За грех Ахана, присвоившего красивую одежду, золото и серебро, наказан весь народ — нарушилось единство, как при отступничестве Раав. Польстившийся на запрещенные вещи бедолага перенес заклятие на себя, семью, скот, имущество — все подлежало уничтожению. Для укрепления растаявших сердец Всевышний посоветовал применить засаду — единственный случай военной тактики за всю компанию.
НЕБЕСНАЯ КОНСПИРОЛОГИЯ[*]
(продолжение. Начало в №10/2021 и сл.)
ВТОРЖЕНИЕ В ХАНААН
Всевышний неоднократно уверял в поддержке и призывал быть твердым и мужественным Иисуса Навина, который никогда не был вождем.
Достаточно быть пророком и исполнять божественные приказы, поскольку завоевание осуществлялось небесным воинством.
Вероятно, весь народ испытывал неуверенность после выхода из пустыни даже после адаптации к новой реальности и военных побед за Иорданом.
Бессмысленно осматривать неприступные стены Иерихона — два разведчика убедились в наличии метафизического плацдарма для сверхъестественной экспансии.
Прекрасная трактирщица[1] укрыла соглядатаев, обманула стражников и сказала исповедание веры в единого Бога ради будущего и спасения семьи.
Предательство одной женщины сделало возможным вторжение, поэтому разведчики доложили: «Действительно, Господь отдал всю эту землю в руки наши» (Ин. 2:24).
Чудесный переход через Иордан укрепил веру евреев и внушил страх местным народам. Вторжение началось с обрезания и семидневного праздника.
Иисус Навин встретил в окрестностях Иерихона вооруженного мечом вождя небесного воинства — понизилось представительство высших сил.
Остановка реки и обрушение мощных стен[2] осуществились с помощью Ковчега — опасного устройства с неизвестным принципом действия.
Камень требовал больше времени, чем вода, но присутствовала магия семерок: семь дней шествий вокруг города, семь обходов в седьмой день, семь трубящих священников.
Трудно представить, что чувствовали местные жители, наблюдая 7 дней странное шествие многочисленных захватчиков.
Непреступные стены рухнули по всему периметру. Заклятие Иерихона соответствовало освящению — все первородное принадлежит небесам[3].
Уничтожено предано огню все, кроме родственников трактирщицы и драгоценных металлов, собранных в сокровищницу Скинии.
Без божественной поддержки евреи не могли одолеть даже маленький город — обратились в бегство и потеряли 36 человек[4].
За грех Ахана, присвоившего красивую одежду, золото и серебро, наказан весь народ — нарушилось единство, как при отступничестве Раав.
Польстившийся на запрещенные вещи бедолага перенес заклятие на себя, семью, скот, имущество — все подлежало уничтожению.
Для укрепления растаявших сердец Всевышний посоветовал применить засаду — единственный случай военной тактики за всю компанию.
Иисус Навин еще до вторжения предложил местным народам три варианта: принять заповеди Ноя[5], уйти из страны или сражаться.
Сложно отказаться от веры отцов или покинуть родину без божественного воздействия, не позволявшего воевать или заключить мир.
Только один народ[6], желавший присоединиться еще после изнасилования Дины, решился на обман и униженное положение для проникновения к сердцу Израиля[7].
Их потомки повесили сынов и внуков царя Саула, преследовали пророка Иеремию[8] и определяли безумную политику последних иудейских царей, приведшую к падению Храма и государства.
Объединенные силы пяти царей обложили город предателей, поскольку отступничество целого народа влияло на судьбу всего Ханаана.
Неожиданно появившиеся евреи вызвали панику и бегство деморализованных противников, подвергшихся бомбардировке большими камнями.
По преданию, упали остатки зависшего в небе по слову Моисея града[9], содержащего внутри огонь[10], в сопровождении непереносимого звука, — поэтому фараон просил сначала прекратить громы.
Остановка солнца и луны не влияла на ход военной компании и даже текущей битвы с бежавшими в панике врагами: «Больше умерло от камней града, чем убитых сынами Израиля» (Ин. 10:11).
В Ханаане, как и в Египте[11], происходила метаморфоза реальности и перезагрузка небесных сфер — пророк воспел произошедшее событие, а не остановил светила.
Геноцид семи народов связан с многочисленными жертвами судных времен, необходимых для круговращения душ.
Потоп уничтожил почти все человечество. После падения Вавилонской башни уцелела треть людей. Египет опустошили десять казней.
Ужесточение сердец царей исключало капитуляцию. Перебили даже устрашивших разведчиков Моисея великанов[12], уцелевших только на побережье.
После уменьшения поддержки небес плохо обученное ополчение не могло победить профессиональные армии с качественно лучшим вооружением.
Иисус Навин укорял евреев в лености, а потомкам Иосифа посоветовал расчистить лес на горе или не страшится железных колесниц в долине.
После смерти пророка и всех людей, видевших чудеса, ситуация резко изменилась — появилось поколение «не знавшее всех деяний Всевышнего»[13].
Местные жители должны испытывать ужас перед захватчиками и сверхъестественными силами… Ничего подобного — народы «не знали обо всех войнах»[14].
Ханаан подвергся амнезии после метаморфозы реальности, иначе невозможно объяснить быструю измену Всевышнему и мирное сосуществование после геноцида.
Выведенный из Египта единый народ неизбежно разделился: не только колена обособились, но и каждый человек делал, что считал справедливым.
Большинство комментаторов полагали, что два странных фрагмента в конце Книги судей произошли сразу после смерти Иисуса Навина.
Это подтверждает имя первосвященника — внука Аарона, поиск места для поселения, истребление беззащитных городов, характерное для периода завоевания.
Вероятно, перенос фрагментов связан с подробным описанием трудно объяснимого отступничества избранников почти сразу после дарования земли.
Евреи едва не перебили два с половиной колена из-за жертвенника, а вскоре равнодушно взирали на капище в трех километрах от Скинии.
Миха сознался в краже целого состояния после проклятия матери, которая посвятила серебро Господу, но заказала истукана и литого кумира.
Миха поставил идолов в своем «доме божьем»[15], добавил предметы для гадания, и нанял странствующего левита для службы в капище.
Талмуд указал, что левит — внук Моисея[16], а Книга судей открыла его имя: «Йонатан сын Гершома сына Моше»[17], но над именем Моше приписана буква «нун», чтобы читалось Менаше.
Вероятно, уже в древности казалось невероятным, что внук великого законодателя и его потомки занимались идолопоклонством.
Пять разведчиков из колена Дана, искавшие место для поселения нашли богатый изолированный город — вооруженный отряд отправился для завоевания.
Воины забрали предметы из кумирни и предложили левиту стать священником всего колена, а возмущенному Михе пригрозили смертью.
Отряд перебил всех жителей и сжег город по заповеди истребления семи народов, иначе могли воспользоваться благоустроенными домами.
Идолопоклонство колена Дана на протяжении веков не вызывало реакций — потомки левита служили в кумирне до изгнания десяти колен.
Метаморфоза реальности вызвала смешение религиозных представлений, поэтому подготовка нового периода требовала показательного примера с большой кровью.
Местные негодяи потребовали выдачи заночевавшего левита, подобно ситуации в Содоме — у небес нет нужды в изобретательности, — достаточно эффективных шаблонов.
Левит схватил и вывел наложницу[18], насилуемую всю ночь, спокойно спал, а утром наткнулся на тело, велел подняться, но не услышал ответа.
Есть мнение, что он расчленил на 12 частей и разослал коленам тело еще живой наложницы, поскольку написано «схватил» — также как вытащил к негодяям.
После известия все люди говорили: «не было подобного после выхода из Египта», поэтому не могло быть в обычае города насиловать путников.
Эффектная пиар-компания не могла заставить 400 тысяч израильтян по своей воле оставить все дела и собраться для убийства братьев[19].
Набеги врагов, потеря независимости, убийство сынов Гедеона и другие преступления не вызывали объединения, произошедшее из-за изнасилования одной женщины.
Народ действовал под страхом смерти, ведь нельзя собраться на добровольной основе, а затем поклясться истребить игнорирующих призыв.
Сакральный текст неоднократно подчеркнул, что израильтяне «собрались к Господу» и действовали «как один человек» — не ведая сомнений.
Массовое единодушие вызвано небесной манипуляцией, заставившей народ в неистовом ожесточении почти уничтожить колено Вениамина.
Левит кратко пояснил: «Меня хотели убить, а наложницу замучили»[20] — нет речи о намерении его изнасиловать, а угроза жизни сомнительна, ведь утром беспрепятственно ушел.
По показаниям одного человека и без допроса свидетелей[21] единодушно решили воевать: «И собрались все израильтяне против города как один человек» (Суд. 20:11).
Колена требовали выдачи не для суда, а для умерщвления не только насильников, но и всей Гивы, включая женщин и детей.
Претензия предъявлена всем десяти родам Вениамина, пославших всех воинов защищать невинных родственников в обреченном городе.
Иначе старейшины выдали бы десяток преступников во избежание войны с огромной армией, но небеса ожесточили обе стороны.
400 тысяч вооруженных людей собрались для войны без сомнений и переговоров — сразу выдвинули ультиматум 26 700 воинам Вениамина.
Израильтяне дважды вопрошали Господа и, получив одобрение на войну с братьями, потеряли за два дня ожесточенных сражений 40 тысяч.
Народ плакал, постился, принес жертвы и впервые спросил о прекращении братоубийственной войны, но небеса инициировали истребление.
Притворное отступление выманило войско Вениамина подальше от города, чтобы засада вырезала беззащитных стариков, женщин и детей.
Деморализованных гибелью семей воинов разъединили, теснили по двум направлениям и убили всех, кроме 600 бойцов, укрывшихся на горе.
Разъяренные израильтяне должны были подняться и добить остаток, но вопреки очевидности убили все живое во всех сожженных городах Вениамина.
После истребления братоубийцы очнулись от наваждения и. горько возрыдав. предъявили претензию: «Господь, как случилось, что в Израиле не стало одного колена» (Суд. 21:3).
Первоначальная ярость народа, направленная только против одного города — ведь поклялись не родниться с Вениамином, — вылилась в тотальное уничтожение.
Людьми манипулировали на всех этапах конфликта, поскольку развитие событий невозможно объяснить другими мотивами.
Вспомнили о заклятии и послали отряд, уничтоживший не приславший воинов город за Иорданом, кроме 400 девственниц для уцелевшего остатка Вениамина.
Вероятно, гибель сотни тысяч евреев было платой за дар обетованной земли. Из почти исчезнувшего колена Вениамина избран принесенный в жертву первый царь.
После метаморфозы реальности евреи уподобились окружающим народам и стали идолопоклонниками — служили местным богам.
Непобедимые завоеватели превратились в беспомощных жертв соседних царств, разбойников и кочевников, делавших невыносимой жизнь в обетованной земле.
Ангелы воодушевляли избранников, совершали чудеса, вмешались в естественный ход событий, чтобы израильтяне окончательно не впали в идолопоклонство.
Избавивший народ от восемнадцатилетнего ига Аод[22] спрятал с правой стороны короткий обоюдоострый меч и убил на аудиенции царя Моава.
Затем народное ополчение перекрыло переправы через Иордан и уничтожило элитное войско на западном берегу.
Пророчица Девора[23] велела собрать воинов на самой высокой в местности горе, хорошо просматриваемой со всех сторон, чтобы спровоцировать врагов.
Варак[24] отказался идти на войну без Деворы — нерешительный освободитель нуждался в няньке, а героичная Иаиль[25] убила грозного полководца.
Отряд самоубийственно спустился с горы при приближении 900 железных колесниц, способных снести любую армию, но Всевышний наслал ураган и проливной дождь.
В Песне Деворы на стороне Израиля воевали звезды — в различный источниках звездный свет накалил доспехи или грязь и копыта лошадей.
Иосиф Флавий писал, что испуганные громом и молниями лошади опрокидывали завязшие в грязи колесницы, а превратившийся в бурную реку ручей смыл войско.
Охваченные паникой воины не могли сопротивляться. Сисара бежал и был убит приютившей его женщиной из дружественного племени.
Еще больше божественное вмешательство проявилось в разгроме мадианитян, заставивших евреев скрываться в пещерах и вырытых тоннелях.
Ангел[26] велел освободить народ молотившему пшеницу в укрытой от посторонних глаз винодельне Гедеону, сетовавшему на отсутствие чудес.
Недоверчиво требовавший знамения[27] избранник разрушил жертвенник Ваала, срубил культовое дерево и принес в жертву Богу приготовленного для идола вола.
Разгневанные евреи потребовали от отца Гедеона выдачи преступника для казни, но быстро успокоились из-за непрочного религиозного чувства.
Обуянный божьим духом Гедеон после трех знамений и разговоров с Богом по-прежнему испытывал неуверенность, поэтому послан в лагерь врагов.
Всевышний предложил избраннику отобрать для разгрома громадного войска 300 бойцов, вооруженных только факелами и бараньими рогами.
Ночью окружившие вражеский стан евреи подняли шум, и враги в ужасе и суматохе перебили друг друга, ибо не силой оружия, а волей Господа побеждают в битвах.
Воины Ефрема[28] захватили и обезглавили двух командиров, приревновали к победе и предъявили претензию Гедеону, дипломатично погасившему конфликт.
О полной разобщенности израильтян свидетельствовал отказ двух городов в продовольствии Гедеону, перешедшему с 300 воинами Иордан в преследовании вражеских царей.
Уцелевший остаток громадного войска[29] полагал себя в безопасности на своей территории, но Гедеон после внезапной атаки захватил и казнил двух царей.
Освободитель отказался от царского венца, но его сын от наложницы за 70 серебряников из храма Ваала нанял разбойников, убил 69 братьев и на три года захватил власть[30] в Шхеме.
Лидер оппозиции убедил смешанное население города, что потомкам ханаанских царей негоже подчиняться выскочке низкого происхождения.
Разбитые в бою заговорщики укрылись за стенами, но были изгнаны уверенными в окончании конфликта горожанами, которых вскоре атаковали из засады и убили.
Авимелех[31] разрушил и засеял солью город, сжег тысячу людей, намеревался поджечь другую башню, но был смертельно ранен сброшенным женщиной обломком жернова.
Израильтяне служили Ваалу и Астарте, богам всех окружающих народов, поэтому филистимляне властвовали над ними на западе, а Амон на востоке.
Изгнанного и лишенного вопреки праву наследства сына блудницы пригасили стать вождем для отражения очередного нападения врагов.
Для борьбы с царем Аммона, потребовавшего занятые 300 лет назад земли, призвали отщепенца, руководившего отрядом для охраны караванов.
Иеффай[32] перенес войну на территорию противника и одержал внушительную победу, омраченную неосторожным обетом принести в жертву первого, кто выйдет из его дома.
К несчастью, поздравить с победой вышла единственная дочь. Есть смягчающие ситуацию комментарии, но в Талмуде написано, что обет исполнился в полной мере[33].
Наверняка Иеффай подразумевал человека, возможно, рабов, ведь давать обет принести в жертву животное бессмысленно, в этом не было ничего необычного.
Герой шел на войну с превосходящими силами противника, поэтому использовал принятые у соседних народов средства достижения цели[34].
Колено Ефрема вновь предъявило претензии с угрозами и оскорблениями из-за неучастия в боевых действиях, что привело гражданской войне и гибели 42 тысяч перешедших Иордан воинов.
Противоречивый Самсон[35] не был сверхъестественно сильным человеком, но получал необыкновенные способности при схождении божьего духа.
Высшие силы постоянно манипулировали героем — описания почти всех действий сопровождались словами «сошел на него дух Господа».
Небеса внушили Самсону пристрастие к филистимлянкам, чтобы иметь повод к конфликту и демонстрации сверхъестественных сил.
Евреи настолько смирились с ненавязчивым господством филистимлян, что даже напоминание о чудесах не подвигло к освобождению.
Герой вел беспрецедентную индивидуальную войну, погубил множество врагов, но был предан евреями и алчной любовницей.
Книга судей отмечена рефреном: в то время не было царя в Израиле, и каждый делал, что считал правильным.
Судьи были примерами освобождения, отложенного до определенного времени. Грешные сыны первосвященника Илия[36] были обречены умереть.
В Зогаре оспаривалось каноническое понимание стиха — не разврат священников у входа в святилище, а препятствие женщинам приносить жертву[37].
В порицании Илия и в страшном пророчестве не упоминается блуд, а в найденном в Кумране свитке этот фрагмент отсутствует.
Всевышний через юного пророка предсказал смерть всего дома Илии и небывалую шокирующую катастрофу, необходимую для грядущего благополучия.
По воле Всевышнего Самуил[38] созвал народ на войну. После поражения старейшины решили привезти Ковчег, вызвавший ликование евреев и ужас филистимлян.
Язычники готовились сражаться даже с всемогущим Богом, чтобы не попасть в рабство, и одобряли друг друга гордыми словами: «будьте людьми».
Этот народ не знал рабства, единовластия, угнетения и создал уникальное в древнем мире общество, основанное на приоритете личности.
Царь имел представительские функции, как в современных европейских монархиях, а пятью городами управляли майоры, решавшие сообща общегосударственные вопросы.
Изобретение кузнечных мехов позволило ковать железо и иметь качественно лучшее вооружение, чем у застрявших в бронзовом веке евреев.
Не было никаких проявлений надменности, национализма или нетерпимости к вере. Самсону сосватали невесту без каких-либо условий и оговорок.
Филистимляне не угнетали израильтян, а, скорее всего, контролировали опасных соседей сетью соглядатаев и гарнизонами в опорных местах.
Сопровождавшие Ковчег сыны Илия до конца исполнили долг, не бежали с поля боя, как прочие, и были убиты врагами.
Несанкционированное использование святыни привело к страшному поражению — 30 тысяч погибли, а захваченный Ковчег поместили в храме Дагона.
Вскоре филистимляне стали страдать от болезни, которую объясняли естественными причинами даже после повторения напасти в другом городе.
Местные мудрецы посоветовали провести эксперимент с не знавшими ярма дойными коровами для выяснения происхождения болезни.
Коровы вопреки инстинкту пришли в еврейский город, где левиты поставили на большом камне Ковчег, погубивший множество людей.
Возможно, поражение связано с открытым положением святыни — после перевозки в другой город и помещения в доме не было никаких проблем.
Согласно Талмуду, первосвященник раз в году открывал завесу и показывал народу, как херувимы обменивались светами, подобно любви мужчины и женщины.
Таинственный артефакт не был ларцом для хранения реликвий, а устройством, способным останавливать реку, разрушать стены и губить людей.
Нет убедительных объяснений, почему Ковчег долгие годы оставался невостребованным в частном доме вплоть до переноса Давидом в Иерусалим[39].
Инспирированное небесами поражение и захват святыни были крайней точкой падения, завершающей эпоху судей, и одновременно начинающей новый период.
Через 20 лет после возвращения Ковчега весь Израиль «затосковал по Господу», оставил служение другим богам и по зову Самуила собрался в одном месте[40].
Филистимляне оценили ситуацию, как подготовку к войне, и выступили с большим войском, но Всевышний наслал смятение великим громом.
Два сына Аарона погибли при освящении Скинии, два сына Илия убиты филистимлянами, а два сына Самуила безнаказанно брали взятки и кривили в суде.
Старейшины попросили состарившегося пророка выбрать царя, как у других народов, хотя функция евреев — отличаться в языческом окружении.
Израильтяне отказались от идеального правления Самуила и возжелали деспота, хотя противоестественно добровольно терпеть ярмо.
Оскорбленный Самуил громом и дождем в неурочное время пугал народ, но помазал избранника из незначительного рода почти уничтоженного колена Вениамина.
Саул даже после сошествия божьего духа и пророческого дара прятался во время жребия и остался после избрания частным лицом[41].
Евреи скептически отнеслись к царю, а смутьяны оскорбляли помазанника, получившего всенародное признание после победы над Аммоном.
Повелитель со странным именем Змей окружил город за Иорданом и предложил в обмен на мир выколоть жителям правый глаз.
Саул послал куски разрубленных волов, но колена объединили небеса: «И напал страх Господень на народ и собрались они как один человек» (1 Цар. 11:7).
После победы Саул не казнил хуливших его негодяев и обновил царство, утвержденное помазаньем, жребием и всеобщим признанием.
Через год Ионафан спровоцировал войну нападением на вражеский гарнизон. Филистимляне собрали 30 тысяч колесниц, 6 тысяч конницы и бесчисленную пехоту.
Израильтяне в страхе спрятались в укромных местах или бежали за Иордан. Самые храбрые присоединились к трехтысячной гвардии.
Тщательно охранявшие монополию на ковку филистимляне обладали качественно лучшим вооружением — только царь и его сын обладали железным оружием.
Саул на исходе седьмого дня ожидания пророка принес жертвы — люди разбегались, осталось всего 600 воинов для отражения огромной армии.
Сразу явился Самуил с упреками и угрозами отобрать царство, поскольку нужно полагаться не на силу оружия и число войск, а на помощь Бога.
Беззаветно доверявший Всевышнему Ионафан атаковал с оруженосцем передовой отряд карателей, поразил 20 человек и вызвал смятение.
Бог наслал ужас и землетрясение. К преследованию бегущих врагов присоединились прятавшиеся евреи и коллаборационисты в рядах филистимлян.
Саул в полной мере воспользовался ситуацией, заклял уставший народ от еды и даже намеревался продолжить поражение ночью.
Царь бросил жребий и поклялся умертвить своего сына и наследника, отведавшего лесного меда, но люди воспротивились казни героя.
Вскоре Саул не вполне точно исполнил приказ об уничтожении Амалика, и навлек суровый приговор об устранении царства.
Самуил всю ночь горевал и взывал к Всевышнему о судьбе Израиля, обреченного на разделение, гражданские войны, кровавые перевороты и изгнания.
Саул встретил пророка с чувством выполненного долга — ненавистное племя уничтожено, а царь и скот оставлены для торжественного жертвоприношения.
Самуил отверг оправдания и объявил окончательное отнятие царства за небольшие отступления от божественного поручения.
Царь вновь переложил вину на возжелавший трофеи народ и порвал одежду в попытке удержать пророка и скрыть конфликт от поданных.
В начале периода судей принесено в жертву почти все колено Вениамина, в начале царств уничтожено почти все мужское потомство первого царя.
Законопослушный избранник находился под влиянием доброго и злого духа от Бога, поэтому все проступки совершены по воле небес.
Поклявшийся убить сына за нарушение заклятия Саул не мог пощадить вражеского царя, не ожидавшего милосердия после уничтожения всего племени.
Переводчики предположили, что приведенный на казнь человек должен сказать «пришла горечь смерти», хотя в тексте написано «прошла»[42].
Вероятно, Агаг увидел нечто необычное или каким-то образом понял, что будет отомщен, поскольку врагу нанесен непоправимый ущерб.
Самуил отказывался помазать нового царя под предлогом угрозы жизни. Всевышний заставил упрямившегося пророка, крайне неохотно исполнявшего поручение, перебирать претендентов.
Самуил подумал, что избран рослый старший сын, но Бог безошибочно видит душу человека, поэтому Саул был избран на царство как жертва.
Пророк удивился, что новый мессия красный[43], как Исав, с красивыми глазами, и невысокого роста — противоположен Саулу.
Есть нечто странное в обособленности от семьи пасущего в одиночестве стада Давида, упомянутого отцом только после прямого вопроса.
Самуил вылил елей на голову избранника и сразу ушел. Огромная разница с первым помазанием: приготовил Саулу трапезу, беседовал, прорицал, провожал, целовал.
После помазания на Давида снизошел божий дух, а от Саула отошел, кроме того царя терзал злой дух от Господа, вызывавший депрессию, подозрительность и беспричинный гнев.
Принесший продукты ушедшим на войну старшим братьям Давид услышал, как трехметровый великан безнаказанно позорит израильское войско.
Свободный во всех отношениях Голиаф требовал для поединка от «рабов Саула» найти человека — равноценного и независимого противника.
Даже беззаветно храбрые воины не чувствовали силу сразиться с филистимлянином — по воле небес подвиг предназначался Давиду.
Бегающего по стану юношу с расспросами о награде за победу над великаном привели к царю, сомневавшегося в возможности поединка.
Давид рассказал, что с божьей помощью голыми руками одолевал львов и медведей. Невероятная история убедила Саула — для Господа нет ничего невозможного.
Отважный юноша отверг царские доспехи и вышел с пращей и пятью камнями против тяжеловооруженного и защищенного броней великана.
Метко пущенный камень вошел в единственное незащищенное место над переносицей — Голиаф свалился замертво, a Давид стал всенародным героем.
После поединка Саул не поздравил юношу, а только сухо спросил об отце. Божественный план требовал сложной интриги с участием множества людей.
Прославленный Ионафан полюбил нового героя и отдал свою одежду и оружие[44], неотъемлемую часть воина, — символически передал наследие.
Один из самых светлых библейских персонажей отчетливо демонстрировал противоестественность навязанного небесами поведения вопреки собственным интересам.
Царь возненавидел Давида после песни женщин. Любовь народа вызвала ревность Саула, дважды покушавшегося на Давида, утешавшего его игрой на струнном инструменте.
Защищенный небесами юноша умудрился сверхъестественным образом увернуться от брошенного в спину смертоносного копья.
Высшие силы заставили Саула совершить неразумные поступки — военные успехи увеличили славу Давида, а женитьба на царской дочери приблизила к престолу.
Злой дух внушал мысли о неизбежном падении царства и гибели сынов, доводил до неистовства и заставлял покушаться на соперника.
В нормальном состоянии царь клялся не умерщвлять Давида, но в очередном припадке гнева метнул в сына копье за отказ сотрудничать в поимке врага.
Дети Саула под влиянием внушенной сверху любви непоколебимо противостояли отцу в попытках убить вынужденного скрываться Давида.
Самуил заставил стражников пророчествовать, а затем Саул целый день лежал раздетым на земле, чтобы Давид мог скрыться.
Любимец небес под предлогом тайного царского поручения получил от обманутого первосвященника пять хлебов и ставший реликвией меч Голиафа.
Во всей стране не нашлось ни одного человека, готового предложить герою еду и оружие — царь пользовался всенародной поддержкой.
Давид бежал к филистимлянам надеясь затеряться в толпе, но его опознали, пришлось притворяться сумасшедшим и пускать слюни на бороду.
Вернувшийся беглец прятался в пустыне вместе с родственниками и изгоями: угнетенными, должниками и людьми с горьким сердцем — из всего народа 400 человек.
Избранник пытался укрыться в Моаве, но по совету пророка немедленно покинул страну, а его родителей и братьев казнил местный царек.
Свидетель встречи Давида с первосвященником поведал царю о происшествии искусно препарируя факты подобно современным мастерам пропаганды[45].
Вначале указал на вопрошание Господа — прерогативу царя, затем на передачу провизии и меча Голиафа — символа незабываемого подвига.
Нервный Саул, не доверявший собственным детям, имел основания подозревать заговор священников, немедленно вызванных на допрос.
Первосвященник неудачно начал оправдание с уверений в верности Давида, двусмысленно ответил о вопрошании небес, не упомянул об обмане и заявил, что ничего не знает.
Неадекватность немедленно объявленного приговора о казни всех священников — месть Богу за грядущую гибель сынов.
Возможно, Саул отдал приказ под влиянием злого духа, ведь после бойни священников Давид получил устройство для связи с небесами.
Приспешники отказались поднять руку на служителей Бога и только эдомитянин Доег[46] умертвил 85 священников, а затем их женщин, детей и скот.
Единственный уцелевший сын первосвященника бежал к Давиду с чудесным артефактом, позволявшим вопрошать Господа и действовать безошибочно[47].
Местные жители донесли о местоположении отряда Давида в пустыне и вызвались провести царское войско по труднодоступной местности.
Выслеженные мятежники оказались в окружение на скале, но явился ангел с приказом быстро повернуть назад из-за нападения филистимлян.
Пришлось отпустить неуловимого врага, угрожающего существованию династии, хотя речь шла об одном из многочисленных набегов.
Манипулируемый царь опомнился и возобновил преследование, предоставив противнику возможность дважды проявить великодушие.
Давид не мог поднять руку на божьего помазанника, но отрезал край плаща и похитил копье и флягу, поскольку небеса наслали на царское войско глубокий сон.
Царь признал правоту врага, назвал сыном, плакал и снял преследование, терзаясь между равными невозможностями принять и противиться божественному замыслу.
Саул не мог поймать Давида, который не мог долгое время скрываться, поэтому ушел к филистимлянам и получил для поселения маленький пограничный городок.
Царь прекратил преследование, поскольку ренегатство непоправимо разрушало любую политическую карьеру, кроме божьего избранника.
Давид грабил и вырезал окрестные племена, отдавая часть добычи своему господину, предложившему участвовать в войне против Израиля.
Военачальники потребовали отослать сомнительное воинство, а по возвращению обнаружилось, что из разграбленного городка угнаны жены и дети.
Огорченные соратники намеревались побить камнями Давида, но после погони вернули всех близких и захватили большую добычу.
Устрашенный огромным войском Саул безуспешно пытался связаться с высшими силами и вознамерился просить совет у мертвого пророка.
Повелевшему перебить всех некромантов и колдунов царю отыскали единственную уцелевшую женщину, способную вызывать мертвых[48].
Из текста видно, что некромант только видит, а проситель только слышит вызванный дух. Колдунья сказала, что из земли поднимаются великие боги — минимум два[49].
Царь простерся ниц и услышал суровый приговор от Самуила, опознанного по сотканному матерью плащу, чей образ сохранился даже после смерти.
Потрясенный Саул без сил лежал на земле, отказываясь от еды после долгого поста, и покорился ужасной судьбе за незначительное отступление от божественного приказа.
Мужественный царь выбрал героическую смерть — остался с сынами и гвардией на верную гибель, прикрывая отход ополчения в безопасный район.
В жестоком побоище тяжелораненый Саул бросился на меч. Филистимляне отсекли голову врага, а тело повесили на стене.
Бежавший с поля битвы юноша, отдавший венец и браслет царя, рассказал, что добил умирающего Саула по его просьбе и был казнен за убийство помазанника.
Давид с благословения Всевышнего поселился со своим отрядом в Хевроне и вскоре был помазан на царство над коленом Иуды.
Возможно, старейшины избрали человека с сомнительной репутацией из-за хороших отношений с филистимлянами, поскольку после поражения страна была беззащитной.
Беженцы оставили опустевшие города, а воцарившийся над Израилем слабый сын Саула сидел в городе за Иорданом.
Филистимлян наверняка устраивало воцарение над Иудеей бывшего вассала, имевшего напряженные отношения с остальными коленами.
Давид был локальным царем семь с половиной лет, но божественный план предусматривал непродолжительное объединение страны.
Командиры двух вооруженных отрядов предложили юношам «поиграть», но забава переросла в кровавую битву — воины поразили друг друга насмерть.
Несопоставимые потери трудно объяснить естественным образом: 20 иудеев и 360 израильтян — опытные воины по непонятной причине бежали.
Безвольный царь Израиля совершил единственное активное действие — упрекнул посадившего его на трон могущественного Авенира, взявшего наложницу Саула.
Обиженный полководец поклялся передать царство Давиду, потребовавшего вернуть отнятую жену — дочь Саула увеличивала права на всеобщее царство.
Намеревавшийся поставить Давида царем над всем Израилем Авенир был коварно убит Иоавом[50] — отомстил за смерть брата влиятельному конкуренту.
Давид проклял весь род убийцы[51], жаловался на слабость для мести, скорбел и постился, устроил торжественные похороны и убедил народ в своей невиновности.
Вскоре два проходимца беспрепятственно вошли во дворец, отрезали голову спящего царя Израиля и отнесли Давиду, казнившему убийц.
Старейшины всех колен просили Давида воцариться над народом. Помазанник первым делом взял неприступный Иерусалим — новую столицу объединенной страны.
Через некоторое время Господь возвестил трехлетний голод «за кровавый дома Саула», умертвившего гаваонитян, потребовавших жизни семи его потомков.
Весь народ необъяснимо наказан за покушение царя на чужое племя, а убийство всех священников и их семей осталось без божественного внимания.
Не только первый царь, но и все его мужское потомство было принесено в жертву, за исключением хромого на обе ноги сына Ионафана.
Давид выдал двух сынов от наложницы и пять внуков от царской дочери. Невинных людей принесли в жертву небесной справедливости — повесили и оставили трупы без погребения.
Моральный подвиг несчастной матери, отгонявшей полгода птиц и зверей, побудил царя похоронить останки в родовой гробнице вместе с костями Саула и его сынов.
(продолжение следует)
Примечания:
[1] Другое значения: блудница, в древности обе профессии совмещались. По преданию одна мысль о необыкновенной красавице вызывала у мужчин извержение семени.
[2] Народ расположился на безопасном расстоянии в 1000 метров.
[3] Иерихон, как первенец городов, заклят Иисусом Навином быть незаселенным.
[4] Единственные потери за все завоевание.
[5] Сокращенный вариант десяти заповедей.
[6] Хивийцы, название близкое к слову «змеи», действовали не ради сохранения жизни, поскольку о них написано «люди храбрые» (Ин. 10:2).
[7] Стали водоносами и дровосеками дома Господа.
[8] В оригинале Йермиягу.
[9] В третий раз град выпадет во время мессианской войны.
[10] Наподобие зажигательных бомб.
[11] По преданию небесные феномены наблюдались перед потопом, а светила остановились во время битвы в пустыне с Амаликом.
[12] От них произошел трехметровый Голиаф.
[13] Суд. 2:10.
[14] Суд. 3:1.
[15] Суд. 17:5.
[16] Баба Батра 109 Б.
[17] Суд. 17:30.
[18] Названная отроковицей наложница была очень молодой.
[19] Саул собрал для всенародной войны 330 тысяч, а для уничтожения Амалика 210 тысяч.
[20] Суд. 20:5.
[21] Не допросили слугу и хозяина дома.
[22] В оригинале Эхуд, был левшой или с поврежденной правой рукой.
[23] Пчела, в оригинале Дебора.
[24] В оригинале Барак.
[25] В оригинале Яэль.
[26] Подобно посещению Авраама человек видел ангела, но разговаривал с Богом.
[27] Бог обещал покровительство, но недоверчивый герой требовал знамения.
[28] В оригинале Эфраим.
[29] Из 135 тысяч уцелело 15 тысяч.
[30] Написано «властвовал», а не «царствовал».
[31] Имя означает «мой отец царь».
[32] В оригинале Ифтах.
[33] Таанит 4А.
[34] Царь Моава в безвыходной ситуации принес в жертву всесожжения первенца на стене.
[35] В оригинале Шимшон.
[36] В оригинале Эли.
[37] Читается не «лежали с женщинами», а «отложили женщины» — жертвоприношения.
[38] В оригинале Шмуэль.
[39] В оригинале Йерушалайм.
[40] Иосиф Флавий писал, что евреи пришли безоружными.
[41] За царем последовали только люди, чьих сердец коснулся Господь.
[42] По преданию Агаг ночью зачал ребенка, от которого произошел едва не погубивший евреев Аман.
[43] Вероятно, рыжий.
[44] Ионафан отдал Давиду железное оружие — уникальную у евреев ценность.
[45] Давид видел приспешника Саула и мог предвидеть последствия.
[46] В оригинале Доэг.
[47] Переговорное устройство состояло из двух частей. Саул обращался к Всевышнему через «урим и тумим». Давид согласовывал действия с небесами через ефод.
[48] По преданию полководец Авенир спрятал свою мать колдунью во время царских репрессий.
[49] Потревоженным духам кажется, что настало время Страшного суда.
[50] В оригинале Йоав.
[51] Проклятия в точности исполнись над потомками Давида — иудейскими царями.
