ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

И выше было сказано, что искра в испытании совершенно скрыта и скрыта до тех пор, пока не останется только ее реальность (которая и есть основание разделения между испытаниями и исследованиями, и от которого, во всяком случае, происходят все частные разделения). С другой стороны, известно, что высшее из высочайших нисходит к низшему из низших, и поскольку эта искра опустилась так низко, что не остается ничего, кроме ее реальности, то ясно, что в этом находится высочайшее из всех.

Александр Бермус

МААМАР «НАТАТА ЛИР-ЭЙЕХА НЕЙС ЛЕHИТНОСЕЙС»

С Б-жьей помощью
12 Тамуза 5711

Предисловие к переводу

Говорится в «Айом йом», что в свой последний день рождения (20 Хешван, 5680 года) Ребе Рашаб произнес маамар «Натата лир-эйеха нейс». Закончив, он сказал [своему сыну, будущему Ребе Раяцу]: «В свой день рождения следует произносить хасидский маамар. Пусть же Всевышний одарит тебя тем, что ты будешь произносить хасидский маамар в свой день рождения, но только пусть это будет с добром и милосердием». Прошло семь лет, прежде чем сказанное осуществилось — именно в свой день рождения 12 Тамуза 5687 (1927) г., Ребе Раяц вышел на свободу из советской тюрьмы, куда был заключен за деятельность по распространению иудаизма. Это произошло это через семь лет после принятия им поста Ребе: он встал во главе хасидов Хабада после смерти своего отца, в 1920 г.

Слова «Натата лир-эйеха нейс леhитносейс» — шестой стих из 60 Псалма (согласно гематрии, буква ס — «самех» соответствует числу 60, а буква ו — 6, поэтому здесь содержится намек на эмшех (цикл маамаров) «Самех-вов», который Ребе Рашаб считал важнейшей частью своего наследия).

Перевод самого пасука представляет собой весьма непростую проблему. На иврите слово «נס» — [нес] может быть переведено, в разных контекстах, как чудо, знамя, флагшток или мачта; а слово «להתנוסס» — [леhитносес] — сиять, сверкать, реять, возвыситься. Отсюда множественность возможностей перевода и заключенных в них смыслов: Ты дал боящимся Тебя… ««знамя, чтобы оно реяло [ради Истины]» или «чудо, чтобы оно воссияло»; «мачту, чтобы она возвысилась» и т.д. Следует учитывать также и присутствующую аллитерацию «нес — леhитносес», что делает адекватный перевод крайне затруднительным делом. Возможно, наиболее близким переводом является следующий: «Ты дал боящимся Тебя знамение, чтобы [оно было] превознесено».

Впервые маамар «Натата лир-эйеха» было опубликован 12 Таммуза 5693 года с добавлениями и комментариями Ребе Шлита [Раяц]) в «Кунтрес» этого года (Контрес 5693 года). Впоследствие, его отправляли в Россию, чтобы он был прочитан 12 — 13 Таммуза. Причина этого — в содержании маамара, в котором речь идет о самопожертвовании («месирут нефеш»), исытаниях и работе по «освобождению искр» и т.д.

א

Сказано в Теилим: «Ты дал боящимся Тебя знамя, чтобы поднято было [оно ради истины]. Сэла!».

И, как объясняет светлой памяти наставник Адмур [Раяц], в маамаре, который он отправил в Россию, что работа самопожертвования («месирут нефеш») в нашем поколении дана сынам Израиля для воздействия на них в деле возвышения. И этот удел изгнания — является последним, на который приходится множество потерь, сокрытий, и еще больше испытаний. И по правде говоря, само это наставление в силе и мужестве, дано свыше каждому, чтобы он смог выдержать испытание.

И в этом состоит преимущество силы и мужества, данных в последнем изгнании, над изгнанием в Египте (которое был корнем всех изгнаний), и о котором написано: «Но они не послушали … по малодушию и от тяжелой работы».

И как продолжается объяснение, в этом испытании Б-жественные искры скрыты и утаены в наибольшей степени. Отсюда, [следует понять, что] содержание испытания не похоже на другие материальные вещи, которые раскрываются через работу с ними; и вследствие которой искра становится видимой и включается в божественность.

Напротив, в испытании раскрытие достигается не в работе с вещью, ибо если человек имеет дело с самим собой, то испытание, с его стороны, — это только то, что было создано для преодоления; и именно поэтому все действия человека направлены на самого себя, чтобы пробудить в нем силу своего «я» до тех пор, пока все преграды не будут устранены (см. комментарии Ребе в начале маамара).

И дело в том, что именно в этом последнем изгнании, двойной и многократно умноженной тьме, предшествующей приходу Машиаха, которая есть конец невидимого и сокрытого, дана детям Израиля сила не быть сокрушенными испытаниями. Именно в ней мы пробуждаем свою силу, которая есть самоутверждение, а также самоотмена (битуль); и надо сказать, что именно по этой причине работа испытаний приводит к величайшему возвышению и подъему, и через это испытание аннулируется.

ב

В объяснении этого дела здесь, как и во всяком служении и в работе по «извлечению искр», так же, как и в работе испытаний, есть три аспекта. Это — то, над чем должна совершаться работа; еврей («сын Израиля»), которому поручено это задание; и способ, которым совершается работа с вещью, которая предназначена к раскрытию. И во всех трех этих вопросах существует разделение на работу, называемую работой исследования, и работу, называемую работой испытаний.

В этом деле, работа исследования заключается в том, чтобы выявить искру, лежащую в основе самой раскрывающейся вещи, но это также и в основе работы испытаний! Ведь сама вещь, через которую приходит испытание, не существует в действительности (равно как и испытание не является чем-то существующим, а лишь тем, что сделано только для того, чтобы [нечто] устранить или предотвратить). А это значит, что, поскольку суть дела в испытании, то надо сказать, что в нем есть искра святости, потому что без искры святости не могла бы существовать даже та реальность, которую можно устранить и предотвратить. И, конечно же из того, что сказано в маамаре относительно испытаний, что в египетском изгнании не слышали Б-га «по малодушию или от тяжелой работы», ибо в тяжелой работе, которая была в Египте они вынесли так много святых искр, которые были отобраны и раскрыты во время Исхода, и как известно из комментария Разаля к Священному Писанию, «они опустошили Египет», который стал как «цитадель, в которой не стало зерна, и пучина, в которой не стало рыб»; то есть все искры святости, которые там были, «вышли на свет».

Таким образом, искра святости в испытании находится в наибольшем сокрытии. И это подобно тому, что главное из испытаний находится в последнем изгнании «пяты Машиаха», в соответствии с чем, нам нужно обнаружить мельчайшие и самые последние искры, из которых самые скрытые и сокровенные являются величайшими.

При этом искра святости в деле испытаний облачена и заключена в невидимое и сокрытое настолько, что совсем не светится, так что ее нельзя назвать светом, и до тех пор, пока не случается, что сама искра святости становится тьмой, и поэтому сама вещь становится тленом. И в этом состоит разделение между видимой вещью и вещью, через которую приходит испытание, что в вещи, которая раскрывается, есть искра, которая может превратиться в искру света, поскольку она находится в форме света и т.д. Однако в испытании от искры не остается ничего, кроме ее реальности, потому что все остальные материи (кроме самой реальности испытания) являются, по сути, куском тлена.

И кроме упомянутого выше разделения между видимой вещью, и вещью, через которую совершается испытание, делается еще разделение в работающем человеке и способе работы; что в отношении испытаний человек должен работать со своей реальностью, своей сущностью и своим характером, а не с другими материями, которые являются лишь его расширением (как и в случае с искрой святости в вещи, в которой был произведено испытание, и в которой осталась нетронутой только сама реальность испытания). И способ работы — это не путь войны, то есть притязаний и достижений (как в работе поднятия искр), но «обрезание себя», через которое совершается самоутверждение и самоотмена (битуль).

ג

Более конкретно, начало дела «поднятия искр» совершается во время молитвы, как объяснено в маамаре, «час молитвы есть час битвы». И отсюда следует, поскольку работа по поднятию искр происходит во время еды и питья или занятий всеми материальными вещами, то необходимо, чтобы не только материальная вещь не унижала человека, но напротив, чтобы человек мог воздействовать на нее. Для того, чтобы прояснять и поднимать искру в материальной вещи, надо сначала преодолеть общую слабость в себе самом, в своем животном теле и душе, а также и в телесности и материальности мира.

Этому служит молитва очищения («час битвы»), воздействующая на общую слабость тела и животной души посредством итбоненут (еврейской медитации, углубленного размышления и самонаблюдения) перед молитвой, а затем итбоненут во время самой молитвы по очищению в работе над телом и телами священных животных, которые являются корнями животной души. И посредством этого Г-дь производит общую слабость в его теле и его животной душе, а во всяком случае и в своей части мира.

И это причина, почему до молитвы нельзя есть, и удовлетворять свои потребности. Потому что, прежде чем он не проработает общую слабость в себе и в своей части мира; остается опасение не только того, что он все равно не сможет поднять физическую вещь, но напротив, что физическое существо опустит его, и продолжит опускать дальше. И только после молитвы приходит порядок работы, связанный с Шахарит и всеми прочими делами, которые есть — работа исследования. И это так, потому что, после того, как он преодолел общую слабость, которая начало войны, он может идти и продолжать вторую войну, заниматься выяснением материальных вопросов.

И здесь начало работы прояснения, которая заключается в работе очищения (как указано выше), совершающейся в форме соблюдения заповедей и т.д. Их источником оказываются искры в вещах, которые становятся явными. Таким образом, кроме самой их реальности, в них остаются и все остальные дела, которые являются делами света и святости и т.д. И поэтому [вместе] с ними можно вести войну посредством обсуждения; задавая вопросы и получая ответы до тех пор, пока они не будут исследованы и по ним не будут приняты меры.

Но это не так в деле испытаний, так как искра в испытании такова, что вещь уничтожается, а сама искра становится тьмой, и поскольку тьма совершенно неразличима, то нельзя идти путем войны и [победы в ней], поскольку человек совершенно не понимает, с чего начинать войну. Скорее, способ работы заключается в пробуждении самоутверждения и самоотмены, что абсолютно невозможно, но должно помочь выдержать испытание, потому что другого пути к этому нет.

А так как его работа находится на стороне самоутверждения и самоуничтожения, то есть не на стороне расширения, озарений и откровений, следует работать по внутреннему ощущению; не на стороне предмета, но на стороне способности объекта вызвать искру, которая заключена в вещи; и это есть испытание, поскольку даже в искре вещь остается нетронутой, как было объяснено выше.

ד

И также говорится, что работа испытаний связана с раскрытием жизни Единой (Ехиды) души, которая является полной противоположностью жизни животной души. И как объясняется, что «при свете светит Единая жизнь души», то это [дано] вовсе даже не в виде испытания.

Здесь испытание проявляется в том, что человек проснется и приступит к работе со стороны открытия единства в душе, а после открытия единства в душе, оно раскрывается в жизни, и тогда служение вовсе перестает быть испытанием. И дело, я полагаю, в жизни Нефеш, Руах и Нешама, которые являются внутренними силами души, и они являются силой разума и ниже, а над ними находится Б-жественность, которая есть, по сути, макиф (окружающий свет) Б-жественности и макиф Ехиды [Единой]. А макиф Б-жественности есть, по сути, высшая воля, и макиф Ехиды есть, по сути, наслаждение.

И таким образом, в служении на пути войны совершается работа только с интеллектуальной стороны и ниже. [Но это совсем не так] в служении со стороны желания и наслаждения, которое не относится к делу интеллектуального рассуждения; поскольку душа находится в безмолвии, и ты можешь выбирать, насладиться ли этим [путем служения], либо нет. То есть, когда работа идет со стороны Ехиды [Единой] души, Б-жественность освящает даже животные силы души, и, таким образом, удаляет высшее наслаждение от материальных и физических занятий, так как, по сути, они есть совершенно одинаковые физические и материальные дела, и тем самым всё испытание сводится на нет.

И как объясняет Алтер Ребе в «Игрот Кодеш» (Святом Послании), верующий не будет чувствовать страданий в мире и во всех делах мира, независимо от того, происходит ли это с ним в действительности. И это — причина, по которой человек страдает и беспокоится о недостатке в вопросах материальной жизни и духовной пищи, потому что эти дела с ним сравнимы. Но когда он находится в положении и ситуации, когда все дела «сына В-вышнего» и духовные заповеди связаны с его сущностью, то его беспокоют только «Тора и заповеди», а со стороны Торы «Давид милостив к рабу Божьему».

И тогда все дела, в которых его судят, приравниваются к нему, и испытание оказывается недействительным. И это тоже толкуется и объясняется в вышесказанном, что когда работа совершается со стороны Ехиды, то оно вообще перестает быть испытанием и что именно в соответствии с тем, что он сделал сам, всё происходящее будет происходить с ним совершенно равным образом.

ה

И выше было сказано, что искра в испытании совершенно скрыта и скрыта до тех пор, пока не останется только ее реальность (которая и есть основание разделения между испытаниями и исследованиями, и от которого, во всяком случае, происходят все частные разделения).

С другой стороны, известно, что высшее из высочайших нисходит к низшему из низших, и поскольку эта искра опустилась так низко, что не остается ничего, кроме ее реальности, то ясно, что в этом находится высочайшее из всех.

Это объясняется в примере в том отношении, что вопрос самопожертвования («месирут нефеш») относится именно к последним поколениям. И так же, как по вопросу «месирут нефеш» легче действовать пятке ноги, чем голове, так же легче было действовать по вопросу Месина во время «пятки Машиаха», чем в первые поколения, имевшие гораздо более высокий духовный уровень. А относительно искры испытания надо сказать, что, поскольку в ней не остается ничего, кроме ее реальности, то в ней и обнаруживается высшее.

ו

И отсюда становится понятно, что Г-дь Бог твой пытается открыться тебе как Б-г, т.е. чтобы ты мог познать Бога, то есть для того, чтобы Бог мог быть познан и увиден, и в этом заключена цель прихода Машиаха. А смысл этого — в том, что в деле испытаний, искра находится в самом сильном сокрытии и унижении, поэтому работать над ней способом войны и тому подобного нельзя, а работа должна совершатьтся через самоутверждение и самоотречение («битуль»), что достигается открытием Единства в душе.

А когда Б-жественная душа раскрывается в жизни Ехиды, она превращает в единство и животную душу; и, во всяком случае, действует путем себя; и все вопросы, касающиеся жизни и существования, полностью уравниваются, и тогда испытание (как указано выше) отменяется. А затем в нем раскрывается искра, и [при этом] оно возвращается к святости, и в нем не остается ничего, кроме того, что делается на самом высоком уровне, ибо то, что упало, является самым низким, но, в действительности, есть самое высокое.

ז

И смысл сказанного в том, что после испытаний в удвоенной и многократной усиленной последней тьме (после которой, как сказано, «…удалю дух нечистоты с земли»), в которой последние искры, находящиеся в сокрытом состоянии, [будут подняты] и прояснится самое сокровенное, тогда откроется обетование Торы, и «земля наполнится знанием Б-га». И тогда станет ясно, что Г-дь, Б-г твой, старается открыться тебе, то есть, цель испытаний состоит в том, чтобы предмет познания открылся в Б-ге, как сказано «познай Б-га отца твоего». Вот почему нам теперь дана работа испытаний — не так, как в египетском изгнании, которое было лишь вопросом заблуждения, а, как объясняет в маамаре святой памяти наставник Адмор [Раяц]; что «в этом изгнании нам даются сила и смелость познать истину, потому что это всего лишь [видимые] испытания». И, таким образом, чтобы мы могли выдержать испытание, пробуждая силу своего «я», утверждая и отменяя себя, и выдерживать испытание в том, чтобы освободить искры, и тем самым познать Г-да Б-га нашего, и это есть не испытание само по себе, но то, посредством чего, Г-дь Б-г наш испытывает нас.

Это [дано] только чтобы прийти к положению и ситуации, когда «земля узнала Г-да». Поэтому, когда мы будем стоять напротив всех уничтожений и сокрытий, и идти путем работы [над собой], чтобы не выходить путем войны, а подходить к каждому делу с самоутверждением и самоотречением.

Тогда станет ясно, что [эти пути] верны; и что я сам вообще не реальность (как я могу вообще не быть реальностью), но так как я занимаюсь делом Б-жьим, то ни перед чем не склоняюсь, и знаю, что это дело должно быть исполнено.

И тогда испытание отменяется, а скрытая искра раскрывается и поднимается. И это — то, что мы творим в мире, и посредством чего, и в нашу заслугу, с пришествием святого Машиаха, Б-г явится открыто, скоро в наши дни. И подготовка к этому должна осуществляться через работу во время изгнания, и в особенности в последнем изгнании. И в самом этом изгнании «пятки Машиаха» когда каждый будет выполнять свою работу с самоутверждением и самоотречением, то скоро все мы будем благословлены раскрытием света, в сути и сущности святого Машиаха, и да произойдет это вскоре, в наши дни. Омейн!