Придёшь ли ко мне нынче ночью?
Сохнут гроздья белья у крыльца.
И где-то — не здесь, — грохочет
Война, что не знает конца.

Алекс Манфиш

ПЕРЕВОДЫ ПЕСЕН НА СТИХИ ИЕѓУДЫ АМИХАЯ

Иеѓуда Амихай — один из самых известных израильских поэтов. Многие его произведения написаны верлибром. Склонность к этому стилю проступает и в его рифмованных текстах: размер и в них тоже варьируется очень вольно. При этом на его стихи сложены прекрасные песни.
Я публикую здесь четыре перевода песенных текстов и прилагаю ссылки на исполнение песен.
Переводы эквиритмичны: ритмика оригинала воспроизводится почти точно. Почти — поскольку при таком строе стихов иногда всё-таки приходится то ужимать, то наращивать строчки на слог-другой.

Баллада о длинных и коротких волосах

Ему сбрили прядь на базе призывной,
И косе её теперь печально одной.
«Не слышу, не слышу тебя сквозь шум, что так жесток».
Твои кудри дрожат на ветру… твой острижен висок.
Всю весну цветы цвести земля учила,
Была и терпелива, и щедра — и дала им силы.
«К тебе я вернулся, но быть всё тем же не смог».
Твои кудри дрожат на ветру… твой острижен висок.
О ствол разбился ветра поток, ветром ствол изломало.
Дано им было множество путей, а покоя так мало.
«Дождик! А ну-ка домой, пока не промок».
Твои кудри дрожат на ветру… твой острижен висок.
Им — как будто бы не им, — мир шептал о своём,
Не касаясь их душ. И вот — запели вдвоём.3
Я завела часы. «Скажи, ты будешь в срок?»
Твои кудри дрожат на ветру… твой острижен висок.
И молчали, словно шаг стихающий плывёт.
Разомкнулся свод небес, и закрылся законов свод.
«Что ты сказала?» «А ты?.. » И довольно строк.
Твои кудри дрожат на ветру… твой острижен висок.
(музыка — Муни Амарильо, исполняет военный ансамбль)

שיערו גולח כשבא למחנה,
שיערה נשאר ארוך ובלי מענה
«אינני שומע אותך ברעש הגובר».
שיערך הארוך, נערה, שיערך הקצר.

כל הקיץ התאמנו פרחים לפרוח,
בתוך האדמה הסבלנית וצברו כוח.
«חזרתי אלייך. אבל הייתי אחר»
שיערך הארוך, נערה, שיערך הקצר.

הרוח שיברה את העץ, העץ את הרוח
היו להם הרבה אפשרויות ומעט זמן לנוח.
«הגשם יורד, בוא הביתה מהר».
שיערך הארוך, נערה, שיערך הקצר.

העולם היה להם, כדיבור לא-ישיר,
לא נוגע בהם. לאט החלו לשיר.
כיוונתי שעוני.»מתי אתה חוזר?»
שיערך הארוך, נערה, שיערך הקצר.

אחר כך שתקו, כצעדים מתרחקים.
השמים נפתחו. נסגרו ספרי החוקים,
«מה את אומרת?», «מה אתה אומר?»
שיערך הארוך, נערה, שיערך הקצר.

Субботняя вечерняя песня

Придёшь ли ко мне нынче ночью?
Сохнут гроздья белья у крыльца.
И где-то — не здесь, — грохочет
Война, что не знает конца.
Пусты, как без всадников кони,
Дороги всё мчатся назад.
И вечером дом в своём лоне
Скроет радость и боль утрат.
Мы, зная — нельзя, — не решались
Играть у границ чужих,
А в молитве отца свершались
«Земля и всё воинство их». (1)
А воинству гаснуть пора уж,
И земле нашей — вместе с ним.
Благодать (2), ею ж мир сотворяешь,
Надо вновь завершать двоим.

Пояснения:
1 — «И совершены небо и земля, и всё воинство их» — Быт. 2, 1. Этот стих входит в молитву перед субботним ужином. В оригинале, у Иеhуды Амихая, он тоже без «неба»: для автора это устойчивое словосочетание, образ-символ детства и родительского дома.
2 — В оригинале — «мицва».

(музыка – Моше Виленский, исполняет Хава Альберштейн)

התבואי אלי הלילה
כבסים כבר יבשו בחצר
מלחמה שאף פעם לא די לה
היא עכשיו במקום אחר

וכבישים שבים בלי הרף
לבדם כסוס בלי רוכבו
והבית נסגר בערב
על הטוב והרע שבו

וידענו היטב כי הגבול
הוא קרוב ואסור לנו שם
אבי התפלל ויכולו
הארץ וכל צבאם

צבא והארץ האפילו
עוד מעט יכבה האור
המצווה בה שמיים התחילו
שוב השניים צריכים לגמור

Мы здесь любили

Мы здесь любили. И иным был образ яви.
Как стон от ран — столбцов газетных крик немой.
За исполинскими размерами заглавий
Укрыты были мы с тобой.
Вечерней сводки краткий отзвук канет,
Пути обратно сказанному нет.
И вновь людей-волков пожива манит,
Вновь людям боли дан надежды свет.
Людьми локтей захвачены места,
Людьми любви взлелеяна мечта,
И чайных женщин плач — на донцах чаш,
И ждут полки, уйдя за горный кряж.
Им от войны не будет отпускной,
Им не вернуться более домой.

(музыка — Давид Диор, исполняют Давид Диор и Арик Айнштейн)

אהבנו כאן
המציאות היתה אחרת
העיתונים שוב צעקו כמו פצועים
מאחורי שורות ענק שבכותרת
אנחנו שנינו נחבאים

ברדיו
נאמרו חדשות הערב
כל המילים יצאו בלי שיבה
אנשי הזאבים יצאו לטרף
אנשי הכאבים אל התקווה

אנשי המרפקים תפסו מקום
אנשי האהבה חלמו חלום
נשות התה בכו לתוך כוסות
מאחורי ההר חיכו גייסות

לא שוחררו ממלחמותיהם
ולא ישובו עוד לבתיהם

Хочу в своей постели умереть

Напролёт всю ночь шёл полк к высоте во тьму (1),
К месту схватки — и кто там знает, ещё к чему…
Там, в кудель переплетясь, тела — и их не рассмотреть…
Хочу в своей постели умереть!
Узки глаза их, как в танке разрез ствола.
Я навсегда в меньшинстве, а их — без числа.
Они допросят меня, они прикажут мне — ответь!
Но я хочу в своей постели умереть!
О, они прикажут мне — ответь!
Но я хочу в своей постели умереть!
Мощь Самсону давала длинная чёрная прядь,
Мне ж — остригли её, и велели мне воином стать,
Научили оружьем владеть.
Но я хочу в своей постели умереть!
О, они прикажут мне — ответь!
Но я хочу в своей постели умереть!
Увидел я, что можно жить, свыкшись и стерпев,
И, если нет обители иной, обжить и львиный зев.
Пусть проклянут меня — смерть одиноко встреть;
Но я хочу в своей постели умереть!
Пусть проклянут меня — смерть одиноко встреть;
Но я хочу в своей постели умереть!

Пояснение:
1 — В оригинале — восходил (поднимался) от Гилгала (кибуца в долине Иордана). Название кибуца восходит к месту, где был первый стан Иисуса Навина в Эрец Исраэль, после перехода Иордана (Ис. Нав., 4, 19).

(музыка — Гиди Корен, исполняет ансамбль «Братья и сёстры»)

כל הלילה עלה צבא מן הגלגל
להגיע עד שדה הקטל ועד בכלל,
המתים באדמה שכבו בערב ובשתי,
אני רוצה למות על מיטתי.

עיניהם היו צרות כבטנק האשנבים,
אני תמיד מעטים והם רבים,
אני מוכרח לענות, הם יכולים לחקור אותי
אבל, אני רוצה למות על מיטתי.

וואו הם יכולים לחקור אותי
אבל אני רוצה למות על מיטתי

שמשון, גבורתו בשיער ארוך ושחור,
את שלי גזזו כשעשוני לגיבור חובה
ולמדוני לדרוך את קשתי,
אבל אני רוצה למות על מיטתי.

וואו הם יכולים….

ראיתי כי אפשר לגור ולהסתדר
ולרהט גם לוע של אריה, אם אין מקום אחר,
כבר לא אכפת לי למות ביחידותי,
אבל אני רוצה למות על מטתי.

וואו הם יכולים….

כבר לא אכפת לי למות ביחידותי
אבל אני רוצה למות על מיטתי.