©"Заметки по еврейской истории"
    года

Loading

«В книжице», «старался, как мог» — здесь нет рисовки и демонстрации скромности. Здесь душевный трепет перед божеством по имени Поэзия. «И приглашая заглянуть в свою «исповедальню», — пишет автор в конце предисловия, — я тайно рассчитываю…» Дорогой мой друг Борис, ты тайно рассчитывал, а я явно свидетельствую, что твоя поэзия в лучших твоих стихах заслуживает высочайшей оценки.

Юрий Солодкин

ПОНЯТЬ — ЗНАЧИТ ПРОСТИТЬ ТЕХ, КТО НЕ ПОНЯЛ

Памяти Бориса Бейнфеста

Юрий СолодкинЕму было чуть больше восьмидесяти девяти, когда его не стало. По человеческим меркам не так мало, но когда речь идёт о близкой дружбе, о постоянной необходимости общения, то это всегда преждевременно, всегда отсечение по живому.

Мы никогда не встречались лично. Но да здравствует новая реальность! «Пределов для прогресса нет, \ И чудо стало вмиг банальным. \ Благодарим мы Интернет, \ Дружа в пространстве виртуальном». Мы беспрерывно обменивались Емелями, подолгу разговаривали, видя друг друга на экранах своих компьютеров. Наши согласия и несогласия были важны нам обоим.

Борис Бейнфест — москвич. Он окончил школу с золотой медалью, получил инженерное образование в МВТУ им. Баумана, по распределению работал на одном из уральских заводов, вернулся в столицу и почти сорок лет трудился в Институте патентной экспертизы. Защитил кандидатскую диссертацию, дорос до руководящей должности в отделе развития патентной системы. Через его руки прошло более семи тысяч (!) патентов. Вдобавок он заочно учился и получил ещё один диплом на философском факультете МГУ.

Я скороговоркой перечислил факты биографии Бориса, потому что они не имеют отношения к тому, что я собираюсь написать о нём… Хотя как сказать. Всё, что содержится внутри нас, взаимосвязано и влияет одно на другое. Об этом знаю не понаслышке. Но мой рассказ не об этом. Я расскажу, каким Борис был потрясающим читателем и знатоком литературы и каким сам он был замечательным автором прозы и стихов.

Одна из его книг так и называется: «Признание в любви к литературе». Это гимн любимым произведениям, который заканчивается на шутливой, но только на первый взгляд, ноте:

«Я всегда недоумеваю, почему среди вопросов, публично задаваемых кому-то из наших деятелей разного ранга, скажем, избирателями, нет такого простейшего: что вы сегодня читаете? Какая книга лежит у вас на прикроватной тумбочке? Я думаю, в ответе на этот вопрос, как в зеркале, должна отразиться суть человека»

Рассказы о поэзии начинаются со стиха Бориса Пастернака «Рождественская звезда». Борис Бейнфест не может сдержать эмоций. Он приводит стих целиком и затем объясняет, почему его восторгает этот стих от начала до конца. При этом он замечает, что «природа поэзии мало разгадана… Это сфера подсознательного, где значение имеют такие эфемерные вещи, как вкус, мера, слух и даже зрение». По мнению Бориса «бессильны попытки осмыслить» настоящую поэзию, «и в этом бессилии сила поэзии, потому что как только осмысление удаётся, мы переходим в область логического мышления, которая уже вне поэзии».

Сила в бессилии? Понять непросто, но стоит задуматься.

Действительно, ну как можно осмыслить строчку «Стояла зима. Дул ветер из степи». Это в Иудее, в Вифлееме! Какая зима, какая степь! А дальше возникают рядом и стог, и хутор, и гумно. Абсурд, но не для такого читателя, как Борис Бейнфест. «Ведь событие это — вселенское! — пишет он, — равно близкое и иудейскому пастуху и русскому». А коли так, и российская степь и иудейская пустыня во вселенском масштабе совсем рядом, и поэт со своей высоты увидел это. Более того, строчка «Вдруг кто-то в потёмках, немного налево \ От яслей рукой отодвинул волхва» заставила читателя задуматься, кто этот кто-то. Да это же сам поэт, не называя себя, даёт понять, что «присутствовал при этом событии, видел все эти яркие подробности, детали, при этом эффект присутствия и на читателя распространяется». Добавим только, на такого читателя, как Борис Бейнфест.

Следующее эссе в книге называется «Самый скромный из великих русских поэтов» и является признанием в любви автора к поэту Фёдору Ивановичу Тютчеву.

Да, имя поэта всем известно. Кто не помнит со школьных лет «Люблю грозу в начале мая…». А какой концерт обходится без романса «Я встретил вас — и всё былое \ В отжившем сердце ожило…». И строчки «Умом Россию не понять…» цитируют сплошь и рядом, благо российская действительность уже не одно столетие способствует этому. Не так много, чтобы считать Тютчева великим поэтом. Конечно, поэт, но второго ряда.

Борис Бейнфест категорически с этим не согласен. Он показывает, почему, на его взгляд, Тютчев велик и заслуживает быть в первом ряду русских поэтов. Его стихи о природе не только свидетельство безграничной к ней любви, но и полны глубокого философского смысла. В подтверждение Борис взахлёб цитирует строчки

…Не то, что мните вы, природа! \ Не слепок, не бездушный лик —\ В ней есть душа, в ней есть свобода, \ В ней есть любовь, в ней есть язык…

или, и по мнению Бориса, это у Тютчева «вершина его философской мысли о природе»:

…Когда пробьёт последний час природы,\ Состав частей разрушится
земных:\ Всё зримое опять покроют воды,\ И божий лик отобразится в них!

Не это ли ощущение последнего часа волнует нас до сих пор, и поэт через века оказывается нашим современником. А ещё, и я не могу удержаться от цитирования вместе с Борисом Бейнфестом:

…Нам не дано предугадать,\ Как слово наше отзовется,\ И нам сочувствие даётся,\ Как нам дается благодать…

…Как сердцу высказать себя?\ Другому как понять тебя?\ Поймет ли он, чем ты живешь?\ Мысль изреченная есть ложь…

…Чему бы жизнь нас ни учила,\ Но сердце верит в чудеса:\ Есть нескудеющая сила, Есть и нетленная краса…

«Поэтическое слово настоящего поэта всегда предельно ёмко, точно, насыщенно, единственно и в силу этого глубоко образно», — пишет Борис и тут же приводит пример из Тютчева — «Праздная борозда»! Борозда, вывороченная тяжким трудом пахаря, идущего за плугом, и вдруг праздная. Какая-то ерунда? На первый взгляд, да. Но у читателя Бориса Бейнфеста эпитет «праздная» вызывает «яркое ощущение отдохновения, сброшенной ноши, обретенного покоя, умиротворенности…» Как тут не сказать о таланте читателя, особенно важном в поэзии, той, о которой писал Фёдор Иванович Тютчев:

…Среди громов, среди огней,\ Среди клокочущих страстей, \ В стихийном пламенном раздоре,\ Она с небес слетает к нам…

Не в силах сдержать эмоции, Борис Бейнфест своё эссе о Тютчеве заканчивает словами: «Счастлива земля, рождающая таких поэтов!»

Следом за Тютчевым признание в любви посылается современнику, не всеми признанному, но всем известному лауреату Нобелевской премии Иосифу Бродскому.

Да, соглашается Борис, стихи Бродского понять непросто, но «постепенно проникаешь в строй этих стихов. Перечитывая их, раз от разу понимаешь их всё больше и, наконец — о, чудо! — убеждаешься: это не только великий интеллект, это великий поэт». И строчки, строчки, строчки, позволившие читателю Борису Бейнфесту прийти к этому заключению.

Более того, современник-то современник, но настоящий поэт вне времени. Он, к примеру, и в древнем Риме свой человек. Разве не свидетельство тому «Письмо римскому другу»: Нынче ветрено, и волны с перехлестом.\ Скоро осень, все изменится в округе.\ Смена красок этих трогательней, Постум,\ Чем наряда перемена у подруги… Борис цитирует стих целиком и признаётся, что «несколько раз ловил себя на намерении прерваться, но так и не смог». И читательская оценка Бейнфеста завершается словами: «Бесподобно! Безупречная ритмика, хорошо передающая мудрое спокойствие говорящего. Безупречная интонация. И очень явственные аллюзии».

Иосиф Бродский прошёл через психушку и обрёл мировую известность, а другой герой книги Борис Чичибабин хлебнул сполна лагерной жизни, написал потрясающие стихи, но его имя, пишет Борис Бейнфест, «далеко не всем о чём-то говорит», и продолжает: «А между тем, это — огромный, ни на кого не похожий русский поэт. Поэт необыкновенный, самобытный, которым великая русская поэзия может гордиться».

Итак, стихи Чичибабина. Цитирую автора эссе. «Что привлекает в них? Прежде всего, это обаяние личности автора, явственная чистота (и высота) его жизненной позиции и помыслов, искренность, ясность мысли, открытость, эмоциональность, мудрость и боль, огромная боль, без которой настоящей мудрости и не бывает».

А дальше строчки из стихов, неоспоримо подтверждающие читательскую оценку.

Я родом оттуда, где серп опирался на молот,\ а разум на чудо, а вождь — на бездумие стай,\ где старых и малых по селам выкашивал голод,\ где стала евангельем «Как закалялася сталь»…

Тот крест, что несу, ещё годы с горба не свалили,\ ещё с поля брани в пустыню добра не ушел.\ Как поздно я к вам прихожу со стихами своими!\

Как поздно я к Богу пришел с покаянной душой!

Это «цитаты из цитат», в обилии присутствующих в эссе Бейнфеста и говорящих о том, что автор прочитал всё, что написано поэтом, и не на один раз. Приведу ещё одну.

Я верил в дух, безумен и упрям,\ я Бога звал — и видел ад воочью\
— и рвётся тело в судорогах ночью,\ и кровь из носу хлещет по утрам.
Одним стихам вовек не потускнеть,\ да сколько их останется однако.\
Я так устал! Как раб или собака.\ Сними с меня усталость, матерь Смерть.

Согласимся с восклицанием Бориса Бейнфеста: «До какой трагической силы поднимается поэт в этом стихотворении!». И с его оценкой поэзии Бориса Чичибабина: «это беспредельно честные, пронзительные, исповедальные стихи» — нельзя не согласиться.

О читателе Борисе Бейнфесте можно продолжать и продолжать. Перечислим ещё только некоторые заголовки его эссе: «Поэзия серебряного века», «Поэзия эмиграции первой волны», «Три замечательных поэта» (о Давиде Самойлове, Борисе Слуцком и Юрии Левитанском), «Царица русской поэзии» (о жизни и творчестве Анны Ахматовой), «Соловьиная гортань» (о поэзии Беллы Ахмадулиной), «Два стихотворения о войне» (о Михаиле Исаковском и Алексее Суркове), «О лирике Твардовского», «Поэты одной строки» (и такие бывают!), «Прогулка с Синявским» (в ответ на «Прогулки с Пушкиным» Андрея Синявского).

Мало? А ещё «Чехонте и Зощенко», «Слово о Паустовском». Добавим очерки о зарубежных авторах: «Иоганн Вольфганг Гёте», «Александр Дюма-отец», «Слово о Жюле Верне». Не всё, но достаточно. И во всём этом личное соучастие и собственный взгляд читателя.

Пора перейти к поэзии самого Бориса Бейнфеста.

Его поэтические способности высоко оценила Белла Ахмадулина. После прочтения очередной её книжки, исполненный восторга, он посвящает поэтессе свой стих и отправляет его по почте.

Как колдовски, как дерзко может слово
Звучать, переливаться и звенеть!…

Но «тайну волшебства» поэтического слова дано постичь только настоящим поэтам, и посвящение заканчивается строчками:

Судьбой дано такое лишь немногим
Избранникам, любимцам Божества,
А наш удел — внимать их звукам строгим
И слезы лить в избытке торжества.


И был ответ: «Благодарю Вас, тронута. Искру Вам Бог даровал, дорожите ею. Б.А»
Кто бы не гордился таким ответом?

Да, искру ему Бог даровал.
В предисловии к своей книге стихов «Цветы добра», озаглавленном «Оправдательная речь», автор пишет: «Дай-то Бог, если в книжице этой обнаружатся строки, достойные быть причисленными к истинной поэзии

Не мне судить о том: я лишь старался, как мог, в стихах выразить то, что мне хотелось и что я не мог не выразить. Моё ощущение красоты. Моё понимание жизни. Мое удивление перед мирозданием. Мою философию, наконец».

«В книжице», «старался, как мог» — здесь нет рисовки и демонстрации скромности. Здесь душевный трепет перед божеством по имени Поэзия. «И приглашая заглянуть в свою «исповедальню», — пишет автор в конце предисловия, — я тайно рассчитываю…» Дорогой мой друг Борис, ты тайно рассчитывал, а я явно свидетельствую, что твоя поэзия в лучших твоих стихах заслуживает высочайшей оценки.

 В туманной дымке движутся слова,
И скрыты где-то между них покуда
Те, непреложные, как дважды два,
Те суженые, чьё явленье — чудо.

Это о словах. Они суженые, как любимая женщина. Они единственно верные, как дважды два. Они скрыты пока, как в туманной дымке. Но вот они явились, и это иначе, чем чудом, не назовёшь.

Что может быть прекрасней слова,\ Когда единственно оно?
Ты снова пьешь его и снова.\ Так пьют прозрачное вино,
Чтоб испытать души волненье, \ И сердца власть, и вдохновенье,
И чуткость мысли, и успех, \ Недосягаемый для всех.

А вот восклицания из другого стиха: «О, сладкое таинство чувства!…О, зыбкое таинство мысли!…О, мудрое таинство жизни!» Какие точные эпитеты для таинств, с которыми живём!

Быть наедине с природой, восторгаться её гармонией и красотой, одушевлять неодушевлённое — очень важная часть поэзии Бориса Бейнфеста.

Вспять ушли заботы и тревоги, \ Суета неугомонных дней.
Так, наверно, кайфовали боги,\ Расседлав летающих коней.

 Такое запредельное счастье, что оно сравнимо только с кайфом богов.

В стихе «Похвала органам чувств» поэт пишет о глазах, которые «дивились совершенству красоты. А красоты вокруг в избытке было:\ Пурпур заката. Желтизна светила.\ И блеск реки, и изумруд травы»; об ушах, которые могут слышать «Грозы раскат. Журчание ручья.\ И листьев шум, и пенье соловья,\И шёпот женщины…»; о носе, который вдыхает «Цветущей липы пряный аромат,\ И дымного костра горячий, горький чад…». Неужели сплошная радость? «Но ведь глаза порою видят грязь?\ И уши ведь порою слышат мразь?\ И смрад, увы, не так уж редок…». Да, так. Но в душе поэта только «та красота неизгладимой метой». Именно красотой мечен поэт. И к поэту Борису Бейнфесту это относится в полной мере.

Сор — это наша с вами суета.\ В природе же разлита красота.
И даже незадачливый лопух,\ Красив, да так, что замирает дух…

Любовь к матери-природе имеет для поэта сакральный смысл.

Небо цвета густого индиго \ Над верхушками сосен повисло.
Мать-природа — сакральная книга,\ Где не буквы, а тайные числа…

Это о земной красоте. А внеземная? Вселенная, вечность. Как об этом не задуматься поэту.

…Вверху, в бездонном черном зеве \ Мерцает аритмия звёзд.

Две строчки, а сколько содержат! Бездонная чёрная материя, она ли не зев, который нас со временем проглотит. А аритмия звёзд? Не дай Бог, если она у сердца. А вот звёзды мерцают в неведомом ритме, потому что они загадка, на которую у поэта нет ответа.

Об этом же стихи, которые приведу целиком.

Только вечность имеет значенье,
Всё же прочее — просто мгновенье,
На ходу обронённое ей.
Вечность — дух, а мгновенье — банальность.
Миг — иллюзия, вечность — реальность,
Вечность — небо над грудой камней.
Всё проходит, бессмертна лишь вечность,
Оттого в ней такая беспечность,
Век ли минул, секунда иль час.
И в железных объятьях мгновений
Исчезают и серость и гений
В этой прорве, глотающей нас.

После комментариев к предыдущим двум строчкам здесь, думаю, в них нет необходимости.

В книге Бориса Бейнфеста «Цветы добра» имеются два больших цикла стихов под общим названием «У природы нет плохой погоды». Автор предваряет их словами Мишеля Монтеня: «Если Вы видели зиму, весну, лето и осень, значит, вы видели всё. Ничего нового вы уже не увидите».

В обоих циклах столько поэтичных строк, что хочется цитировать и цитировать.

Весна

*
Весны стремительный набег \ До времени случился.
Просел, прогнулся талый снег,\ Подался, прохудился.
Лежит неловко на боку \ И медленно исходит…
И не увидит, как в соку \ Земля заколобродит,
И не услышит первый гром \ Над гнёздами в осинах,
Хоть и цепляется нутром \ За жизнь в глухих низинах.

*

В проталах свежая вода, \ И с ней в соседстве пошлом
Плывут, кряхтя, обломки льда \ И слёзы льют о прошлом…

(Что ещё за пошлое соседство? Но вдруг начинаешь видеть, как обломки льда во время ледохода плывут, налезая друг на друга.)

*

Совсем весна. Средь грязных пятен снега
Плешины отсыревшие земли…

*

Снег истаял. Из холодной лужи \ Голубь пьет, закинув кверху клюв.
Хорошо уйти от долгой стужи, \ Оттепели душу распахнув!
Хорошо идти навстречу ветру, \ Чувствуя дыхание весны,
И Природе — истинному мэтру — \ Поверять несбывшиеся сны.

Лето

*
Цветенья первого безумная кипéнь,\ Шмелей и пчёл торжественная радость,
И аромат исторгшая сирень,\ И воздуха божественная сладость…

*

Паутинкой бестелесной \ Драпирован тёмный куст…

*

Лес, к тебе я пришел! Ты — свобода моя.
Пень — мой письменный стол, и колода — скамья.
Кислородом полно всё пространство твоё,
Будит память оно, будит слух и чутьё.
И прохлада твоя, благодетельный дар –
Мне сулит, не тая, поэтический жар.
Ты врачуешь грехи оскудевшей души
И диктуешь стихи в разомлевшей тиши…

Осень

*
Последнее тепло стреноженного лета,  
Последний отблеск солнечного света,
Последние сухие вечера.
Но пробирается украдкой ночью стужа,
И покрывается холодной рябью лужа,
И на траве мороз лежит с утра…

*

Багряный, пегий, рыжий, бурый,\ Червонный, ржавый, золотой,
Гнедой, оранжевый, каурый,\ Стоит осенний лес густой…

*

Снова осенняя сказка,\ Снова разделись березы.
Листьев предсмертная пляска,\ Неба сиротские слёзы…

*

Среди невзгод поры осенней \ Завидна стойкость той листвы,
Что держит свой рубеж последний \ И не склоняет головы…

Зима

*

День морозно-синий. \ Снег, как белый лист.
На деревьях иней. \ Воздух наг и чист…

*

Мороз такой, как будто воздух \ Из мелких льдинок сотворен.
В причудливых застыли позах \ Озябший тополь, старый клен…

*

Проседь снега чуть прикрыла \ Плешины земли.
Всё поблекло, приуныло,\ Спит туман вдали.
Мокнут ветви отрешенно,\ Под ногами тлен.
Ждёт природа обречённо \ Зимних перемен.

Приходится остановиться, но поверьте, что цитат могло быть гораздо больше.

Поэзия Бориса Бейнфеста полна юмора и остроумия. В качестве иллюстрации приведу его совместный труд с Алексеем Константиновичем Толстым. Не удивляйтесь. Борис восхищался «Историей Государства Российского» с её знаменитым рефреном на все времена «Земля наша богата, \ Порядка только нет». Он дерзнул продолжить «Историю…» Толстого.

…И смех, и грех, ей-богу! \ Такой кордебалет!
Земля родит помногу,\ А всё порядка нет…

И пошла дальнейшая история.

…Порядка им не дали —\ И вот вам результат:
Плешивый и картавый \ Залез на броневик,
Взмахнул ручонкой правой \ И тотчас, в тот же миг
Народ умом раскинул \ И, мягко говоря,
По мягкой части двинул \ Последнего царя.
На том и исчерпалась \ Романовская плоть.
А что за нею сталось —\ Не приведи Господь!…

И всё, что было дальше, автор не обошёл вниманием. Но приходится, к сожалению, остановиться и перейти к заключительной части.

…Порядка нет, ребята, \От века на Руси!
Земля, кажись, богата,\ А накося, куси!
Порядка нет и близко,\ Хошь смейся или плачь.
И шалопут Бориска —\ Не тот, что надо, врач.

Как говорить ни горько \ Для ушлых и невежд,
Но тож и этот Борька \ Не оправдал надежд.
Россия не помойка –\ Пора вам всем понять.
И ваша перестройка \ Нам в бога душу мать!

Заваренную кашу \ Расхлебывать пора,
Не то Россию нашу \ Залечат доктора.
Когда ж сойдет Мессия \ Порядок навести?
Ох, заждалась Россия! \ Ох, Господи, прости…

Не глуп, не шалопутен, \ Он встанет в этот ряд.
Кто он? Неужто Путин? \ Навряд ли, говорят!
А наш удел — без краю \ Писать за томом том.
Засим рассказ кончаю \ И расписуюсь в том.

Ещё один пример искромётного остроумия Бориса Бейнфеста — его афоризмы, которые он собрал под заголовком «Брызги шампанского». Их около двухсот. Приведу только свои любимые.

 Истина всегда парадоксальна: это парадокс, но это истина.

 Не так страшен чёрт, как его Малюта.

 И беспринципность можно возвести в принцип.

 Неужели мир настолько плох, что всё к лучшему?

 Лучше тыкать пальцем в достоинства, чем мягко намекать на недостатки.

 Язык дан человеку, чтобы держать его за зубами.

 Понять — значит, простить тех, кто не понял.

 Революция — это когда левые становятся правыми, а правые — виноватыми.

 Как хороши, как свежи были штампы, когда они впервые родились!

Этот последний афоризм вошёл в одну из антологий афоризмов, что было предметом законной гордости автора. А от меня Борис получил строчки:

Происхожденья я не панского,
Мне б лучше водки, чем шампанского.
Шампанское годится вместо,
Но только в «брызгах» от Бейнфеста.

Вот и всё… Нет, конечно, не всё. Десятилетия нашей дружбы вместили гораздо больше. Просто в коротких заметках всего не скажешь. Пишу и ощущаю его рядом. Я не говорю: «Тебя нет», а говорю с благодарностью: «Ты был!»

Бейнфест

Борис Бейнфест

Ноябрь, 2021 г.

Print Friendly, PDF & Email
Share

Юрий Солодкин: Понять — значит простить тех, кто не понял. Памяти Бориса Бейнфеста: 17 комментариев

  1. Юрий Остерфельд

    Юрочка, с удовольствием и благодарностью за очередное открытие прочитал твой очерк о Борисе
    Бейнфесте. Как умело ты вводишь читателя очерка в мир незнакомого ему Мастера. А это ведь не
    просто Мастер — это великий, столь редко встречающийся, Мастер-Читатель! И по мановению твоей
    волшебной палочки Мастер становится другом читателя очерка. Талантливо, тонко, умно!
    С п а с и б о.

  2. Юрий Солодкин

    Этот комментарий попросила поместить друг Бориса Бейнфеста из г. Пущино
    Любовь Наумовна Краснопольская. — Ю. С.

    Очерк прекрасен во всех смыслах. Борис Яковлевич очень узнаваем, а вы оба, действительно, поразительно талантливые люди, «тонко чувствующие природу и поэзию. Красоту слова». Легкость владения Словом у очень дорогого мне старшего друга Бориса Яковлевича, как и его влюбленность в литературу, просветительский талант, самоотверженность восхищали меня с первых дней нашего знакомства в 2012 году. Он пять лет тянул на своих плечах клуб «Верба» в Доме ученых и там же почти два раза в месяц делился с нами своими разысканиями в области литературы. Все литературные вчера в городской библиотеке украшали его выступления.

  3. ИГОРЬ Шихман

    Я был знаком с Борисом заочно, знакомство состоялось в онебычном качестве. Он выступал автором моего журнала Время и Место, бумажную. копию которого я издававал и редактировавал 13 лет. Обычно эти два сословия — автор и издатель — антогонистичны по отношению к друг другу, но мы смогли избежать этой не совсем приятной традиции. Это было достигнуто благодаря филигранному творчеству Борис и отточенности его каждой фразы. Первый раз прочитав его эссе, я понял что передо мной Автор с большой буквы. Тем не менее я вспользовался своим редакторским право и сократил статью от книжного варианта до журнальной публикации. Потом я неоднократно сталкивался с эссе Бориса и всякий раз поражался глубине знаний и умению работать над материадом.
    Я безмерно благодарен своему постоянномй автору и другу Юре Солодкону, приведшему в журнал столь самобытно автора. У Юры талант — находить интересный людей и представлять их творческиму миру. Последнюю фразу я всеже посвящаю Борису — все, знакомые с енр творчеством будут помнить его!

  4. Хаим Соколин

    Это поздравление Борис получил 17.06.201, в свой
    89-ый день рождения. А через четыре дня его не стало…
    Надежда, прозвучавшая в последнем четверостишии
    («Бог даст…»), к великому сожалению, не осуществилась.
    Бог не дал…

    Хаим Соколин

    Поздравление
    Борису Бейнфесту, другу

    89

    Не круглая, но все же дата,
    Вернее – точка невозврата,
    Как эти цифры не верти*
    В младые годы нет пути.

    Ты выпускник бойцовской школы,
    Прошел паденья и уколы,
    И разогнал хворобы мглу,
    Сев на китайскую иглу.

    Тебе достойный выпал жребий –
    И жизнь познал, как мудрый ребе,
    И подобрал друзей подстать,
    Таланты все, ни дать, ни взять.

    С такими сладить нелегко,
    Они порхают высоко
    Между Землей и небесами,
    И планку назначают сами.

    Тебе доставила известность
    Не только русская словесность,
    Ты уважение снискал,
    Как эрудит и аксакал.

    В затылок возрастом мне дышишь,
    Текущих дел обзоры пишешь,
    И щедр твой допинг одобрений
    Моих незрелых сочинений.

    Но что я всё – они да я…
    Сегодня очередь твоя
    Сидеть за праздничным столом
    И принимать «дришат шалом**».

    Во-первых, Боря, будь здоров,
    С друзьями добр, с врагом суров,
    Пусть будут крепкими тылы,
    А неприятности малы.

    А во-вторых, насчет падений.
    Здесь нет вопросов и сомнений,
    Я знаю это не по слухам –
    Ты падал телом, но не духом.

    И наконец, отбросив сдержанность,
    Скажу – к словесности приверженность
    Морским узлом связала нас,
    Что подтверждала жизнь не раз.

    Известно из Второзакония,
    Что юмор и самоирония
    От Бога избранным подарок,
    И в этом ты бесспорно ярок.

    Не раз я убеждался в том,
    Что прикоснулся Бог перстом
    К руке твоей, вложил перо,
    Велел писать и дал добро…

    А напоследок я скажу,
    То, что в уме давно держу,
    На кончике пера лелею,
    Но разглашать пока не смею.

    Слепой лишь не заметить мог,
    Что буквы две из слова «Бог»
    И те же буквы в слове «Боря»
    Не казус в богословском споре,
    А свыше знак! Какой — не знаю.
    Пока на этом умолкаю…

    Таков ты в разных измерениях,
    И расхождений нет во мнениях –
    В тебя вселился дух гибрида
    (писатель и знаток Евклида),
    На жанры разные заточен,
    В словах, как математик, точен,
    В сужденьях мудр, глубок, логичен,
    К делам мирским не безразличен,
    Пьешь виски, словно джентльмен,
    Любимец и дрзей, и муз. Амен!

    Бог даст, на перекрестке «Девяносто»
    Услышишь продолженье тоста.
    Ну, а пока заветное «Лехаим!»
    Желает от себя добавить Хаим…
    .………………………………….
    *Справа налево 98
    ** дришат шалом – передаваемый
    привет (иврит)

    17. 06. 2021
    Мевассерет Цион, Израиль,
    город-побратим Пущино, РФ

  5. Юрий Деген

    Моя переписка с Борисом Бейнфестом продолжалась 4 года, с 28.4.2017 до 31.5.2021, и была прямым продолжением его обширнейшей переписки с моим папой. Позволю себе привести пару отрывков из той переписки, непосредственно касающихся аспектов, освещённых в замечательном эссе Юрия Солодкина:

    Дорогой Ион!
    Шлю Вам свою книжку «Признание в любви к литературе». Читать ее можно выборочно, это очерки о поэтах (и немного о писателях). В любой момент можно бросить. Но если она доставит хотя бы несколько минут радости, буду счастлив.
    Ваш Борис Бейнфест.

    Дорогой Борис!
    Спасибо за Чичибабина! Оживили во мне три часа его пребывания в нашей квартире в Киеве. Какой это был Человечище! О поэте уже не говорю. Ни с кем не сравнимый.
    Всего самого доброго и светлого! Ион.

    Дорогой Борис!
    Бродский – это не мой поэт и не мой человек. Почти ни по одному пункту у меня нет разногласий с написанным Вами. С одинаковым удовольствием я слушаю и Вивальди и Прокофьева. Но сопоставить Бродского с Лермонтовым? Кстати, у Бродского куча любовных стихов. К тому же, иногда мерзких, не достойных благородного мужчины. Вот почему, в дополнение к остальному, он не мой человек.
    Возможно, я удивлю Вас, но Моцарт, Лермонтов, Тесла не жители Земли. Или жители, которых Господь специально избрал, чтобы демонстративно отделить их от Баха, Бетховена, Петрарки, Байрона, Пушкина, Резерфорда, Ландау. С которыми Он лично общается. Впрочем, это не имеет отношения к написанному Вами, за которое снова Вас благодарю.
    Всего всего самого наилучшего!
    Ион.

    Дорогой Ион! Вы меня не удивили, Вы меня потрясли. Потрясли Вашей – нет, не гипотезой! – уверенностью в том, что Моцарт, Лермонтов, Тесла – не жители Земли. Из одной этой фразы (и следующей за ней) я узнал о Вас больше, чем из всех предыдущих писем. Для меня эти три имени – именно они, включая Теслу!! – тоже на особом счету, их гениальность поражает даже рядом с обычной гениальностью (второй Ваш список, в который я бы, безусловно, добавил Эйнштейна, Бора и Ньютона, а еще парочку французов). Помнится, когда я впервые понял, что Лермонтов начал писать «Демона» в 15 лет, я испытал настоящее потрясение.
    Конечно же, я не ставил рядом Бродского и Лермонтова, я просто подчеркнул – на фоне явственной эмоциональной открытости Лермонтова – сдержанность любовной лирики Бродского, как свидетельство другого времени.
    Гениальность некоторых земных (или неземных?) жителей непостижима для заурядного ума, но то, что Вы вот так, на открытом нерве это чувствуете, – для меня еще одно свидетельство высокой незаурядности ума Вашего. Только не сочтите за лесть – я не владею искусством лести, считая его к тому же корыстным, но то, что считаю нужным, хвалю без колебаний. Вот что я написал Хаиму, когда еще едва был с ним знаком, по поводу его рассказа «Светлый Дол», который он мне прислал. «Правду говоря, давно я не испытывал такого удовольствия от прочтения художественного произведения. В нем есть всё: серьезнейший подтекст, великолепный текст, мудрость, классный юмор, интрига в стиле О. Генри, живые (и очень симпатичные притом) люди, загадочный узел (который я – скажу сразу, безжалостно давя прыщик моей скромности, – загодя разрубил, что не снижает его загадочной прелести), искрометные диалоги и всё остальное, что можно пожелать хорошему рассказу. Сказать, что Хаим Соколин – талант, извините, не могу. Талантище – вот правда-матка. Ну, спасибо, угодил. Роман романом, это само собой, но рассказ!»
    Здоровья Вам. Счастья нет необходимости желать, из всего, что Вы пишете, за версту видно, что Вы прекрасно владеете искусством быть счастливым. Даже в самые трудные времена.
    Ваш Борис.

  6. Хаим Соколин

    В январе 2016 года я получил короткое письмо от незнакомого человека:

    Уважаемый Хаим! По рекомендации моего друга Юрия Солодкина взялся за Ваш роман «И сотворил Бог нефть». Получаю огромное удовольствие. Оторваться невозможно. Минимум на день-два Вы меня выбили из колеи. Написано очень здорово. Спасибо Юре за эту рекомендацию.
    Борис Бейнфест

    С этого началась наша дружба. Учитывая наш возраст (мы ровесники), она продолжалась очень недолго – всего пять с половиной лет. Борис умер 21 июня с.г., через четыре дня после своего 89-летия. С его уходом для меня закончилась целая эпоха насыщенной, яркой и волнующей литературной жизни, заполненной радостью общения с этим удивительным человеком – мудрым, талантливым, разносторонне эрудированным. Он был первым читателеи многого из того, что мне удалось сочинить. Его оценки не всегда радовали меня, но Борис неуклонно следовал принципу Аристотеля «Платон мне друг, но истина дороже». В выражениях он не стеснялся. Как-то я послал ему стишок, который начинался так:

    Прио осушении болота, под слоем торфа
    Нашли архив секретный Бенкендорфа,
    А в нем гусиное перо и маленькая бирка:
    «А. Пушкин, камер-юнкер и поэт-штафирка» и т.д.

    Борис отреагировал быстро: «Ты, Хаим, написал много херни,
    но такого я от тебя не ожидал». Такова дань настоящей дружбе…
    Особый жанр в нашей переписке составляли стихотворные поздравления к дням рождения. Одно из моих поздравлений заканчивалось так:

    Прости, Борис, коль что не так,
    Коль что напутал Старый Хрен,
    Люблю за ум и просто так,
    И посвящаю спецкатрен:

    Неважно, интро – ты иль экстраверт,
    Внутрь устремлен или вовне,
    Мечтаешь наяву или во сне,
    Жизнь лучшее оставит на десерт…

    Ты мой десерт на склоне лет,
    Тебя вкушаю понемногу,
    Шлю благодарственный привет
    За это Юре С. и Богу…

    Юра Солодкин посвятил памяти Бориса Бейнфеста замечательное эссе, но оно раскрывает только одну грань его таланта. Мне бы хотелось показать еще одну грань — потрясающий юмор Бориса, который я считаю высшим пилотажем жанра, блестящим литературным сюром. Вот начало его рассказа «НАКАНУНЕ» (аллюзия названия очевидна):

    Войдя в полутемное заведение, пахнущее квасом, щами суточными, балыком, икрой, расстегаями, водкой и премудрыми пескарями в сметане, Раскольников увидел знакомого бессловесного мужика по имени Герасим и подсел к нему.
    –Дай выпить, а то зарублю, – жестами показал Родион глухонемому. Герасим привстал, похлопал себя пониже спины и сунул два пальца в рот. «Иди в жопу, Родион, без тебя тошно», – сделал Раскольников обратный сурдоперевод. Рядом с Герасимом сидел молодой человек с умным внимательным взглядом из-под высокого лба. Он неторопливо и вдумчиво прихлебывал чай. Родион с трудом узнал в нем Базарова. «Вон вишь как, дети одного отца, а какие разные!» Сам отец – Тургенев – сидел тут же неподалеку и, поглаживая окладистую седую бороду, о чем-то весело болтал по-французски с Полиной Виардо (дальше читать трудно из-за притупов хохота – Х.С.).

    В тактом же стиле Борис написал биографии Гоголя, Толстого, Горького. Вот начало жизнеописания Горького-Пешкова:

    Есть примета: кто родился в нижнем, будет удачлив. Горький-Пешков ро-дился в Нижнем вскоре после отмены крепостного права – первого и последнего права в российской истории. Его дед по матери Каширин пил горькую. Поэтму первая половина фамилии писателя – дань уважения предку. Будущий корифей пера рано приохотился к книгам, быстро взрослел, к 15 годкам вышел в люди и не вернулся. Университетов не кончал, зато обошел пешком добрый кус нынешней Российской Федерации и суверенной Украины (отсюда вторая половина его фамилии).

    СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ БОРИСУ БЕЙНФЕСТУ — ПИСАТЕЛЮ, ПОЭТУ, ЮМОРИСТУ, САТИРИКУ, ПУБЛИЦИСТУ! ДРУГУ!

  7. Леонид Рахлин

    Дорогой Юра! Спасибо за знакомство с замечательным поэтом и, глубоко чувствующем и понимающим поэзию, человеком
    Борисом Бейнфестом. После твоего очерка как-то непреодолимо захотелось снова окунуться в этот волшебный, бескрайний
    океан под названием «ПОЭЗИЯ»! Спасибо ещё раз, и творческого вдохновения тебе!

  8. Игорь Войтенко

    Дорогой Юра, всегда поражаюсь, как ты всего из 33 букв алфавита умудряешься создать Вселенную слов и смысловых шедевров. И не только в поэзии. Прозу твою и очерки о малоизвестных большинству людях «с искрой Божьей» всегда тоже читаю с большим удовольствием. Спасибо, что на этот раз ты познакомил нас с творчеством Б. Бейнфеста, о котором лично я ничего не знал. Моя жена, прочитав твой материал, сразу же бросилась искать в интернете стихи этого поэта. Значит сильно зацепило… А это многое значит! Дерзай и дальше! Просвещай нас!
    Игорь Войтенко

  9. Solodkin

    Юра ! Тебе уже все и всё сказали : умеешь ты написать так, что выражаешь обобщённое мнение людей близко и чуть-чуть знавших Бориса Бейнфеста … Мне тоже очень понравилось ! Сильно написано ! Молодец !

  10. Юрий Солодкин

    По просьбе друга Бориса Бейнфеста Анатолия Голосовского помещаю его комментарий.

    Дорогой Юра! Прочел с большим вниманием и удовольствием. Борису бы понравилось.
    Прими мои наилучшие пожелания, Толян. ( Так обращался ко мне Борис более 70-ти лет).

  11. aleksandr Katso

    После чтения статьи, стихов замечательных авторов, о которх писал Бейфист, и стихов его самого, самому захотелось писать стихи, что уже не делал пару лет. Что и сделал. Спасибо, Юра

  12. Семен Резник

    Спасибо, Юрий, за замечательную статью о прекрасном человеке. Благодаря тебе, я ведь тоже был чуть-чуть знаком с Борисом. Светлая ему память. А тебе — норвых сил и творческой энергии на долгие годы.

  13. Mark Averbukh

    Восторженные слова, обращённые Юрием Солодкиным к личности и трудам Бориса Бейнфеста в равной степени относятся и к самому автору эссе о нём. Проникновенная, благородная, доказательная нота, которой пронизан рассказ о несомненно и неординарно талантливом человеке – нашем современнике и соплеменнике – оставляет неизгладимый след в нашей памяти. Спасибо, Юра, так победишь!

  14. Борис Рубин

    Спасибо, Юрий, за замечательное повествование о Борисе Бейнфесте. К сожалению, я не был знаком с произведениями этого писателя и замечательного поэта. Но это поправимо. И вообще, ваши воспоминания натолкнули меня на мысль, что следует кое-что перечитать. Ещё раз спасибо.
    Ваш Борис

  15. Benjamin Rutman

    Дорогой Юрий! Признателен тебе за знакомство с Борисом Бейнфестом. Бесспорно, он был необычно интересным человеком, и ты это смог оценить и полюбить! Живи еще долгие-долгие годы! Но вы оба — поразительные люди, оба из совершенно другого, технического мира! И потрясающе тонко чувствуюте природу и поэзию. Красоту слова! Не могу решить дилемму, что тебе ближе? Неужели «лазеры»? Спасибо огромное за откровение. Твой Виктор.

  16. Юрий Окунев

    Юрий Солодкин умеет написать о человеке так, что счень хочется с этим человеком познакомиться, и безумно жаль, что это было упущено!
    Спасибо, Юра!

  17. Anatoly

    Браво, Yuri!

    Не могу написать подобнее, поскольку у меня другойшрифт после переустановки…

Добавить комментарий для Борис Рубин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.