Гильгамеш видел страшные сны, толкуемые Энкиду в противоположном значении — в ином мире все плохое означало хорошее. В аккадском эпосе герои убили противника, рассеяли семь лучей сияния и срубили семь кедров — полубоги способствовали метаморфозе мира. В более подробной шумерской версии Гильгамеш хотел помиловать Хумбабу, но Энкиду поведал о противоположных судьбах антагонистов.
НЕБЕСНАЯ КОНСПИРОЛОГИЯ[*]
(продолжение. Начало в №10/2021 и сл.)
МЕТАМОРФОЗЫ БОГОВ И ГЕРОЕВ
Пророки обличали идолопоклонство как служение дереву и камню, но язычники поклонялись сверхъестественным существам, а не разрисованным кумирам.
Эффективность распространенных в древнем мире жертвоприношений соответствовала всеобщему принципу, а не служению ложным богам.
В современном сознании искажаются уходящая в бесконечность библейская развертка творения и сжатая информация мифов.
Симметричное мировое дерево, китайские противоположности или мифы о близнецах содержат идентичную идею двойственного творения.
Противодействие антагонистов неразрывно от единения: равновеликие инь и ян, враждующие Гор и Сет изображены в одном теле с двумя головами.
В Бхагавадгите белые дэвы созданы наверху из дня, черные асуры внизу из ночи. В Авесте иная точка зрения: асуры — боги, а дэвы — демоны.
Антагонисты совместно создали землю, но после конфликта разошлись на небо и в преисподнюю, отличающихся только относительно друг друга.
Все элементы космоса одновременно являлись противоположностью: мрак светом, воздух твердью, материя духом, огонь — водой.
В мифах много противоречивых на первый взгляд утверждений и нет однозначных ответов — определенность ведет к неопределенности.
В Ригведе космос состоит из одной, двух, трех или четырех стихий и может быть огнем, водой, воздухом, землей или не иметь определений.
Создание земли означало одновременное появление неба — выделение из состояния слитности двух одинаковых структур, ставших антагонистами.
У южноамериканских индейцев небо и земля поменялись местами после космической катастрофы и все явления обратились в противоположность.
В архаичных мифах посмертное существование — продолжение земной жизни с противоположными значениями: свет становится мраком и так далее.
Герой алтайского эпоса угощался у владыки загробного мира мясом приносимых в жертву животных[2] — души воспринималась в преисподней как плоть.
В архаичных культурах распространена идея потери бессмертия из-за греха, ошибки, злой воли, ложного сообщения или досадного недоразумения.
Шумерских богов отличало пьянство и раздражительность. У пьяного Энки украли символы власти. С попойки началось создание людей, чей шум[3] раздражал Энлиля[4], наславшего засуху, эпидемии и потоп.
Изгнанный за изнасилование юной богини Энлиль трижды изменил облик и породил хтонических существ, оставленных как замена в преисподней.
Бог луны Син — подземное солнце плавал в ладье ночью по небу, а днем в преисподней, его сын, солнечный бог Уту — луна подземного царства.
Инанна собрала символы власти семи небесных уровней и поручила личному посланнику Ниншубуру просить о ее спасении бога Энки.
Богиня спустилась из-за смерти супруга владычицы преисподней и грозила выпустить мертвецов, чтобы умножились больше живых.
Эрешкигаль в ярости велела пропустить незваную гостью. Главный страж отворял каждое из семи врат — последовательно снимая семь символов.
В космической метаморфозе семь уровней преисподней получили функции небес, одновременно небо превращалось в подземное царство.
Обнаженная Инанна предстала пред очами грозной сестры, издавшей вопль проклятия, означавший смерть — хладный труп повесили на крюк.
В вавилонский списке Ниншубуру в числе подземных богинь, а в шумерском гимне он назван супругой бога Нергала, то есть — Эрешкигаль.
Ниншубуру — манифестация царицы подземного царства в верхнем мире. А главный страж Нети — мужское воплощение Инанны в преисподней.
На небесах богиня облачилась символами власти, в преисподней сняла руками Нети. Хозяйка подземного царства убила сестру, но воскресила с помощью Ниншубуру.
Энки дал «травы и воды жизни» двум сделанным из грязи демонам для оживления Инанны и излечения страждущей в родовых муках Эрешкигаль.
Ставшая «светлой» хозяйка ада отпустила оживленную демонами сестру, но стражи потребовали от воскресшей покойницы замену.
К Эрешкигаль пришли демоны жизни. Инанна ушла с демонами смерти. Владычица преисподней рожает, богиня плодородия умерщвляет.
Инанна хотела убить своего мужа, сидевшего на троне неба, превратившегося в преисподнюю, поэтому бегство возможно только к преисподней, ставшей небом.
Целый ряд мифов связывали Думузи с преисподней и небесами, ибо шумерских богов, как и любых других, невозможно определить однозначно.
Эрешкигаль потребовала выдачи небесного бога Нергала — антипода Думузи, вынужденного совершить путешествие в подземное царство.
Изгнанник выставил семь демонов Энки у семи врат преисподней, проник во дворец и едва не убил царицу, предложившую стать супругом и владыкой подземного мира.
Через семь ночей Нергал возвратился на небо, но вновь сошел в преисподнюю по требованию богов, испуганных угрозой Эрешкигаль выпустить мертвецов.
Инанна шла из преисподней, ставшей небом, на небо, ставшее преисподней, чтобы низвергнуть гонимого Думузи, превратившегося в гонителя Нергала.
Воинственный бог изменил решение, поскольку его демоны стали на страже врат подземного царства и начало нового цикла позволило сойтись в законном браке.
Вернувшийся изгнанник превратился в Думузи и стал супругом Инанны, хотя был позван Эрешкигаль. Соединение на небесах означало смерть в преисподней, повлекшее новое нисхождение.
После ухода Инанны на земле прекратилась жизнь, поскольку обитаемый мир возник при соединении противоположностей, а при разъединении разрушился.
Дальнейшая развертка творения выражена в сексуальных отношениях богов и людей, приведших к появлению полубогов с двойной природой.
Встревоженные неуемной похотью бесчестившего юношей и дев Гильгамеша[5] боги создали из глины покрытого шерстью Энкиду, защищавшего зверей.
Гильгамеш посоветовал охотнику использовать чары блудницы и после непрерывного семидневного секса монстр уподобился людям, сражался со львами.
Энкиду сошелся с женщиной, но помешал сопернику овладеть очередной жертвой. На пороге произошла схватка без победителя — силы были равны.
Враг превратился в верного друга для борьбы с чудовищем Хумбабой, чей голос подобен урагану, уста извергали пламя, дыхание несло смерть.
Гильгамеш видел страшные сны, толкуемые Энкиду в противоположном значении — в ином мире все плохое означало хорошее.
В аккадском эпосе герои убили противника, рассеяли семь лучей сияния и срубили семь кедров — полубоги способствовали метаморфозе мира.
В более подробной шумерской версии Гильгамеш хотел помиловать Хумбабу, но Энкиду поведал о противоположных судьбах антагонистов.
Полубог отказал в любви Инанне, попросившей Ана создать быка для мести обидчику. Убитое героями великолепное животное воскресло в подземном царстве[6].
Приговоренный богами к смерти Энкиду проклял изменившую его первоначальную сущность блудницу, но после объяснения благословил женщину.
Гильгамеш стремился в иной мир не в поисках бессмертия, а надеясь на воскрешение с помощью бога солнца после неизбежной смерти.
Энкиду ушел в подземное царство во всем противопоставленное верхнему миру — темнота вместо света, тень вместо плоти, прах вместо пищи.
Гильгамеш устремился через 12 сфер темноты к пережившему потоп Утпатишти, объяснившему нерушимость мирового порядка.
Герой постиг тщетность нелегких трудов, ибо убегал от означающей перерождение смерти и от влекущей гибель жизни.
Воды небытия сделали страдальца пригодным для нового существования, но молодящий цветок похищен Змеем — вечным антагонистом человека.
Гильгамеш вернулся в родной город, чтобы вновь исполнить предназначение. Эпос закончился началом — гибель означала новое рождение.
В египетских мифах космос первоначально возник в мысли Птаха или как первозданный огненный холм, появившийся среди водного хаоса и мрака.
Вечернее солнце старого мира стало утренним солнцем Хепри, затем демиургом Ра и сокрытым Амоном[7], изображенным с мудрым лицом барана.
Дневное солнце вновь превратилось в «несущий вечер» Атума, проглотившего собственное семя и породившего бога воздуха Шу и богиню влаги Тефнут.
Богиня неба и бог земли разошлись благодаря Шу, но одновременно сошлись в священном браке, породив Осириса и Сета, Исиду и Нефтиду.
На изображении длинный фаллос Геба направлен к нависающей Нут, но его лицо обращено вниз — бог земли одновременно являлся богиней неба[8] противоположного мира.
Сет заманил Осириса в залитый горячим свинцом и брошенный в Нил саркофаг. По другой версии разрубил зеленое тело брата на 14 кусков и разбросал по всему Египту.
Опечаленная Исида нашла все части мужа, кроме детородной, но извлекла из мертвого Осириса жизненную энергию и зачала чудесного ребенка Гора.
Изнасилованный Сетом юный бог изловчился принять семя в ладони. Первая встреча антагонистов была соитием, вторая стала битвой и завершилась кастрацией Сета.
Светлый бог дал проглотить вырванный глаз мертвому отцу, который ожил после магических процедур и стал владыкой царства мертвых[9].
Исида отозвала поразивший Сета гарпун, осознав завершение единства с мужем и сыном, поэтому Гор отрубил матери голову как чужеродному божеству.
Поразивший первобытного змея Сет превратился в Апопа и погиб от руки Гора, достигшего уровня Ра — нельзя судить богов по человеческим меркам.
Люди пускали в небеса стрелы и штурмовали дворец остывшего Ра, поскольку жить на охлажденной земле стало невозможно.
Хатхор в образе львицы уничтожила почти все человечество, поэтому боги вылили похожее на кровь красное пиво, чтобы обезумевшая богиня уснула.
Древний Египет — безусловный авторитет в вопросах посмертного существования с беспрецедентно пристальным вниманием к заупокойному культу.
Погребенные в пирамидах фараоны были уверены в благоприятном воскрешении, а состоятельные люди заказывали тщательно исполненную Книгу мертвых[10].
Прочие смертные отправлялись в опасное путешествие с одним листком и ничтожными шансами добраться к Залу двух истин.
Далеко не все могли уподобиться Осирису. В древнем гимне покойник грозил сожрать богов без надежды на призрачное посмертное правосудие.
Нужно пройти сквозь многочисленные преграды, огненные озера и железные стены, претерпеть атаки злобных потусторонних чудовищ.
Магические заклинания, воспринимаемые распавшимися после смерти уровнями души, позволяли принять облик богов и пройти к судилищу.
Неудача грозила полным исчезновением всех духовных сущностей, кроме божественного духа, погружаемого в полную тьму до конца времен.
Сердце покойника взвешивалось на весах с невесомым перышком. Насколько нужно опустошить душу, чтобы избежать 42 греха в декларации отрицания?
Стены зала двух истин состояли из пылающих змей, сверху наблюдали 42 бога, а грешные души пожирало чудовище с телом бегемота, лапами льва и пастью крокодила.
Забвение земной жизни — необходимое условие продвижения по загробному миру, поэтому судилась не личность, а уровни души.
Абсурдно поставить в зависимость от поведения человека судьбу всех 9 духовных сущностей, большинство из которых не связаны с сознанием.
При оправдательном приговоре составные части души образовывали новое духовное тело способное существовать в мире богов.
Нет райского наслаждения или вечного блаженства от близости и созерцания божеств, только возвращение в первородный дом и простая работа в поле.
Вероятно, повышенное внимание к смерти придавало смысл жизни, посвященной жертвенному служению высшим уровням души, прислуживающим после возрождения богам.
Будда проповедовал беспрецедентный интеллектуальный эгоизм, выраженный в полном отказе от служения даже перерождениями.
Восточные концепции напоминают отголоски древних богоборцев, стремящихся отсечь душу от тела и обрести чистые оболочки как у ангелов.
Возможно только индивидуальное спасение вопреки небесным и земным авторитетам: «Встретишь Будду — убей Будду, встретишь учителя — убей учителя».
У каждого человека свой личный путь, поэтому излишнее поклонение авторитетам мешает двигаться к осознанию истины.
Вероятно, эффект просветления состоял в переносе сознания на высшие уровни, что могло нарушить иерархию духовных структур.
При развитом воображении можно частично представить подсознательные образы, но бессознательные процессы полностью скрыты.
Скорее всего на высших уровнях души нет ничего темного или светлого, нет стремлений к чему-либо и разделений на противоположности.
Перенос сознания в бессознательную сферу обрывал связи с низшими уровнями души и физическим миром, что могло повлечь прекращение перерождений.
В различных религиозных текстах упомянуто нежелание воплощаться даже с обещанием счастливой жизни — души насильно загоняют в тела.
Будда открылся пяти аскетам и создал монашескую общину для многолетнего совершенствования, но со временем элитарное учение превратилось в религиозный культ.
В представлениях буддистов отличающиеся счастливой кармой, но лишенные нирваны боги, котировались ниже людей, нуждающихся в предметах поклонения.
Роль божеств играли многочисленные бодхисатвы, взявшие на себя тяжесть перерождений ради спасения людей, молившихся статуям и иконам[11].
В истории религий распространение культа нередко противоречило первоначальной проповеди, исключающей массовое обращение.
Учения искажали на все лады, приспосабливали для массового употребления и превращали в бизнес с баснословными доходами.
Учителя махаяны написали великолепные тексты, но в последствии возникли многочисленные школы, обещавшие спасение всем желающим.
Тибетская книга о великом освобождении описала избавление от кармы в зубах жуткого монстра, поразившего одним камнем сына царя и севшую на его лоб муху.
В предыдущей жизни Падму невинно казнили за куртизанку, убитую ревнивым любовником, превратившегося в муху, а она в ребенка.
Мститель поразил жену министра и ее маленького сына — бывшего служанкой куртизанки, рассказавшей любовнику о связи с купцом, перерожденного в жену министра.
Воплощение будды Амитабхи 5 лет питалось трупами, делало из костей сидения, а из кожи одежды, насиловало женщин, зачиная склонных к религии сынов, и сожрало множество людей.
В Тибетской книге мертвых душе сложно выбрать между яростным пугающим пламенем и обманчиво привлекательным тусклым светом.
Нужно в упор смотреть в сверкающее пламя, не увлекаться играми сознания и кармическими наваждениями, принять смерть, не цепляться к прошедшему.
Одновременно льется спокойный свет животной жизни, отвращающий от ярких огней к тусклой голубизне, скрывающей множество страданий.
Стоит отвлечься от сути, убежать в ужасе или застыть в бессилии, — вмиг провалишься вниз, ломая тонкую хрупкость уровней души.
Самый умный может поскользнуться, а ленивый и глупый спасется. Все нужно делать наоборот — человеческая мудрость ничего не стоит.
Цветной экстремизм и карнавальные декорации приобретенных наваждений внушают ужас — чудища могут запихать в рот ставшую телом душу.
У объятого языками пламени темного Будды три обрамленные венками из черепов головы, шесть рук, четыре ноги и гирлянда отрубленных голов на верви из черных змей.
Желтая богиня смерти отрывает головы трупов, выдирает сердца, собирает правой рукой, а левой засовывает безголовые тела в рот, жует и счастливо чавкает.
Голубая богиня бросает в пасть головы и щелкает как орехи. Вокруг раковины с кровью и черепа. Страшные демоны несут кармический свиток и угрожают убить.
Нужно познать тайнопись собственного устройства, соединиться с настоящим собой, выскользнуть и спастись. Иначе проваливаешься в боль и долгое томление Бардо.
Эллины неуважительно относились к смерти. Геракл ранил Аида, уволок адского пса Цербера, освободил Тесея, вознамерившегося похитить Персефону.
Сизиф пленил бога смерти и люди перестали умирать, а на смертном одре приказал жене не приносить погребальные жертвы, чтобы вернуться на землю.
Непревзойденный врачеватель Асклепий оживлял мертвых кровью Горгоны и был по требованию Аида испепелен Зевсом, но став богом забыл о гуманизме.
Возможно, Орфей слишком долго пробыл в царстве мертвых, поэтому ощущал мрак как свет и испугался, что ведет Эвридику не в ту сторону.
В описании Гомера тени бесцельно слонялись по царству мертвых, только Орион гонялся за убитыми зверями на иллюзорной охоте.
Многие наказания сопровождались сковыванием. Страдающий от голода и жажды Тантал не мог дотянуться к свисающим плодам и журчащей воде.
Возможно, Сизиф тащил тяжелый камень по крутой горе без внутреннего сопротивления, чтобы придать существованию какой-то смысл.
Эксперты по мифам полагают Елисейские поля поздним преданием, поскольку Одиссей видел тени Ахилла и других героев в преисподней.
Вероятно, различные уровни души размещались в отдельных областях загробного мира — тень Геракла скиталась в аиде, а высшая суть поднялась на Олимп.
В описании Платона мучимые жаждой души пили из реки забвения, а предельно благоприятная жеребьевка склоняла к перерождению возле веретена Ананки.
Даже разум Платона воспринимал неосознанное как хаос. Продвинутые души поднимались к вращающемуся небесному своду, уносящему в запредельную область.
Остальные устремленные вверх души топтали и калечили друг друга, ломали крылья, падали и вселялись в более плотные сущности возле веретена судеб.
Побежденные титаны попали в тартар, души в аид, но после вселенского переворота хтонические божества могут вернуться на небеса, а мертвые воскреснуть.
Феникс возрождался не в этом, а в противоположном мире. Легендарная птица использовала для обратного перевоплощения воду — огонь противостоящей системы.
Многобожие ограничивало требования небожителей. Успех в любви достигался жертвами Афродите, в торговле — Гермесу, в благополучном плаванье — Посейдону.
Переспавший почти со всеми богинями, нимфами и земными красавицами Зевс оставлял избранниц испытывать гнев опостылевшей Геры.
После неудавшегося заговора и связывания спящего повелителя Геру подвесили между небом и землей, а Посейдона и Аполлона отправили строить неприступные стены Трои.
Зевс благосклонно наблюдал постоянные измены, свары и драки небожителей. Гомера и Гесиода обвиняли в богохульстве за описание похотливых, мелочных, сварливых и завистливых олимпийцев.
Аполлон и Артемида убили 14 детей окаменевшей Ниобии. Искусную ткачиху превратили в паучиху, Актеона в оленя, Антигону в цаплю.
Не терпевшие конкуренции боги жульничали в состязаниях. Афина порвала полотно соперницы, Аполлон заставил музыканта играть на перевернутой свирели и содрал с него кожу.
Дионис наслал безумие на людей, не желавших признавать его богом и оказывать почести — мужчины рубили детей на куски, женщины поедали младенцев.
Боги наказывали за малейшее посягательство на их прерогативы, даже за неосторожные слова, реагируя по заданной программе как ангелы или животные.
Три богини затеяли конкурс красоты и выбрали судьей пастушка, хотя речь шла только о масках — смертные не могли вынести истинный облик богов[12].
Манипулируемые люди игнорировали вещий сон Гекубы, увещевания Кассандры, не страшились огромного войска и умерли за укравшего чужую жены и сокровища Париса.
Елена со стены представляла впервые появившихся в Трое знаменитых героев, грабивших 9 лет беззащитные города. Список одних лишь даров Агамемнона жрецу составил пол страницы.
Разжиревшая армия не хотела воевать, бунт искусно подавил Одиссей. В переговорах мудро постановили решить спор в личном поединке.
Дали торжественные клятвы, принесли жертвы, но боги спрятали побежденного Париса за стены, а Менелая ранили предательской стрелой.
Пришлось начать побоище похожее на волны отлива и прилива — от стен к кораблям и обратно. Одиссей не нашел место для совещания — вся округа завалена трупами.
Зарезавший дочь ради попутного ветра Агамемнон награбил несметные сокровища, но отнял у Ахилла красивую пленницу, вызвав пагубный конфликт и смерть Патрокла.
Скорбь героя о погибшем друге связывали с физической близостью, что было обычным делом, но древние люди открыто демонстрировали чувства.
В глобальном плане влиял только факт поединка Ахилла и Гектора, а не его результат, поскольку победитель непременно погибнет в иной реальности.
После резни троянцев олимпийцы отомстили эллинам — насылали безумие, сбрасывали со скалы, многих утопили в море, а уцелевшие герои погибали дома.
Одиссей из зависти ложно обвинил в измене Паламеда, подло ударил в спину Диомеда, интригами отнял у Аякса добытые в бою доспехи Ахилла.
Узнанный в шпионской вылазке хитрец клялся Гекубе пощадить всех, кто не окажет сопротивление, но после взятия Трои предложил умертвить весь царский род.
Одиссей потерял из-за жажды наживы и любопытства всех соратников, развязавших мешок с ветрами вблизи Итаки в поисках сокровищ.
Любимец богов перебил множество безоружных и едва ли заслуживающих смерти людей и казнил даже служанок по навету злобной карги.
Герои унаследовали неуравновешенность богов, совершали великие подвиги, но в приступах гнева или безумия убивали близких родственников и друзей.
Полубоги возникли в великом множестве из-за чрезмерной сексуальной активности олимпийцев, имевших также гомосексуальные наклонности.
Тантал поставлял богам красивых мальчиков и безнаказанно украл золотую собаку и амброзию, ложно клялся, разглашал небесные тайны.
Наглец угостил олимпийцев мясом собственного сына для проверки проницательности — коварный замысел разгадали, но не могли предвидеть.
Самый большой список любовников имел Аполлон — идеал мужской красоты для женщин. Способность к перевоплощению позволяла богам удовлетворять похоть в причудливых формах.
Античная литература воспевала однополую любовь. Овидий описал соблазнение мальчика. Сапфо прославила остов Лесбос. А несчастный Катулл стенал: «Ах, сука подлая, верни мои таблицы».
Спартанские женщины ходили по городу почти обнаженными, прикрытыми одной добродетелью, чтобы хоть как-то привлечь внимание мужчин.
Из-за красивых мальчиков начинались войны, основывались города, учреждались праздники, строились храмы и жертвенники, создавались мифы.
Гомосексуализм следовало назвать не содомским, а эллинским грехом, поскольку эта страсть пропитала не только культуру, но и уклад общества.
Эллины превратили мифы в высококлассную литературу и философию, положив начало недоразумениям современного мировоззрения.
В нордических мифах отчетливо выражена идея соединения и противостояния небес и преисподней. Предвестником конца света стали тревожные сны и смерть бога Бальдра.
Один висел девять дней на мировом дереве и отдал глаз за мудрость из медового источника, но не предвидел будущее, пришлось воскресить прорицательницу, открывшую роль слепого Хеда.
Заклявшая все на свете не причинять вред сыну Фрея забыла ничтожную омелу. Беспечные боги развлекались стрельбой по неуязвимым Бальдру. Коварный Локи вложил ветку омелы в лук слепца — светлый бог умер.
Царица преисподней согласилась отпустить Бальдра, если весь мир оплачет покойника, но Локи в виде великанши саботировал последнюю попытку спасти мировой порядок.
И на небесах был представитель нижнего мира. Достаточно упомянуть детей Локи: хозяйка подземного царства, мировой Змей, чудовищный волк, проглотивший Одина.
Локи и раньше стремился погубить богов: инициировал сделку с великаном за солнце, луну и Фрею, украл молодящие яблоки, боги стали стареть и дряхлеть.
После смерти Бальдра почернело солнце, падали звезды, наступила трехгодичная зима, землетрясения и потоп. Сразились мертвые воины ада и Валгаллы.
Великан Сурт сжег землю огнем, погибли все люди, кроме одной пары. Силы небес и преисподней уничтожили друг друга, что привело к появлению нового мира.
ПАРАДОКСАЛЬНОЕ ЕВАНГЕЛИЕ
Многочисленные противоречия Евангелия смущали людей и две тысячи лет назад:
«Многие ученики говорили: какие странные слова, кто может это слушать» (Ио 6:60).
Иоан родился в отчем доме — Иисус на скотном дворе. Елисавета стара и бесплодна — Мария юная девственница. Захария онемел — у Марии открылись уста.
Предтеча крестил водой верных закону Моисея последователей. Иисус крестил огнем и духом учеников, нарушавших иудейские обычаи.
Ирод не отличал крестителей и думал, что воскрес Иоан. Оба начали свое служение в 30 лет с провозглашения эсхатологического времени.
Верой названо знание о будущем мире, подобном ставшему большим деревом зерну:
«Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1).
Иисус создавал плацдарм будущего в настоящем, обращая явления в противоположность:
«Слепые прозревают, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают» (Лук. 7:23).
Для обретения благодати необходимо отказаться от всех ценностей и привязанностей этого мира, стать малым и ничтожным — последние станут первыми.
Нужно не думать о пище и одежде, погубить душу и не щадить тело. Вырвать глаз не метафора, посмотревший прелюбодействовал — в восприятии проповедника действие предшествует ощущению.
Зло обернется добром, поэтому возлюбите врагов, а настоящие противники — близкие люди, привязывающие к этому миру.
Необходимо отвергнуть все поведенческие стереотипы, изменить восприятие, по сути, перестать быть человеком, чтобы совершить метаморфозу в настоящем.
Тотальный отказ от всех ценностей неминуемо вел к конфликту, пришелец воспринимал свет тьмой, добро злом, а живых мертвыми:
«Я не из этого мира» (Ио. 8:23).
Для Иисуса князь этого мира — дьявол и отец лжи. Книжники полагали опасного проповедника посланцем сатаны, творящего чудеса силой Вельзевула.
Больные находились между двумя духовными объектами — своей душой и астральным телом целителя, поэтому слепые прозревали, прокаженные очищались, расслабленные вставали.
Исцеления осуществлялись при условии веры. В Галилее Иисус лишился чудотворной силы и выглядел в глазах близких «вышедшем из себя».
Духовное тело Иисуса оказывалось между двумя материальными объектами — его душой и телом больного, поэтому получало болезни и грехи.
На Голгофе распяли приобретенное в миру тело, а истинное отдано в исцелениях, чудесах и учении — плоть была духовностью, а духовность плотью.
Астральное тело позволяло ходить по воде, оставаться незамеченным, непойманным, проходить сквозь толпы, превращать воду в вино.
Ученики не могли понять, что малое число хлебов для множества людей более достаточно, чем большое количество хлебов для меньшинства.
В притче о конфликте небесных и земных сил хозяин — Бог, рабы — пророки, сын — мессия, виноградник — мир, а виноградари — властители.
После долгого отсутствия работники не признали хозяина, пославшего слуг собирать чужие грозди[13], и убили посягающего на их собственность сына.
Принцип спасения: чем хуже, тем лучше. Нищие и увечные станут в будущем мире богатыми и великими, поэтому благоразумный слуга раздал имущество и обездолил своего хозяина.
Многие ученики ушли после странной проповеди и только двенадцать из них услышали неминуемый зов и последовали за пастырем.
Избранники должны потерять душу, любить учителя больше родителей и детей, видеть незримое, слушать непонятное и совершать невозможное.
Деятельность апостолов вела к ужасным последствиям:
«Предаст брат брата на смерть, и отец сына, и восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мат. 10:21).
Посланцы вызывали всеобщую ненависть:
«Наступает время, когда всякий убивающий вас, будет думать, что служит Богу» (Ио. 16:2).
Иудеи воспринимали необычное учение как ересь, а проповедника как посланца сатаны:
«Если хозяина дома назвали Вельзевулом, тем более домашних его» (Мат. 10:24).
Обучение проходило неоднозначно, за исключением Иуды несмышленые ученики не понимали слов Иисуса, но впоследствии умудрились стать чудотворцами.
На тайной вечере произошел окончательный обмен: Иисус обрел мирскую плоть со слабостью человеческой природы, а ученики остатки астрального тела.
Учитель отдал себя людям и один из учеников должен принести себя в жертву — предать из любви и понимания неотвратимости замысла.
Самый преданный ученик, удостоенный целования, совершил предназначенное и избрал самый неблагоприятный способ самоубийства — повешенье на древе.
Апостол Павел писал, что для вознесения Христа некто должен жертвенно сойти в ад. Не такую веру имели другие ученики. Названный сатаной Петр думал о делах человеческих.
Иисус существовал в двух противоположных состояниях. Всенародно прославленный чудотворец и целитель одновременно был безвестным человеком.
В одной реальности Иисус популярен, в другой его видели лишь бесы, слепые и прокаженные, а для остальных он был бесплотным невидимым существом.
Смешение времен вызвало обвинение в покушении на жизнь, но иудеи еще не знали о своем намерении:
«Не бес ли в тебе, кто ищет тебя убить» (Ио. 7:20).
Трагедия Иисуса в бесконечном одиночестве, даже в час горестного борения ученики демонстрировали удивительное бесчувствие.
Взяв на себя грехи и болезни изменившийся целитель испугал отступивших стражников, потрясенных внешностью необычного человека.
Вероятно, и ученики бежали в страхе от преображенного учителя — их не преследовали даже после попытки вооруженного сопротивления.
Петр вряд ли стал трижды отрекшимся клятвопреступником из-за слов женщины[14], а действительно не знал этого человека.
В Талмуде глашатай 40 дней призывал свидетелей для оправдания Иисуса по обвинению: чародействовал, подстрекал и ввел в заблуждение Израиль.
Суд чрезмерно затянут, в отличие от скорого евангелического судилища, поскольку подсудимый «близок к царству[15]». Вероятно, долгое расследование вызвано подозрением в невменяемости.
Исследователи и переводчики утверждали, что Иисуса побили камнями, а затем «повесили» мертвое тело, но так можно объяснить все, что угодно.
Если вопреки логике не читать «отложили», то после казни глашатай объявлял о будущем наказании: «В вечер пасхи «повесили» Иисуса и 40 дней оглашали: Иисус будет побит камнями»[16].
Вряд ли Иуда получил тридцать серебряников за выявление известного проповедника[17], только крайне важная информация могла отменить приготовления к празднику.
Суть доноса в вопросе первосвященника: «Ты ли мессия[18]» — у синоптиков Иисус не открывал свое предназначение ученикам и запрещал даже бесам.
Признание означало ответственность римской юрисдикции, поскольку слова и действия Иисуса неподсудны как богохульство или ложное пророчество.
Вероятно, Иуда рассказал первосвященнику о намерении Иисуса публично объявить себя мессией в праздник великого освобождения от рабства.
Кровавый римский прокуратор настаивал на невиновности мятежника и убеждал иудеев признать мессианского царя. А священники заботились об интересах Рима больше Пилата.
Старинная еврейская блажь: бунтовать против Моисея и истинных пророков, но верить любому продвинутому и необычному человеку.
Иосиф Флавий описал безумцев, увлекавших многотысячные толпы под мечи римлян: обещали остановить воды Иордана, словом разрушить стены Иерусалима, или воскреснуть после отсечения головы.
Отозванный за неадекватную жестокость Пилат изрубил на месте и распял множество самаритян, поднявшихся молиться на гору Гиризим.
Римляне убивали тысячи людей при малейшем волнении, поэтому священники стремились предотвратить неизбежную бойню.
Ненависть к захватчикам была столь велика, что народ ради освобождения мог признать мессией любого харизматичного человека.
Вряд ли Иисус был революционером и намеривался поднять восстание с двумя мечами и горсткой нерадивых и нерешительных последователей.
Он никогда не призывал к насилию[19], но повторял о необходимости пострадать и погибнуть ради прихода грядущего освободителя.
После безответной проповеди был только один способ бескровного исполнения предназначения — отдаться в руки властей.
Мессианское учение обладало колоссальным разрушительным потенциалом — тотальный отказ от всех стереотипов, чувств и потребностей.
Исследователи и беллетристы утверждающие, что Иисус был революционером, не учитывали глобальный пафос проповеди — не против Рима, а всей реальности.
Будущий мир берется исключительно силой духа, а не оружием, что намного круче, чем резать предателей и римских мужланов.
Христианство обходилось без доказательств существования Христа. Свидетельство Флавия явный подлог, а в цитате Агапия[20] римляне без причины казнили добропорядочного человека.
У Луки въезд в Иерусалим заметили только ученики. Изгнание менял также было локальным, иначе расквартированные в крепости Антония легионеры пресекли бы беспорядки.
Апостол Павел предупредил:
«Как и вы некогда были непослушны Богу, а ныне помилованы, по непослушанию их, так они теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы. Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать» (Рим. 11:28).
В конце реальности христиане уподобятся фарисеям и книжникам и отдадут на смерть мессию как антихриста:
«Пришел к своим, и свои его не приняли» (Ио 1:11).
Булгаков написал развлекательный роман, ведь от демонических сил, хочется услышать что-то оригинальное[21], а не остроумное.
Волланд амнистировал детоубийцу и не простил буфетчику несвежую осетрину. Наверняка автор пошутил, но адские шутки иного плана, ибо рыба — древний символ христианства.
И тогда не бывает религии второй свежести. Отсюда плывущие по Тибру баржи с глыбами мрамора из разрушенных храмов, костры инквизиции и кровавое месиво истории.
В театральном финале мастер заслужил покой, демоны канули в бездну, исчез блеск магии, очарование волшебства, осталось унылая повседневность.
Пропали все материальные следы, даже воспоминания о чудесах, а все необъяснимые события истолкованы в рамках текущего момента.
И только бывший боровом в чудесную ночь чиновник и безумный поэт, превращенный в профессора сталинской философии, испытывали раз в году необъяснимую тоску.
Возможно, автор или его могущественный герой, хотели сказать, что также завершилось посещение Иерусалима две тысячи лет назад.
Историческая карьера христианства необъяснима в рамках традиционных представлений, поскольку веру трудно навязать дискуссией или насилием.
Многовековая языческая традиция стала инерцией тени, превратилась в литературу, приняла пародийные формы и потеряла жизнеспособность.
Античный мир подозрительно отнесся к новому учению, соблазнявшему чернь и легковерных женщин, христиан обвиняли во всех грехах и бедах человечества.
Распятый сын божий и вся евангелическая история, соответствующая иудейским пророчествам, выглядела нелепо в языческом сознании.
Христианские проповедники обращались не к доводам разума, а к сердцам верующих, обещая спасение в приближающимся конце света.
Первые христианские общины жили в напряженном ожидании мировой катастрофы, поэтому отвергали земные ценности и стремились к мученичеству.
Кумраниты ждали последние времена отделившись от грешного человечества в каменистой пустыне, где вода стекает с гор несколько раз в году.
Христиан призывали к стагнации на своем месте и положении, поскольку все изменения суетны в преддверии неизбежной метаморфозы.
Иисус создавал будущее, апостол язычников проповедовал пассивность и приспособляемость ко всем делам мира и подчинение властям[22].
Толерантность к суетным делам сопровождалась нетерпимостью к инакомыслящим собратьям по вере, заклейменных как лжепророки и антихристы.
Подобно многим реформаторам Павел требовал полного послушания[23], поскольку получил непосредственно с небес единственно верное учение.
Апостол не ссылался на слова и действия Иисуса, словно ничего не знал об евангелических событиях, хотя 15 дней общался с Петром и мог услышать много интересного от Якова.
Мессианская проповедь идеально подходила симпатизирующим иудаизму язычникам, поэтому оспорена релевантность Закона.
Второе пришествие задерживалось, а эсхатологическая религия не имела идеологии для стабильной реальности, что привело к экстремизму.
Христианство канонизировало противоречивые послания Павла, соответствующие не универсальным принципам, а конкретным положением общин.
Отсюда догматичность, нетерпимость к иному мнению, борьба с еретиками, обожествление Иисуса, представление о теле как о сосуде греха, аскетизм и униженное положение женщин.
Европейцы унаследовали не античную цивилизацию, а крестившихся варваров, разрушавших храмы и убивавших всех, кто верил и думал иначе.
Незначительная секта преобразовалась в мировую религию, а родовая травма вызвала отношение к иудаизму как к враждебной конкурирующей религии.
ИУДЕЙСКИЕ ВОЙНЫ
Восстание в Галилее началось при первом прокураторе, а его преемники грабили страну и издевались над религиозными чувствами народа.
Тацит назвал причиной войны произвол и низость римских наместников. Флор использовал конфликт в Кесарии — язычники препятствовали иудеям молиться в своей стране.
Жителей Иерусалима бичевали и распинали на крестах. Озверевшие легионеры едва не прикончили принцессу Беренику со слезами умолявшую прекратить избиение.
В Иерусалим прибыл Агриппа II, увещевавший прекратить беспорядки и не противится повелителям мира. В ответ полетели камни.
Начались столкновения между сторонниками и противниками мира. Народ сжег царские дворцы и архив, погиб первосвященник. Римскому гарнизону обещали свободный проход, но перебили безоружных легионеров.
Язычники вырезали всех евреев Кесарии, Дамаска и Александрии. Наместник Сирии с большим войском осадил Иерусалим и потерпел поражение.
Армия оказалось в тяжелом положении — впереди находилась неприступная крепость, а путь к отступлению по гористой местности заняли повстанцы.
Почти все войско было уничтожено. Наместник со свитой бежал, бросив штандарт, обоз и боевые машины, за ним гнались, но не догнали.
Тяжелый удар по самолюбию Рима сделал неизбежной полномасштабную войну. Нерон назначил во главе компании старого полководца.
В Иерусалиме на выборах в народном собрании победили умеренные силы. Правительство проводило политику: стремись к миру, готовься к обороне.
Веспасиан не встретил в Галилее организованного сопротивления вне крепостей. Повстанцы не могли противостоять опустошавшей страну профессиональной армии.
Люди пытались спастись на лодках в Тивериадском озере. Римляне построили тяжелые плоты и наслаждались пародией на морское сражение.
Жители Гамалы, страдавшие от недостатка воды и пищи, использовали для обороны камни разрушенных домов и оружие обращенных в бегство римлян.
Агриппу II ранили камнем из пращи при попытке начать переговоры. Взбешенные большими потерями римляне взяли крепость после подкопа и зарезали даже грудных детей.
По всей стране патриоты сражались с коллаборационистами. В Иерусалиме зелоты казнили множество знатных людей за стремление к миру и заняли Храм.
Вопреки традиции избрали первосвященника по жребию, павшего на безграмотного парня. Народ призвали к оружию, начались кровопролитные сражения.
Зелоты прорубили ночью городские ворота и впустили идумеев, учинивших страшную резню, тысячи трупов лежали непогребенными.
Пять веков эллинского влияния развратили правящую верхушку. Одновременно в народе росли мессианские настроения и фанатизм.
Нашествие римлян до предела обострило религиозные, социальные и экономические противоречия. Разразилась беспощадная гражданская война.
Три экстремистские партии учинили взаимную резню. В братоубийственном безумии сгорели гигантские запасы продовольствия.
Захватчики сжигали деревни и уничтожали мирное население. Тивериадское озеро, Иордан, Мертвое море и окрестности были завалены трупами.
Восстание могло завершиться иначе. В Маккавейских войнах плохо вооруженные добровольцы неоднократно побеждали сильные армии.
Поддержка парфян, не решившихся воспользоваться восстанием в Иудее и гражданской войной в Риме, поставила бы армию Тита в критическое положение.
Римляне обладали передовой техникой, но стратегическим преимуществом была конница, спасавшая легионеров, сметенных народным ополчением.
Тита могли убить или захватить в плен при первом осмотре Иерусалима — небольшой конный отряд был отрезан от основных сил внезапной атакой.
С горсткой воинов Тит прорубился сквозь окружение, взял свежее подкрепление и оттеснил врагов, но из города внезапно вышли новые отряды.
Бежавшие римляне оставили вождя на вершине холма во вражеском окружении. Гибель или пленение военачальника показали бы всему миру, что Бог на стороне иудеев.
Легионеры и без того были деморализованы войной с презирающими смерть людьми. Вскоре позорно бежал хваленный десятый легион[24].
Тит начал осаду с демонстрации силы. 70.000 солдат и 10.000 конников в полном вооружении 3 дня шествовали вокруг Иерусалима[25]. Следом везли многочисленные осадные машины.
Вид непреодолимой мощи должен был устрашить иудеев, но они аплодировали бесплатному зрелищу. Жестокие завоеватели часто предлагали мир из-за тяжелых потерь.
Невозможность взять Иерусалим штурмом привела к решению уморить город в блокаде. Ежедневно распинали на крестах более 500 иудеев, ищущих пищу для умирающих семей.
Все ущелья были забиты трупами. Непогребенные тела лежали в домах и на улицах — святой город источал тяжелое зловонье, началась эпидемия.
Четыре месяца осады лидеры восстания совмещали отражение врага с междоусобной войной и пришли к соглашению только после пролома первой стены.
Иосиф Флавий возлагал на экстремистов вину за поражение, но крайне сомнительно, что уничтожаемый народ называл римских упырей освободителями.
Тацит писал, что в сопротивлении участвовали все способные носить оружие, даже женщины демонстрировали беспримерную храбрость и самопожертвование.
Боевые машины, выучка, дисциплина и снаряжение легионеров компенсировалось презрением к смерти и неистовой отвагой повстанцев.
Римляне надеялись, что голод принудит Иерусалим к сдаче или ослабит и лишит возможности защищаться, но ждать пришлось очень долго.
Самопроизвольное обрушение ночью башни вызвало такую панику, что легионеры не знали куда бежать и едва не перебили друг друга.
Неудачная вылазка при защите форта Антония объяснялась не вялыми действиями разрозненных отрядов, а необычным мужеством римлян.
Сожженных запасов хватило бы на несколько лет — деморализованной армии трудно было бы взять Иерусалим, если бы осада продлилась дольше.
Тит неоднократно стыдил хваленые легионы за трусость и грозил казнями. Римляне боялись идти в атаку даже после падения наружной стены.
Тяжелые потери и фанатичность народа привели к разрушению Храма — опоры национального духа, сопротивления и угрозы будущих восстаний.
Тит приказал сжечь храмовые ворота, брошенный в окно факел поджег дровяной склад. Иудеи не могли одновременно тушить пожар и отражать натиск римлян.
Озверевшие легионеры топтали друг друга и сталкивали в огонь. Масса богомольцев превратились в огромную кучу тел возле жертвенника.
Колоссальное каменное сооружение горело долго. Храм успели обокрасть, внести знамена легионов. Священники поднялись на крышу и бросились в огонь.
Повстанцы сгруппировались в верхнем городе, римляне вымещали злость на мирных жителях. Женщин и детей убивали на месте, шесть тысяч сожгли живьем.
Дома были забиты трупами умерших от голода людей. Цена на золото и рабов упала вдвое. Участь города была предрешена, но сопротивление продолжалось еще месяц.
Уставшие от непрерывной резни римляне убивали только старых и слабых, остальных сгоняли в лагерь для пленных, многие отказывались от пищи и умирали.
Выжившие погибли на аренах, в египетских рудниках, на строительстве Колизея. Иосиф Флавий насчитал миллион сто тысяч убитых и 97 тысяч пленных иудеев.
Вожди восстания, виновники национальной катастрофы, как во все времена, хотели жить и прятались в подземных ходах.
Тит пышно отпраздновал триумф, словно победил Карфаген или Парфию, а не народное ополчение, но вскоре умер в расцвете лет от разъедающей мозг мучительной болезни.
Масада держались три года. После тяжелой осады римлянам удалось поджечь оборонительную стену, дальнейшее сопротивление стало невозможным.
Защитники избавили жен и детей от поругания и рабства, убили друг друга, последний воин поджег крепость и покончил с собой[26].
Предатель Иосиф Флавий написал гимн свободы от лица лидера сопротивления и цинично привел в пример индусов, живущих неохотно, но умирающих радостно.
Погубившие страну руководители восстания, в отличие от массовой самоотверженности народа, продлили свои дни в позоре.
Во время восстания диаспора оставалась спокойной, поскольку война велась по политическим причинам, а в падение Храма не верили даже во время пожара.
Шокированные иудеи долго отказывались есть мясо, пить вино, веселиться на свадьбах. Через 45 лет без видимой причины разразилось беспощадное восстание.
Кассий Дион писал, что иудеи просто обезумели, а Евсевий Кесарийский ссылался на одержимость страшным и мятежным духом.
Это была война на уничтожение против всего мира плохо вооруженной группы людей без повода, ясной цели и тыла для женщин и детей.
Безрассудное неподготовленное и самоубийственное движение не могло произойти без вмешательства небес, насылавших дух помутнения на целые народы.
Рим находился в зените могущества, император Траян воевал Востоке, но имел много легионов. В тотальной войне повстанцы жертвовали своими детьми.
Дион Кассий писал о жестоких убийствах язычников: разрубали пополам, бросали диким зверям, мазались кровью, заставляли вести поединки друг с другом.
С римлянами делали то, что они прежде делали с иудеями. Обезлюдевшую Северную Африку пришлось заселять заново — цветущие города лежали в руинах.
После гибели всех иудеев Александрии повстанцы вторглись в Египет и на Кипр. С ними сражались много прославленных полководцев армии и флота.
Еще более опасным было восстание в Месопотамии, уничтожившее результаты победоносного похода Траяна и фактически спасшее Парфию.
После трех лет упорных боев император Адриан добился умиротворения обещанием восстановить Храм, но затем предложил другое место.
Вероятно, в коллективном сознании народа произошел необъяснимый сдвиг, заставивший вести самоубийственную войну со всем языческим миром.
В критические моменты истории евреи демонстрировали невероятное ожесточение. Первый Храм разрушили из-за безумной политики последних царей.
Упрямство уцелевшей части народа привело к опустошению страны вопреки желанию Навуходоносора сохранить население ради налогов.
Под страхом казни Адриан запретил обрезание и изучение Торы. Матерей сжигали с обрезанными младенцами, обернутыми священными свитками.
Последнее восстание заставило, по словам Диона Кассия, «содрогнуться весь мир» — опасались возобновления тотальной войны.
Мужественный вождь надеялся победить врагов, если Всевышний не будет помогать римлянам, но евреи должны были рассеяться в очередном изгнании.
Великий законоучитель Акива поддержал восстание, назвал Бар Кохбу[27] мессией, был мучительно казнен, а 24 тысячи его учеников погибли в боях.
Повстанцы освободили Иерусалим и значительную часть страны. Захватчики стянули войска со всего Востока и даже сняли легионы с границы на Дунае.
Из Британии прибыл непобедимый полководец Юлий Север. Война продолжалась три с половиной года и завершилась длительной осадой крепости Бейтар.
Римляне применяли тактику выжженной земли, вырезали мирное население, вырубали деревья, сжигали посевы. В боях погибли 580 тысяч иудеев без учета женщин и детей.
Легионеры методично зачищали остатки повстанцев, уцелевшее население продали в рабство. Опустошенная страна обезлюдела окончательно.
Вместо святого города возникло римское поселение, на месте Храма воздвигли капище Юпитеру. Иудею переименовали в Палестину, даже названия не осталось.
Монотеистическая религия привлекала народы мира даже после разрушения Храма, истребительных войн с Римом и бесправного положения евреев.
Иудейские царства и княжества существовали в Месопотамии, на юге Аравийского полуострова, в Юго-Восточной Европе и в Северной Африке.
Иудейская царица Дахия аль Кахина, объединившая берберские княжества, побеждала мусульманских завоевателей, ведя воинов в бой древним кличем зелотов: свобода или смерть!
Арабы обманом и предательством проникли в страну и убили царицу в неравном бою. Народу предложили выбор: принять ислам или умереть. 50 тысяч предпочли смерть.
Сенека и Тацит возмущались почитанием римлянами субботы, а Ювенал писал, что дети соблюдающих родителей станут настоящими евреями.
Иосиф Флавий писал о приверженцах иудаизма почти в каждом городе. Однако конвертация вела к разрыву с близкими и невозможности участвовать в общественной жизни.
Национальная катастрофа затронула не только иудеев, но и многочисленных поклонников их религии, впоследствии принявших христианство[28].
Судьба даровала античности последний шанс в лице необычайно одаренного Юлиана, аскета и воина, философа и писателя, человеколюбивого и толерантного правителя.
Юлиан дал свободу всем вероисповеданиям[29]. Разрушенные языческие храмы восстанавливались, захваченное христианами имущество возвращалось законным владельцам.
За полтора года реформирована дряхлая государственная система, преобразована армия и экономика, защищены бедные слои населения.
Веротерпимый император упрекал жестоких христиан в нетерпимости к любому инакомыслию и убийстве единоверцев за иное оплакивание трупа.
Юлиан предложил иудеям восстановить Храм и назначил друга курировать строительство. Работы проводились при откровенном саботаже и поджогах.
Юлиан прощал многочисленным врагам открытую хулу и даже покушения на жизнь[30], но был предательски убит ударом копья в спину на войне с Персией.
(продолжение следует)
Примечания
[*] Книга Ярослава Ратушного «Небесная конспирология» выпущена издательством «Еврейская Старина» в сентябре 2021 года. Ссылку для заказа книги можно найти в «Киоске»: https://7i.7iskusstv.com/kiosk/kiosk_avt/
[2] По тувинскому поверью животные получают души из подземного царства.
[3] Вероятно, эмоциональный фон.
[4] Бог воздуха.
[5] Герой на две трети бог, на одну человек.
[6] Дикий бык Ана — супруг Эрешкигаль.
[7] Амон отображал невидимое пространство.
[8] Идентичная идея выражена в многочисленных мифах о двуполых и однополых существах.
[9] Дети Гора стояли подле трона Осириса, их статуэтки ставили в погребальной камере по 4 сторонам света.
[10] Магический путеводитель по царству мертвых.
[11] Долгое время буддисты не решались делать изображения совершенного человека, но впоследствии попали под влияние греков.
[12] Подговоренная ревнивой Герой Семела заставила громовержца показать настоящий лик и погибла в огне.
[13] «Ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал» (Мат. 25:24).
[14] Женщины не могли свидетельствовать.
[15] Происхождение от Давида не имело значения в суде.
[16] Санхедрин 43а.
[17] «Каждый день бывал я с вами в храме и учил, и вы не брали меня» (Мк. 14:49).
[18] Мк. 14:61.
[19] «Не мир пришел я принести, но меч» (Мат. 10:34) — вероятно, эсхатологические беды.
[20] Скорее всего переводчик адаптировал вставку к требованиям ислама.
[21] Берлиоз отрицал существование Иисуса и потерял начитанную голову — нечистая сила обладала отличающимися от Канта доказательствами и возможностями.
[22] Всякая власть от Бога, но нужно подчиняться не в силу постоянства, а близкого конца власти.
[23] Для всех религий характерно искажение божьего слова множеством толкователей и проповедников.
[24] Римляне оправдывались неумением воевать с вооруженной толпой.
[25] Красс с меньшей армией воевал против могущественной Парфии.
[26] Римлянам досталось 960 мертвых тел.
[27] Сын звезды.
[28] Без падения Храма христианство могло остаться одной из многочисленных иудейских сект.
[29] Христиане были удалены только из системы образования.
[30] Только два христианских солдата, отказавшихся выполнять приказы во время войны, пополнили список святых.
