©"Заметки по еврейской истории"
  февраль-март 2023 года

Loading

Еврейский представитель Лейбористской партии в парламенте от этих мест, Айван Луис, только что вышел из лейбористской партии. В своём заявлении об отставке, адресованном Джереми Корвину и опубликованном недавно, он пишет: «Это другие люди пусть определяют антисемит Вы или нет. Я же не могу более примирить свою еврейскую идентичность с нынешней политикой Лейбористской партии.»

Тувиа Тененбом

УКРОЩЕНИЕ ЕВРЕЯ.
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ОБЪЕДИНЕННОМУ КОРОЛЕВСТВУ

Перевод с английского Минны Динер

(продолжение. Начало в № 5-7/2022 и сл.)

Полный Комплект (“The Full Monty”)

Тувиа Тененбом

Тувиа Тененбом

Премьер-министр Тереза Мэй собирается представить Палате Общин Соглашение по выходу из Евросоюза завтра, или она так говорит. Вероятность одобрения его членами парламента равен нулю, но до сих пор она говорит, что сделает это в любом случае.

И всё же… Сегодня, столкнувшись с реальностью нулевого успеха и 100% унижения, она решила не представлять Соглашение.

Палата Общин бурлит. Один член парламента за другим встают, чтобы сказать, что премьер-министр демонстрирует неуважение к Парламенту и к его членам, ибо они специально приехали в Лондон, чтобы голосовать по Брекситу, а она отрицает их право это сделать. Эти члены парламента, в большинстве своём оппозиционеры, разгневаны оттого, что она заставила их явиться на их место работы — в Парламент. Скоро Рождество, и они могли бы быть где-то в другом месте, возможно в Ричмонде, а им приходится быть в Лондоне.

Наблюдать за этими жалующимися на Премьер-министра, словно она эмоционально и физически злоупотребляет ими, похоже на театрализованное выступление детей в детском саду. Они ведут себя, как дети. Думаю, им самое место переехать в здание Шотландского Парламента, главный зал которого как раз похож на детский сад.

Большинство этих малышей, как вы могли бы себе представить, хотят просто проголосовать Против. Больше ничего. Они слишком малы, чтобы чего-то еще предложить.

585-страничная заявка Терезы Мэй «Проект Соглашения по Выходу» был доступен каждому, кто хотел его читать, уже месяц назад. Но её недоброжелатели, в том числе и деятели её партии, прибыли с нулевым Планом по нему.

Драма в Палате Представителей всё продолжается и продолжается, временами делая причудливые повороты. Один из «малышей» здесь, например, Член Парламента от Лейбористской партии Ллойд Рассел-Мойле предпринимает особый шаг, чтобы зарегистрировать своё разочарование Мамой за то, что она заставила его прийти на работу. Он поднимает жезл, церемониальный предмет в Палате Представителей, который символизирует Королеву, и пытается выйти с ним вон, чего он не имеет права делать.

Неужели это всё явь, или это просто телевизионное шоу, за которым я наблюдаю?

Через короткое время происходит акт II, сцена I, когда члены собственной партии Терезы Мэй призывают к голосованию за её несостоятельность с целью лишить её должности. Они считают, что тот способ, который она использует для решения проблемы, гибельный, поэтому она должна уйти. Прямо сейчас.

Британские медиа, которые счастливы рассказывать такую длинную историю, чувствуют себя, как на пиру. Каждый день они докладывают о новом кризисе Брексита, а иногда и о двух, а между ними они докладывают об очередной удивительной истории об Американском Президенте Дональде Трампе, который был избран потому, что, по словам его противников, он был в сговоре с русскими агентами, которые подкупили наивных американцев голосовать за него. Совершенно очевидна схожесть: голосующие за Выход и сторонники Трампа — наивные идиоты. И от нас, от Британской элиты, как и от Американских медиа зависит лишение их юридических прав голоса.

Ну, а если не хватает этих историй, то Британские медиа озабоченно обсуждают антисемитизм в Лейбористской партии. Каждый день находится новая виньетка для рассказа.

Такова сегодняшняя жизнь в Британии.

Надо заметить, что проблема Брексита не началась сегодня или вчера; и она скорее всего не умрёт в ближайшие годы, независимо оттого, что случится в День Брексита. Британские политики вместе с журналистами будут толковать об этом даже после второго пришествия Христа. Но некоторые люди, которые не являются ни политиками, ни журналистами очень хотели бы, чтобы они, наконец, заткнулись. Шеф-повар ресторана в Шеффилде сказал мне:

— Я голосовал за Выход, но теперь я сыт по горло этим. Хочу, чтобы был этому конец. Мне уже всё равно. Хватит уже!

Да, я доехал до Шеффилда. Но этот шеф полностью скрыт за одеждами.

Студентка Шеффилдского Университета Халлам по имени Мэг рассказывает мне, что англичане «всё еще считают себя жителями Британской Империи, что мы все большие и могущественные.., но мы же всего лишь жители маленького острова к концу дня.»

Островитянка или нет, но Мэг тоже не бегает голой. И я спрашиваю у неё и её друга Джеймса, который тоже полностью одет, смотрели ли они последнюю сессию в Палате Представителей? Джеймс смотрел.

— Что Вы думаете об этом?

— Это шутка. Это приводит в замешательство. Взрослые люди орут друг на друга вместо того, чтобы делом заниматься.

— Думаете, что это настоящая злость, или просто шоу?

— Шоу для медиа.

А я приехал сюда для другого шоу. Как вы знаете, я хочу увидеть голых детей Англии. Есть ли у меня и у вас шанс? Надеюсь, что в скором времени да.

Шеффилд. Мне нравится это название. Оно такое романтичное. Правда.

Когда-то Шеффилд был королём Британской сталепромышленности. В те дни город блистал своим великолепием, бизнес процветал, а люди были полны гордости за свой город и за свою работу. Но те дни давно прошли. Сталелитейное производство рухнуло. А внушительные заводы, наполненные работой и гордостью, превратились в горы безысходности. Сегодня, въезжая в город невозможно избежать пустынных фабрик и заброшенных зданий, когда-то славных структур, ставших сегодня массивным бельмом в глазу.

Знание и мастерство тех, кто работал с металлом, сложились за столетия производства стали в этом районе, и они никуда не делись. Массовое производство стали пропало. Но специализированная сталь всё еще производится здесь вместе с исследованием других металлов. Университет Шеффилда вместе с большими и малыми корпорациями объединились для руководства исследованиями, связанными с металлами, автоматизацией, робототехники и искусственным интеллектoм в этом районе. Я посетил Центр Исследований Передовых Технологий (ЦИПТ) — исследовательское учреждение, где профессора и исполнительные директора поженили разум и деньги. Я слушаю учёных, которые объясняют, как они работают вместе с частным сектором. Как пример они приводят Боинг, который захотел использовать для своих самолётов больше титана и меньше алюминия, но при этом борится за эффективную нарезку титана, которая сильно отличается от нарезки алюминия.

Здесь есть несколько роботов. Все голые! Это хороший знак, не правда ли?

Почтенный профессор говорит мне, что большая часть работ здесь в ЦИПТ находятся в поле цифровых исследований.

О, меня чрезвычайно интересуют цифровые исследования, как и искусственный интеллект, впрочем, тоже. И я спрашиваю у профессора сможет ли в будущем прекрасная женщина, которую я встречаю и имею «грязные» мысли о ней, прочесть их?

— О, это вопрос не ко мне.

— Но сможет ли она?

— Нет.

— Никогда?

— Никогда — это довольно длинный отрезок времени.

Это означает, говоря научным языком, что если я приеду в Шеффилд опять, скажем через десять, или тридцать лет, то мне лучше не заглядываться на красивых женщин в городе, одетых или раздетых.

Профессор пытается успокоить меня. И он говорит:

— Правительство устроило специальный комитет по Искусственному Интеллекту (ИИ), который наблюдает, чтобы решать такие этические и моральные дилеммы.

— Не могли бы Вы указать мне на такую ответственную персону, ибо я хотел бы поговорить с ним или с ней?

— Я думаю, что её имя — Тереза Мэй, и думаю, что у неё сейчас совсем другие проблемы, которые следует решить.

Он говорит о Брексите.

ЦИПТ, созданный совместно правительством ВБ и частным сектором, работает также и с такими Европейскими компаниями, как Airbus.

— Если ВБ выйдет из Евросоюза, не лишитесь ли вы бизнеса?

Неожиданно ответ прозвучал — «Нет», с большой буквой Н.

Да, учёные люди рассказали мне здесь, что они лично бы проголосовали за то, чтобы остаться в Евросоюзе, но это не имеет ничего общего с исследованием и торговлей. Если мы предлагаем лучший продукт, то все захотят купить его у нас.

Уверены ли они в этом?

Да, говорят они, потому что так было всегда, даже раньше, еще до рождения Королевы. В этом суть торговых отношений. Иностранцы всегда покупали у Британцев и продавали Британцам столетиями.

Эти учёные заставили меня задуматься.

Финансовый мир, судя по медиа, предсказывает экономический хаос в случае, если Брексит не будет остановлен. Говорят ли они правду, или они просто выбрали финансистов — сторонников пребывания в ЕС и говорят им то, что те хотят слышать.

Всё, что я могу сказать, разъезжая вокруг в поисках голых англичан, я вижу британцев, живущих своей жизнью. Отель за отелем, ресторан за рестораном — все они работают на полную мощность. Если всё так плохо, то что тогда бывает, когда всё идёт хорошо? Спросите у тех детей из простого народа.

В любом случае, Шеффилд — это не только наука, Шеффилд также известен своей ночной жизнью. Как и во многих британских местах обитания, здесь имеется множество пабов. И я посетил один из них — традиционную гостиную многих британцев. Еда «с запашком», но компания великолепна.

Если хотите знать, то компания состоит из трёх бывших полицейских, которые счастливы, что по их словам, они стали полицейскими тогда, когда пенсионные контракты были замечательными. Они получают в месяц около 2 000 Фунтов. Они хвастаются, что могут позволить много банок пива в жизни. Еще они довольны, что принадлежат своему поколению, а не поколению «снежинок».

Почему снежинок?

— Молодые люди тают очень быстро. Они всего боятся.

Я боюсь, что они правы. Откуда я знаю? Всё чаще мне приходится довольно долго находить таких молодых людей, которые согласны беседовать на запись. Вот недавно, когда я обратился к студенту, представившись журналистом, пишущим о ВБ, он спросил у меня: «А это будет о политике?»

Да, действительно «снежинки».

Я обращаюсь к экс-полицейским:

— Могу я обратиться к вам с глупым вопросом? Я много думал об этом. Вот вы, английские граждане, страстные люди?

— Да. Но мы это не показываем. Англичане не показывают своих эмоций.

— А почему?

— Потому что показывать свои эмоции — это признак слабости.

И всё же существует одно место, как я наслышан, где англичане не скрывают своих эмоций. Где? На концертах.

И я иду в клуб с названием Лидмилл, где в один и тот же вечер выступает три группы. Они могут сыграть ( задержите ваше дыхание) женскую версию мюзикла The Full Monty (Полный Набор), переложенный на музыку.

Что подсказывает мне, что леди смогут играть Monty? У меня есть мечта, мой друг.

Музыка начинается. Громко. Еще громче. Одна группа следует за другой. Все три группы чрезвычайно громкие, громче, чем сталь, и ни в коем случае я не могу разобрать текста. Я прошу местных помочь мне, но они не в состоянии понять сами. Фанатики, в большинстве своём «снежинки», стоят часами, попивая пиво и слушают музыку. Некоторые из них двигают головами — направо и налево, вперёд и назад, а потом пьют еще больше.

Все певцы и музыканты полностью одеты. Никаких Monty.

На столиках у входа лежат чистые листы бумаги, где фанатики могут записать свои электронные адреса для того, чтобы им сообщили заранее, когда и где их любимая группа будет играть впредь. Некоторые пишут свои адреса, а некоторые пишут что—то другое. Я читаю и вижу, что там туалетный фольклор плюс «ненавижу чёрных». Слово «черных» вычеркнуто и в конце написано: «Я ненавижу Евреев.»

Спасибо детки за демонстрацию своих эмоций!

На следующий день, когда я готовился покинуть  Шеффилд, я вдруг услышал, как муэдзин созывает верующих на молитву. Я, как сын немецкого священника и Иорданской медсестры, или что-то вроде того, внимаю его призыву.

Я еду в округ Бёрнгрив, где живут многие мусульмане и встречаюсь с Джамалем из Йемена. Он предлагает мне присоединиться к нему для молитвы в мечети — хорошем месте для мусульманина вроде меня.

Господи, благослови Королеву. Аллах благословит меня.

Мы снимаем обувь — и только нашу обувь, чтобы поздороваться с Аллахом, а затем идём к его офису неподалёку, чтобы познакомиться поближе.

Джамал, который продаёт духи в Саудовской Аравии и Англии, является также муэдзином — человеком, который созывает народ на молитву пять раз в день.

«Я создаю аджаны (аджаны — призывы к молитвам)», — говорит он, обращаясь ко мне.

— А не могли бы Вы создать аджан лично для меня, — прошу я Его Благоухающее Святейшество. Он счастлив это сделать.

— Аллаху Акбар, Аллаху Акбар, Аллаху Акбар, Аллаху Акбар. Ашхаду ан ла илаха илла Аллах. Ашхаду ан л илаха илла Аллах. Ашаду анна Мухаммадан Расоол Аллах.

— Это прекрасно! Мне это нравится! А как Вы, мусульманин, чувствуете себя в ВБ? К Вам относятся доброжелательно?

— Мы в Англии очень счастливы. Здесь нет проблем. Ислам в этой стране очень силён, и отношение правительства к мусульманам на высоте. Если случаются какие-то проблемы, поверьте, полиция несколько раз придёт ко мне и скажет: обо всех проблемах звоните нам, и мы поможем. Мы тут очень-очень счастливы.

— Слава Аллаху!

— Слава Аллаху!

— А как насчёт остальных людей, не правителей? Как они, белое общество относится к вам?

— О, никаких проблем, никаких проблем в этом районе, так как вся община состоит из мусульман. Здесь мусульмане со всего мира: из Йемена, Сомали, Алжира, Туниса, Ирака, Сирии, Египта. Мусульмане отовсюду живут здесь. Есть тут и несколько белых людей, но мы очень дружно живём. Без проблем. В Шеффилде всё ОК. Ну, кроме Бёрнгрива.

Другими словами того места, где мы с ним сидим.

— Сколько мусульман живёт здесь?

— Много, много.

— Ну сколько?

— В Шеффилде больше 200 000.

Человек скорее всего преувеличивает, но кто я, чтобы спорить с ним о цифрах?

— А некоторые люди говорят, что Бёрнгрив насыщен криминалом.

— Некоторые люди говорят, что это вероятно связано с тем, что некоторые молодые люди торгуют наркотиками. Вот они создают проблемы. Их здесь нет. Они стоят на углу следующей улицы. Но днём нет никаких проблем, только ночью.

— А как же чувствуют себя другие люди, которые здесь живут? Евреи, например. Есть здесь еврейская община?

— Нет, евреев здесь нет.

— Слава Аллаху!

— Слава Аллаху!

Мы беседуем еще, и он рассказывает еще. Криминала здесь оказывается тонны. Ночью здесь очень опасно. Молодые мусульмане в этом районе, разумеется не все, но достаточно многие продают наркотики и совершают убийства. Его собственного сына застрелили прямо рядом с местом, где мы сидим.

Таков Западный мир, — говорит мне другой мусульманин. Наркотики и убийства. Вы можете умереть в Йемене, и можете умереть в Англии. Это ваш выбор.

Пусть Аллах благословит Ваше здоровье.

Уходя от Джамаля, я подумал: я встречал евреев в Объединенном Королевстве, но не там, где живёт большинство из них — в Манчестере и Лондоне. Здесь я встретил мусульман, которые живут среди других мусульман. Как же чувствуют себя евреи Манчестера, например, где они живут среди других евреев?

Может следует мне поехать в Манчестер и посмотреть, во Славу Аллаху?

Время идёт, час сменяется часом. И вот уже Тереза Мэй выдерживает голосование в своей партии по поводу вотума недоверия к ней. 200 человек против, 117 за.

Мне бы не хотелось быть в эти дни на её месте. Представьте себе её чувства, глядя на то, как члены её партии пытаются её свергнуть. И всё это из-за Брексита.

Это заставляет меня задуматься о Британцах и их Брексите. Процесс Брексита займёт довольно долгое время для его решения, если конечно, такое решение найдётся. Но что же является в действительности подоплёкой всего? Думаю, что что-то большее, чем сам Брексит и отношения ВБ и ЕС. Но что же это?

Я надеюсь, что раньше или позже я найду это. А пока я вскакиваю в свой Hayundai и готов ехать в Манчестер. Погода на данный момент довольно мерзкая, и я возможно вынужден буду остановиться где-нибудь, если она станет еще мрачнее.

Джереми Любит Иронию

Потихоньку я изучаю англичан, но это процесс медленный. В отличие от шотландцев и ирландцев и почти всех других, англичан трудно расколоть. Они вежливы, очень редко повышают свой голос. Легче, наверно, найти пылкий пряник, чем вспыльчивых англичанина и англичанку.

Но со временем приходится наблюдать и обратное. К примеру, те люди и их представители в Палате Общин.

Англичане, когда они не пьяны — самые вежливые люди на планете, но избранные ими люди представляют собой полную противоположность. Наблюдение за тем, с какой радостью члены Парламента набрасываются друг на друга, готовые съесть живьём и с потрохами оппонента, заставляет меня предположить, что англичанин Чарльз Роберт Дарвин страдал сильнейшей деменцией, когда писал «О происхождении видов». Как могла занять его идея о происхождении человека от обезьяны? Я никогда в жизни не видел таких громких обезьян, жаждущих крови и настолько неуважительных к другим, как члены Парламента этой страны.

Чарльз Дарвин родился в Шрусбери, и мне хочется когда-нибудь посетить место его рождения, чтобы разобраться, что заставило его сделать такую ошибку.

Да, конечно, он жил задолго до Брексита, а я живу как раз в середине этого процесса, и независимо оттого, как это закончится, дорога к нему обязательно выявит много больше всего, чем кому-то хочется.

Именно в эти дни, когда британцы, ведомые Англией, стоят перед выбором остаться ли в Европейском кольце или покинуть его, так, что неочищенной, сырой природе этих вежливых людей грозит проявиться во всей своей красе, или наоборот, позоре. Сумеем ли мы, остальные обезьяньи дети, наконец-то увидеть то, что скрывается под кожей этих вежливых англичан?

Дождь становится всё сильней, похоже, что дело дойдёт до грозы. Поэтому я останавливаюсь в Лосхилл. Мне нравится это название. Нравятся мне и другие названия: Шеффилд, Ньюкeсл, Гейтхед, Глазго Дублин, Белфаст. А вот теперь Лосхилл.

Тут имеется маленький английский отель, где ночь обойдётся вам в 500 Фунтов. Тут я проведу эту ночь.

Не волнуйтесь обо мне — я получил хорошую скидку. Евреи ведь знают как её получать, разве вам это не известно?

Сегодня я счастлив. На улице холодно, мокро, а внутри сухо и тепло. Разве можно жаловаться?

Именно тут я встречаюсь с Дэвидом и Белиндой. Он физик в медицине, а она учитель. Они очень приятны, элегантно одеты, словом — превосходно подходящие под понятие Английская Пара. О, я был бы счастлив познакомиться с ними. Можете не верить, но я обратился к этой паре голубков, которые хотели отправиться в свой номер на покой, не смогли бы они пожертвовать своё время, чтобы я смог кое-что узнать у них. Как вежливые англичане, они ответили, что я могу располагать их временем столько, сколько мне надо, и присели, чтобы побеседовать со мной. Боже, благослови Англию!

И мы присели в вестибюле гостиницы, где они поделятся со мной своим мнением об английском характере, о Брексите и о демократии. Я готов их выслушать.

Вот мнение Дэвида по поводу английского характера:

— Мы исключительно вежливы, мы последовательны и полагаемся на последовательность других.

Лишь английский физик может быть так точен!

Надеюсь, что никто снаружи не посягает занять чьё-то место в этот грозовой вечер.

Белинда, леди с тихим голосом, определяет английский характер таким образом:

— Мы довольно хорошие водители по сравнению, скажем, с испанцами или французами. В целом, я бы сказала, мы очень хороши на дорогах. Я думаю, что в общем-то мы достаточно толерантны, как нация.

Вот такая английская учительница для вас!

Эта пара очень надеется, что Палата Общин провалит Брексит, несмотря на то, что люди проголосовали за него. Про этих людей Белинда говорит так:

— Я не думаю, что они по-настоящему знают ситуацию. Она считает, что прошедший референдум следует аннулировать. А Дэвид называет тех, кто голосовал за Выход «тупыми», и что их голоса не стоит учитывать.

— А как насчёт демократии? Разве она не касается Британии?

— Демократия имеет свои лимиты, — говорит Белинда. А Дэвид настаивает на том, что демократия существует, «ведь мы позволяем людям голосовать.» Люди могут голосовать, но это не значит, что всякий должен придерживаться их выбора.

Мне нравится это!

Российский лидер Владимир Путин, разбирающийся в диктатуре лучше нас всех, должен был бы быть чрезвычайно счастлив поймать фиктивных демократов. Как раз сегодня он говорил о драме Брексита, заметив следующее:

— Разве это был не референдум? Если кому-то не нравится результат, то значит надо его повторять снова и снова? И это демократия? В чём тогда значение референдума в первую очередь?

Самое удивительное, что этот человек прав, даже если в его высказывании есть скрытые мотивы.

А с другой стороны Дэвид не видит нигде в ВБ фальшивой демократии.

— У нас демократия, представительная демократия. Мы выбираем профессионалов, людей, которые преданы политике. Они понимают все нюансы политики, поэтому мы возлагаем ответственность на них. Так это работает.

— Но был референдум, и люди, тупые или нет проголосовали за выход из Союза. Почему вы не можете это принять?

Дэвид раздражён:

«Вы используете слишком упрощенноe понятие демократии,» — говорит он мне и даёт понять, что я спутал все карты.

Мне нравится, как люди из высшего класса выражают себя в этой стране. Они умеют прекрасно использовать язык, включая цветастые идиомы — и всё для того, чтобы превратить обычные концепции в ничто. И делают они это наилучшим возможным способом, редко демонстрируя эмоции.

Я говорю им об этом. А Белинда, как бы размышляя, говорит:

— Наше общество, как мне кажется, в целом очень флегматичное общество. Оно никогда не кипятится.

— Отчего же так?

— Это часть английской культуры. Мы довольно спокойная нация. Нас нелегко возбудить, как тех же испанцев, или французов.

Я не уверен, что полностью понял её, поэтому спрашиваю:

— Вы считаете, что англичане подавляют свой темперамент, или у них вообще отсутствует возбудимость?

— Я даже не знаю подавлена она или вообще отсутствует. Даже не могу сказать. Но я не думаю, что англичане особенно пылкие люди.

Она говорит также, что англичане скорее всего актёры:

— Не забывайте, что наивысшая артистическая экспрессия в этой стране — это театр. У нас в Лондоне театров больше, чем в любой другой столице мира. Наивысшая степень нашей культуры — это театр.

— Следует ли понимать из Ваших слов, что высший уровень вашей культуры — это лгать, представляя себя кем-то другим.

— «Да,» — отвечает Дэвид. А Белинда говорит:

— Возможно. И мы, наверно, довольно лицемерны.

Годами я спрашивал себя, почему английский театр так хорош, а эта Белинда совсем не удивлена по этому поводу. Если это общество актёров, то совершенно понятно почему их актёры так хороши на сцене.

С учётом этого я всё ещё стараюсь понять эту пару Их логика, особенно, когда речь о Брексите, абсолютно не понятна мне.

Я надеюсь, что мой орёл объяснит мне всё это, но мне кажется, что орлы не любят Англию. Однако я уверен, вернее я надеюсь, что в случае чрезвычайной ситуации, он прилетит ко мне, независимо от моего местонахождения.

Разумеется, эти два человека не единственные люди, которых я не понимаю. Британские медиа полны споров, вроде тех, что они вели. Статья за статьёй, все написанные на правильном английском языке, приносят мне головную боль. Что случилось с обычной прямой логикой? — спрашиваю я сам себя не раз.

Как я уже упоминал, Британские медиа волнует не только вопрос Брексита. Почти каждый день в английских СМИ возникает упоминание о евреях, словно они составляют большинство среди граждан ВБ. Всё это время, что я нахожусь здесь, читая Британские газеты, я вижу историю за историей о Джереми Корбине, лидере Лейбористской партии. Каждая история старается переплюнуть предыдущую по густому антисемитскому запаху. Не всё, что описывается в них произошло в этом году, но почему-то до теперешнего времени их будто бы хранили под пыльным ковром, засунув их глубоко-глубоко. Вот одна из них, выплывшая на моём iPad прямо сейчас. Там рассказывается о речи Корбина несколько лет назад. В ней он набросился на «сионистов в аудитории, которые несмотря на то, что живут в этой стране очень долго, возможно всю свою жизнь, не понимают английской иронии.» Такой степени антисемитизм щекочет определённые интимные клетки в глубине моей психики так, что заставляет меня захотеть встретиться с Джереми лицом к лицу. Мне придётся найти людей, которые знают его, сказать им, что я, чистейший немец, влюбился в него, и хочу, чтобы они представили меня прекрасному Джереми.

На данный момент у меня таких людей, знакомых с ним, нет. Но у меня есть время. Возможно у меня нет такого чувства иронии, как у англичан, но у меня есть время.

Мы, евреи терпеливы.

Мой смартфон, услышав слово «еврей», сразу информирует меня, что евреи опять стали звёздами новой истории, на сей раз без Джереми Корбина.

«У Британских политиков худшие рекорды в Европе по части антисемитизма, говорят опросы.» Об этом сообщает Гардиан. Цитируя результаты опроса, проведённого Агентством по Фундаментальным Правам ЕС, газета добавляет: обследование показало, что 75% Евреев в ВБ осознают, что антисемитизм в целом является огромной проблемой, на 48% большей, чем в 2012 году, а 29% процентов задумывается об эмиграции.» Заголовок в Телеграф звучит так: Четверо из пяти Британских евреев уверены, что Великобританские политики инфицированы антисемитизмом.»

Довольно тяжело.

Пристёгивайся, мой дорогой. Следующая остановка: Манчестер.

Мы Экономим на Правде

Погода хорошая, гроза закончилась, и я еду.

Сначала я еду в Престуич, «еврейскую» часть города, как мне объяснили.

Я выхожу из машины и оглядываю всё вокруг. И что же я вижу? Прямо передо мной я вижу большую синагогу со звездой Давида впереди. Похоже, евреи здесь не прячутся, как другие британские евреи, с которыми мне пришлось встретиться раньше.

Я спрашиваю первого встреченного еврея:

— Сколько евреев живёт в Манчестере?

— Пять тысяч.

Я продолжаю прогулку и встречаю другого еврея, которому задаю тот же вопрос.

«Тридцать тысяч,» — звучит ответ. А третий добавляет еще одну цифру:

— Тридцать пять тысяч, по крайней мере.

Затем я встречаю еврейскую пару, и она говорит, что в Манчестере живёт сорок тысяч евреев. И так это продолжается, и, если бы я спрашивал ещё, то число, возможно, возросло аж до шести миллионов евреев, которые живут в Манчестере. И я перестаю спрашивать.

Пятому еврею я говорю, что прочитал в газете, что в Британии наблюдается рост антисемитизма, и что треть живущих в ВБ евреев обдумывают или уже решили эмигрировать из страны. Я прошу его прокомментировать.

— Какую газету Вы читаете?

— Гардиан.

— О, Гардиан! Их газета не может продать в достаточном количестве свои выпуски, поэтому и пишут о таких вещах. Они стараются возбудить читателя, чтобы они покупали их газету.

— Вы говорите о том, что всё, что написано — неправда?

— Ни в коем случае.

Хорошо. Я иду еще какое-то время и встречаю одного из раввинов этого района. Рав Джозеф говорит мне, что антисемитизм в Британии является преувеличением. И в течении следующих тридцати минут повторяет это заявление в различных вариантах много раз. Короче, истории в медиа — это фальшивые новости.

Хорошо, если сами евреи об этом говорят, то возможно это так. В конце концов, речь идёт о них самих.

Время поесть чего-нибудь. Двадцать минут заняло найти и осесть в кошерном ресторане, где я готов съесть целую корову.

Прежде, чем сделать заказ, я разговариваю с официантом.

— Правда ли, что в этой стране растёт антисемитизм?

Он смотрит на меня, словно я самый большой идиот в городе, и отвечает, что не понимает о чём я говорю.

— Есть ли у вас говядина?

— Нет.

— А что у вас есть?

— Пицца.

Я заказываю белую пиццу.

Поверьте мне, что это была лучшая пицца за всё время моего пребывания в ВБ. Чудо из чудес. Возможно евреи не имеют чувства иронии, но они умеют печь пиццу. Я не уверен, конечно, но мне кажется, что она понравилась бы даже Джереми Корвину.

Теперь, когда мой желудок полон, я обращаюсь к паре, сидящей за соседним столиком с вопросом правда ли, что антисемитизм стал увеличивающейся проблемой в ВБ?

Я сам не знаю почему, но эта тема меня не отпускает. Женщина, мать четырёх детей, говорит, что она никогда не испытывала антисемитизма на себе. Её муж, крупный человек, который явно любит пиццу, соглашается со своей женой. Тогда я спрашиваю их слышали ли они о каких-либо антисемитских проявлениях, случившихся в Манчестере?

— «Нет, — говорят они. — Никогда.» Точка.

Муж с женой не одни в ресторане. Их четверо детей сидят тут же за столом. И я обращаюсь к мальчику лет восьми, который сидит поближе ко мне. Я спрашиваю у него, не испытывал ли он проявлений антисемитизма? Этот ребёнок поделился со мной историей о том, как он однажды с другом шёл по улице и их забросали яйцами потому, что они евреи.

Я посмотрел на отца, и он, опустив глаза, сказал:

— О, да. Я забыл про это.

— Ваш сын не мог солгать, потому что он мал.

Эта реплика доходит до него, и он раскрывается.

— Что Вы хотите от меня? Если я расскажу Вам об антисемитских атаках, которые произошли с нами здесь, Вы напишите о них, это привлечёт подражателей, и еще большее количество людей будет нападать на нас. А если я расскажу Вам, что всё хорошо с нами, возможно, всё и будет хорошо.

Я покидаю евреев и иду в DoubleTree by Hilton Hotel, который находится в центре города. Мне нравится эта гостиница, особенно за её огромные окна — от пола до потолка в гостиной, и потому, что могу даже открыть небольшое окошко для свежего воздуха.

О, этот свежий воздух в Манчестере так хорош, не правда ли?

Я сижу за своим столом и вглядываюсь в этот бесконечный поток Уберов, скользящиx внизу по дороге. Большинство из них водят шоферы-пакистанцы. Правофланговые в этой стране жалуются на то, что иностранцы воруют у них работу. Эти жалобы я слышал неоднократно. Но сами пакистанцы доказывают, что это враньё, ибо они не воруют ничьей работы. Любой может там работать, надо только захотеть.

Завтра, и на протяжении всего моего пребывания в этом городе, я буду пользоваться Убером.

Когда я просыпаюсь на следующее утро, я сажусь в Убер и еду опять к евреям. У меня было чувство недоговорённости после вчерашних встреч. Поэтому я решил сделать еще одну попытку сегодня, при этом я решил не встречаться с раввинами и представляться евреем. Было интересно, что люди станут мне говорить.

На той же улице, где я вчера ел пиццу, но чуточку дальше, имеется еще один кошерный ресторан. Я обращаюсь к его хозяину, Майклу, и мы болтаем с ним на трёх языках — английском, иврите и идиш.

Он разговаривается. Рассказал, что этот ресторан был перезапущен немного ранее в этом году после того, как был закрыт в течении девяти месяцев. Почему он был закрыт? В общем, там была целая история перед этим.

— В июне прошлого года кто-то пытался ворваться туда, разбил окна, кинул зажигательную бомбу через окно и нанёс значительный ущерб ресторану.

— Это было ограбление?

— Нет, это просто желание нанести урон еврейской собственности.

— Ресторан объял пожар. Его пришлось перестроить от и до за полмиллиона Фунтов.

— Ожидали ли Вы что-то подобное?

— К сожалению, в этом районе бывают нападения на улицах, когда антисемиты кричат и выкрикивают обидные вещи. Но я никак не ожидал зажигательных бомб.

— А что они кричат?

— Ах ты, жуткий еврей! Еб…й Еврей!

Он не называет слово, а только первую букву, потому что люди этой общины не употребляют это слово. Я спрашиваю у него, когда в последнее время кто-то набросился на него с криками?

— В прошлом месяце.

Такие ругательства не являются единственной вещью, с какой евреям приходится смириться, и что они испытывают от своих соседей-неевреев. Майкл говорит, что временами их забрасывают яйцами.

В пяти минутах хода от ресторана Майкла находится еще один кошерный ресторан. Его владелица Хая рассказывает мне похожую историю. Её ресторан был охвачен пламенем через несколько дней после ресторана Майкла. Это случилось вечером в пятницу, когда кошерные рестораны обычно закрыты. Как мне сказали, полиция классифицировала оба нападения, как «преступления на почве ненависти антисемитской направленности.»

— Почему же мне рассказывали вчера совершенно другие истории? — спрашиваю я у местной еврейской женщины. И она отвечает:

— Мы экономим на правде.

— Но зачем врать?

— Потому что очень больно признавать, что столько людей ненавидят тебя.

Еврейский представитель Лейбористской партии в парламенте от этих мест, Айван Луис, только что вышел из лейбористской партии. В своём заявлении об отставке, адресованном Джереми Корвину и опубликованном недавно, он пишет: «Это другие люди пусть определяют антисемит Вы, или нет. Я же не могу более примирить свою еврейскую идентичность с нынешней политикой Лейбористской партии.»

Я думаю, что мне следует встретиться с этим человеком.

Можно Я Коснусь Вашей Ноги?

Когда-то, а вернее восемь лет назад, человек, якобы, коснулся ноги женщины и пригласил её к себе домой. Женщина сказала «нет» и мужчина пошёл домой один. По слухам, он всю ночь мечтал о двух её ногах…

Человек этот Член Парламента, бывший член Лейбористской партии и еврей. Евреи возможно не имеют чувства юмора, но либидо у них на довольно высоком уровне.

Более года назад Приостановленному Члену Парламента от Лейбористской партии Айвану Луису некий партийный деятель вручил сообщение такого содержания: «Лейбористская партия очень серьёзно принимает во внимание все утверждения о сексуальном насилии. В настоящее время деятельность Луиса приостанавливается вплоть до окончания партийного расследования.» В ответ на это Луис написал своё собственное заявление: «Я категорически отвергаю обвинения и намерен полностью сотрудничать с расследованием Лейбористской партии.»

Более года прошло с той приостановки, но Лейбористская партия всё еще не приступила к расследованию. Человек ждёт уже сотни дней, когда же его имя будет очищено, но у партии есть более важные дела, на которые стоит обратить внимание. Какие? А вот какие: месяцами Лейбористская партия занята важным вопросом определения слова АНТИСЕМИТ. Да-да, это очень важный вопрос, не правда ли?

На протяжении этих месяцев Джереми Корбин боролся как Самый Справедливый Король Эдуард за то, чтобы каждый британец имел право считать, что Израиль не имеет никаких прав существовать. Как и Палестинские Коммунисты в Ньюкестле, Корвин не признаёт значение слова АНТИСЕМИТИЗМ, данное IHRA (Международным Альянсом Памяти Жертв Холокоста), и он хотел бы, чтобы и вся Лейбористская партия не признавала бы его. А как же Брексит? У него нет времени на него. Израиль? Готов обсуждать день и ночь. И еврею Айвану Луису пришлось наблюдать из своей одинокой постели, как ряды антисемитов разрушают его любимую Лейбористскую партию, а он не мог с этим ничего поделать. А всё из-за ноги.

А партия так и не предъявила ему обвинения, но и не оправдала его. Всё, что ему оставалось — это либо оставаться в кровати, либо уволиться. И он подал в отставку.

Это было вчера. А сегодня он находится не в Вестминстере, а в Манчестере. Весть об его отставке появилась во всех наиболее важных газетах Британии. А он находится здесь, сидит напротив меня за столом в местном кошерном ресторане, который не удостоился пожара.

Айван Луис рассказывает мне, что проблема с антисемитизмом в Лейбористской партии началась три года назад, когда Джереми Корбина избрали лидером партии. Именно тогда, когда «я написал письмо членам партии, где я писал о том, что не смог поддержать Джереми Корбина, который в прошлом поддерживал таких людей, которые без сомнения были ответственны за антисемитизм. Моё письмо к товарищам было напечатано на первых страницах Дейли Телеграф и Дейли Экспресс. Там было сказано, что я обвинил его, назвав антисемитом. На самом деле я не называл его в то время антисемитом, а просто выразил относительно него свои сомнения, поскольку он поддерживал и сотрудничал с людьми, которые несомненно пользовались антисемитской риторикой.»

— А сегодня Вы могли бы назвать Корбина антисемитом?

— Если воспользоваться определением современного модерного антисемитизма, как отрицание прав еврейского народа на самоопределение, то ответ будет «да». Спор ведётся о том, является ли это проявлением антисемитизма?

— Если я не ошибаюсь, то именно это определение было одобрено Лейбористской партией.

— Да, да.

— Так антисемит ли он?

— Если Вы спрашиваете меня верю ли я в то, что Джереми Корбин считает, что евреи имеют право на самоопределение в государстве Израиль, то я не верю, что он так считает.

— Но как по-вашему тогда: антисемит он или нет?

— Я ответил Вам по-своему. У Вас есть свой ответ. Используя это определение, то возможно да.

— Если я понял Вас правильно, я могу написать, что Вы верите в то, что Корбин антисемит.

— Используя это определение.

— Но это и Ваше определение, верно?

— Да.

— Значит, я могу сказать, что Вы сказали, что он антисемит.

— «Вы можете сказать, ссылаясь на то определение, что я дал Вам …

— что он антисемит.

— Хм. В контексте с определением.

Вот так идёт наша беседа. Айван рассказывает мне снова и снова, опять и опять, что этот Джереми говорит, что считает, во что верит и что делает из года в год— это всё антисемитизм. Но ни разу Айван не хочет назвать Джереми антисемитом. По словам Айвана отрицание права Израиля на существование и есть антисемитизм. Джереми лишает Израиль этого права.

И по-прежнему Айван не может произнести совершенно очевидный вывод, что «Джереми Корбин является антисемитом.»

Я спрашиваю себя: является ли Член Парламента Айван Луис блестящим политиком, всегда осторожничая, чтобы не сломать связи даже с самыми лютыми врагами. Или же Айван Луис просто испуганный еврей, который не скажет ничего негативного про гоя?

А возможно, что член Парламента Айван Луис — настоящий англичанин и политик — всегда вежливый и никогда не открытый.

Случилась или нет история с ногой, но это не полная история, по крайней мере с точки зрения истории Айвана о Лейбористской партии и Джереми Корбине.

Когда Корбин «стал лидером, я был первым человеком, которого он уволил из теневого кабинета. Он сделал это прислав мне текстовой месседж.»

Здесь в Британии, в отличии от других стран, оппозиционная партия создаёт так называемый «теневой кабинет». Этот кабинет может стать настоящим в случае, когда реальное правительство с настоящим кабинетом падёт. В случае с Айваном он был теневым секретарём Северной Ирландии перед тем, как был уволен.

— Сколько времени заняло у Корбина уволить вас после того, как он стал лидером?

— Около трёх дней.

— А почему Вы ждали так долго — до вчерашнего дня, чтобы подать в отставку?

— Я действительно долго, очень долго обсуждал свою обеспокоенность и конфликт между моей еврейской идентичностью и моей Лейбористской политикой. Так? И это действительно достигло той точки, что мне не оставалось ничего другого сделать.

— А случилось ли что-то такое вчера, скажем так — соломина, которая переломала верблюжий горб, что заставило Вас принять это решение именно в этот день?

Он рассказывает, что хотел уйти еще раньше, но надеялся сохранить своё имя, имея в виду свою ногу, очищенным партией от обвинений. Но недавно, когда он понял, что партия не желает «содействовать любому опасному процессу», он, наконец, прислушался к своим чувствам и ушёл в отставку.

Айван поражает меня тем, что такой хороший парень, как он, сам втянул себя в такое неправильное место — в партию, и в ноги, да еще и в плохое время. Как он это переживёт? Если он будет участвовать и в следующих выборах, а я считаю, что он должен, мы возможно будем иметь ответ.

Мне надо отдохнуть от евреев. Я даже бы согласился встретиться с каким-то нацистом. Почему нет? Надо увидеть и их.

(продолжение)

Share

Тувиа Тененбом: Укрощение еврея. Путешествие по Объединенному Королевству. Перевод с английского Минны Динер: 3 комментария

  1. Konstantin

    Позвольте с Вами немного не согласиться. Вы публикуете книгу, а не журналистику. Книга не обязана быть актуальной, это всегда изучающий взгляд в прошлое с целью понять настоящее. Для меня эта глава об английском брекзите крайне интересна именно сейчас, когда у нас в Израиле проходит реформа юридической системы. Параллели с брекзитом совершенно очевидны. Если бы книга вышла в 2017 я воспринял бы её иначе.
    Минна Вам огромное спасибо за качественный перевод. Жду с нетерпением следующей главы.

  2. Minna Diner

    Да, Вы правы. Но и написание книги занимает время, и публикация её на английском, да и перевод её на русский язык занимает много времени. Да и публикация здесь не слишком регулярная. Вот поэтому и события устаревают в таких книгах, как эта, к сожалению.

  3. Ефим Левертов

    Спасибо! Жаль, что содержание текста несколько отстает от реальности. Впрочем, антисемитизм — он вечен.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.