жалования. Это правило относилось к иностранцам на русской службе, причём пенсион им перечисляли даже на родину. Если музыкант продолжал работать, пенсион выплачивался дополнительно к жалованию. В особых случаях пенсион назначался по именному указу в размере полного жалования.) По этим условиям скрипач проработал до 1826 года, когда попросил от дирекции отпуск в Ревель на июнь и июль РГИА Ф.497 Оп.1 Д. 148. Л.18.[35]. С 27 декабря 1827 по 1 марта 1828 Франц Бём выступал в Москве РГИА ф.497, оп.1, д.148, л.19-21.[36].

Сестра Марии, София Моравек (1798-1866), заботилась об осиротевших детях, и спустя год после смерти Марии Моравек, в июле 1824 Франц Бём женился Софии. ЦГИА СПб Ф. 347 Оп. 1 Д.60, Л.78[37] На свадьбе присутствовали Фердинанд Гиделло, лейтенант Ленуэн и статский советник Ник. Мих. Яновский. У Софии и Франца родилось трое детей: Людвиг (будущий профессор консерватории) в феврале 1825, Юлия и Максимилиан. Жили они на ул. Офицерской, д.34 в доме, который не сохранился до наших дней.

Признание пришло к Бёму во втором десятилетии XIX века. Мы можем это видеть по выделению его имени в театральных афишах. Его выделяли на фоне Петербургских музыкантов, сравнивали с гастролёрами. Скрипач Фердинанд Давид, ученик Л. Шпора, выступал в Петербурге с 1829 до 1835. Ф. Булгарин писал: «После Бёма и одного известного любителя Л[ьвова] г.Давид есть, без всякого сомнения, первый скрипач в Петербурге». (Гозенпуд А.А. Дом Энгельгардта. Из истории концертной жизни Петербурга первой половины XIX века. СПб, 1992, «Советский композитор», 246 с., с.156).

В общей сложности он переоформлял контракт скрипача-концертиста еще три раза. Продолжал и преподавание — так, в 1833 году он был определен учителем по игре на скрипке к ученику Здраевскому с оплатой 600 рублей в год за два занятия в неделю и назначен инспектором над классом с оплатой 4 000 рублей в год РГИА Ф.498 Оп.1 Д.532 3Л.[38]. В 1834 году заслуги Бёма были особо отмечены Капельмейстером Императорских театров Катерино Кавосом. Он просил оказать особое уважение Францу, как находившемуся большую часть жизни в службе. По всей видимости, при его активном участии, Бём получает в 1832 году пенсион половинного жалования за выслугу в 18 лет. Проведенные годы службы заслужили следующую оценку Кавоса: «При отличном и известном таланте службу свою исправляет с большим усердием» РГИА Ф.497 Оп.1 Д.601 Л.42.[39].

В 1834 г. Бёма «по отличным способностям и изъявленному им согласию» назначают инспектором над музыкальным скрипичным классом в Театральном училище с жалованием в 4000 рублей: «Для усовершенствования музыкального скрипичного класса в Театральном училище предписываю Конторе по отличным способностям концертиста Бёма и изъявленному им согласию назначить его инспектором над сим классом, оставив по-прежнему и концертистом с теми же самыми обязанностями кои пред сим были им исполняемы, за что производить ему жалованье ежегодно по четыре тысяче рублей, начав выдачу оного со дня пожалования, т.е. 23 ноября 1834 года РГИА ф.497, оп.1, д.148, л.48[40]».

В 1835 году он обязуется «в благодарность» за пожалованный пенсион еще три года играть на скрипке в операх, балетах, соло, квартетах, концертах. За эти труды Дирекция сохраняла ему прежнюю оплату — Там же. Л.48.[41].

В течение почти 30 лет Франц Бём был первым концертистом Петербурга — давал сольные концерты, играл в ансамблях. Все это время он был австро-венгерским подданным (в контракте 1835 года назван венгерским подданным, в контракте 1845 — австрийским РГИА ф.497, оп 1, д.148, л.52[42]) и российского подданства не принимал РГИА Ф.497 Оп.1 Д.148.,78 Л.[43].

 Большой труд и возрастающая популярность отражена и в театральных афишах. Так, в анонсировании опер «Танкред» Россини и опер Штейльбельта «Сандрильона» и «Ромео и Юлия» отдельной строкой упоминается, что «соло на скрипке будет играть г. Бём РГИА Ф.497 Оп.15 Д.1. 264 Л.»[44].

 В данных на 1835 год он проживал по адресу 3 Адмиралтейская часть 1 квартал за №335 (Рядом с Театральной площадью, дом не сохранился) с женою Софиею и детьми [Анною Анна с 15 ноября 1834 как камерюнгфера вел. кн. Марии Николаевны жила в Зимнем дворце. Её жалование было 400 рублей, столовых денег 1 460 рублей в год. РГИА ф.472, оп.2 (16/850) д.743, 38 л. 17 декабря 1837 в Зимнем дворце случился пожар, после чего пострадавшим были выплачены вознаграждения, в их числе камерюнфере Анне Бём 1 500 рублей. РГИА ф.472, оп.2, д.1123, л.36-37.[45]] Мариею, Софией, Людвигом и Юлиею РГИА ф.497 оп.1 д.148, л.52-53..[46]

Франц Бём много играл в домашних собраниях. Проводил он концерты и у себя. «Регулярно в течение многих лет бывали квартетные собрания у «первого концертиста» императорских театров скрипача Ф.Бёма»[2, с.283], — свидетельствуют в своей книге «Пушкинский век» ее авторы А.М. и М.А. Гордины.

Утверждается, что благодаря Ф. Бёму в Петербурге прозвучали все квартеты Бетховена [10, с.9]. Однако вопрос этот остается спорным, ибо исполнение было не публичным, а салонным, и документальные подтверждения можно найти только в записях современников. Но несомненной заслугой Бёма было знакомство петербургской публики с музыкой Вены. Играл он и собственные сочинения.

Остались и свидетельства о выступлении Бёма в доме Филармонического общества Энгельгарда. С открытия после ремонта 8 февраля 1830 каждую субботу стали проводиться концерты,

«10 марта, в программе г.Бём будет играть на скрипке Адажио и полонез, соч. г. Мауера .. Цена билета 5 руб.»[2,стр. 283].

В 1838 году Виельгорские с Жуковским организовали выкуп из крепостной неволи Т. Шевченко. Об это Тарас Шевченко рассказал в повести «Художник», в которой его герой слушает игру Франца Бёма на музыкальном вечере у Фицтума Александр Иванович Фицтум, инспектор студентов Петербургского университета.[47].

Одоевский очень любил игру Бёма и много писал о нём, называя смычок Бёма «шёлковым луком Амура» (1833 год, Муз.лит.наследие с 107).

Одоевский 1837 год (стр.131) «17 марта, в среду, в той же самой зале (Филарм. Об-ва будет концерт г. Бёма, нашего любимого скрипача, которого правильная, верная и одушевлённая игра всегда вполне удовлетворяет музыканта», «Мы услышим ещё неизвестную здесь увертюру Маршнера (Hans Heiling) и малоизвестную Мендельсона-Бартольди (Les Hebrides), отличающуюся, подобно другим произведениям сего юного и уже знаменитого музыканта оригинальностью мотивов и огненною инструментациею. В сей же вечер г.Бём будет играть концерт Маурера, которого музыку он так хорошо понимает. В сём же концерте мы услышим г.Брода на гобое, Киприяна Ромберга на виолончели[48] Сын Бернгарда Ромберга Карл Ромберг тоже играл на виолончели, вместе с отцом — напр., 1 апр.1825, СПб ведомости 1825, с.610. и, наконец, молодого Бёма (Людвига) на скрипке; этот молодой артист, который ещё в прошедшем году подавал столь блистательные надежды, будет играть вариации Берио. Окончим эти строки благодарностию г.Бёму за то, что он, несмотря на свой истинно великий талант, не прибавляет, подобно многим другим, цены за вход в свои концерты, его билеты — по 5 р.»

Одоевский 1837 г.:

« В концерте Бёма мы отдохнули ото всех ужасов новейшей скрипичной школы. Как верна, как отчётлива, как благородна игра г.Бёма! В ней нет ни тени шарлатанства, а одно постоянное уважение и бескорысная любовь к искусству. — В этом концерте прекрасные увертюры, прекрасный выбор других пьес, лучшиек артисты — все слушатели вышли довольными, а цена за вход не более 5 рублей; в зале нельзя было поворотиться от многочисленного стечения слушателей; добрый урок некоторым концертистам, которые думают возвысить свой талант ценою кресел!»

Одоевский 1837: после концертов Уле Буля

«Скрипичные концерты, следовавшие на сей неделе один за другим, убедили всех в давно доказанной истине, что каждая музыкальная школа имеет своего рода прелести и что хороший музыкант, к какой бы школе он ни принадлежал, всегда доставляет слушателям наслаждения. Мы слушали классическую игру г-на Бёма. Общие рукоплескания невольно раздавались по всей зале и приветствовали его верное, благородное пение, его отчётливость в самых трудных пассажах. Из благодарности отцу рукоплескали и сыну, который, нечего сказать, очень хорошо сыграл фантазию г-на Арто (правда, значительно облегчённую), но, признаемся — не любим мы детей на сцене! Дитя может играть хорошо, верно, ему бывает это очень полезно, ибо приучает его не робеть перед публикой (сущая беда для скрипача!), но никогда ребяческая игра не может удовлетворить другого чувства, кроме любопытства, а для музыки этого мало.

В доме Одоевского в Петербурге «сходились весёлый Пушкин и отец Иакинф с китайскими сузившимися глазками, толстый путешественник, тяжёлый немец — барон Шиллинг, возвратившийся из Сибири, и живая, миловидная графиня Ростопчина, Глинка и профессор химии Гесс, Лермонтов и неуклюжий, но много знающий археолог Сахаров. Крылов, Жуковский, Вяземский были постоянными посетителями. Здесь впервые появился на сцену большого света и Гоголь» + Берлиоз, Лист, Шуман, Виардо. Берлиоз с женой приезжал и в 1847 году (St.Peterburgische Zeitung 1847, Nr75). Бывало очень много вечеров, где могли встретиться Франц Бём и Александр Пушкин.

Нестор Кукольник писал о доме Энгельгардта:

« Когда это помещение было отстроено, весь Петербург сбегался посмотреть на это новое, удивительное, несравненное явление. Весь город был полон слухами про готическую и китайскую комнаты. А в зале, кого мы там не переслушали: Бёма, Уле Булля, Липиньского, Вьетана, Сивори, Прюма, Эйхсгорнов, Виардо-Гарсия, Шоберлехнер, Кастеллан, Тамбурини, Рубини, Тальберга, Дрейшока, Листа и проч.»[7, с. 129]

Первые годы Бём жил на набережной Крюкова канала у театра, затем на Офицерской улице 34. В 1844 его адрес — Офицерская в доме Рашет №14 (Франц Бём, концертист немецкого театра — Адрес-календарь) (Улица Декабристов д. 13, между Фонарным и Прачечным переулками, недалеко от Большого театра, там же указан и адрес Людвига Бёма, в оркестре немецкого театра).

В 1825 году Бём переехал на Невский проспект, ныне дом 58. Возможно, это было связано с наводнением 1824 года, когда пострадали дома вокруг Театральной площади, где жила семья Бём, а возможно с тем, что его старший сын Адольф начал учиться в Петришуле ЦГИА ф.272 оп.1 №34, л.11[49] (Невский 22), к которой и переселились поближе. В «Санкт-Петербургских ведомостях» помещено объявление:

«В среду 25 февраля, г. Бём, первый концертист Императорских театров будет иметь честь давать в зале бывшего Филармонического общества, на Невском проспекте, близ Казанского моста, большой вокальной и инструментальной концерт, в котором он будет играть на скрипке концерт своего сочинения, и новую Польскою, сочинения господина Маурера. Билеты по 5 рублей можно получить в квартире г.Бёма, на Невском проспекте, против малаго Театра в доме купца Заветнова, под №29, равно как в музыкальном магазине господина Пеца, в Большой Морской под №125» «Санкт-Петербургские ведомости №14, 17 февраля 1825, с.169[50].

В последующих номерах (от 4,5 и 18 марта) — объявления о концертах с участием Бёма и Маурера в бывшем Филармоническом зале Санкт-Петербургские ведомости 1825, 4 марта, с.195.[51], в старом Филармоническом зале у Казанского моста Санкт-Петербургские ведомости, 1825, 18 марта, с.262.[52]. В газете от 31 марта приводится рецензия на концерт от 16 марта и с сожалением сообщается о том, что «за нечаянною болезнию г. Бёма, который был готов участвовать в концерте, Каталани вызвалась заменить время для него назначенное и пела la Placida Campagna». В апреле Каталани тоже давала концерты Санкт-Петербургские ведомости 1825, с.234, 359.[53].

Заметим, что цены на билеты Театральной дирекции стоили 10 рублей (История русской музыки в 10 тт. Т.5, М., Музыка, 1988, 518 с.с.332), это было очень дорого. На частные концерты билеты, как правило, стоили по 5 рублей, концертодатель бывал удовлетворён, если продано хотя бы 100 билетов. В 1840-50 годы по 1 рублю стоили билеты на общедоступные концерты в Университете. За концерты в домах меценатов исполнитель мог получить значительно больше, чем за выступление в арендуемом зале, хотя случалось вступать и бесплатно.

Публичные и салонные выступления Ф. Бёма получили широкий отклик в различных свидетельствах современников. А.С. Даргомыжский не без хвастовства пишет о своей юности:

«В 1830 годах я был уже известен в петербургском обществе как сильный пианист. Шоберлехнер называл меня первым своим учеником. Ноты я читал как книгу, и участвовал во многих любительских концертах. В квартетах я исполнял вторую скрипку и альта, можно сказать, безукоризненно. Лучшие артисты, как-то Бём, Мейнгардт, Ромберг, оставались мною довольны» [13, с.341-342].

Концерты скрипача удостаивались и рецензий в ведущих периодических изданиях.

В.Ф. Одоевский, известный также как музыкальный критик, в «Литературном прибавлении к «Русскому инвалиду»» отмечал в 1837 году: «В концерте Бёма мы отдохнули от всех ужасов новейшей скрипичной школы. Как верна, как отчетлива, как благородна игра г. Бёма! В ней нет тени шарлатанства, а одно постоянное уважение и бескорыстная любовь к искусству» [14, с.143-144]. В следующем году он написал еще одну рецензию в «Северной пчеле»: «Бем истинно утешил нас прекрасно сыгранной пьесою Берио. Какая верность интонации в самых критических пассажах — ни на волосок фальши, и какое благородство в пении, какая тягучесть в легато! До нас дошло, что когда г-н Бём кончил свою пьесу, один любитель музыки сказал громко: «Слава Богу! Наконец-то мы услышали скрипку!» Мы в душе разделили это мнение, но скажите, ради Бога, не скрывается ли чего-нибудь в этих простых словах?» [15, с.157].

Ещё из Одоевского:

«Мы слушали классическую игру г. Бёма. Общие рукоплескания невольно раздавались по всей зале и приветствовали его верное, благородное пение, его отчётливость в самых трудных пассажах. Из благодарности к отцу, рукоплескали и сыну, который, нечего сказать, очень хорошо сыграл фантазию г-на Арто (правда, значительно облегчённую)»[27, с.88].

Ф. Бём умер 16 февраля 1846 года. Причина смерти, указанная в формулярном списке — «ослабление нервов». Там же написано: «подданный императора Австрийского, родом из города Пест в Венгрии, имевший от роду 57 лет, оставил жену Софию (урожденную Моравек), четверо детей от первого брака Адольфа, Анну, Марию и Софию, и трое детей от второго брака Людовика, Юлию и Максимилиана» РГИА Ф.497 Оп.1 Д.148, , 78 л.,Л.58.[54].

После смерти Франца Бема в 1846 году, его вдова, София, ходатайствовала о пенсионе для себя и малолетнего сына Максимилиана. В итоге, ей было назначено ½ пенсиона мужа, и сыну — 1/3 и единовременное пособие в 286 рублей 50 коп РГИА Ф.497 Оп.1 Д. 148 Л.59[55]. Старшему сыну Людвигу был назначен пенсион по день смерти матери 285 рублей 71 копейка. В 1850 София пишет прошение об определении сына Максимилиана в гимназию.

Виды на жительство после смерти Бёма из членов его семьи выдавали только его сыну Людвигу Эдуарду Бёму, состоявшему на службе при Дирекции театров. София жила вместе с сыном Людвигом. Умерла от удара 21 июня 1866 и похоронена в могиле вместе с мужем РГИА ф.497 оп.1 д.148, 78 л.[56].

Сообщение о смерти Бема было помещено 26 февраля 1846 в Московских ведомостях: «На днях умер, в С.-Петербурге, к общему сожалению всех знавших его и многочисленных чтителей его необыкновенного таланта первый концертист Императорских театров Франц Бём, принадлежавший к числу примечательнейших виртуозов на скрипке».[16, с.68] О смерти Бёма записано в книге погребённых римско-католической церкви св. Екатерины. Похоронены все представители этого поколения семьи Бемов на Смоленском католическом кладбище.

Портрет Франца Бёма найден недавно, это литография Готлиба Кислинга В 1804 золотых дел мастер Иоганн Кислинг, сын повивальной бабки, проживавший во 2 Адмиралтейской части, Большая Мещанская ул, Демидов переулок, в доме вдовы Ломейер под №75, оставил наследство — СПб ведомости 1804, с.325)[57] с портрета, сделанного Францем Крюгером. Франц Крюгер, модный немецкий портретист, любимец Николая I, приезжал в Петербург в 1832, 1836 и 1844 годах. Он писал членов царской фамилии, офицеров и дворян, исполняя по два-три портрета за день. Его ценили за доведённые до приятного фотографического сходства работы. За каждый портрет ему платили 1500 рублей серебром.

Известно его большое полотно «Парад в Берлине» 1831, после чего Николай I дал русскому художнику Григорию Чернецову «лестное поручение написать вид, изображающий парад на Царицыном лугу, в ту меру, как написана известная картина Крюгера парад в Берлине» — Отчёт комитета Общества поощрения художников за 1829, 1830 и 1831 годы, СПб, 1832, с.7,8 Асварищ Б.И. Франц Крюгер в Петербурге. Каталог выставки. Славия. СПб 1997, 176 с., с.31.[58].

Франц Бём благодаря своим заслугам на картине братьев Григория и Никанора Чернецовых «Парад на Царицыном лугу» был вынесен в число важнейших людей Петербурга.

На переднем плане полотна — группа горожан, любующихся парадом. Среди них Пушкин, Жуковский, Крылов, дворяне, артисты, художники, музыканты — всего 223 человека — весь цвет Петербурга. Правее группы с Пушкиным среди музыкантов и артистов стоит Франц Бём.

 ЛЮДВИГ БЁМ, ПРОФЕССОР КОНСЕРВАТОРИИ

Людвиг Бём (1825-1904) принадлежит уже ко второму поколению уникальной семьи скрипачей. Он был сыном Франца Бема от его второго брака с Софьей Моравек. Он родился в Петербурге 3 февраля 1825 года. Игре на скрипке он учился в Вене у своего дяди Йозефа Бема. Такое образование в послужном списке музыканта отмечено как «домашнее образование» ЦГИА Ф.361 Оп.11 Д.150 Л.15[59]. Выступал вместе с отцом с 11-летнего возраста, с 17 марта 1837. Одоевский (стр.139): «В этом концерте мы с удовольствием слушали молодого (Людвига) Бёма. Скажите, до чего скоро дойдёт игра на инструментах? Посмотрите: дитя, а какой живой, сильный смычок, какая уверенность (aplomb) в приёмах, какая точность в самых трудных пассажах! Право, недалеко то время, когда игра на инструментах сделается столь же обыкновенною, как чтение книги. Будут и тогда хорошие и дурные чтецы, но возможность чтения сделается доступной всякому».

В 1844 году он заканчивает свое обучение и 1 мая того же года был принят в Императорский оркестр в Петербурге скрипачем с жалованием 400 рублей в год ЦГИА ф.347 оп.1 д.9, 13 л.[60]. Его служба в оркестре отражена в послужном списке 1844-1876 г. Дальнейшие сведения о его трудовой карьере излагаются по послужному списку²⁵. В 1850 году он ездил в отпуск в г. Гапсал «на морские ванны», в 1854 году просил пенсион за выслугу лет в размере 571р.44коп. В 1856 году вывихнул руку и, как следствие, получил рожистое воспаление. В 1860 году просит отпуск в Аренсбург для лечения ревматизма. В 1863 году проводит отпуск в Старой Руссе на лечении. В 1864 году с первой скрипки переведён на вторую с увеличением жалования. В 1865 году просит отпуск для поездки на минеральные источники. Имел аттестат артиста императорских театров как артист-скрипач c ежегодным пенсионом 571 руб. 44 коп. из кабинета его величества.

В 1854 адрес Бёма Людвига Эдуарда, 4 часть, Офицерская ул 34 рядом с Большим театром. (Путеводитель 60 000 адресов из Санкт Петербурга, Царского села, Петергофа, Гатчина и прочая, СПб,1853, с.27).

В 1866 году умерла его мать, Софья Моравек, которая жила вместе с ним.

5 июля 1867 в Морском Богоявленском соборе он вступил в брак с Эндауровой Елизаветой Меркурьевной Автобиография Е.М. Бём ОР РНБ ф.124, д.395[61] (1843-1914), дочерью Пошехонского помещика коллежского асессора Меркурия Николаевича Эндаурова. Она была художницей, ученицей Крамского. Ее работы (изображения детей, рождественские и пасхальные открытки, силуэты) были популярны в конце XIX-нач XX века. Людвиг Бём поддерживал увлечения жены.

Подруга Елизаветы, С. Лаврентьева приводит в своих воспоминаниях слова скрипача:

«Знаете, смотря на те прелестные произведения кисти Елизаветы Меркурьевны, которые она, бывало, показывала мне во время моих к ней посещений, я не раз думал о том, что я не столько был бы удовлетворен, если бы жена моя была, например, музыкантшей, и я, вернувшись из консерватории, ещё полный частично фальшивыми звуками моих учеников, встречал бы и дома опять, хотя бы и хорошие, но всё же музыкальные звуки, а тут я прямо отдыхаю на её рисунках»[19, с.6-7].

Елизавета Меркурьевна Бём (1843-1914)

Елизавета Меркурьевна происходила из дворян Пошехонского уезда Ярославской губернии. Они владели фарфоровым заводом. Елизавета родилась в Петербурге, в 1864 закончила рисовальную школу при Академии художеств. Её учителем был Крамской. Она рисовала силуэты, иллюстрировала детские сказки и журналы для детей. Особенно хорошо удавались ей детские силуэты. Посмотрите, как очаровательны купающиеся деревенские детишки, … Сейчас коллекционеры ценят её рождественские и пасхальные открытки которые в конце XIX — начале XX века заполняли эпистолярный мир России.

Елизавета Меркурьевна писала портреты коллег Бёма. В РГАЛИ хранится портрет А.Г. Рубинштейна (ф.137 №65) и её переписка с П. Виардо, В. Стасовым, А. Патти (ф.340), портрет И.А.Гончарова.

Жили супруги поначалу неподалеку от Франца Бёма — на ул. Офицерской, д.29, кв.12. Потом они переезжали в дом 22 по той же улице, а еще позднее — на ул.Могилевскую, д.20 кв.15. У Людвига и Елизаветы была единственная дочь, тоже Елизавета, родившаяся 6 апреля 1868.

В 19 лет (1887 г.) дочь Бёма, Елизавета, была повенчана в церкви св. Апостолов Петра и Павла при Императорском Санкт-Петербургском университете с инспектором студенчества Николаем Григорьевичем Барсовым. У неё родилось двое сыновей, она рано овдовела.

В 1875 году заболел Йозеф Бём, дядя Людвига. В связи с этим 10 февраля племянник просит предоставить ему отпуск к 19 февраля на 14 дней в 1875 году, и 3 марта 1876 года на 3 недели: «дядя мой, проживающий в Вене, сильно болен и по первому вытребованию (телеграммою) я должен буду отправиться к нему» РГИА Ф.497 Оп.1 Д.9754. 69 Л.[62]. 28 апреля 1876 года Людвиг просит уволить его от службы в оркестре и полностью переходит на службу в Санкт-Петербургскую консерваторию ЦГИА СПб Ф.361, Оп.9, Д.9 13 Л., ЦГИА СПб Ф.361 . Опись11. Д.150 ,66 Л.[63].

Его деятельность изложена ниже по «Делу преподавателя консерватории Л.Ф. Бёма» ЦГИА СПб Ф.361, Оп.9, Д.9. 13 Л.; ЦГИА СПб Ф.361 . Опись11. Д.150 Лист15, 21 [64]

На службе там он числился последовательно сверхштатным преподавателем (1870 г.), старшим сверхштатным преподавателем (1876 г.), сверхштатным профессором (с 1879 г.). За свои уроки он получал жалование поурочно. В ходе службы он был пожалован кавалером ордена св. Станислава в 1883 и орденом св.Анны 3 степени РГИА ф.1284 оп.241 д.87, л.369 об.[65]. Во время преподавательской работы, в 1882 году Людвиг Бём первый из семьи скрипачей получает подданство России. А 20 мая 1896 года принял православие (свид.о крещении №242).

В архиве Консерватории есть учебная нагрузка преподавателей за 1882-83 год ЦГИА ф.361 оп.11 д.150, л.47.[66]. Современные преподаватели поймут моё недоумение: Римский-Корсаков 8 часов в месяц, Ауэр 3 часа в месяц (плата не установлена), Бём 5-6 часов в месяц (оплата почасовая, 75 рублей). В оркестровом отделе состояло 130 учеников и 7 учениц, всего посещали классы 261 ученик и 510 учениц ЦГИА ф.361 оп.11 д.150, л.25[67], как же мало учебного времени уделяли им преподаватели!

До 1901 года Людвиг Бём вел два класса — специальный класс игры на скрипке и совокупной игры на скрипке. Но 9 мая 1901 г. 76-летний Бем пишет прошение в Управление консерватории на имя директора Бернгарда:

«Многоуважаемый Август Рудольфович! Чувствуя, что я уже не в силах более заниматься со своим специальным классом, как это было раньше, а следовательно и не могу более принести желаемую пользу, считаю своим долгом отказаться от него. Но в то же время, служа более 30 лет в консерватории, я так с нею сроднился, что мне трудно сразу порвать, а потому я прошу оставить за мной совместный класс». (ЦГИА ф.361 оп.9 Д.9, Л.53) — сколько листов в деле?

Людвиг Бем в воспоминаниях современников остался наиболее ярким в письмах С.Лаврентьевой, подруги его жены.

«Людвиг Францевич Бем, венгерец по происхождению, но совсем обрусевший, был очень образованный человек, талантливый скрипач и прекрасный преподаватель, бывший в петербургской консерватории сначала адьюнктом Ауэра, а потом и профессором. Свое музыкальное образование он получил в венской консерватории и жил тогда у своего дяди, знаменитого профессора скрипки, Иосифа Бёма, бывшего другом Бетховена и учителем целой плеяды известных скрипачей, как: Иохим, Лауб, Минкус, Эрнст и др., между которыми был и учитель Ауэра. Особенно дружный с Иохимом, Людвиг Францевич вместе с ним и жил у своего дяди, Бема. Когда Л.Ф. был уже женат, он получил в наследство от дяди знаменитую скрипку Stradivarius и письмо Бетховена»[19, с.6].

7 июня 1904 года Людвиг Бем умер и похоронен на Новодевичьем кладбище. Запись о смерти сделана вице-настоятелем римско-католической церкви св.Екатерины в паспорте, приобщенном к делу преподавателя консерватории Бема ЦГИА СПб Ф.361, Оп.9, Д.9, 13 Л. [68]. По какому обряду хоронили Людвига — католическому или православному, неясно. Вдова скрипача обращалась в дирекцию Российского Музыкального Общества в 1909 году с просьбой о пенсии. В ходатайстве Дирекции указано, что Людвиг прослужил в Консерватории 33 года и воспитал целую плеяду музыкантов: Э.Млынарского, впоследствии директора и профессора консерватории в Варшаве; И. Малкина, впоследствии преподавателя Виленского музыкального училища; первого учителя Я.Хейфица, Швачкина, участника квартета общества камерной музыки в Петербурге; Теца — артиста оркестра императорской румынской оперы, Френкеля. Бем много способствовал к подготовке учащихся для перехода на высший курс класса Ауэра, адьюнктом которого он состоял и которого заменял на время отпуска. С сожалением отметим, что в книге Леопольда Ауэра (тоже венгра по рождению) «Моя долголетняя музыкальная жизнь, Иерусалим 1989, 156 с. [29] ни слова не говорится о Бёме, хотя в РГАЛИ хранятся 2 письма Ауэра к Л.Ф.Бёму (ф.340 оп.4 №31), письмо Э.Ф.Направника к Бёму (РГАЛИ ф.340 оп.4 №23).

Указанные в прошении заслуги Людвига Бема самым красноречивым образом подчеркивают значение его работы и работы других членов семьи на благо петербургской культуры XIX века.

СКРИПАЧ И КАПЕЛЬМЕЙСТЕР ЙОЗЕФ ГРИММ

С 1780 года в Петербурге камер-музыкантом служил кларнетист Йозеф Гримм-старший. Он приехал из Карлсбада (Карловы Вары) с женой Луизой-Людовикой, урождённой Агрикола. Католик. Присягнул на подданство России в 1807, а присягу на вечное подданство принёс в 1814. Жалованье получал 2 000 рублей в год. Уволен от службы в 1816, умер в возрасте 77 лет в 1831 РГИА ф.497, оп.1, д.5189, 11 л.[69]. У него были две дочери, Шарлотта и Вильгельмина, и сын, тоже музыкант-скрипач, Йозеф, связанный с героями нашей истории родственными отношениями. На каких инструментах играл Йозеф Гримм-старший, неизвестно. Императорские театры старались в оркестранты брать музыкантов, владеющих 2-3 инструментами. Известно, что после увольнения Гримма-старшего и ещё двоих музыкантов в оркестре появились вакансии 1 валторниста, 2 гобоистов, 1 альтиста и 1 контрабасиста ЦГИА ф.497 оп.1 д.1291, 14 л, л.3[70]. 1 апреля 1789 года состоялся концерт кларнетиста И.Гримма (П.Столпянский. Музыка и музицирование в старом Петербурге. Ленинград. Музыка. 1989, 224 с.,с.12). Возможно, что это был как раз Гримм-старший.

Йозеф Гримм-младший родился в России ок. 1786 года, с 19 марта 1803 служил в немецком оркестре, 28 мая 1808 по прошению уволен от службы. Служил в ставке Аракчеева капельмейстером оркестра два года Заметим, что в Энциклопедии «Немцы России» на стр. 632 дана ошибочная информация о времени службы Осипа Гримма у Аракчеева.[71] и для обучения собственных Аракчеева музыкантов.

Аракчеев ещё в 1803 искал себе капельмейстера:

«Потребен в дом графа Аракчеева капельмейстер для духовой и скрипичной музыки. Желающие вступить в оную должность могут являться каждый день поутру в дом его, что возле Зимнего дворца на Мойке под №46». (СПб ведомости 1803, 12 февраля, с.363). (Первый дом Аракчеева сохранился, современный адрес набережная Мойки 35).

Тяжёлый и жестокий характер Аракчеева делал службу у него тяжёлым испытанием. Много лет прослужил у него Львов. Фаворитка Аракчеева, Настасья Минкина, из простых крестьян, отличалась особой жестокостью. Но положение её в доме Аракчеева было так значительно, что её внимания заискивали придворные ради благосклонности Аракчеева.

Аракчеев был сокрушен её убийством, более сотни крестьян были наказаны. Об этом рассказывает Герцен в романе «Былое и думы». После смерти Минкиной Аракчеев стал разбирать её вещи, и обнаружил множество подарков с письмами придворных, гражданских и военных просителей. Аракчеев вернул все письма с подарками дарителям, пригрозив, что иначе он их опубликует. В архиве осталось несколько её писем к Аракчееву, посвящённое хозяйственным вопросам, и единственное письмо, обращённое к ней.

Это было письмо Йозефа Гримма от 8 сентября 1809 года. В тот день Аракчеева не было в Петербурге, он был в действующей армии. Только что закончилась русско-шведская война. Награждение Аракчеева орденом Андрея Первозванного произошло 6 сентября. Аракчеев отказался от ордена, т.к. не принимал участия в боевых действиях. После этого Александр повелел войскам отдавать ему почести.

Вот как пишет об этом Половцов:

«5-го сентября 1809 г. был заключен с Швециею мир в Фридрихсгаме[72]; на другой день Государь препроводил Аракчееву собственный орден св. Андрея Первозванного, при милостивом рескрипте, но граф упросил его взять орден обратно. 7-го сентября последовал Высочайший указ; «В воздаяние ревностной и усердной службы военного министра графа Аракчеева, войскам отдавать следующие ему почести и в местах пребывания Его Императорского Величества».(Половцов).

К этому времени Аракчеев, вероятно, уже жил в казённом одноэтажном доме на углу Литейного и Кирочной (дом не сохранился, участок дома Офицеров, Литейный 20). Прохожие, в том числе офицеры, старались обходить и объезжать этот дом стороной.

Гримм приехал в дом Аракчеева, возможно, зная, что хозяев нет дома, и написал письмо Настасье Минкиной.

«Милостивая государыня Настасья Федоровна! Я был у вас в доме но не имел счастие ни графа ни вас видеть. Прошу вас покорнейше извинить что я не в состоянии повторить свой приход чтоб оказать вам свое почтение. Я имею несчастие быть мучим (Химороическим припадкам) но как скоро я только могу без принуждения ходить, то не премину вам доказать сколько я вас почитаю. Арина Ивановна велела вам кланяться и также просит не сердиться что прямо к вам не явилась, но ночь была тому причиною в которой прибыли в Питербург, она осталась у одной знакомой, а мать её выехала не знаю куда. С того время я её не видал. Как разлучились, ежели вам сударыня угодно видеть ее, то дайте то писменно знать, и я непременно пошлю за ней; ибо она отсюда не (неразб.). Остаюсь с искренним почтением и покорностью ваш Осип Гримм»[27].

Настасья Минкина была известна огромным влиянием на Аракчеева. Можно высоко оценить дипломатичность Гримма, вежливо уклонившегося от общения с ней, а также выведя за пределы её внимания неизвестную Арину Ивановну с матерью. Язык его письма согласован с нормами переписки Аракчеева, но в результате достигается цель избежать общения с хозяевами.

Как удавалось Гримму быть капельмейстером в ставке Аракчеева, учить музыкантов и при этом ладить с военным министром! Львов вспоминал, как непросто было и уволиться от этой службы, если этого не желал Аракчеев.

В 1810 Аракчеев стал чрезвычайно занят хлопотами об устройстве военных поселений. Идея поселений пришла Александру I, Аракчеев сначала не был её сторонником. Но Александр поручил Аракчееву сделать поселения по образцу собственного имения Аракчеева в Грузино, и Аракчеев погрузился в эту работу. При этом он писал подробнейшие регламентации для слуг, для крестьян, для крестьянок. По этим инструкциям составляли крестьянские семьи, молодым матерям предписывалось как смотреть за детьми.повторы Вся жизнь кантонистов была регламентирована, даже дети с 6 лет должны были носить мундиры.

У Аракчеева было 10 мальчиков-музыкантов и он решил обучить их полезным специальностям — пятерых портняжному ремеслу, двоих — сапожному, двоих каллиграфии, одного — слесарному. «Ответственность за их обучение он возложил на старшего официанта. Бедный официант получил от своего хозяина приказ из более чем десяти пунктов. Один из них, к примеру, гласил:

«Еженедельно присылать ко мне рапорты, прописывая в оных все, что случится по твоему ведению. Опрятность в платье и обуви у всех мальчиков остается на твоей ответственности, за чем ты и обязан ежедневно смотреть. Для обучения портному мастерству позволяю тебе употребить на нитки, иглы и на холстину и на другие надобности собственные мои деньги, кои будут мною заплачены».

Вместе с тем Аракчеев приказал отчитываться рапортами и каждому из мальчиков»[73].

Возможно, это произошло после того, как оказалось, что в военных поселениях не нужны музыканты, либо Гримму удалось уволиться под каким-то иным предлогом, но в 1810 Йозеф Гримм оставил службу у Аракчеева, с 1 сентября 1810 вернулся на службу в театр.

Жалованье получал 1 800 рублей в год. В 1821 награждён директором Императорских театров Аполлонием Майковым бриллиантовым перстнем (Аполлон Александрович Майков (1761-1838), дед поэта Аполлона Николаевича Майкова)[74]. В 1822 за исправление должности капельмейстера награждён 1000 рублей единовременно. Дирижировал с 1818. 30 сентября 1822 представлен к должности дирижёра театральных зрелищ и просил пожаловать пенсион, ибо всей службы имел 17 лет и 3 месяца. Но Гримму пришлось отслужить ещё 2 года, чтобы заслужить пенсион 1 200 рублей РГИА ф.497, оп.1, д.2268, 12 л.[75].

В очередном контракте Гримм обязуется «играть в оркестре на скрипке, где дирекции приказано будет, окромя балов, маскарадов и Антрактов. Также по моим способностям в случае надобности дирижировать мне оркестрами, во всех операх, водевилях, трагедиях с большими хорами, балетах и концертах, даваемых как в городе, так и при дворе также и при столовых музыкантах в городе и за городом РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.4[76]». В контракте 1824 года Гримму поручено играть «первую скрипку в больших немецких операх, дирижировать малыми операми, водевилями, мелодрамами РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.7[77]». В 1830, состоя на службе без контракта в итальянском оркестре при вторых скрипках с жалованием по 3000 рублей, сверх коего получал пансиону 1200 рублей РГИА ф.497 оп.1 д.4883, 15 л.[78], уезжает на 4 месяца в отпуск в чужие края для поправления здоровья. Имея большое семейство, просит доставить им средства сохранение получаемого жалования. По возвращении приступил в отправление своей должности в итальянском оркестре РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л.,л.9-9 об.[79], как записал Катерино Кавос, капельмейстер русской и итальянской оперных трупп.

В 1840 Осип Осипов сын Гримм пишет «прошение для поправки крайне расстроенного на службе здоровья моего и по советам врачей покорнейше прошу Дирекцию уволить меня на 29 дней для пользования морскими водами в Эстляндскую и Лифляндскую губернии и в Финляндию РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.13[80]».

В ноябре 1809 года Йозеф Гримм, ещё будучи капельмейстером военного министра, женился на Анастасии Михайловой, сестре скрипача Гартвига Мейера.

Даубен упоминает о сестре Марии Мейер, вышедшей в Петербурге замуж за скрипача Йозефа (Осипа) Гримма [26, c.272]. В России она окрестилась, приняла имя Анастасия (Настасья), вышла замуж и 8 мая 1804 года родила сына Александра Самойлова РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.22[81], потом овдовела. Вторично вышла замуж за скрипача Осипа Гримма в 1809. 3 ноября 1809 года Осип Гримм женился.

«Капельмейстер Его Сиятельства господина военного Министра Графа Алексея Андреевича Аракчеева Осип Гримм состоящий в католическом законе без переменения онаго, с еврейскаго во святом крещении наречённую Анастасиею Михайловой, венчаны по указу С.Петербургской Духовной Консистории под №3115 в Сергиевском всей Артиллерии Соборе 1809 года ноября 3 числа, жених первым, а невеста вторым браком» РГИА ф.497, оп.1 д.223, л.15[82].

(Сергиевский всей артиллерии собор находился на углу Литейного и Сергиевской улиц (Ныне улицы Чайковского. В 1934 частично разобран, частично передан под нужды ОГПУ).

С 1819 Гримм вновь вернулся в театральный оркестр, играл первую скрипку в больших немецких операх и дирижировал малыми операми РГИА ф.497, оп.1 д.223, 23 л., л.7[83], а с 1830 — в оркестре итальянской оперы. Закончил служить в 1840 году в связи с уменьшением состава труппы.

Интересен запрос СПбургской Духовной Консистории к Контору Императорских театров 1853 года о сыне Анастасии Гримм от первого брака Александре Самойлове, по отношению начальника Вятской губернии «отобрать показания от жены театрального музыканта Грина, Анастасьи Михайловой, в какой именно церкви в СПбурге крещён Александр Самойлов, родившийся 8 мая 1804 года и показания её доставить в Консисторию немедленно. Свидетельство её нужно к делу производящегося в Консистории о родопроисхождении канцелярского служителя Александра Самойлова РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л.,л.22[84]» — и весьма невежливый ответ:

«По данныи Александр Самойлов родился 8 мая 1804 года. Фамилия музыканта не Грин, а Гримм. Музыкант Гримм от службы уволен. Жительство имеет по Малому проспекту на углу 12 линии в доме Третьякова №148» (там же).

Йозеф и Анастасия жили на Малом проспекте Васильевского острова, на углу 12 линии в доме Третьякова. Брак их был бездетным, сын Анастасии от первого брака из Петербурга уехал.

Очень вероятным кажется, что семья Гриммов приняла на себя заботу о юном Георге Вольдемаре Канторе — отце математика Георга Кантора. В пользу этого говорят следующие аргументы. Георг Вольдемар Кантор ребёнком был привезён в Петербург матерью, и сразу окрещён в лютеранскую веру. Отец его, Якоб Кантор, остался в Копенгагене. О роли матери в жизни Георга Вольдемара нет никакой информации. А вот её родная сестра Анастасия Гримм, вероятно заботилась о мальчике. Возможно жаже, что мальчик воспитывался в её семье. Георг Вольдемар Кантор с молодой женой поселился рядом с Гриммами, в соседнем доме. Георг Вольдемар Кантор передаёт привет от супруги и тёти Гримм Дмитрию Мейеру в своём письме к нему [28]. Это детское именование — тётя Гримм, в одном ряду с супругой, говорит о том, что и в семье Канторов они играли роли одного ряда. В 1847 году Георг Вольдемар, заболев чахоткой, едет с женой за границу, а двух малолетних детей они оставляют в Петербурге. Кому? — Наверное, тёте Гримм.

В пользу близких отношений говорит и завещание Осипа Гримма Георгу Вольдемару Кантору.

 «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, Аминь. Я, нижеподписавшийся, состоявший при Императорских театрах камер-музыкант и Дирижер оркестров Осип Осипов сын Гримм, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, рассудил на случай смерти моей составит сие духовное завещание, коим все моё движимое имение, и все мои денежные капиталы как в наличности, так и по разным документам и в акциях Российского Страховаго от огня общества, учрежденнаго в 1827 г и других, одним словом, всякого рода принадлежащее мне имущество, какое ныне за мною состоит и впредь приобретено будет, яко мною благоприобретенное все без изъятия завещаю и отдаю после смерти моей, в полную неотъемлемую и безотчетную собственность племяннику умершей супруги моей, Вильмонстранскому и Временному С.Петербургскому 3 гильдии купцу Егору Яковлеву сыну Кантора, предоставляю наградить служащих у меня людей за усердие по достоинству и по его усмотрению. С.Петербург 1854 года января 30 дня РГИА ф.468, оп.4, д.356, 13 л., л.5[85]».

На следующий день после написания завещания, 31 января 1854, Осип Гримм умер от водяной болезни в возрасте 68 лет. Похоронен на Смоленском кладбище в Петербурге, о чём записано в метрической книге Римско-Католической церкви под №17.

В этом же деле РГИА ф.468 оп.4 д. 356, 13л., л.4[86] имеется прошение Георга Вольдемара Кантора (Егора Яковлева Кантора), написанное 26 мая 1854 года в Кабинет его Императорского величества:

«Прилагая при сем Духовное завещание состоявшего при Императорских театрах умершего 31 января сего года камер-музыканта Осипа Осиповича Гримма с копиею, также Аттестат его и метрическое свидетельство, всепокорнейше прошу выдать мне причитающийся по день смерти его Гримма из кабинета Его Императорского Величества пенсион, — и прилагаемые при сем подлинные документы приказать выдать обратно под мою расписку. Вильмастрандский и временно Ст.-Петербургский 3 гильдии купец Егор Яковлев Кантор».

Размер этого остатка пенсиона был 57 рублей 39 копеек серебром. Кроме того, Кантор получил движимое имущество на 350 рублей, капитала наличного 33 рубля, 6 акций страхового от огня общества по 690 рублей каждая на 4140 рублей серебром, акции общества застрахования пожизненных доходов каждая по 81 рублю серебром на 648 рублей серебром, итого 5171 рублей серебром» РГИА ф.468 оп.4 д. 356, 13л., л.4[87].

Анастасия Гримм умерла между 1851 и 1854 годом. И она сама, и Йозеф Гримм опекали Георга Вольдемара, а он заботился о них в старости, что видно из рассказанного.

(продолжение следует)

Примечания

[1]Biographisches Lexikon des Kaiserthums Oesterreich, Wien 1856-1891.

[2] Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950

[3] Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор. Под ред. Ю. В. Келдыша. 1973—1982.

[4] http://de.wikipedia.org/wiki/Joseph_B%C3%B6hm_%28Violinist%29

[5] Eduard Hanslick: Geschichte des Concertwesens in Wien. Bd. 1. Braumüller, Wien 1869, S. 231.

[6] Друскин М. Зарубежная музыка первой половины 19 века» стр. 12

[7] Allgemeine musikalische Zeitung 1821 Wienn, July Nro 54, p.428.

[8] Мария Тибальди-Кьеза Паганини

ПАГАНИНИ И ЕГО ВРЕМЯ

[9] РГИА Ф.497 Оп.1 (97/2121) № 9754. 69 Л.

[10] Там же.

[11] Porträt: Unterschrift: Facsimile des Namens. Kriehuber 1839 (lithogr.). Gedruckt bei Joh. Höfelich (Wien 1839, Tob. Haslinger in Wien, Fol.).(?)

[12] (?)

[13] Die Musik. V Jahr 1905/1906 Neft 12 Zweites Märzheft. P.444.

[14] РГИА ф.497 оп.1 д.601

[15] Российский Государственный Исторический архив (РГИА) Ф.497 Оп.1 Д.601 Л.3. 5 Л.

[16] ЦГИА ф. 852, оп.2, д.956, лл.7, 17, 27.

[17] Гордин А.М., Гордин М.А.//Пушкинский век. СПб, 1995, 414 с.

[18] ЦГИА СПб Ф.347 Оп.2 Д.9 Л.40

[19] ЦГИА Ф.272 Оп.1 Д.34 Л.22.

[20] Адрес-календарь 1851

[21] РГИА Ф.469 Оп.5 Д.232 9 Л.

[22] ЦГИА Ф.347 оп.1. Д.33. Л.32

[23] ЦГИА СПб Ф.347 Оп.1 Д.33 Л.125

[24] РГИА ф.497, оп.1 №73, л. 27

[25] Интересно, что дочери капельмейстера девице Роде Анне Елизабет с 1803 по 1824 Театральная Контора выплачивала пенсион 100 рублей в год. РГИА ф.468, оп.16, д.2023, л.80.

[26] РГИА ф.497 оп.1 д.77, 23 л., л.1,2., ф.497 оп.17 д.82, л.50.

[27] РГИА ф.497 оп.17 №82

[28] РГИА ф.468 оп.34 №223, ф.468, оп. 4, д.6, л.10

[29] Пуркерт В., Ильгаудс Х.И.//Георг Кантор. Харьков, 1991, 128 с.,с.9.

[30] Аллер. Указатель жилищ и зданий в Санктпетербурге или адресная книга с планом. СПб 1822.

[31] Воспоминания П.А.Каратыгина. — Русская старина 1878 т.XXII, с.719-738.

[32] РГИА ф.497 оп.15 д.1, 264 л.

[33] Верстовский учился игре на скрипке у Бёма и Маурера. — Сконечная А.Д.//Торжество муз. М.1989, с.21.

[34] РГИА Ф.497 Оп.1 Д. 148. Л. 6.

[35] РГИА Ф.497 Оп.1 Д. 148. Л.18.

[36] РГИА ф.497, оп.1, д.148, л.19-21.

[37] ЦГИА СПб Ф. 347 Оп. 1 Д.60, Л.78

[38] РГИА Ф.498 Оп.1 Д.532 3Л.

[39] РГИА Ф.497 Оп.1 Д.601 Л.42.

[40] РГИА ф.497, оп.1, д.148, л.48

[41] Там же. Л.48.

[42] РГИА ф.497, оп 1, д.148, л.52

[43] РГИА Ф.497 Оп.1 Д.148.,78 Л.

[44] РГИА Ф.497 Оп.15 Д.1. 264 Л.

[45] Анна с 15 ноября 1834 как камерюнгфера вел.кн. Марии Николаевны жила в Зимнем дворце. Её жалование было 400 рублей, столовых денег 1 460 рублей в год. РГИА ф.472, оп.2 (16/850) д.743, 38 л. 17 декабря 1837 в Зимнем дворце случился пожар, после чего пострадавшим были выплачены вознаграждения, в их числе камерюнфере Анне Бём 1 500 рублей. РГИА ф.472, оп.2, д.1123, л.36-37.

[46] РГИА ф.497 оп.1 д.148, л.52-53.

[47] Александр Иванович Фицтум, инспектор студентов Петербургского университета.

[48] Сын Бернгарда Ромберга Карл Ромберг тоже играл на виолончели, вместе с отцом — напр., 1 апр.1825, СПб ведомости 1825, с.610.

[49] ЦГИА ф.272 оп.1 №34, л.11

[50] «Санкт-Петербургские ведомости №14, 17 февраля 1825, с.169

[51] Санкт-Петербургские ведомости 1825, 4 марта, с.195.

[52] Санкт-Петербургские ведомости, 1825, 18 марта, с.262.

[53] Санкт-Петербургские ведомости 1825, с.234, 359.

[54] РГИА Ф.497 Оп.1 Д.148, , 78 л.,Л.58.

[55] РГИА Ф.497 Оп.1 Д. 148 Л.59

[56] РГИА ф.497 оп.1 д.148, 78 л.

[57] В 1804 золотых дел мастер Иоганн Кислинг, сын повивальной бабки, проживавший во 2 Адмиралтейской части, Большая Мещанская ул, Демидов переулок, в доме вдовы Ломейер под №75, оставил наследство — СПб ведомости 1804, с.325)

[58] Асварищ Б.И. Франц Крюгер в Петербурге. Каталог выставки. Славия. СПб 1997, 176 с., с.31.

[59] ЦГИА Ф.361 Оп.11 Д.150 Л.15

[60] ЦГИА ф.347 оп.1 д.9, 13 л.

[61] Автобиография Е.М.Бём ОР РНБ ф.124, д.395

[62] РГИА Ф.497 Оп.1 Д.9754. 69 Л.

[63] ЦГИА СПб Ф.361, Оп.9, Д.9 13 Л., ЦГИА СПб Ф.361 . Опись11. Д.150 ,66 Л.

[64] ЦГИА СПб Ф.361, Оп.9, Д.9. 13 Л.; ЦГИА СПб Ф.361 . Опись11. Д.150 Лист15, 21.

[65] РГИА ф.1284 оп.241 д.87, л.369 об.

[66] ЦГИА ф.361 оп.11 д.150, л.47.

[67] ЦГИА ф.361 оп.11 д.150, л.25

[68] ЦГИА СПб Ф.361, Оп.9, Д.9, 13 Л.

[69] РГИА ф.497, оп.1, д.5189, 11 л.

[70] ЦГИА ф.497 оп.1 д.1291, 14 л, л.3

[71] Заметим, что в Энциклопедии «Немцы России» на стр. 632 дана ошибочная информация о времени службы Осипа Гримма у Аракчеева.

[72] Ныне финский город Хамина.

[73] Томсинов. Аракчеев ЖЗЛ

[74]Аполлон Александрович Майков (1761-1838), дед поэта Аполлона Николаевича Майкова, директор Императорских театров.

[75] РГИА ф.497, оп.1, д.2268, 12 л.

[76] РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.4

[77] РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.7

[78] РГИА ф.497 оп.1 д.4883, 15 л.

[79] РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л.,л.9-9 об.

[80] РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.13

[81] РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л., л.22

[82] РГИА ф.497, оп.1 д.223, л.15

[83] РГИА ф.497, оп.1 д.223, 23 л., л.7

[84] РГИА ф.497 оп.1 д.223, 23 л.,л.22

[85] РГИА ф.468, оп.4, д.356, 13 л., л.5

[86] РГИА ф.468 оп.4 д. 356, 13л., л.4

[87] РГИА ф.468 оп.4 д.356, л.6