ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Мандат почти идеально эластичный сосуд для нашей энергии. Не важно, как много мы в него поместим, как сильно мы его заполним, он не взорвётся. Когда я вспоминаю начало, и как это было сложено, подобно детским кубикам и как всё это было высосано из большого пальца одного человека — я должен сказать Вам — и я себе льщу предположением, что немного знаю историю — что этот процесс не имеет параллелей как заслуга одной личности.

Сёма Давидович 

МАЛЬЧИК ИЗ МОТЕЛЕ

Хаим Вейцман: российский еврей, британский подданный, лидер сионизма, «Старый Доктор»

(продолжение. Начало в № 1/2022)

 I-07. Дальше на запад. В Англии.
Профессор Перкин, лаборатория в подвале, преподавание в университете, встреча с Бальфуром, возврат к сионистской деятельности, судьбоносная несговорчивость Веры

«Мое бегство в Англию было отчаянным, но сознательным шагом. Строго говоря, это нельзя назвать бегством; в действительности это был пример того, что называют ’’reculer pour mieux sauter” ’’Отступить, чтобы выше прыгнуть” (франц.)
…Ничего не достигнув в общественной деятельности, забросив лабораторию и книги, я был на грани превращения в ’’Luftmensch” (человек-воздух, поверхностный человек), одного из тех преисполненных благими намерениями, безвольных и разочарованных ’’вечных студентов”, которых было достаточно и без меня. Чтобы приносить хоть какую-нибудь пользу, следовало вернуться к химии и терпеливо ждать перемен в сионистском движении.
Я выбрал Англию по ряду причин, но главным образом интуитивно. Мои материальные возможности, равно как и помощь родителей, были на исходе. В крохотной Швейцарии, и без того переполненной эмигрантами, пришелец, особенно из России, имел мало перспектив. Францию я почти не знал, да Париж никогда и не привлекал меня. О Германии не могло быть и речи. Англия же представлялась мне страной, где, хотя бы теоретически, еврей может жить и работать без помех и препятствий и где его будут судить только по его достоинствам или недостаткам.
Сионистские убеждения также влекли меня в Англию — единственную страну, которая, как мне казалось, могла проявлять искреннее сочувствие таким движениям, как наше.»

Так объяснил Вейцман судьбоносное, не только для него, но и для еврейской истории, решение, переехать в июле 1904 года в Англию.

«Дитя мое, я никогда не чувствовал себя так хорошо, как здесь. Вы просто чувствуете возможность дышать полной грудью. Я уже ориентируюсь в Лондоне так же хорошо, как в Берлине, полностью пустил здесь корни. Жизнь здесь обходится мне дешевле, чем я представлял, в основном потому, что меня постоянно приглашают на обед. Я обедал у Гордона, Зангвиля, Бентвича. Везде меня встречали чудесно«, написал он вскоре Вере[1].

Но выбрал он не Лондон, а Манчестер, который он назвал «местом ссылки», где он, 30-тилетний, должен был начинать всё сначала. У него было рекомендательное письмо к профессору манчестерского университета Уильяму Генри Перкину мл. (William Henry Perkin Jr) и профессор, прекрасно говорящий по-немецки, тепло принял Вейцмана.

На профессора произвело впечатление, что Вейцман занимался теми же проблемами, что и его знамений отец, William Henry Perkins, и он предложил Вейцману арендовать за £6 в неделю химическую лабораторию в подвале.

Вейцман временно оставил сионистскую деятельность, он работал и учил английский. Через 6 месяцев Хаим бегло говорил по-английски и даже называл себя Чарльзом[2]. Материальное положение было тяжёлым, сбережения подходили к концу, прекратились выплаты бакинского нефтепромышленника Шрирова за выполненное раннее исследование. Выручило предложение от Чарльза Дрейфуса (двоюродного брата Альфреда Дрейфуса), одного из сионистских лидеров Манчестера и директора химической фабрики, провести исследования для его фирмы, а профессор Перкин разрешил использовать для них университетскую лабораторию. Вейцман даже смог посылать немного денег своей сестре, учившейся в Цюрихе.

Вейцман вспоминает то время:

Привыкал я и к манчестерской жизни. Тяжелее всего были туманы, которые ужасно меня угнетали. В нашем подвале туман казался особенно промозглым, меня постоянно знобило, болели глаза. Правда мой лаборант утверждал, что вдыхание химических испарений хорошо лечит простуду; но, высоко ценя его житейскую мудрость, я не очень верил в его мудрость медицинскую, и потому последовать его совету не решился. На Рождество я почувствовал какую-то совсем уже необычную усталость и подавленность. Меня томила тоска по континенту, угнетал отход от сионистской деятельности. Со времени отъезда из Женевы мы всего лишь раз виделись с моей будущей женой. И вот в эти тяжелые дни на меня совершенно неожиданно свалился второй подарок судьбы — короткий разговор с профессором Перкиным: со следующего семестра мне разрешалось читать лекции по одному из знакомых мне разделов химии. Кроме того, со следующего учебного года по предложению Перкина мне предоставляли исследовательскую стипендию. Я был на седьмом небе от счастья. Все три недели рождественских каникул ушли на подготовку к лекциям. В январе 1905 года я начал свой первый лекционный курс в Англии.[3]

***

Большинство английских сионистов поддерживали План Уганды и были идеологическими противниками Вейцмана. Но с Чарльзом Дрейфусом, тоже сторонником «Уганды», который был не только лидером манчестерских сионистов, но и членом горсовета и председателем отделения консервативной партии в городе, у Вейцмана кроме деловых, сложились и дружеские отношения. В начале 1906 года в Великобритании проходила предвыборная компания, бывший премьер-министр и лидер консерваторов Артур Бальфур баллотировался в парламент от избирательного округа Восточного Манчестера[4].

Дрейфус предложил Бальфуру встретиться с одним из тех сионистов, которые отвергли его, премьер-министра, «План Уганды». Скорее всего он хотел получить от Бальфура подтверждение правильности своей позиции. Тот согласился, очевидно, чтобы внести разнообразие в рутину предвыборной компании… Вместо предполагаемых 15 минут встреча продолжалась больше часа.

Вейцман вспоминал ту встречу:

«Я был в стране меньше двух лет, и было не так просто слушать мой английский. Помню, что Бальфур сидел, с невозмутимым выражением лица и вытянув перед собой ноги. Мы сразу же заговорили о проблемах сионизма. Он спросил, почему некоторые сионисты так резко возражают против Плана Уганды. Британское правительство искренне хочет чем-нибудь облегчить страдания евреев; вопрос этот чисто практический и требует такого же практического подхода. В ответ я пустился в пространную речь о смысле сионистского движения. Я коснулся духовной составляющей сионизма, Я указал, что только глубокое религиозное чувство, выраженное в современных политических терминах, способно поддержать жизнь движения и что это вера должна быть основана на Палестине, и только на ней одной. В этом смысле отказ от Палестины был бы равносилен возврату к идолопоклонству. Я добавил, что если бы Моисей появился на Шестом конгрессе, когда там принималась резолюция об Уганде, он бы, наверное, еще раз разбил бы свои скрижали. Мы понимаем, сказал я, что Уганда была предложена нам из самых благородных побуждений и, на первый взгляд, этот вариант кажется вполне приемлемым. Но какой бы доступной и пригодной ни была бы любая предложенная территория, никогда евреи не соберут достаточно денег и не проявят достаточную энергию, чтобы застроить пустошь и сделать её пригодной для жилья, если этой землёй будет не Палестина. Палестина обладает магической и романтической привлекательностью для евреев. Вся наша история сложилась так, а не иначе только потому, что мы были навечно привязаны к Палестине. Мы никогда не смирялись с поражением, и никогда не отказывались от памяти о Палестине. Такая традиция может стать реальной движущей силой, и мы, преодолевая все трудности, стараемся воплотить её в жизнь, веря, что придёт день нашего успеха.

Я взглянул на моего собеседника и вдруг испугался, что весь его интерес и благожелательное внимание — не более, чем светская любезность. Помню, что я весь вспотел, пытаясь найти как можно менее выспренные выражения. В отчаянии я уже готов был откланяться, но Бальфур задержал меня и задал еще несколько вопросов о нашем движении. Он сказал, что слышал о некоем ’’докторе Герцле”, выдающемся лидере, который основал и организовал сионистское движение. Я рискнул уточнить, что Герцль действительно поднял движение на новый уровень и дал традиции современное политическое выражение; но, к сожалению, Герцль умер молодым и оставил нам в наследство проблему Уганды, которую мы хотим ликвидировать.
Внезапно я сказал: «Мистер Бальфур, если бы я предложил вам Париж вместо Лондона, вы бы согласились?»
А он выпрямился, посмотрел на меня и ответил: «Но, доктор Вейцман, у нас уже есть Лондон».
«Верно, — сказал я, — но у нас был Иерусалим, когда на месте Лондона было болото».
Откинувшись на спинку кресла, он продолжал пристально смотреть на меня и произнёс две вещи, которые я хорошо запомнил. Первой был вопрос:
”И много есть евреев, которые думают так же, как вы?”.
Я ответил: ’’Могу вас заверить, что это мнение разделяют миллионы евреев, которых Вы никогда не встречали и которые не могут выразить своё мнение, но которые заполняют улицы страны, из которой я приехал.”.
Тогда Бальфур заметил: ’’Если это так, то в один прекрасный день вы станете большой силой”. Я уже собрался уходить, когда он произнес: ’’Как странно… Евреи, с которыми я встречался, совершенно другие”
Я ответил: ’’Мистер Бальфур, Вы встречались не с теми евреями»

Позже Артур Бальфур стал одним из главных британских сторонников сионизма и поддерживал тёплые отношения с Вейцманом. Вейцман вспоминал забавную сцену во время их поездки по Палестине в 1925 году, когда Бальфур прибыл на торжественное открытие Еврейского университета:

«…по дороге в Назарет мы повстречали нескольких молодых арабов, которые настойчиво предлагали показать нам город. Мы разговорились, и они рассказали, что только что приехали в Назарет, чтобы повидать ’’великого еврея Бальфура”. Мы пытались убедить их, что они ошибаются, но они были твердо уверены, что Бальфур — еврей и прибыл затем, чтобы передать Палестину евреям.«

И именно Вейцмана захотел увидеть Бальфур накануне своей кончины в марте 1930 года, а его племянница Бланка Дугдайл (Баффи) Blanche Dugdale (Baffy) была до самой своей смерти среди самых близких друзей четы Вейцманов и рьяной сторонницей сионизма.

***

Добившись профессиональных успехов, Вейцман постепенно начал возвращаться и к сионистской деятельности, План Уганды остался в прошлом, профессор Вартбург в 1911 году сменил на посту президента Сионистской Организации преемника Герцля бизнесмена Вольфсона, которого, по словам Вейцмана, в первую и главную очередь интересовали дела Еврейского колониального банка. Большую часть еврейской общины Манчестера, как и других провинциальных городов — Лидса, Галифакса, Ливерпуля, Глазго, Эдинбурга, куда он все чаще ездил по делам пропаганды, составляли русские евреи, которые были «как правило, очень бедные, очень ’’еврейские” по образу жизни и потому — для меня — очень привлекательные». И ему было просто общаться с ними на их и его родном языке — идише.

Когда родившийся в 1907 году первенец Бенджи немного подрос, Вера решила, что должна внести свой вклад в пополнение семейного бюджета. Для работы в медицине надо было получить лицензию, для чего, в свою очередь, надо было проучиться два года и сдать экзамены. Вера вспоминала, что узнав о её решении, Хаим поинтересовался:

— А кто тогда будет о нас заботиться?
— Для разнообразия ты позаботишься о себе сам!
ответила Вера.

Вера стала работала врачом-инспектором в бедных районах Манчестера в качестве куратора государственных клиник для беременных женщин и младенцев. Она стала второй женщиной-врачом в городе и в основном занималась разработке методов контроля питания и веса младенцев. И ещё Вера прекрасно умела устанавливать связи в обществе, что вскоре очень пригодилось Хаиму, когда они переехали в Лондон.

А в Манчестере в сентябре 1914 года, на чаепитии у директора женской клиники, где работала Вера, Вейцман познакомился с Чарльзом Скоттом — влиятельнейшим владельцем и редактором, на протяжении 57 лет, газеты Манчестер Гардиан (Manchester Guardian), сегодня просто Гардиан.

Вейцман вспоминал их первую встречу:

«Он оказался так прост, искренен и обаятелен, что я не удержался и излил перед ним душу. Я рассказал ему о своей ненависти к России, о внутренних конфликтах среди евреев, об извечной еврейской трагедии, о наших надеждах и любви к Палестине; о том немногом, что мы уже сделали, и о наших почти несбыточных — такими они казались тогда — планах на будущее. Он слушал с предельным вниманием и в конце беседы сказал: ”Я хочу чем-нибудь помочь вам. Я бы хотел познакомить вас с министром финансов Ллойд Джорджем”. Затем он добавил: ’’Кстати, а ведь в нашем правительстве тоже есть еврей — Герберт Самюэл!” Я воскликнул почти грубо: ’’Бога ради, не будем связываться с этим человеком!” Я был убежден, что Самюэл относится к тому типу евреев, которые враждебны нам по самой своей природе. Будущее показало, что я ошибался.[5]«

А Скотт со своей стороны написал о своём впечатление о Вейцмане, что он обладает:

«Редким сочетанием идеализма и серьезной практичности, которые являются двумя столпами государственной мудрости«

Познакомившись с Вейцманом Скотт стал горячим сторонником сионизма и очень помог, благодаря своей дружбе с Ллойд Джорджем, провозглашению через 3 года Декларации Бальфура.

***

Вейцман поставил перед собой цель — получить профессуру в Манчестерском университете и быть избранным в Королевское общество, самый престижный научный орган Великобритании. В декабре 1912 года Перкин был назначен заведующим кафедрой химии Оксфордского университета и Вейцман рассчитывал стать его преемником. Профессор решил иначе и профессором стал его зять, «потому что он «англичанин по происхождению и честный человек, который не думает только о деньгах и нет опасности, что начнёт преподавать в Иерусалиме.»

Вейцман написал Вере:

«Если бы ты знала, как я устал от всех этих гоев, какой я здесь чужой, лишён связей,… о, Верочка, надеюсь мы скоро доберемся до Эрец Исраэль и положим конец галуту»[6]

В начале 1913 года Вейцман получил предложение от Исполкома Сионистской организации (СО) переключиться полностью на работу в сионистском движении, переехать в Берлин и возглавить один из её отделов. Разочарованный и разозлённый неполучением профессорской кафедры в университете, Вейцман был склонен согласиться. Помешала Вера. Она написала в своих воспоминаниях:

Возможно, впервые в моем браке я настояла и отказалась поехать в Германию. Кроме моего неприятия немецкого verboten[7], я была не готова в 3-й раз получать разрешение на медицинскую деятельность. Но главное, я не могла смириться с мыслью, что Хаим должен будет отказаться от занятий своей любимой химией, чтобы стать оплачиваемым сионистским работником. «Наш путь в Эрец-Исраэль никогда не пройдёт через Берлин». Хаим 3 недели не разговаривал со мной. Сегодня мне страшно себе представить, что бы стало с нами после прихода Гитлера к власти.«

В результате Вейцман смирился, принял скромное повышение жалованья и остался в Манчестере.

Можно без труда предположить, что бы было с Декларацией Бальфура (которой, скорее всего просто бы не было), как бы сложилась судьба Мандата на Палестину, Ишува, история сионизма и история еврейского народа, если бы не упрямство Верочки в 1913 году.

I-08. «Доктор Вейцман, это мальчик!»
Искусственный ацетон, заказ Черчилля, мемуары Ллойд Джорджа, переезд в Лондон, вхождение в истэблишмент, пьеса Шоу, Декларация Бальфура

«Возвратившись в конце августа 1914 года из Швейцарии, я нашел у себя на столе печатный циркуляр, в котором всем ученым, имеющим открытия военного значения, предлагалось сообщить об этом в военное ведомство. Я немедленно представил этому ведомству описание процесса ферментации, над которым я работал в это время. Ответа я не получил, но тем не менее продолжал свои исследования, хотя и не видел перспектив их скорого практического применения. Но в марте 1916 года[8], вернувшись из поездки в Париж, я обнаружил вызов в Адмиралтейство, к сэру Фредерику Натану, тогдашнему начальнику отдела пороха. Он объяснил мне, что флот испытывает нехватку ацетона, который служит растворителем в процессе производства бездымного пороха для корабельных пушек. Меня приглашали заняться производством ацетона с использованием моего процесса ферментации», так вспоминал Вейцман начало своей работы на свою новую страну, гражданином которой он стал в 1910 году.

Всю жизнь перед Вейцманом стояла проблема выбора приоритета — сионизм или лаборатория. Во время Первой мировой войны эти приоритеты чудесным образом совпали. В предвоенные годы Вейцман занялся исследованием элементов, вызывающих брожение, и изучением организмов, производящих бутиловый спирт и ацетон. Во время войны потребовалось много ацетона для производства кордита — бездымного пороха, поставщиком ацетона до войны была Германия, срочно нужно было найти альтернативу. В её поисках военные вышли на Вейцмана и посчитали, что методы Вейцмана новаторские и многообещающи. Об этой истории подробно и очень доходчиво написал в своих мемуарах Ллойд Джордж (см. Приложение 1). При этом надо отметить, что есть расхождения между тем, как рассказал эту историю он и воспоминаниями самого Вейцмана.

Вейцман был принят на правительственную службу, попросив, чтобы его жалованье было таким же, каким был доход его и Веры в Манчестере плюс £50 в месяц на компенсацию разницы в стоимости жизни между Манчестером и Лондоном. После войны правительство выплатило ему символическое вознаграждение — в размере примерно десяти шиллингов за каждую тонну произведенного ацетона, что составило в общей сложности около десяти тысяч фунтов. Но патенты были рассекречены, разработанные методы подходили для покраски автомобилей, автомобильная промышленность в Соединенных Штатах после войны процветала, и, продав свои патенты, Вейцман стал в 1920-х годах вполне состоятельным человеком.[9]

Но это было потом. В начале же новое начальство Вейцмана, то ли для осознания им важности поставленной перед ним задачи, то ли чтобы продемонстрировать своему начальству свою работу, представило Вейцмана Первому Лорду Адмиралтейства.

«Черчилль показался мне живым, энергичным, обаятельным человеком.» — вспоминал Вейцман. Первые же его слова были:

’’Доктор Вейцман, нам необходимо тридцать тысяч тонн ацетона. Можете вы их сделать?”. Эта огромная цифра привела меня в такой ужас, что я чуть было не бросился наутек. Тем не менее я ответил:

”До сих пор мой процесс давал возможность получать лишь несколько сот кубических сантиметров ацетона за одну реакцию. Это чисто лабораторный процесс. Я ведь не инженер, а всего лишь химик. Но я полагаю, что если нам удастся каким-нибудь образом получить тонну ацетона, то потом это количество можно будет увеличить в любое число раз. Главное — это найти бактериологический механизм процесса, остальное — дело техники.»

Так было положено начало[10] деловым отношениям этих двух великих политиков, англичанина и еврея, продолжавшиеся больше трёх десятилетий.

Черчилль дал Вейцману карт бланш для выполнения задания и Вейцман с заданием справился.

Он переехал из Манчестера в Лондон, где для него была создана лаборатория, напряжение на работе спало и, как отметил Вейцман,

«постепенно, мои интересы вновь переместились в сторону сионистских дел, и с этого момента события стали быстро развиваться в сторону одной из самых значительных вех в истории сионистского движения и, полагаю, в истории еврейского народа в целом — в сторону принятия Декларации Бальфура.»

В феврале 1917 года Вейцман был избран президентом Британской сионистской федерации. Первое время Вера оставалась в Манчестере и какое-то время, пока она не присоединилась к мужу, Вейцман жил в одной квартире с Владимиром Жаботинским. Вера переехала в Лондон в начале 1916 года, где 16 ноября родился их младший сын Майкл.

***

В коалиционном правительстве, созданном в мае 1915 года, Первым Лордом Адмиралтейства вместо Черчилля стал Бальфур, Министром вооружений стал Ллойд Джордж. Вейцман тесно сотрудничал с обоими и оба они были очень высокого мнения об этом иностранце, совсем недавно ставшим поданным короля. В декабре следующего года Ллойд Джордж станет премьер-министром, Бальфур — Министром иностранных дел, и оба они будут очень благожелательны к Вейцману во время рождения в муках Декларации, получившей имя Бальфура.

О деятельности Вейцмана в Британии накануне провозглашения Декларации Бальфура Историк Иегуда Рейнхартц הודה ריינהרץ написал:

«Интересно посмотреть, насколько хорошо Вейцман смог адаптироваться к своей среде. Человек, выросший во враждебном христианском окружении, почти не контактировавший с неевреями — только во время работы — смог после 1904 года обходиться с британскими государственными деятелями без особых проблем. Он был быстро и благосклонно встречен академическим сообществом Великобритании и покорил его, получив доступ к некоторым важным британским политикам. Он быстро привык к их компании, их манере говорить, их манерам и их взглядам на жизнь … Для многих Вейцман был и продуктом, и символом встречи восточноевропейских и западных евреев. К этому синтезу он привнес интеллектуальную глубину, остроумие и личное обаяние, а также приобрел британские манеры и британскую сдержанность«[11].

Насколько Вейцман стал вхож в кабинеты правительства характеризует эпизод, описанный в мемуарах и Веры и самого Вейцмана. В день обсуждения в Военном кабинете Декларации, Вейцман пришёл и спросил у Филипа Керра Philip Kerr, личного секретаря Ллойд Джорджа, не стоит ли ему остаться на случай, если на заседании возникнут вопросы и захотят его выслушать.

Керр иронично улыбнулся и ответил: «С тех пор, как британское правительство является правительством, ни одно частное лицо еще не было допущено на его заседания. Поэтому возвращайтесь-ка лучше в свою лабораторию, доктор Вейцман. Все будет в порядке.» В лабораторию Вейцман не пошёл, а стал ждать в соседнем кабинете. Развернулась дискуссия, Ллойд Джордж и Бальфур попросили Керра срочно найти Вейцмана и пригласить его на заседание. Он его всюду искал, а Вейцман ждал в соседнем кабинете. Вейцман написал, что это произошло 4 октября на одном из обсуждений Декларации, а Вера — что это было 2 ноября при её утверждении. (На самом деле Декларация была утверждена на заседании Военного кабинета 31 октября, а 2 ноября Декларация была отправлена лорду Ротшильду.)

Не суть важно.

Доверие к Вейцману проявилось и в том, что летом 1917 года ему была поручена неофициальная дипломатическая миссия встретиться с бывшим американским послом в Оттоманской империи Генри Моргентау Henry Morgenthau, который приплыл в Европу с миссией каким-то образом попробовать договориться с турками. В чём именно состоял его план никто не знал, но и Вейцман и Форин Офис опасались, что Моргентау предложит сохранить империю. Вейцман в сопровождении офицера разведки поехал Гибралтар, встретился с Моргентау и тот вместо продолжения своего турне вернулся домой.

В общении с представителями Высшего общества ему очень помогала Вера.

Леди Астор[12], проводила приёмы в своем доме, на которые, несмотря на свой нескрываемый антисемитизм, регулярно приглашала и Вейцмана с Верой, где тот имел возможность встречаться с премьер-министром и министрами правительства.
(Лэди Астор прославилась перепалкой с Черчиллем:
Если бы вы были моим мужем, Уинстон, я подсыпала бы вам яд в утренний кофе!» — однажды сказала леди Астор.
«Мадам, если бы вы были моей женой, я бы его выпил!»
А в 1931 году встретившись со Сталиным спросила: «Когда вы прекратите убивать своих подданных?[13]«)

Про одну из таких встреч, про ланч в доме Астор 15 марта 1917 года, Вера вспоминала:

…Хаим говорил с кем-то из гостей из Америки, когда Ненси неожиданно воскликнула, имея в виду Хаима: «Не верьте ему! Он очень обворожителен. Он обратит вас в свою веру. Он единственный достойный еврей, которого я встретила«…

В комнате наступила тишина. Все гости уставились в свои тарелки Мой муж не знал, как ему поступить
Я почувствовала слабость, но сказала: Миссис Астор, все ли американцы такие же любезные, как и Вы?» Мистер Астор воскликнул: Браво, миссис Вейцман! Ненси, ты напросилась на такое!»

***

Сразу после начала войны Вейцман начал активную деятельность по продвижению идеи национального дома для евреев в Палестине под эгидой Великобритании. Он вспоминал, что 12 ноября 1914 года написал Скотту, который в последующие годы сделает много для провозглашения Декларации:

”Не думаете ли Вы, что уже настало то время, когда судьба еврейского народа может стать хотя бы предметом обсуждения? Я понимаю, конечно, что мы не можем «требовать», для этого мы слишком разобщены, но мы можем с полным основанием заявить, что если Палестина окажется в британской сфере влияния и если Великобритания согласится поддержать еврейскую колонизацию, то через 20-30 лет мы соберем там миллион, а то и больше евреев, и они превратят Палестину в развитую страну, возродят там цивилизацию и создадут надежную защиту для Суэцкого канала”

В январе 1917 года дипломат Марк Сайкс[14] встретился с Вейцманом и Соколовым[15], и предложил подготовить предложения по созданию еврейского национального дома в Палестине. Цель, казавшаяся ещё недавно если не утопической, то не очень реальной, начала становиться вполне осуществимой. Британские сионисты начали готовить свои предложения, британские чиновники и министры начали готовить черновики Декларации, британские евреи-антисионисты из всех сил начали препятствовать её появлению. Но неудачно …

Подробно обо всём этом прочесть в моей статье «Почему и зачем мистер Бальфур отправил письмо лорду Ротшильду?«

Конечно не верно приписывать все заслуги по провозглашению Декларации Бальфура Вейцману, хотя с лёгкой руки Ллойд Джорджа появилось объяснение, что она явилась благодарностью британского правительства за его работу с ацетоном и другую помощь в войне. При этом безусловно именно благодаря этой деятельности британские политики познакомились с Вейцманом, и он стал своим в британском истеблишменте. (Через четверть века благодаря участию Вейцмана в американских разработках искусственного каучука состоится знакомство «Старого Доктора» с действующим и будущим президентами. Об этом во II части.)

Но в любом случае это объяснение широко распространилось, и большой циник, великий драматург Бернард Шоу написал в 1936 году пьесу «Артур (Бальфур) и ацетон» «Arthur and the Acetone»:

Артур: Доктор Вейцман, мы должны купить эту бактерию по вашей цене. Назови её. Не сомневайся, даже если она состоит из шести цифр.
Д-р Вейцман: Я не прошу денег
Артур: Должно быть какое-то недоразумение. По имеющейся у меня информации, вы еврей.
Вайцман: Ваша информация верна. Я еврей.
Артур: Но простите меня. Вы сказали, что не просите денег.

И они продолжают, и Артур предлагает ему рыцарское звание, но Вейцман отвергает это на том основании, что как дворянин ему придется платить больше за все, что он хочет приобрести. Бальфур в конце концов спрашивает его:

Чёрт возьми, что же ты хочешь?
Вейцман: Я хочу Иерусалим.
Артур: Он твой. Жалко, что мы не можем добавить к этому еще и Мадагаскар … а теперь, пожалуйста, дай мне бактерию»[16]

Сам Вейцман иронизировал над этим объяснением:

«Моя первая встреча с Ллойд Джорджем состоялась в начале декабря 1914 года. В своих «Военных мемуарах» Ллойд Джордж относит начало нашего знакомства к тому времени, когда я начал работать в военном ведомстве, и связывает наши отношения с моей работой для британского правительства во второй половине войны. Его мемуары оставляют впечатление, будто Декларация Бальфура была выдана лично мне, в награду за эту службу, когда Ллойд Джордж стал премьер-министром. Хотел бы я, чтобы все было так просто, и мне не пришлось бы познать тех горьких разочарований, того чувства неуверенности и той скучной кропотливой работы, которые предшествовали созданию Декларации. Но не с помощью лампы Аладина делается история«

Есть много вариантов объяснения причин провозглашения Декларации Бальфура. Подробнее об этом в уже упомянутой статье. Сейчас же очень кратко, буквально в двух словах.

Есть версия, что причиной провозглашения Декларация явился своеобразно проявленный скрытый антисемитизм — вера во всемогущество мирового еврейства и желание привлечь его на свою сторону в войне. (Также, как одной из причин изменения отношения к сионизму в конце 30-х годов британскими политиками, не всеми, но многими, было то, что оказалось — мировое еврейство совсем не так всемогущественно, раз оно не смогло защитить немецких евреев)

Израильский историк Том Сегев תום סגב написал об отношениях Вейцмана с премьер-министром Ллойд Джорджем:

«Это было главным достижением Вейцмана: ему удалось создать в сознании премьер-министра идентичность между сионистским движением и «мировым еврейством», и ему удалось убедить британских руководителей в том, что британские интересы совпадают с сионистскими. Это было не так. Никакие реальные национальные интересы не состояли в поддержке сионизма. Движение, которое считалось центром мирового влияния в Лондоне, занимало четыре темных комнаты на площади Пикадилли; все его архивы хранились в одном ящике в небольшом отеле под кроватью Нахума Соколова. Большинство евреев не поддерживали сионизм, сионистское движение разрывалось между разными центрами. Вейцман не имел никакого влияния на результаты войны. Но вера в мистическую силу евреев преодолела реальность«[17].

Можно добавить, что перед войной из 300 тысяч британских евреев в Сионистскую федерацию входило 8 тысяч.[18]

Другие историки считают, что Декларация была принята англичанами исходя их чисто прагматических, имперских (империалистических) интересов — желание не пустить Францию в Палестину было намного сильнее всей симпатии к сионизму. Давид Фромкин, David Fromkin написал:

«По состоянию на 1917 год Палестина была ключевым недостающим звеном, которое могло объединить части Британской империи, чтобы они могли образовать непрерывную цепь от Атлантики до середины Тихого океана.»[19]

Скорее всего было и то, и другое. В то мгновение истории интересы сионистов и британских политиков счастливо совпали. Но нельзя сбрасывать со счёта и христианский сионизм[20] Ллойд Джорджа, Бальфура и других ведущих британских политиков того времени. Бернард Шоу написал:

Я покажу вам англичанина, его девиз всегда долг… Его никогда не застанешь без надежного морального настроя под рукой. Он всегда сумеет ввернуть что-нибудь нравственное«[21].

Вейцман не был таким циничным вспоминая, что Ллойд Джордж признавался своей знакомой:

«Когда доктор Вейцман говорил о Палестине, он называл названия мест, более знакомых мне, чем названия мест на Западном фронте«

***

27 октября[22] 1917 года Вера записала в дневнике:

«Бедный Хаим вне себя от радости и все наши сионистские друзья выглядят поглупевшими от радости…
Нет конца поздравительным телеграммам. Все полны энтузиазма, за исключением доктора Членова, который продолжает быть сторонником еврейского нейтралитета и сидения на заборе. Но я подозреваю, что дело просто в ревности…»

31 октября Декларация Бальфура была представлена на одобрение Военным кабинетом. Вместо предложенной сионистами формулировки ’’Правительство Его Величества, рассмотрев цели Сионистской организации, выражает свое согласие с принципом признания Палестины Национальным очагом еврейского народа…» в Декларации появилось не слишком чёткое, без указания границ: «Правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа,…»

Эта формулировка породит многие проблемы и многие сегодня стремятся забыть про неё.

Через 3 дня, 2 ноября, из канцелярии Форин Офиса было направлено письмо Министра Иностранных Дел Великобритании Артура Бальфура по адресу: Пикадилли 148, лорду Ротшильду. Письмо, которое вошло в историю под названием Декларация Бальфура.

День подписания и отправки Декларации 2-го ноября был пятницей (יום שישי) и публикация Декларации была отложена до следующего пятничного выпуска Jewish Chronicle. Тогда же, 9-го ноября Таймс дала сообщение о принятии Декларации.

Заметка шла под заголовком: PALESTINE FOR THE JEWS (ПАЛЕСТИНА ДЛЯ ЕВРЕЕВ)

Почему письмо было послано лорду Ротшильду[23], а не Вейцману, бесспорно бывшему центральной фигурой среди сионистов в подготовке Декларации?

Встречается три возможных ответа:

— Ротшильд де-факто был лидером британских евреев: Председателем Совета депутатов английских евреев, Англо-еврейской ассоциации, Объединённой Синагоги и Еврейской Свободной Школы;

— Было проблематично адресовать письмо Вейцману, ставшему британским поданным только в 1910 году и к тому же, будучи «только» президентом Британской сионистской федерации, он по сионистской иерархии подчинялся находившемуся тогда в Британии Нахуму Соколову, члену Исполкома СО;

— Письмо Бальфура было как бы ответом на письмо Ротшильда, первого приславшего свой черновик Документа. (Вейцман был тогда с дипломатической миссией в Гибралтаре)

И есть четвёртый — объяснение самого Вейцмана: «это была моя рекомендация, высказанная во время одной из наших прежних бесед с Бальфуром» и повторенное Верой в своих мемуарах.

Текст Декларации явился в результате компромисса, он был далёк от того, что хотел получить Вейцман, но эти 67, если не считать обращения в начале и просьбы довести это письмо до сведения Сионистской федерации в заключении, слов, всего один абзац, стали, наряду с Базельской программой от 30 августа 1897 года и Декларацией Независимости Государства Израиль от 14 мая 1948 года, самым важным документом в современной истории еврейского народа. Декларация Бальфура — это решения конференции 1920 года в Сан-Ремо по основам послевоенного урегулирования в Палестине, Декларация Бальфура — это Британский мандат Лиги Наций на Палестину 1922 года. Всего того, без чего бы не было Государства Израиль.

Вейцман так завершает I том своих мемуаров:

Все время, пока шло заседание кабинета, я ждал поблизости, на сей раз в пределах досягаемости. Сайкс вручил мне долгожданный документ и воскликнул: ״Доктор Вейцман, — это мальчик!”
Что греха таить — не очень-то мне понравился этот ״мальчик״ поначалу. Не такого я ожидал. И все же я знал, что это — великое начало. Я позвонил жене и пошёл навестить Ахад ха’Ама.

Перед нами открывалась новая глава, полная новых трудностей, но и не без своих великих мгновений.»

Вера в своих мемуарах добавила:

«…Только 2 недели назад Ахад ха’Ам сказал Хаиму, что это никогда не свершится. После (встречи с Ахад ха’Амом) Хаим с небольшой группой друзей пришёл домой, и мы встали в круг и начали танцевать в библиотеке хасидские танцы.«

I-09. Заполнение сосуда
Декларация о намерениях, письмо Жаботнского, сионистская комиссия, Протоколы сионских мудрецов, генерал Алленби, эмир Фейсал, краеугольный камень университета, Парижская мирная конференция

«Со времен Кира Великого никогда не было откровений, вдохновленных высшим чувством политической мудрости и проявления политической дальновидности государства и проявления справедливостью по отношению к еврейскому народу, как в этой Декларации, которая запомниться навсегда», — писал[24] Вейцман Бальфуру

Декларация Бальфура была именно «декларацией» — декларацией о намерениях, о намерениях помочь построить Еврейский очаг на земле, ещё даже не полностью захваченной британцами — в Иерусалим они вошли больше чем месяц после подписания Декларации, 9 декабря, а из всей Палестины турки были изгнаны только через год. Декларация противоречила уже подписанному с французами соглашению о разделе владений Османской империи на Ближнем Востоке — Соглашению Сайкса — Пико[25]. (Уже после опубликования Декларации, 1 декабря 1918 года на переговорах с Ллойд Джорджем премьер Франции Клемансо отказался от претензий на Палестину — он нуждался в поддержке на Парижской мирной конференции в будущих спорах с Президентом Вильсоном о будущей судьбе побеждённой Германии.[26])

Любая стройка начинается с прокладки подъездного пути. Декларация прокладывала путь к строительству Еврейского дома. Через два с половиной года на конференции в Сан Ремо[27] условием предоставления Великобритании Мандата на Палестину явилось выполнение ею Декларации Бальфура. В преамбуле Мандата Великобритании на управление Палестиной, утверждённого Лигой Наций 24.07.1922 года говорилось:

«…Основные Союзные Державы согласились также, что Держатель Мандата должен быть ответственен за приведение в действие декларации, сделанной впервые 2 ноября 1917 года Правительством Его Британского Величества…![28]

***

Дорогой друг!
Я перечитал очень внимательно Мандат, колоссальный документ и абсолютно неизгладимый. Его недостатки Вы знаете сами, но, с другой стороны, в ней нет ничего, ни одного предложения, которое при самой строгой юридической проверке могло бы исключить цель — Еврейское Государство. Мандат почти идеально эластичный сосуд для нашей энергии. Не важно, как много мы в него поместим, как сильно мы его заполним, он не взорвётся. Когда я вспоминаю начало, и как это было сложено, подобно детским кубикам и как всё это было высосано из большого пальца одного человека — я должен сказать Вам — и я себе льщу предположением, что немного знаю историю — что этот процесс не имеет параллелей как заслуга одной личности. Вы не нуждаетесь ни в поздравлениях, ни в комплиментах.
Я желаю Вам хорошего отдыха и крепко Вас обнимаю.
Также Веру Исаевну и детей, если они с Вами.
Моя семья шлёт горячий привет и поздравления
Ваш
В.Ж.

Это написанное по-русски письмо, которое в августе 1922 года получил Вейцман от своего друга, с которым недавно жил в одной квартире и который скоро станет его непримиримым противником, Владимира Жаботинского, приведено в мемуарах Веры.

Колоссальная заслуга Вейцмана, большая даже, чем сама Декларация, явилось то, что он сумел заполнить сосуд конкретными делами. Он написал:

«Декларация Бальфура была только каркасом (framework), который надо заполнить нашими собственными силами.»

Историк Иегуда Рейнхартц пишет:

«Вейцман смог убедить поколения британских государственных деятелей в том, что Декларация Бальфура, котораю многими из них рассматривалась как политическая ошибка, подразумевала гораздо больше, чем они первоначально думали. И более того, но он смог привить им сознание, что прекращение поддержки сионистских устремлений в Эрец Исраэль принесет Британской империи серьезную потерю престижа и морального статуса. Всем, кто хочет оценить с правильной точки зрения усилия Вейцмана заставить британцев придерживаться обязательств, взятых ими перед сионизмом, будет достаточно вспомнить, что случилось с другими британскими обещаниями времен Первой мировой войны …

… С конца 1917 года Вейцман стал фигурой, без которой невозможно описать необычайную динамику, в которой не особо важный документ британского кабинета министров стал заявлением чрезвычайной исторической важности»[29].

***

17 декабря 1917 года Вейцман обратился в Форин Офис с предложением об отправке сионистской комиссии в Палестину с тремя главными задачами:

.     — оказание помощи в репатриации эвакуированных, восстановление еврейских колоний[30] и институтов и планирование будущего развития Ишува;
.     — установление дружеских отношений между евреями и арабами;
.     — организация связи между британскими властями и Ишувом.[31]

Предложение было принято и Сионистская комиссия (на иврите — (וַעַד הַצִּירִים, Ва’ад хаЦирим, «комитет делегатов») прибыла в Палестину в апреле 1918 года. Комиссия, образованная как консультативный орган по еврейским делам при военной администрации, стала прообразом органов самоуправления Ишува и просуществовала до осени 1921 года, но уже в 1920 году был создан Еврейский народный совет (ועד לאומי, Ва’ад Леуми) — «квази правительство» Ишува.

Перед отправлением Вейцман был принят Его Величеством Георгом V. Вейцман вспоминал:

«Он выказал большой интерес к нашим планам. Зная моя русское происхождение, король пространно заговорил о революции в России — бывшей тогда на первых страницах газет — сказав в какой-то момент: » Я всегда предупреждал Ники об опасности продолжать править таким образом, но он меня не слушал». Потом король вернулся к цели аудиенции и пожелал удачи в наших усилиях.»

Вера, рассказывая об этом эпизоде упомянула, что «Хаим поехал на аудиенцию в цилиндре».

Председателем комиссии стал Вейцман, членами комиссии кроме четырёх британских евреев стали представитель Франции профессор Леви[32], ярый антисионист, и Италии — офицер ВМФ Бьянкини. Америка представителей не прислала — она не была в состоянии войны с Османской Империей, из России представители по понятным причинам приехать не смогли. Майор Уильям Ормсби-Гор, в будущем Министр колоний, служил британским военным офицером связи. В составе комиссии не было ни одного жителя Ишува.

Комиссия прибыла в Палестину в апреле 1918 года и остановилась в Тель Авиве.

«Тель-Авив в то время был маленьким прибрежным городком, насчитывавшим, быть может, сотню зданий и всего несколько сот жителей. Это было тихое, почти пустынное место, затерянное среди песчаных дюн, но не лишенное привлекательности несмотря на то, что в течение последних четырех лет оно было отрезано от всего света и пострадало от немецкой[33] и турецкой оккупации.«

Чудом сохранившиеся кадры Комиссии в Тель Авиве и Иерусалиме.

Это было не самое хорошее время для британцев. 21 марта немцы начали своё весеннее наступление (наступление Людендорфа) на Западном фронте. Британцы понесли колоссальные потери, отступив на 60 километров (в условиях позиционной войны это было очень много), положение спасли переброшенные с других участков фронта французские части. Немецкое наступление продолжалось, в июне линия фронта стала проходить в 70-ти километрах от Парижа, с палестинского фронта во Францию были переброшены самые боеспособные части. Линия фронта проходила в нескольких километрах от Иерусалима. Если кто-нибудь переходил из одной комнату в другую с зажжённой свечой, его могли арестовать, обвинив в подаче сигналов туркам. Вера вспоминала, что Хаим сказал ей, что «не нашёл манны в Палестине в 1918 году«.

А так она вспоминала свой первый приезд в Палестину в 1919 году:

Полное разочарование. Страна была заброшенной и все деревья были серыми от пыли, уже 5 месяцев не было дождя и жара была невыносимой. Я не могла себе представить, что когда-нибудь поселюсь в такой стране. Мы много ездили и дороги были так ужасны, что вытрясали из нас всю душу. Однажды мы попали под такой ливень, что вода залила нашу маленькую машину и дошла мне до шеи. Когда мы вернулись, мы были вынуждены раздеться и сесть рядом с маленькой масляной печкой, чтобы подсохнуть и согреться: воистину условия в Палестине 1919 года были примитивны!

Вейцман так описывает одну из первых встреч с командующим британскими силами в Палестине генералом Алленби:

На третье утро, выйдя из палатки, я увидел проезжавшего мимо меня в машине Алленби. Он остановился и, дружески поздоровавшись, пригласил меня поехать с ним: он направлялся в Иерусалим и полагал, что я захочу к нему присоединиться. Он не ошибся: меня не покидало желание ’’взойти в Иерусалим”. Но что-то меня удержало. Помолчав, я сказал: ”Я бы очень хотел присоединиться к вам, но не кажется ли вам самому, что в нынешних обстоятельствах лучше мне сделать это несколько позднее и одному? Если увидят, что вы въезжаете в столицу вместе со мной, это может поставить вас в неловкое положение”. Алленби вышел из машины, постоял глубоко задумавшись, потом улыбнулся и протянул мне руку: ”Вы абсолютно правы — и мне кажется, что мы сойдемся”. Я почувствовал, что лёд сломан»

Вейцман и Алленби в Бухарском квартале Иерусалима 24.05.1918

Примерно же в это время генерал ответил своему начальнику, Военному министру Черчиллю, который переслал ему просьбу Веймана с просьбой о содействии:

«Как бы ни были велики мои симпатии к целям сионистов, необходимо помнить, что Палестина в настоящее время — лишь оккупированная вражеская территория, полностью находящаяся под управлением нашей военной администрации. …Это, по-видимому, не совсем ясно доктору Вейцману[34]»

***

В задачи Комиссии по поручению «Джойнта»вошло и распределение «Халуки[35]«. Попытка исключить из её получателей молодых людей, чтобы побудить их начать работать, окончилась безуспешно. Они заявили, что после работы они хотят больше кушать и что их одежда и обувь быстрее снашиваются.

Выяснилось, что большинство британских офицеров ничего не слышали о Декларации Бальфура и презрительно относились к неговорящим по-английски евреям Ишува, которые представлялись им «отбросами польских и русских гетто«, а «слова ’’русские”, ’’евреи”, ’’большевики” были синонимами в те дни.»

Одну из причин наших неприятностей мне удалось выяснить в результате беседы с генералом[36] Дидесом (он принадлежал к числу тех немногих, кто понимал наше положение). Однажды он вручил мне безо всяких пояснений несколько машинописных страниц и попросил ознакомиться с ними внимательно. Я прочел первую страницу и в недоумении поинтересовался, что означает вся эта галиматья. Он ответил мне спокойно, даже несколько сурово: ’’Лучше прочтите внимательно, это еще может причинить вам большие неприятности в будущем”. Так состоялось мое первое знакомство с выдержками из печально знаменитых ’’Протоколов сионских мудрецов”. Совершенно обескураженный, я спросил Дидеса, как это к нему попало и что все это означает. Он ответил — медленно и с сожалением: ”Вы можете найти это в вещмешках большинства наших офицеров — и они верят этому! Это привезла британская военная миссия при штабе великого князя Николая на Кавказе”, вспоминал Вейцман.

Вскоре члены комиссии получили пропуска на свободное передвижение, машину с горючим, и большую тогда редкость в Палестине — телефон!

***

Одной из поставленной перед комиссией задач было «установление дружеских отношений между евреями и арабами». Алленби предложил Вейцману встретиться с Фейсалом, средним сыном шерифа Мекки, союзником британцев, командиром восставших против турок арабов. Фейсал со своей верблюжей кавалерией находился на Трансиорданском плоскогорье, куда из Иерусалима через Иорданскую долину можно было добраться за несколько часов, но долина находилась в руках турок и дорога поездом до Суэца, потом морем на небольшом, грязном, с полном насекомыми корабле, вокруг Синайского полуострова до Акабы, потом на машине, потом на верблюдах, потом пешком, потом снова на машине, потом снова пешком и наконец на третьей по счёту машине до лагеря Фейсала, заняла 10 дней. И это в июне, а тогда в машинах кондиционеров не было…

Вейцман так описал свою встречу с Фейсалом:

«Встреча с эмиром состоялась на следующий день. С помощью переводчика мы провели довольно длительные и подробные переговоры. После обычного обмена любезностями я объяснил ему цель нашего приезда в Палестину, я уверил в нашем желании сделать все возможное, чтобы развеять страхи и настороженность арабов, и выразил надежду, что он, эмир, окажет нам серьезную моральную поддержку. Он задал мне множество вопросов о сионизме и обнаружил при этом солидную осведомленность. Не следует забывать, что в то время Палестина и Трансиордания еще составляли одно целое, и я старался особенно подчеркнуть то обстоятельство, что при условии интенсивного развития в стране найдется достаточно места как для арабов, так и для евреев и что арабы значительно выиграют, если евреи приложат здесь свои силы. Как позднее сообщил мне Лоуренс, эти соображения нашли полное сочувствие у эмира. Наша беседа продолжалась более двух часов и, расставаясь, я предложил сфотографироваться вместе.«

В начале следующего года, готовясь к участию в Парижской мирной конференции, Вейцман составил текст соглашения, который полковник Лоуренс (Лоуренс Аравийский) перевёл для Фейсала на арабский. В договоре говорилось о признании арабами Декларации Бальфура, о не вхождении Палестины в будущее арабское государство, о том, что еврейское заселение Палестины не будет происходит за счёт живущих в ней арабов и о помощи сионистов в развитии арабского государства. (текст Соглашения см. в Приложении 2) Фейсал подписал, собственноручно добавив по-арабски, что договор будет иметь силу только в случае, если британцы выполнят свои обязательства по созданию арабского королевства. Этого не произошло, увы, усилия Вейцмана оказались тщетными — Фейсал, обосновавшийся в Дамаске, был изгнан из него в 1920 году получившими Мандат на Сирию французами, и британцы сделали его королём Месопотамии, ставшей Ираком. В любом случае, помня, как в Иерусалиме арабы мечтали, не подозревая о Соглашении Фейсала с сионистами, стать поданными короля Сирии Фейсала, (об этом в статье Сёма Давидович: «АПРЕЛЬ 1920-ГО. ПОГРОМ В ИЕРУСАЛИМЕ«) очень сомнительно, что Соглашение было бы выполнено в любом случае.

Несравненно больший результат дало начало осуществления давней мечты Вейцмана — строительство Еврейского университета в Иерусалиме. Перед отъездом в Палестину Вейцман получил согласие Бальфура на строительство университета на горе Скопус. 24 июля 1918 года в присутствии генерала Алленби и его штабистов, представителей союзников, видных мусульманских, христианских и еврейских представителей, состоялась церемония закладки 13 краеугольных камней в строительство университета. Два заложил Вейцман, камень «во имя Иерусалима» заложили вместе с иерусалимскими раввинами муфтий Иерусалима и англиканский епископ. Вера вспоминала:

«С севера доносились орудийные выстрелы, дул сильный хамсин, суданская кавалерия прогарцевала перед коляской Алленби, подняв столб пыли, что ввергло Алленби в состояние шока. Он воскликнул: Доктор Вейцман, Вы очень умный человек. Вы действительно верите, что хоть один чёртов еврей приедет в эту проклятую страну?
Вейцман ответил: Генерал, приезжайте сюда через 10 лет«.
Генерал приехал через 7 лет на церемонию открытия университета.

Церемония завершилась исполнением «Хатиквы» и «Боже храни короля».

***

В условиях оккупации, когда главной задачей британцев в соответствии с законами войны было сохранение статус-кво, в Палестине Вейцману делать было нечего и он в октябре вернулся в Англию. Вейцман получил приглашение на ланч от премьера Ллойд Джорджа, тот хотел услышать о результатах поездки, на …11 ноября. В этот день мир узнал о подписании перемирия — Великая война кончилась! К удивлению Вейцмана приглашение было подтверждено, когда же он сумел пройти на Даунинг-стрит, несмотря на толпы людей и полицию[37], он застал Ллойд Джорджа читающего псалмы. «Первым делом он сказал мне: Мы сейчас отправили несколько эшелонов с продовольствием в Кёльн«, вспоминал Вейцман

В январе в Париже началась Мирная конференция[38], призванная переустроить мир так, чтобы Великая война стала последней. Что из этого получилось и куда ведут благие пожелания, хорошо известно. Конечно первым делом на конференции обсуждалась судьба Германии и развалившейся Австро-Венгерской империи, но дошла и очередь до делёжки наследства Оттоманской империи. Сионистская организация подготовила меморандум (см. Приложение 3) с требованиями и пожеланиями сионистов. Главными пунктами были:
Признание исторического права еврейского народа на Палестину и его права на восстановление там своего Национального очага
Мандат на правление Палестиной должен быть вручён Великобритании с учётом требования содействия еврейской иммиграции.
Северная граница Палестины должна проходить севернее Сидона и Тира, восточная — между рекой Иордан и Хиджазской ж.д, то есть включать Восточный берег реки Иордан.

27 марта перед Советом десяти[39] выступили члены делегации СО. Им было разрешено 5 выступлений. Первым выступил Соколов, на тот момент член Исполкома, потом Вейцман, формально только президент Британской сионистской федерации, потом Усышкин (на иврите), потом два «француза» — Андре Спир, сионист и Сильван Леви, антисионист (на фотографии членов Сионистской комиссии он стоит в середине в кепке и галстуке-бабочка), нанесший удар в спину. Вейцман вспоминает:

…Но вторая часть его речи звучала ошеломительно. Прежде всего, сказал он, Палестина — небольшая страна, где к тому же уже проживают шестьсот тысяч арабов, и так как евреи имеют более высокий уровень жизни, то существует угроза, что арабы будут вообще обездолены. Далее, те евреи, которые, скорее всего, отправятся в Палестину — это русские евреи, известные своими ’’подрывными” тенденциями. В-третьих, создание еврейского Национального очага приведет к опасному прецеденту ’’двойного гражданства” для евреев, что особенно опасно для Франции как главной средиземноморской державы.
Когда он кончил свою речь, мы были совершенно потрясены: нас поразили его неожиданные выводы, представлявшие собой своего рода хиллул-ха-Шем, публичное святотатство….
И тут своего рода чудо пришло нам на помощь. Мистер Лансинг, американский государственный секретарь, обратился ко мне. ’’Что вы понимаете под еврейским Национальным очагом?” — спросил он. Он оказал нам огромную услугу, выведя нас из затруднительного положения и дав повод начать говорить. Я определил еврейский Национальный очаг как явление, которое должно возникнуть из органических условий самой страны — при безусловном учете интересов нееврейского населения — и способствовать еврейской иммиграции в Палестину, чтобы она в конце концов, стала такой же еврейской страной, как Англия является страной английской. Я спросил Лансинга, удовлетворяет ли его мой ответ, и он ответил: ’’Полностью удовлетворяет”.
… Позже Бальфур сказал, что моя речь напоминала ’’выпад рапирой”.

На этом заседание закончилось, и мы вышли. Бальфур послал за нами вдогонку своего секретаря поздравить нас с успехом. Когда мы вышли из здания, Леви подошел ко мне и протянул руку. Я непроизвольно отдернул свою и сказал: ”Вы пытались нас предать”. Соколов тоже не подал ему руки.

Основные источники:

1. Trial and Error: The Autobiography of Chaim Weizmann».
2. Хаим Вейцман. В ПОИСКАХ ПУТИ (перевод с английского Р. Нудельмана).
3. The impossible takes longer: the memoirs of Vera Weizmann, wife of Israel’s first President, as told to David Tutaev.
4. חיים ויצמן — המנהיג שבחר בדרך הסינתזה .04 עליזה גרינבאוםחבר.
5. NICK REYNOLD The War of the Zionist Giants David Ben-Gurion and Chaim Weizmann |
6. The Letters and Papers of Chaim Weizmann 1885-1952
7.לכינונה של מדינת ישראל מבלי ליהנות ממנה  כמו משה רבינו, חיים ויצמן תרם מרדכי חיימוביץ,
8. Michael J. Cohen Truman and Israel.
9. Давид Ллойд Джордж «Военные мемуары томы 1-2». Перевод с английского И. Звавича Государственное социально-экономическое издательство Москва – 1934
10. Барбара Такман Библия и меч: Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура
11. ЛИГА НАЦИЙ МАНДАТ ДЛЯ ПАЛЕСТИНЫ
12. Леонид Александрович Ашкинази, Первый президент (Хаим Вейцман).
13. Юрий Ноткин Штрихи к портретам
14. Игорь Юдович: Забытые герои и антигерои 1945-48 годов в борьбе за признание государства Израиль
15. Сёма Давидович: Почему и зачем мистер Бальфур отправил письмо лорду Ротшильду.
16. Сёма Давидович: БЕЛОЕ И ЧЁРНОЕ Тридцать лет правления Британии в Палестине

Приложение 1

Отрывок из мемуаров Ллойд Джорджа.

Среди — многих интересных вопросов, связанных с химической стороной войны, я упомяну об ацетоне. Здесь мы также едва не оказались, вследствие недостаточной подготовки, в затруднительном положении. Этот химический продукт, являвшийся важнейшим элементом в процессе производства кордита, необходимого для патронов, обычно вырабатывался путем разложения и дистилляции дерева….

К весне 1915 г. положение американского рынка ацетона стало весьма напряженным. Британские фирмы по производству кордита конкурировали друг с другом и с агентами союзников. Цены подымались вверх. Американские поставщики продавали часто вдвое больше, чем могли поставить, и не выполняли договоров. Они даже иногда настаивали на уплате им разницы в цене против установленной договором с британским правительством, а в случае, когда они не выполняли договоров, оказывалось невозможным получить с них неустойку.

Были приняты меры, чтобы устранить конкуренцию между британскими производителями кордита в их закупках американского ацетона. Но когда это было сделано и удалось закупить все имевшиеся заграницей запасы ацетона, я столкнулся с еще более критической задачей. Обследовав все, что могло оказаться необходимым для производства взрывчатых веществ, мы вскоре установили, что запасов древесного спирта для производства ацетона совершенно недостаточно для удовлетворения спроса особенно в 1916 г. Это был срочный вопрос, так как без ацетона не хватило бы кордита для наших патронов и снарядов. В качестве председателя комитета военного снаряжения я принял это дело близко к сердцу. Однажды, когда я размышлял над тем, как выйти из положения, я встретился с покойным С.П. Скоттом, редактором ≪Манчестер Гардиен≫. Это был друг, в ум которого я безусловно верил. Я посвятил его в это дело и сказал, что ищу способного химика, который помог бы мне разрешить этот вопрос. Он ответил: ≪В манчестерском университете есть один выдающийся профессор химии, который готов предложить свои услуги правительству. Я должен сказать Вам, однако, что он родился неподалеку от Вислы, и не вполне уверен, на которой стороне Вислы. Его фамилия — Вейцман≫, Скотт ручался, однако, что Вейцман был всецело настроен в пользу союзников и что единственное, что было близко его сердцу, было дело сионизма;

Вейцман по словам Скотта был уверен, что только победа союзников может оправдать надежды еврейского народа. Я считал Скотта одним из наиболее проницательных людей. Мировая известность его газеты была создана им, его рассудительностью и уменьем разбираться в людях и событиях. Но я также безусловно верил в его патриотизм. Будучи пацифистом, Скотт верил в то, что мы выступали в войне на стороне справедливости. Я принял во внимание его слова и пригласил профессора Вейцмана к себе в Лондон. Он понравился мне с первого взгляда. Теперь это всемирно известный человек. Тогда он был совершенно неизвестен широким: кругам, по лишь только я встретился с ним, я понял, что это был человек замечательный. Широкий лоб свидетельствовал об уме, а его открытое лицо создавало у собеседника уверенность в его полной искренности. ‘Я сказал рофессору Вейцману, что перед нами стояла серьезная дилемма в области химии и просил его помочь нам. Я рассказал ему о недостатке в древесном алкоголе, испытываемом нами, и о значении ацетона для военного снаряжения. Я просил его помощи. Доктор Вейцман отвечал, что он в состоянии производить адетон лабораторным путем — ферментацией, но что понадобится некоторое время, прежде чем он мог бы гарантировать успешное производство в промышленном масштабе.

Д-р Вейцман заявил, что он не знает, сможет ли он выполнить это поручение, но что он сделает попытку. ≪Какой срок можете Вы мне предоставить?≫. Я отвечал: ≪Я не могу дать Вам продолжительного срока. Время не терпит≫. Вейцман заметил: ≪Я буду работать днем и ночью≫.

Через несколько недель он посетил меня и сказал: ≪Вопрос разрешен≫. Он сделал удивительное открытием После продолжительного изучения микроорганизмов, живущих на кукурузном стебле п других злаках, а также встречающихся в почве, ему удалось изолировать микроорганизм, который превращал .крахмал злаков, в частности крахмал кукурузы, в смесь ацетона — бетилоалкоголь.

В течение очень короткого времени, работая днем и ночью, как он обещал он получил культуру, которая позволяла нам добывать ацетон из кукурузы.

Кукуруза состоит на 8% из крахмала; а наши запасы кукурузы были очень значительны; таким образом это открытие позволило нам произвести очень значительное количество необходимого нам химического продукта. В настоящее время это открытие послужило основой довольно важной отрасли промышленности…

Когда наши затруднения были разрешены таким образом благодаря гениальным способностям д-ра Вейцмана, я заявил ему:

≪Вы оказали большую услугу правительству, и я хотел бы просить премьера рекомендовать его величеству дать вам орден или титул≫.Оп отвечал: ≪Я ничего не хочу для себя≫. ≪Но нет ли чего-либо, что мы можем сделать в качестве признания данной услуги, которую вы оказали стране≫, — спросил я. Он отвечал: ≪Да, я хотел бы просить вас сделать кое-что для моего народа≫. Он затем изложил свои пожелания в области возвращения евреев в Землю Обетованную, которую они столь прославили. Таково было происхождение знаменитой декларации о создании национального очага для евреев в Палестине.

Лишь только я стал премьер-министром, я обсудил этот вопрос с Бальфуром, «который, был тогда министром иностранных дел.

Как ученый Бальфур был чрезвычайно заинтересован изобретением д-ра Вейцмана. В то время мы стремились получить поддержку в нейтральных странах. Д-р Вейцман был приглашен ж министру иностранных дел. Таким образом удалось связать между собою двух людей, которые после продолжительного изучения вопроса произвели на свет знаменитую бальфуровскую декларацию, ставшую хартией сионистского движения. Таким образом д-р Вейцман своим открытием не только помог нам выиграть войну, по оставил постоянный след на карте земного шара.

Д-р Вейцман по-прежнему остался тем же деловитым, преданным и самоотверженным энтузиастом. В последний раз, что я слышал о нем, он только что вернулся из поездки по сбору пожертвований для сионистской организации п собрал 70 тыс. фун. ст. В общей сложности он собрал около 15-16 млн. фун. ст. для возрождения Сиона. Это единственная награда, которой он ищет; его имя будет стоять рядом с именем Неемии в увлекательной и чудесной истории детей Израиля.

Приложение 2

TEXT OF THE FAISAL-WEIZMANN AGREEMENT (3 January 1919)

ТЕКСТ СОГЛАШЕНИЯ ФАЙСАЛЬ-ВЕЙЦМАНН
(3 января 1919 г.)

Его Королевское Высочество Эмир ФАЙСАЛ, представляющий и действующий от имени Арабского Королевства Хеджаз, и д-р ХАЙМ ВЕЙЦМАНН, представляющий и действующий от имени сионистской организации, памятуя о расовом родстве и древних связях, существующих между арабами и еврейским народом, и в понимании того, что самым надежным средством реализации их национальных устремлений является самое тесное сотрудничество в развитии арабского государства и Палестины и в желании и далее продолжить хорошее взаимопонимание, которое существует между ними, согласовали следующие статьи:

Статья I

Арабское государство и Палестина во всех их отношениях и начинаниях будут контролироваться самой сердечной доброй волей и пониманием, и с этой целью арабские и еврейские аккредитованные должным образом агенты будут размещены на соответствующих территориях и им будут созданы соответствующие условия для работы..

Статья II

Сразу после завершения обсуждений на Мирной конференции конкретные границы между арабским государством и Палестиной будут определены Комиссией, согласованной обеими сторонами.

Статья III

При утверждении Конституции и администрации Палестины должны быть приняты все меры, которые дадут самые полные гарантии выполнения Декларации британского правительства от 2 ноября 1917 года.

Статья IV

Должны быть приняты все необходимые меры для поощрения и стимулирования иммиграции евреев в Палестину в больших масштабах, а также для скорейшего расселения еврейских иммигрантов на этой земле путем более тесного поселения и интенсивной обработки почвы. При принятии таких мер арабские крестьяне и фермеры-арендаторы должны быть защищены в их правах, и им будет оказана помощь в их экономическом развитии.

Статья V

Запрещается принимать какие-либо постановления или законы, запрещающие или препятствующие каким-либо образом свободному отправлению религиозных обрядов; и, кроме того, всегда будет разрешено свободное исповедание религии и поклонение без какой-либо дискриминации или предпочтений. Никаких религиозных проверок не потребуется для осуществления гражданских или политических прав.

Статья Vl.

Священные места мусульман будут находиться под контролем мусульман.

Статья VII

Сионистская организация предлагает послать в Палестину комиссию экспертов, чтобы изучить экономические возможности страны и сообщить о наилучших способах ее развития. Сионистская организация предоставит вышеупомянутую Комиссию в распоряжение арабского государства с целью изучения экономических возможностей арабского государства и определения наилучших способов его развития. Сионистская организация приложит все усилия, чтобы помочь арабскому государству предоставить средства для освоения природных ресурсов и их экономических возможностей.

Статья VIII.

Стороны соглашаются действовать в полном согласии и согласии по всем вопросам, затронутыми в настоящем документе, до Мирной конференции.

Статья IX.

Любые споры, которые могут возникнуть между договаривающимися сторонами, передаются на рассмотрение британского правительства в арбитраж.

Выдано СОБСТВЕНОРУЧНР в ЛОНДОНЕ, АНГЛИЯ, ТРЕТИЙ день ЯНВАРЯ, ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯТНАДЦАТЬ.

Если арабы получат свою независимость, как того требует мой меморандум от 4 января 1919 года в Министерство иностранных дел Великобритании, я соглашусь с вышеуказанными статьями. Но если будет внесено малейшее изменение или отклонение [sc.в отношении требований Меморандума] я не буду связан ни одним словом настоящего Соглашения, которое будет считаться недействительным, не имеющим юридической силы, и я не буду нести никакой ответственности за это.
[Перевод]
(подпись) FAISAL IBN HUSAIN (на арабском языке)
(подпись) CHAIM WEIZMANN

Приложение 3

Statement of the Zionist Organization regarding Palestine

Заявление сионистской организации относительно Палестины

Третий день февраля тысяча девятьсот девятнадцатого года Третий день Адара Пять тысяч шестьсот семьдесят девять.

Предложения для внесения на Мирную конференцию.

Сионистская организация с уважением представляет на рассмотрение Мирной конференции следующие проекты резолюций:

1. Высокие Договаривающиеся Стороны признают историческое право еврейского народа на Палестину и право евреев восстановить в Палестине свой национальный дом.
2. Границы Палестины должны быть такими, как указано в Приложении к настоящему документу.
3. Суверенное владение Палестиной будет принадлежать Лиге Наций и правительству Великобритании в качестве мандатария Лиги.
4. (Будет добавлено положение, касающееся применения в Палестине таких общих условий, связанных с мандатами, которые подходят для конкретного случая.)
5. Мандат также подчиняется следующим особым условиям:
.    I. В Палестине будут созданы такие политические, административные и экономические условия, которые обеспечат создание там Еврейского национального очага и, в конечном итоге, сделают возможным создание автономного Содружества, при этом четко понимается, что не должно быть сделано ничего, что может нанести ущерб гражданским и религиозныv правам существующих нееврейских общин в Палестине или правам и политическому статусу, которыми пользуются евреи в любой другой стране.
.    II. С этой целью мандаторная держава должна, среди прочего:
.    .    а. Содействовать еврейской иммиграции и заселению на земле, справедливо защищая установленные права нынешнего нееврейского населения.
.    .    б. Принять участие в таких действиях Совета представителей евреев Палестины и всего мира, которые могут быть предприняты для развития Еврейского национального очага в Палестине, и поручить организацию еврейского образования такому Совету.
.    .    в. Убедившись, что состав такого Совета исключает получение частной прибыли, предложить Совету в приоритетном порядке любую концессию на общественные работы или на разработку природных ресурсов, которые может быть сочтено желательным предоставить.
I. Мандатная держава будет поощрять максимально широкое самоуправление для населенных пунктов, практически осуществимое в условиях страны.
II. В Палестине всегда будет существовать самая полная свобода вероисповедания для всех религий. Среди жителей не должно быть дискриминации в отношении гражданства и гражданских прав, на основании религии или расы
III. (Будет добавлено положение о контроле над Святыми местами)

Границы Палестины

ПЛАН

Границы Палестины должны соответствовать общим линиям, изложенным ниже:

Начиная с северной точки на Средиземном море в районе к югу от Сидона и следуя по водоразделам предгорий Ливана до ДЖИСР-ЭЛЬ-КАРАОН, оттуда до ЭЛЬ-БИРЕ, следуя разделительной линии между двумя бассейнами ВАД: Эль-Кук и Вади-ЭТ-ТЕЙМ оттуда в южном направлении, следуя разделительной линии между восточным и западным склонами ХЕРМОНА, в районе к западу от БЕЙТ-ДЖАННА, оттуда на восток, следуя северным водоразделам НАХР-МУГАНИЕ, близко к западу от Хеджазкой Железной Дороги

На востоке вблизи от железной дороги Хеджаз и к западу от нее, оканчиваясь в заливе Акаба.

На юге граница должна быть согласована с египетским правительством.

На западе Средиземное море.

Детали разграничения или любые необходимые корректировки деталей должны быть урегулированы Специальной комиссией, в которой должно быть еврейское представительство.

Заявление.

Историческое право

Претензии евреев в отношении Палестины основываются на следующем главном соображении:

1. Земля — исторический дом евреев; там они достигли своего наивысшего развития из этого центра своей деятельностью, оттуда исходило духовное и моральное влияния высших ценностей для человечества. Насильно они были изгнаны из Палестины, и на протяжении веков они никогда не переставали лелеять тоску и надежду на возврат.
2. В некоторых частях мира, и особенно в Восточной Европе, условия жизни миллионов евреев плачевны. В условиях перенаселённости они лишены возможностей, которые сделали бы возможным здоровое развитие, поэтому потребность в новых местах проживания является неотложной, как ради их самих, так и в интересах населения других рас, среди которых они живут, и Палестина предложит один такой выход. Для еврейских масс это страна, с которой они больше всего хотели бы связать свою судьбу, используя методы экономического развития, о котором мы поговорим позже, Палестина может стать теперь, как она была в древние времена, домом для процветающего населения, во много раз превышающего то, что её населяет сейчас.
3. Палестина недостаточно велика, чтобы вместить больше, чем часть евреев всего мира. Большая часть из четырнадцати миллионов или более, разбросанных по всем странам, должна оставаться на своих нынешних местах, и это, несомненно, будет одной из забот мирной конференции Конференция по обеспечению для них, где бы они ни подвергались притеснениям, как и для всех народов равных прав и гуманных условий. Однако Национальный Дом в Палестине будет иметь для них большое значение и его влияние, распространившееся на Еврейский мир, вдохновит эти миллионы, до сих пор часто находящихся в состоянии отчаяния, и предъявит перед их взором новую надежду на достижение высокого стандарта и это поможет сделать их еще более полезными гражданами там, где они живут.
4. Такая Палестина будет представлять ценность также для всего мира, чье настоящее богатство состоит в здоровом разнообразии его цивилизаций
5. Наконец, сама земля нуждается в восстановлении. Большая часть ее находиться в запустении. Ее нынешнее состояние вызывает постоянный упрек. Для этого восстановления необходимы две вещи — стабильное и просвещенное правительство и прибавление к нынешнему населению, которое должно быть энергичным, умным, преданным стране и подкрепленным большими финансовыми ресурсами, необходимыми для развития. Только евреи могут предоставить такое прибавление.

Вдохновленные этими идеями, еврейская деятельность, особенно в течение последних тридцати лет, была направлена на Палестину в пределах, допускаемых турецкими властями. Несколько миллионов фунтов стерлингов было потрачено в стране, в частности, на создание еврейских сельскохозяйственных поселений. Эти поселения были по большей части очень успешными.

С предприимчивостью и умением евреи переняли современные научные методы и показали себя способными земледельцами. Иврит возродился как живой язык: он является средством обучения в школах, и этот язык используется в повседневной жизни подрастающего поколения. В Иерусалиме был заложен фундамент еврейского университета, и значительные средства были пожертвованы на строительство его здания. После британской оккупации Сионистская организация тратила в Палестине около £50000 в месяц на оказание помощи, образование и санитарию. Для будущего развития страны потребуются большие средства на дренаж, ирригацию, дороги, железные дороги, гавани и все виды общественных работ, а также на земельные поселения и жилищное строительство.

Сотни тысяч евреев молятся о возможности поскорее начать жизнь заново в Палестине. Пионеры вышли из многих мест, а группы молодых евреев, идущие пешком, уже достигли Триеста и Рима в их утомительном паломничестве на Сион.

Исторические права евреев в Палестине были признаны британским правительством в его Декларации от 2 ноября 1917 года, адресованной британским государственным секретарем по иностранным делам лорду Ротшильду и гласящей следующее:

<<Правительство Его Величества поддерживает создание в Палестине национального очага для еврейского народа и будет делать все возможное, чтобы способствовать достижению этой цели, при этом четко понимается, что не должно быть сделано ничего, что могло бы нанести ущерб гражданским и религиозным вопросам. права существующих нееврейских общин в Палестине или права и политический статус, которыми пользуются евреи в любой другой стране».

(продолжение следует)

Примечания:

[1] Цитируется по: חיים ויצמן — המנהיג שבחר בדרך הסינתזה עליזה גרינבאום

[2] Там же.

[3] Через полгода после приезда в Англию.

[4] Выборы консерваторы разгромно проиграли, а Бальфур не прошёл в Парламент, на тех же выборах в округе Северо-западного Манчестера победил Черчилль.

[5] Сразу после вступления Османской империи в войну Самуэл обратился к тогдашнему Министру иностранных дел Эдварду Грею с предложением способствовать созданию Еврейского государства в Палестине. Об этом в статье «Сёма Давидович: Почему и зачем мистер Бальфур отправил письмо лорду Ротшильду» В 1920 году Самуэл станет первым Верховным комиссаром в подмандатной Палестине.

[6] 3 цитаты по: חיים ויצמן — המנהיג שבחר בדרך הסינתזה עליזה גרינבאום

[7] запрещено.

[8] Очевидно описка, или опечатка, в годе, не 1916, а 1915. Дальше Вейцман вспоминает о приёме у Первого Лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля, а тот был на этом посту до конца мая 1915 года.

[9] חיים ויצמן — המנהיג שבחר בדרך הסינתזה עליזה גרינבאום

[10] Хотя ещё в 1906 году во время предвыборной компании в Манчестере Черчилль просил Вейцмана помочь ему получить поддержку евреев.

[11] Цитируется по:חיים ויצמן — המנהיג שבחר בדרך הסינתזה עליזה גרינבאום

[12] Нэнси Астор, виконтесса Астор 1879-1964, урождённая Лангхорн, родилась в Данвилле, штат Вирджиния, вторым браком вышла замуж за британского медиа-магната Уолдорфа Астора, стала первой женщиной, депутатом парламента, 1919-1945, была известна своим антисемитизм и симпатий к национал-социализму. Её называли «депутатом от Берлинского округа».

[13] Артём Кречетников, Первая женщина в палате общин: остроумие и скандалы.

[14] Марк Сайкс Mark Sykes, 1879-1919, писатель, путешественник, участник англо-бурской войны, парламентарий, полковник, специалист по Ближнему и Среднему Востоку, дипломат, соавтор Соглашения Сайкс — Пико (см. статью «Чертой по карте«), скончался от испанки.

[15] Наху́м Со́колов ‏נחום סוקולוב‏‎, 1859 Царство Польское — 1937 Лондон, еврейский писатель, поэт и драматург, издатель, публицист, пионер журналистики на иврите, сионистский лидер, 5-й президент СО.

[16] Цитируеттся по: Барбара Такман Библия и меч: Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура.

[17]ימי הכלניות — ארץ ישראל בתקופת המנדט טום שגב,

[18] Balfour Declaration

[19] David Fromkin, A Peace to end all Peace.

[20] Христианский сионизм, зародившаяся в Великобритании ещё в XVII веке, а сегодня широко распространённый в США — вера в то, что возвращение еврейского народа в Святую землю и возрождение еврейского государства является исполнением пророчеств Библии.

71 Цитируется по: Барбара Такман Библия и меч: Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

[22] Непонятно — Декларация была одобрена Военным кабинетом 31 октября.

[23] Лионель Уолтер Ротшильд, второй барон Ротшильд (Lionel Walter Rothschild, 2nd Baron Rothschild), 1868–1937, член английской ветви семейства Ротшильд, член Палаты Общин от консервативной партии 1899–1910, один из лидеров еврейской общины, приверженец сионизма, предпочёл карьере банкира занятия энтомологией и зоологией, основал музей естествознания, однажды приехал в Букингемский дворец в карете, запряжённой зебрами, был ростом 1.91м, не был никогда женат, но имел дочь от одной из своих любовниц.

[24] Цитируется по: ימי הכלניות — ארץ ישראל בתקופת המנדט טום שגב,

[25] См. статью «Чертой по карте«

[26] David Fromkin. Peace to End All Peace.

[27] Конференция в Сан-Ремо (Италия) — заседание Верховного совета держав Антанты 19-26.04.1920. Конференция определила, в т.ч., распределение мандатов Лиги Наций по управлению территорий бывшей Османской империи.

[28] Мандат на Палестину, 24 июля 1922; «декларация, сделанная впервые 2 ноября 1917 года Правительством Его Британского Величества» — Декларация Бальфура.

[29] Цитируется поחיים ויצמן — המנהיג שבחר בדרך הסינתזה עליזה גרינבאום.

[30] Так тогда называли еврейские сельхоз поселения.

[31] The Letters and Papers of Chaim Weizmann 1885-1952

[32] Сильвен Леви 1863-1935, видный французский востоковед и индолог , преподаватель санскрита и индуизма, убеждённый антисионист (см. ниже его участие в Парижской Мирной конференции).

[33] Вейцман несправедлив. Во время 1МВ немцы в Палестине были более, чем лояльны к евреям Ищува. См. статью Сёма Давидович: «Ишув во время Первой мировой войны. Спасение пришло из Берлина«

[34] Цитируется по: Мартин Гилберт «Черчилль и евреи».

[35] Халука (חלוקה — распределение) — пожертвования евреев рассеяния своим соплеменникам, поддерживающими еврейское присутствие на Святой Земле. Они распределялись между различными общинами: сефардской, ашкеназийской, и группами, образованными по месту их происхождения. (חלוקה переводится как распределение)

[36] В то время Wyndham Deedes, 1883-1956, был полковником. Впоследствии он служил главным секретарём Верховного комиссара Палестины (2-м по рангу должностным лицом)

[37] На слова Вейцмана, что у него есть приглашение к премьеру, полицейский воскликнул: «Уже столько людей сказали мне это!» Вейцману удалось упросить полицейского передать свою визитную карточку и через несколько минут полицейский с улыбкой пропустил Вейцмана.

[38]Парижская мирная конференция, 18.01.1919-21.01.1920 с участием делегаций 32 стран, а также различных организаций, включая СО. Практически все решения принимались «Большой четвёрткой: Президент Вильсон, премьеры Ллойд Джордж, Клемансо и Орландо (Италия). Было подписано пять мирных договоров и принято решение о создании Лиги Наций.

[39] Совет Десяти — руководящий орган Парижской мирной конференции по 2 руководителя США, Великобритании, Франции, Италии и Японии.