ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Могилой талантливого музыканта и композитора, как и тысяч других симферопольских евреев, стал противотанковый ров на 10-м километре Феодосийского шоссе. Яков Богорад шел к ней под женский и детский плач, крики, немецкие команды — звуки его последнего прощального марша.

Николай Овсянников

ПРОЩАЛЬНЫЙ МАРШ ЯКОВА БОГОРАДА

Созданный более века назад марш «Прощание славянки» остается в России одной из самых популярных мелодий. За прошедшее время на нее написано множество стихов, различных по идейной направленности и художественному уровню. В последнее время в патриотических кругах популярен вариант, напетый Жанной Бичевской на слова Андрея Мингалева «Встань за веру, русская земля!». Россию, ставшую жертвою подлости тех, кто ее предал и продал, он призывает встать из рабского плена, а всех нас зовет в строй, чтобы вновь идти в священный бой.

Не знаю, насколько сочетаются эти призывы со взглядами скончавшегося в 1964 г. Василия Агапкина, официально считающегося автором марша, вдохновившего Мингалева. Замечу, что в 1918 г. Агапкин добровольно вступил в Красную армию, с 20-го руководил оркестром войск ГПУ, в 24-м в качестве оркестрового дирижера участвовал в похоронах Ленина, а в годы войны был старшим капельмейстером Отдельной дивизии НКВД.

Между тем, в святорусской нашей земле пошли споры вокруг авторства знаменитого марша. Некоторые исследователи не только ставят под сомнение факт его сочинения Агапкиным, но, аргументируя, называют подлинного, по их мнению, автора — симферопольского композитора Якова Богорада (1879-1941). При этом они опираются на некоторые неясности биографического характера, относящиеся к Агапкину, и, напротив, точно установленные факты, касающиеся Богорада. Но до сих пор никому не пришло в голову приступить к делу с самого, что ни на есть, начала — названия марша.

Итак, «Прощание славянки» — русский военный марш. Кто же заявлен его героем? Некая славянка. Но мог ли русский автор в ту пору (начало ХХ в.) назвать этим словом русскую женщину? Факты говорят об обратном. 4-й том второго издания (1882) словаря В. Даля вообще не приводит таких слов, как «славянин» или «славянка» в качестве используемых в живом русском языке. А в статье «славянство» составитель вовсе выводит это понятие за пределы современной России: «Часть задунайской славянщины отуречилась, а полабская онемечилась». У Ф. Тютчева есть два стихотворения 1867 г., названные «Славянам». В них он обращается к теснимым немцами братьям «со всех Славянщины концов». Такое значение слов «славяне», «славянин», «славянка» к моменту написания марша давно утвердилось среди россиян. Да и с чего бы русскому человеку, простому ли смертному, композитору ли, поэту ли — называть свою соотечественницу славянкой?

Посмотрим на «прощание». Это слово в русском языке имеет два значения: «лобзанье перед разлукою» и «расставанье, разлука». В обоих случаях требуются как минимум две стороны. В названии марша мы видим одну. С кем, собственно, прощается «славянка»? С близкими ли, уезжая на фронт в качестве сестры милосердия? С мужем, отправляющимся в поход? С родным селом? Неизвестно. Зато известно, что говорить и писать о прощании кого-то, не указывая, с кем или с чем он (она) прощается, стилистически не грамотно. Русская поэзия знает много «прощаний» (с любимым, друзьями, Петербургом, песней, предметами быта и т.п.), но попробуйте найти «прощание», где родительный падеж одушевленного субъекта не влек бы за собой творительного падежа объекта. Тем более это недопустимо для инструментального произведения, где даже отличная мелодия не способна прояснить, с кем (или с чем) прощается заявленная в названии героиня.

Кто-то, возможно, скажет, что устраняла эту неясность нотная обложка первого (с именем Агапкина как автора) издания марша. На ней хорошо одетая темноволосая женщина склонила голову на грудь такому же темноволосому, картинному гусару. Парочку едва ли признаешь за славян. В правом верхнем углу надпись: «посвящен всем славянским женщинам». В левом — крупным шрифтом дано название, ниже: «новейший марш к событиям на Балканах». Ноты вышли в 1913 г. в Москве в издательстве Ю. Г. Циммермана (очевидно, еще одного «славянина»). Сейчас трудно установить, закончилась ли к этому времени Вторая Балканская война, длившаяся месяц — с 29 июня по 29 июля 1913 г. Любопытнее другое. Воевали между собой славяне: Болгария с одной стороны, Черногория с Сербией и Грецией с другой. В итоге против развязавшей войну Болгарии выступили также Османская империя и Румыния. Агрессор потерпел поражение, и завоеванная им в Первой Балканской войне 1912 г. территория была разделена между победителями. Т. о., картинка разъясняла лишь одно: славянка прощалась с гусаром. Но кто они: сербы, черногорцы или их противники болгары, на чьей стороне автор — неясно. Не понятно и то, почему эта короткая славянская «разборка» настолько взволновала скромного тамбовского музыканта, что он приурочил к ней свой марш. И второе: музыка писалась до появления нотного издания, и рисунок не может восприниматься как заранее продуманное дополнение к авторскому названию. Ляп остается ляпом, причем необъяснимым. Правда, лишь в том случае, если Агапкин — автор названия. Но стоит предположить, что картинка и название — дело рук одной компании, пристроившей чью-то мелодию к горячему событию, все становится ясно.

Например, почему сочинение никому не известного автора выпущено одним из лучших издательств. Так могли поступить лишь с обреченным на успех, «проверенным» произведением, по какой-то причине не прошедшим раньше рогатки цензуры. Так вот, марш, называвшийся «Прощание со Славянкой» (Славянка — речка в районе Симферополя, на берегу которой располагались казармы 51-го Литовского полка), был публично исполнен оркестром этого полка в Симферополе за три года до выхода описанной «новинки». Это произошло в 1910 г. в годовщину битвы под Мукденом. А капельмейстером Литовского полка как раз был упомянутый Яков Исаакович Богорад.

 В это время Василий Агапкин начинал сверхсрочную службу в качестве штаб-трубача 7-го зап. кавалерийского полка в г. Тамбове. Там же он поступил на духовое отделение местного музучилища. Руководил отделением Федор Кадичев, друживший и переписывавшийся с Богорадом, занимавшим такую же должность в Симферопольском музучилище. Очевидно, Кадичев с согласия Богорада предложил Агапкину подписать его, Богорада, марш «Прощание со Славянкой», который Кадичев переправил в столичное издательство. Делалось это с целью обхода симферопольской цензуры, отлично знавшей этот марш и его автора. Скомпрометирован он был тем, что еще в 1904 г. в Крыму получила широкое распространение антивоенная (шла война с Японией) песня, написанная на мелодию этого марша. Вот ее начало:

Ах, зачем нас забрили в солдаты, Угоняют на Дальний Восток? Неужели я в том виноватый, Что я вырос на лишний вершок…

Не исключено, что в издательстве Циммермана у Кадичева был приятель, которому можно было доверить эти крымские «тайны», а заодно порекомендовать отличный военный марш. Смекалистые редакторы реагировали мгновенно. Название было изменено под соответствующую картинку, и крамольная мелодия вышла в свет в новой «упаковке», приуроченной к начавшейся болгаро-сербской войне, причем с хорошей русской фамилией «сочинителя».

В годы Первой мировой войны «Прощание…» стал одним из популярнейших военных маршей. Уже в 1915-м киевская фирма «Экстрафон» выпускает грампластинку «марша Агапкина» в исполнении духового оркестра оперного театра. Автор исследования истории марша Ирина Легкодук (1) приводит первый текст песни тех лет, сочиненной на его мелодию:

По неровным дорогам Галиции,
Поднимая июльскую пыль,
Эскадроны идут вереницею,
Приминая дорожный ковыль…

Был и белогвардейский вариант песни. Позже появились тексты на финском, польском, даже на иврите. Были варианты Александра Галича и Владимира Лазарева, всех не перечислишь. При Борисе Ельцине даже возникла идея сделать марш государственным гимном страны. Эту мысль Иосифа Бродского поддержали Мстислав Ростропович, генерал Лебедь и многие другие. Осуществись она в ту пору, имели бы мы теперь в качестве автора гимна, конечно же, Василия Агапкина, а не Якова Богорада.

К сожалению, о судьбе последнего известно немного. И. Легкодух пишет, что преподавателем Симферопольского музучилища он оставался до конца жизни. В РГБ имеется более 160 обработанных и изданных им произведений: оркестровки, аранжировки, и — 6 авторских сочинений.

«Якова Богорада весьма интересовала фольклорная музыка, ему было интересно ее обрабатывать, делать ближе к современному слушателю. <…> Могилой талантливого музыканта и композитора, как и тысяч других симферопольских евреев, стал противотанковый ров на 10-м километре Феодосийского шоссе. Яков Богорад шел к ней под женский и детский плач, крики, немецкие команды — звуки его последнего прощального марша…».

Примечание

И. Легкодух. Прощание славянки. Белые пятна в истории марша (www.vilavi.ru/pes/farewell/farewell-3shtml)