И дело не в евреях и историках как оппонентах отрицателей, а дело в борьбе за сознание всех остальных, то есть широкой публики. Нельзя не видеть, что отрицатели и те, на кого отрицатели нападают, давно уже находятся в конкурентных отношениях в этой борьбе. И наступательная, во многом изобретательная и по-своему креативная тактика отрицателей в этой борьбе все чаще приносит им очки.

Павел Полян

И ВСЕ-ТАКИ ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ: СТАТИСТИКА И ДЕМОГРАФИЯ ХОЛОКОСТА

Из книги «Между Аушвицем и Бабьим яром. Размышления и исследования о Катастрофе»
(продолжение. Начало в № 1/2024 и сл.)

За политические последствия ревизионизма мы не отвечаем.
Я, конечно, сионистов не очень люблю, но я не антисемит, и евреев не ненавижу…
<…> Государство Израиль не имеет права на существование. Что делать с этими евреями? Мы культурные люди, уничтожить их нельзя. Что делать с ними?.. Я не знаю»
(Юрген Граф. Из интервью 2002 года )

«Или эти люди и впрямь ничего не знают, или хотят людям в лицо песку сыпануть. Того, что было, отрицать уже нельзя. Ведь оно же было»
(Из интервью Йозефа Эрбера, бывшего начальника женского лагеря в концлагере Аушвиц-Биркенау )

«Хотелось бы знать, каков нынешний статус «еврейско-освенцимской лжи»: допущена ли она снова в светские салоны, можно ли ею пользоваться в светских беседах и уличных разговорах? Или она по-прежнему запрещена? Ни единого дня своей жизни я не потрачу на то, чтобы все снова и снова сообщать моему немецкому народу о том, что он истребил мой еврейский народ…»
(Вольф Бирман. «Ицхак Каценельсон, еврей»)

ЗАПАДНЫЙ ВКЛАД: ОТРИЦАТЕЛИ ИЛИ РЕВИЗИОНИСТЫ?

1.

История Второй мировой войны — живая: в ней много еще неизученного, неразгаданного, искаженно или даже ложно показанного. Историки перманентно корректируют друг друга, поправляют, уточняют, даже опровергают, завязываются плодотворные дискуссии, способствующие и прояснению деталей, и пересмотру интерпретаций, их фундированной и непредвзятой ревизии. По ходу дела и в жару споров иной раз в прах рассыпаются концепции, рушатся профессорские репутации, и даже целые государства иной раз оказываются в эпицентре позора — в не слишком приятной для себя ситуации фальсификаторов истории и политических лжецов, как, например СССР в случае с Катынью или Польша в случае с Кельце или Едвабно…

Все это нормальный исторический процесс, и все бы ничего, когда бы под него не хотели сработать те, чьей идеей-фикс стало не постижение истории, а ее искажение. Но по плечу ли ризы историчности тем, чей «историзм» целиком сводится, в сущности, к непризнанию Холокоста и, за этот счет, к обелению гитлеровского режима?

После окончания Второй Мировой войны в исторической публицистике ряда европейских стран появились работы, подвергающие сомнению многие выводы Международного Нюрнбергского трибунала над нацистскими преступниками. В большинстве стран их авторов называют «отрицателями Холокоста» (Holocaust denier) или «распространителями лжи о Холокосте» (Holokaustleugner).

Сами же себя они именуют иначе — самолестно и самопочтительно — «ревизионистами», вменяя себе тем самым неискоренимую склонность к борьбе за истину и, как следствие, к научному пересмотру господствующих воззрений на основании новодобытых или же наново переосмысленных данных и т.п. Такая терминология и греет их душу, и придает им легитимность.

При этом легитимизация происходит даже через причастность не столько к объекту того, что ими якобы «ревизуется», сколько к субъекту — к гранд-даме по имени историческая наука.[1] Им хотелось бы быть «второй» и равновеликой «стороной медали», где роль «первой» играла бы писаная история. Мало того, и самое «первую сторону» медали — историю — они норовят опустить до своего уровня: историков, с которыми они воюют, они — в отличие от самих себя — «ревизионистов» — они называют не иначе как «холокостниками» или «экстерминалистами[2]», то есть приверженцами другой «теории», исходящей из столь нелепого допущения, что кто-то евреев уничтожал.

Важная особенность отрицателей: они патологически серьезны. Как гиены, они роются в текстах и свидетельствах, отыскивая в них любую, в их понимании, «слабину». И если что-то «подходящее» вдруг находится, то, словно стая пирай, — дружно, хищно и радостно — они набрасываются на кажущуюся легкой добычу. Если кто-то из очевидцев событий ронял, что видел в Треблинке целую гору обуви высотой, наверное, в 40 метров, то можно не сомневаться, что они припишут этому высказыванию высшую категорию достоверности и чуть ли не краеугольности для «экстерменистской» истории Шоа, а в «Журнале пересмотра истории» вскоре появится парочка разоблачительных статей с графиками, чертежами и едкими шуточками о 190 миллионах, чья обувь могла бы, судя по расчетам, составить такую «гору». В другой статье будет доказано, — отныне и навсегда, — насколько такое сооружение невозможно. Fazit: все очевидцы — продажные лгуны, все «экстерминалисты» — шарлатаны, так что Холокоста, извините, не было![3]

Такая стилистика и такая аргументация — из арсенала пропагандистов, а не ученых.

Еще раз переспросим себя: по плечу ли ризы историчности тем, кто даже и не пытается скрыть за шевелюрой рассуждений ослиные уши антисемитизма?..

Так что на вопрос: а можно ли им подавать руку? — ответ вполне определенный: нет, нельзя, эти господа нерукопажатны.

Но просто презирать их, игнорировать, не замечать и не отвечать им — тоже уже нельзя!

Голда Меир как-то обронила: «Нет, мы не снизойдем до пропаганды». Недавним отголоском этого может послужить типичное для израильского истэблишмента высказывание Шимона Переса: «Хорошая, правильная политика не нуждается в рекламе, она говорит сама за себя». К сожалению, это стало одной из составных частей израильского государственного взгляда на мир. В результате Израилю приходится постоянно обороняться и бороться за каждую пядь информационного поля, изначально уступленного безо всякого боя[4].

Насколько может преуспеть пропаганда отрицателей и насколько глубоко может «самообразоваться» любой желающий, показывает эпизод, с которого начинается книга Кенетта Штерна (Keneth Stern). Он приводит диалог корреспондента телеканала NBC и участника демонстрации противников показа по этому каналу фильма «Холокост», состоявшейся в Нью-Йорке 9 сентября 1979 года. Рядовой демонстрант говорил так:

«Потому что это сионистская попытка навязать американцам комплекс вины, и чтобы мы не могли объективно оценивать нашу ближневосточную политику миллиардов долларов налогоплательщиков, выброшенных на израильские военные нужды». — «Но разве Нюрнбергский трибунал не доказал подлинности Холокоста?» — «Нет, сегодня уже ни один серьезный историк не воспринимает их иначе как неправедный суд победителей». — «И что же: евреев в Германии не убивали?» — «Нет, в Германии была только дискриминация евреев, и правительство стремилось отправить их в эмиграцию, но не уничтожить»[5].

И это — в Америке!

Так надо ли с этим бороться? Доказывать, что дважды два — все еще четыре?

Но безграничная активность и пассионарность отрицателей, — в сочетании со столь же выдающейся пассивностью и постмодернистской кашей в головах неолиберальных политиков и журналистов (а порой и историков), — доказывает: увы, бороться с ними надо!

Но как? «Мараться» о них, участвуя в совместных с ними «дискуссиях»? Доказывать им по пунктам, что они тут неправы и там неправы и почему? Или же высокомерно и презрительно улыбаться во время совместных ток-шоу?..

Или не заниматься ни тем, ни другим и полностью передать инициативу в их неленивые руки?..

2.

Отрицание Холокоста, собственно, не так уж и молодо: в 2007 году оно могло бы справить свое 60-летие. При этом с самого начала оно было времяпрепровождением вполне интернациональным.

Первыми начали и некоторое время даже задавали тон французы — сначала убежденный фашист-коллаборант, а потом — убежденный коммунист и социалист. Первый — Морис Бардеше (Maurice Bardèche) — еще в 1947 году выступил в печати со своими сомнениями относительно подлинности хотя бы части документов Нюрнбергского трибунала о концлагерях[6]: он первым «сообразил», что за нацистскими преступлениями стоят не идеалисты-эсэсовцы, а исключительно суровые военные условия и вызванные ими истощение людей и эпидемии, а также, не в последнюю очередь, и сами узники — люди, как известно, озлобленные и жестокие.

В том же духе, но более изощренной была аргументация Поля Расинье (Paul Rassinier), концлагерника и участника Сопротивления в Бухенвальде и Доре, депутата французского парламента. В 1948 году он выпустил книгу — «Le Passage de la Ligne» («Пересечение черты»), в которой, не отрицая политику террора и уничтожения евреев в концлагерях, вину за все это переложил на так называемых «функциональных узников» — капо, старших по баракам, блокам и т.д.[7] К тому же он отказывал в достоверности любым свидетельствам очевидцев — в принципе. В 1964 году в книге “Драма европейских евреев” Расинье пошел гораздо дальше и первым стал утверждать: чего-чего, а газовых камер не было. Другое его существенное «ноу-хау» — конспирология: миф о шести миллионах уничтоженных евреев — это «циничная фальсификация», нужная только Израилю и лишь для вытягивания из Германии компенсаций, рассчитываемых от числа жертв.

Тут следует напомнить подчеркнуть, что в 1961 году увидела свет грандиозная историческая эпопея Рауля Хильберга (Raul Hilberg) «Уничтожение европейских евреев». Она подействовала на Расинье как красная тряпка, вдохновив его на серию демографо-статистических «разоблачений», осуществляемых главным образом с помощью передержек в цитировании и внеконтекстного сталкивания лбами различных архивных источников и количественных результатов.[8] В 1978 году важнейшие сочинения Расинье были собраны под одну обложку — «Развенчание мифа о геноциде» — и опубликованы в США на английском языке[9].

В самой Германии в 1950-е–1960-е гг. тоже кое-что происходило. Так, в 1952 году в Тюбингене д-р Херберт Граберт (Herbert Grabert) основал Институт немецкой послевоенной истории, а в 1958 году в Ганновере был учрежден Комитет по восстановлению исторической правды, не стеснявшийся в адрес еврейства и таких знакомых выражений, как «раковая опухоль на теле народа». Право-радикальные газеты в 1962–1963 гг. распространяли информацию о том, что Гитлер ничего не знал о преступлениях, а Холокост — это, конечно, не здорово, но вообще-то это заслуженное возмездие за еврейские методы в торговле и за убийство патриотов большевиками.[10] В 1967 году в Австрии вышел трехтомник Франца Шейдла «История объявления немцев вне закона», где вновь утверждается, что газовых камер не было и что все это пропагандистские штучки союзников.

Но о собственно отрицании Холокоста — Холокоста, так и стоявшего перед глазами миллионов свидетелей и очевидцев, — тогда еще все же никто не заикался. Гальванизирующая искра пробежала позднее, в 1970-е гг., когда появилась целая серия публикаций об Аушвице как о насквозь лживом мифе.[11]

До США бес отрицания Холокоста добрался, по-видимому, в начале 1950-х гг. Добрался — и упал на весьма подготовленную почву, унавоженную теми, кого в США называли «изоляционистами». Я имею в виду тех политиков,[12] журналистов и историков[13], которые само вступление США во Вторую мировую войну считали неправомерной ошибкой, а преступления, совершенные самими США (бомбардировки немецких и японских городов, послевоенное изгнание немцев, голод в послевоенной Германии), злодеяниями ничуть не меньшими, чем немецкие преступления. Понятно, что такой подход, чреватый поиском, а потом и скорым «обнаружением» заинтересованных в войне групп населения (то есть евреев), неизбежно релятивировал все немецкие преступления, в том числе и Холокост.

В США, этой великой иммигрантской стране, отрицание Холокоста приняло поначалу весьма специфическую форму мифа — мифа о том, что все или большинство евреев уцелели: никто из них или большинство из них якобы не погибли, а целехонькими эмигрировали в Палестину или США, ходят среди нас, и никто — под нажимом еврейского лобби — не утруждает себя их пересчетом.[14] Да и не было никаких 6 млн, а было их никак не больше 600 тыс. чел., ибо это максимальное число евреев, когда-либо проживавших в Германии. (Эта посылка любопытна не столько тем, что оперирует демографическими данными, сколько тем, кáк она эта делает, а именно — как бы «не замечая» миллионы восточно-европейских евреев, она препарирует и грубо искажает эти данные!).

Центральной фигурой раннего американского изоляционизма был Харри Элмер Бэрнс (Harry Elmer Barnes), респектабельный профессор, историк-германофил, еще со времен Первой мировой войны оправдывавший немецкую политику и разоблачавший американскую.[15] Германия, по Бэрнсу, ни в чем — ну решительно ни в чем не виновата: это Англия и Польша просто заставили ее ввязаться в эту войну.

Этот же тезис лег в основу книги Дэвида Л.Хоггана (David L. Hoggan) “Навязанная война», в 1964 году вышедшей и на немецком языке.[16] «Навязанная война», «превентивный удар», «мирная и счастливая жизнь при Гитлере» — все это излюбленные коньки историографии отрицателей. Вот было бы здорово, если бы в этой мифографии можно было обойтись и вовсе без евреев! Но обойтись без них (даже в их отсутствие) никак не удавалось. Тому же Бэрнсу принадлежит пальма первенства и в публичных обвинениях Государства Израиль: в 1968 году он обвинил 20-летнее государство в том, что оно получило от Германии миллиарды марок в оплату за никогда не существовавшие трупы.

Еще одной ключевой фигурой среди отрицателей Холокоста в США был Остин Эпп (Austin J.App), профессор английской литературы в Скрэнтонском университете (до войны) и Колледжа Ля Салль (после войны), многолетний президент Федерации американских граждан немецкого происхождения и не знающий устали или неловкости антисемит-энтузиаст. В первые месяцы после войны, даже оправдывая немецкую политику, он Холокоста не отрицал. Он даже призывал наказать виновных, но в том числе и из стана победителей — тех, кто грабил или насиловал гражданское население.

Но его мировоззрение, встав на избранный путь, не могло не развиваться, и в 1974 году он выпустил книгу «Жульничество с шестью миллионами: шантаж немецкого народа шокирующими числами сфальсифицированных трупов», в которой сформулировал свои «Восемь аксиом», ставших для отрицателей Холокоста своего рода катехизисом[17].

Вот, вкратце, их содержание:

1. Решая еврейский вопрос, Германия имела в виду эмиграцию, а не уничтожение евреев. Если бы речь шла об уничтожении, то разве полмиллиона евреев остались бы живыми в концлагерях? Нет, конечно. А они остались, перебрались себе в Палестину, и теперь — без устали качают из Германии бабки;
2. Ни в одном из концлагерей на немецкой земле ни один человек не погиб в газовой камере, и все больше и больше доказательств того, что и в Аушвице никого не убивали газом. Гитлеровских газовых камер попросту не было. В тех же, что были в Аушвице, проходила дезинсекция, ну а в крематориях сжигали трупы тех, кто умер, — умер от тысячи причин, в том числе и от англо-американских бомбардировок;
3. Большинство евреев, о судьбе которых ничего не известно, родом были с территорий, подконтрольных Советам, а не немцам. (Подтекст: если их кто и убил, то не Советы ли?);
4. В большинстве случаев, когда евреев ликвидировали все же немцы, речь шла о подрывных элементах, партизанах, шпионах, саботажниках — то есть о преступниках, наказание которых не возбраняется международным правом;
5. Когда бы была хоть малейшая вероятность того, что нацисты действительно уничтожили 6 миллионов евреев, то мировое еврейство выделило бы средства на расследование этого, а Израиль открыл бы свои архивы. Но этого не происходит, а вместо этого они травят всех тех, кто пытается разоблачить их жульничество. Что же тогда эти «шесть миллионов», как не подлог?
6. У евреев и их СМИ нет ни малейшего доказательства правдивости их сказок. Все признания Хëсса, Эйхмана и других — вырваны под пытками или сфальсифицированы.
7. Не обвиняемым, а обвинителям следует доказать, что число жертв — 6 миллионов, но талмудисты и большевики принудили Германию к тому, чтобы платить и не задавать лишних вопросов.
8. Но и при расчетах числа жертв, сделанных еврейскими учеными, обнаруживаются такие абсурдные несоответствия, что отпадает всякое сомнение в том, что для их обвинений нет никакой научной основы.

Специфично для Эппа и страстное желание запрячь евреев в одну упряжку с большевиками. Как те, так и другие были заинтересованы, во-первых, в раздувании лжи о своих, а стало быть, и о еврейских потерях, а во-вторых, в маскировке собственных преступлений против евреев, многократно превышающих, как полагает Эпп, немецкие[18]. Интересна и склонность Эппа к персонификации всякой проеврейской политики: для США такой знаковой фигурой служил министр финансов Моргентау, а для СССР — почему-то Илья Эренбург.

В программной статье, открывающей первый номер «Журнала пересмотра истории» (JHR), Эпп заносчиво бросал вызов всем «экстерминалистам»:

«Тем, кто разбрасывают вокруг себя большие круглые цифры, как то 6 миллионов сожженных в газовых камерах, из них 4 миллиона в Аушвице и 2 миллиона в машинах-душегубках на востоке, не худо бы представить хоть какие-то доказательства — могилы, кости или пепел. Шесть миллионов тел не могут исчезнуть просто так. Они обвиняют, так пусть и представят доказательства. Но, при их ущербности, скорее на нас, ревизионистов, ложится задача показать, что цифра в 6 миллионов абсолютно бездоказательна, бесстыдная ложь. Даже те скудные источники, на которые я мог бы опереться, включая несколько десятков поездок в Европу, в том числе в Дахау и в Арользен и множество интервью, позволяют мне оценить число еврейских жертв Рейха округленно в 300 тысяч человек. До тех пор пока еврейские публицисты не предъявят солидных доказательств обратного, чего до сих пор они даже не попытались сделать, я буду исходить из этих 300 тысяч, умерших отчасти от казней, отчасти от других репрессий, но главным образом (как и Анна Франк) от болезней»[19]

Но, быть может, главной особенностью Эппа было то, что антисемит в нем настолько превосходил анти-историка, что он вовсе не замыкался на отрицании Холокоста и вообще на Второй мировой войне. Он перебрасывал мостики и к войне Судного дня на Ближнем Востоке, и к энергетическому кризису 1973 года, в котором виноваты были, разумеется, тоже и те же — евреи. Иными словами, он был первым отрицателем-геополитиком, первым, кто стал сознательно «копать» под право Израиля на существование.

В 1970-е гг. появилась целая серия публикаций, специально посвященных Аушвицу, в частности «Сомнительные комбинации лжи» («Hexeneinmaleins der Lüge») Эмиля Ареца (Emil Aretz) и «Ложь об Аушвице» («Auschwitzlüge», 1973) Тиза Кристоферсона (Thies Christoferson). Именно ему, бывшему зондерфюреру СС по сельскому хозяйству в одном из филиалов Аушвица в 1944 году, принадлежит приоритет во введении в оборот этого перспективного термина — «Аушвицкая ложь».

В 1973 году юрист из Гамбурга Вильгельм Штеглих (Wilhem Stäglich) опубликовал небольшое эссе «Миф об Аушвице», в 1979 году вышедшее отдельной книгой все в том же тюбингенском издательстве Граберта (Stäglich, 1979).[20] Положив на алтарь отрицательского пафоса свои юридические навыки, он нашел себе редкое применение в отрицательском хоре: его амплуа стало дезавуирование документальных и свидетельских показаний. Анализируя протокол Ванзейской конференции, Штеглих выбросил из него все фразы, вполне определенно читающиеся в еврейском контексте, и получил текст, исполненный чуть ли не отеческой заботы Третьего Рейха о евреях, переселяющихся на Восток, — хочется плакать. Он же оспаривал свидетельства непосредственных свидетелей селекции и газации в Аушвице — врачей и членов зондеркоммандо[21].

Одним из наиболее «успешных» авторов из числа отрицателей по праву может считаться Ричард Харвуд (Richard Harwood), чья книга «Действительно ли умерли шесть миллионов? Наконец-то правда» вышла в 1975 году в Англии и почти одновременно в Германии[22]. А.Суцман и Д.Даймонд из Южной Африки не поленились и провели специальное исследование по установлению личности автора[23]. Результат отрицательный: среди преподавателей, студентов и даже выпускников Лондонского университета человек под фамилией Р.Харвуд не значится[24].

В сущности, во всех этих работах — почти независимо от автора или его законсперированности — пережевывается одна и та же жвачка мирового еврейского заговора и мирной эвакуации евреев из лагеря.

В этой связи интересен эпизод, рассказанный в конце 1970-х гг. Йозефом Эрбером, бывшим начальником женского лагеря в концлагере Биркенау и одним из фигурантов на одном из аушвицких процессов 1960-х гг., киножурналисту Эббо Деману. Однажды (в тюрьме!) ему попалась на глаза книга упомянутого Э.Ареца, где он с изумлением прочел, что в Аушвице никаких евреев не убивали. Он так разволновался, что написал в издательство и попросил адрес автора, явно введенного в заблуждение своими информантами, чтобы написать ему и просветить, так сказать, из первых рук. Издательство сообщило ему, что бедный автор почил в бозе, а слова Эрбера по этому поводу, произнесенные на суде, вынесены в эпиграф к этой статье (см.).[25]

3.

Старая гвардия отрицателей — Бардеше, Бэрнс, Расинье, Хогган, Эпп — не гнушалась ничем: в ход шли любые, в том числе самые абсурдные, обвинения и «аргументы», часто противоречащие не только исторической правде или здравому смыслу, но и друг другу[26]. И это не только не прибавляло им убедительности, но и, в глазах многих, скорее дискредитировало движение. Поэтому пришедшее им на смену новое поколение отрицателей начало с того, что подвергло «ревизии» собственное историческое «наследие». Ревизии, правда, не слишком строгой: отказавшись от самых нелепых из их обвинений, отрицатели второй половины 1970-х принялись за дело хотя и с прежним энтузиазмом, но с новой элегантностью и в новых одеждах.

В качестве их лидера нельзя не признать Артура Р.Бутца (Arthur R.Butz), американца немецко-итальянского происхождения и доцента-электротехника из Северо-Западного университета в г. Эванстоне, штат Иллинойс[27]. В 1976 году он опубликовал книгу «Мистификация XX века» («The Hoax of the Twentieth Century»[28]), оказавшуюся по-своему этапной для новой генерации отрицателей Холокоста. Впервые на этом поприще появилось издание, снабженное научным аппаратом, — ссылками, сносками и т.п., издание, полемизирующее с «неточностями» и у самих отрицателей-предшественников, и т.д. Да и спокойный, без истерики, тон, взятый в книге, также показался всем чем-то новым. Так что не случайно книга удостоилась и внимания, и рецензий многих солидных газет.

Но еще менее случайно, что вышла книга все в том же «коричневом» американском издательстве Noontide Press и что она тут же была переведена на немецкий, причем из номера в номер ее по частям публиковала праворадикальная газета «Deutsche Nationalzeitung». За упаковкой научности и убаюкивающим флером спокойной объективности пряталось все то же самое — плохо припудренный антисемитизм. Чего стоят одни только издевательские кавычки («Холокост») применительно к тем, кто не пережил или пережил Холокост!

Не миновал Бутц и демографических аспектов. Он повторил, что американцы после войны приняли к себе по-тихому те самые миллионы, которых как раз евреи и не досчитались. (Спрашивается, почему тогда те же американцы не приняли еще и «Сент-Луис» с какими-то жалкими сотнями евреев на борту?) Страны- победительницы, по Бутцу, еще накануне победы провели неслыханно дружную кампанию по фальсификации тысяч документов, с помощью которых они потом усадили Германию на Нюрнбергскую судебную скамью. (Спрашивается: и что же они в этом раже забыли сварганить и какое-нибудь решение Ванзейской конференции или другой центральный документ об убийстве евреев?) Да и нацистские преступники, по Бутцу, были доведены мировой еврейской закулисой до того, что изо всех сил сами себя оговаривали на громких процессах в Нюрнберге, Франкфурте или Иерусалиме. (Спрашивается, если эта закулиса настолько могущественна, то как вообще Гитлер мог прийти к власти и на протяжении десяти с лишним лет настолько торжествовать?)

Событием, вызвавшим в среде отрицателей настоящий переполох (чтобы не сказать панику), стал показ весной 1978 года в США (по каналу NBC) 4-хсерийного 8-часового художественного телефильма «Холокост» Герберта Бродкина (Herbert Brodkin) и Роберта Бергера (Robert Berger), который посмотрели 49 % телезрителей страны[29].

Слабой попыткой противостоять этому мощному медиаудару стал выход в середине лета 1978 года уже упоминавшегося собрания отрицательских этюдов Расинье. Вместе с тем телевизионный «Холокост» и его колоссальный успех премного поспособствовали консолидации и институционализации отрицателей.

В 1978 году в городке Торранс близ Лос-Анджелеса был организован частный Институт пересмотра истории (Institute for Historical Review — далее IHR). Его первым директором был Льюис Брэндон (Lewis Brandon)[30], незадолго до этого перебравшийся в Калифорнию из Англии. Подлинным же хозяином института, остававшимся как бы в тени, был Виллис A. Карто (Willis A. Carto), казначей организации «Лобби за свободу» (Liberty Lobby) и один из наиболее выдающихся расистов и антисемитов США. В начале 1981 года из-за внутренних разногласий он уволил Брэндона и назначил директором Тома Марселуса (Tom Marcellus).

Формально деятельность института и издававшегося им ежеквартально «Журнала пересмотра истории» (Journal for Historical Review — далее JHR)[31] была посвящена не только Холокосту, но и любым другим «отступлениям от исторической правды», к какому бы периоду времени и месту они ни относились. Однако, в точности по черномырдинскому замечанию: «Какую бы общественную организацию мы ни создавали, — а все получается КПСС», — даже исследования о военнопленных времен Гражданской войны в США неизбежно оборачивались сравнениями и сопоставлениями с Холокостом. Соответствующие «мостики» — и это, возможно, самое знаменательное — перекидывались не только в прошлое, но и в будущее, то есть в актуальную политику: IHR как бы предостерегал своих американских сограждан и налогоплательщиков о тех опасностях и катастрофических последствиях, которые может вызвать следование США в фарватере просионистской и произраильской политики.[32]. Иными словами, уже в конце 1970-хх гг. тема отрицания Холокоста вполне осознавалась как инструмент политического давления на Израиль. И подспудно, и явно вопрос ставился так: если отрицатели Холокоста правы, то и Государство Израиль более не легитимно, ибо создавалось оно на не существующих костях и пепле миллионов жертв.

В сентябре 1979 года IHR провел в г. Торрансе в Калифорнии свою первую Конференцию ревизионистов, ставших впоследствии ежегодными. Вторая по счету была проведена летом 1980 г. в Помона-Колледже в Клермонте, Калифорния. [33] Эти конференции, действительно, премного послужили консолидации движения отрицателей[34].

Отрицателей не забывали приглашать и на другие антисемитские форумы. Так, Бутца участвовал в так называемом Дне Спасения, организованном в 1985 году Луисом Фараханом (Luis Farakhan), лидером американских «Черных мусульман».[35] В другом подобном форуме — Международной Антисионистской конференции, намеченной на ноябрь 1992 года в Стокгольме, — должны были участвовать Фарахан, Дэвид Ирвинг (David Irving), Робер Форисон (Robert Faurisson) и Фред Лейхтер (Fred A.Leuchter).[36] (Кстати, заседания «Антисионистского Комитета советской общественности», существовавшего в 1983-1994 годах, состоявшего исключительно из «полезных» евреев под председательством генерал-полковника Давида Драгунского и имевшего ярко выраженную «антисионистскую», то есть антиизраильскую направленность, едва ли могут быть поставлены в этот ряд: Комитет никак не соприкасался с проблематикой Холокоста или его отрицания, поскольку, согласно идеологической доктрине КПСС, Холокоста в СССР не было, а были — преступления фашистских извергов против советского народа независимо от национальности)

Однако конференция в Стокгольме не состоялась, а вместо нее 19 ноября 1992 года состоялась другая — в Германии, в г. Вайнхайм, где ее организовал председатель праворадикальной Национальной партии Германии Гюнтер Деккерт (Günther Deckert). В ней приняло участие около 120 отрицателей, в том числе и Ф.Лейхтер, рассказавший о результатах своих исследований и заключивший доклад выводом: «Холокоста не могло быть технически». Аудитория рукоплескала: 45 лет покаяния более чем достаточно, тем более — покаяния за грехи, которых, как выясняется, не было. В конце конференции Деккерт потребовал учреждения международной комиссии, которая проверила бы как следует, а был ли Холокост. «Пора избавляться ото лжи! Покончим с Холо!» — заключил он[37].

Крупным событием в отрицательском сообществе стала и международная концеренция так называемого «Аделаидского института», организованного в 1994 году Фредериком Тебеном (Frederick Toeben)[38]. Она состоялась в Австралии 7-9 марта 1998 года. В ней приняли участие около 50 человек, в из числе А.Бутц, Ю.Граф, Р.Форисон и др.[39]

Последние по времени события из этого ряда — две международные конференции под нескромным названием — по глобальным проблемам всемирной истории: одна состоялась 6-7 октября 2001 года в Триесте,[40] вторая — 26-27 января 2002 года в Москве[41].

Но, быть может, еще более действенным, нежели конференции, инструментом воздействия на общественность и на ее мнение стал, — несмотря на свое полное непризнание профессиональными историками, — профильный периодический орган Института пересмотра истории — ежеквартальник JHR, выходивший в Торрансе и, в меру умения и сил, косивший под научное издание (его первым редактором был Марк Вебер[42]). Очень быстро журнал стал центральным форумом для отрицателей всего мира. Его первый номер вышел весной 1980 года, а последний, 96-й по счету, — в мае-августе 2002 года[43].

Тогда же, в самом конце 1970-х гг. на отрицательском небосклоне взошло еще две «звезды» — и обе из Европы. Первая — это немецкий профессор Хельмут Дивальд (Hellmut Diwald) из Эрлангена, известный специалист по древней истории, автор монументальной «Истории немцев», вышедшей в октябре 1978 года. О чудовищных событиях современности он отозвался всего на двух страничках и в том плане, что они исполнены «сознательных ошибок, фальсификаций и преувеличений с целью тотальной дисквалификации одного народа». Геноцид евреев представлялся ему историей одной не до конца состоявшейся эмиграции:

«Под термином “Общее решение» или «окончательное решение» во время войны надо понимать следуюшее: поскольку эмиграция после войны стала невозможной, все евреи должны были быть эвакуированы из Центральной Европы на Восток и изолированы от немецкого населения и сконцентрированы в новых гетто. Этот план обрисовал начальник РСХА Рейнхард Гейдрих 24 июня 1940 года. То, что в последующие годы происходило в действительности, остается, вопреки всей литературе, непроясненным…».

А о газовой камере в Дахау он написал, что ее построили американцы, о высокой смертности в Аушвице — как о следствии того обстоятельства, что там были сконцентрированы самые слабые и непригодные к труду люди, и все это — много позже серии «Аушвицких процессов» во Франкфурте в 1963-1965 гг.!

Вторая «звезда» — французский литературовед Р. Форисон из Университета Лион-2[44]. В его книге «В защиту памяти: против тех, кто фальсифицирует историю: вопрос о газовых камерах» (1980) и Шоа, и газовые камеры объявлялись выдумками сионистов и на этом основании отрицались. Уничтожить столько людей, утверждал он, просто технически невозможно. Кроме того, он разоблачал и дневник Анны Франк как отцовскую подделку. За все это Форисона и уволили со службы, а позже, по обвинению в фальсификации истории, еще и осудили на 3 месяца заключения и к 21 тысяче франков штрафа.

Случай сам по себе не исключительный, но особенным его сделало то, что за права Форисона говорить то, что он думает, вступились сотни людей, подписавших соответствующую петицию. В этом объединились и австралийский отрицатель Холокоста Джон Беннет (John Bennett), и известный ученый и публицист Ноам Хомский (Noam Homsky), еврей и решительный противник взглядов Форисона: последний отстаивал, тем не менее, право Форисона на любые исследования, даже и не популярные в обществе. В частности, в «Поисках правды Ноамом Хомским» он написал:

«Я не вижу антисемитизма в отрицании существования газовых камер или Холокоста. Я также не вижу антисемитизма в заявлениях, что Холокост (независимо от уверенности заявляющего в его существовании) используется апологетами израильских репрессий и насилия»[45].

Это заявление вызвало острую полемику в научных и общественных кругах Европы, Америки и Израиля. «Дело Форисона» показало, сколь значительными могут быть расхождения в интерпретации понятия «права человека» и границ их применения.

В 1985 году свое слово сказал еще один французский отрицатель Анри Роке (Henry Roques). В диссертации, защищенной им в университете Нанта, он также отрицал существование газовых камер и назвал офицера СС Курта Герштейна — одного из тех, кто первым сообщил союзникам о том, что происходит в Аушвице, — выдумщиком.[46]

Столь агрессивная институционализация отрицателей, в свою очередь, заставила — иного слова и не подберешь — ученых и политиков не просто обратить на них внимание, но и отвечать им. Внушительной формой такого ответа стала Международная конференция освободителей узников гитлеровских концлагерей, организованная Американским Советом поминовения жертв нацизма и проходившая с 26 по 28 октября 1981 года в Вашингтоне, в Госдепартаменте США. Одной из важнейших ее целей стало

«опровержение неонацистской пропаганды о том, что будто бы на оккупированных гитлеровской Германией территориях не было массового уничтожения евреев и людей других национальностей в гитлеровских концлагерях»[47].

С появлением JHR отрицатели связывали свои главные надежды на долгожданное (ну хотя бы частичное!) признание себя миром настоящих, серьезных историков. С этой целью первый номер JHR, вышедший в начале 1980 года, был разослан бесплатно всем 12 тысячам членам Организации американских историков, уже тогда породив среди них жаркую дискуссию: надо или не надо как-то реагировать на JHR. Карл Деглер (президент этой Организации) поддержал идею создания группы независимых экспертов для оценки содержания присланного журнала, но эта идея так и не была реализована.

Схожая дискуссия повторилась спустя 10 лет — в 1990-1991 гг., на сей раз в кругах Ассоциации американских историков и главным образом из=за вопроса, надо или не надо библиографировать вышедшие на страницах JHR статьи. Ассоциация в конечном счете отклонила всякий контакт с JHR по причине вопиющего непрофессионализма отрицателей Холокоста как историков, но в еще большей степени из-за отовсюду проступающего антисемитизма: разговаривать и переписываться с отрицателями, сочли в Ассоциации, — то же самое, что беседовать о неграх с практикующими ку=клукс=клановцами.

Кстати, библиографией «ревизионистов» первыми занялись они сами: работы по 1981 год включительно[48] представлены в аннотированном перечне, подготовленном Кейтом Стимли (Keith Stimely). Да и автобиблиография публикаций JHR также вполне разработана[49].

В чем отрицателям решительно нельзя отказать, так это в энергии и креативности. Так, весьма оригинальной формой жизнедеятельности IHR стало установление «Премии конференции последователей ревизионизма» в размере 50 тыс. долларов, выдаваемой каждому, кто представит жюри неоспоримые доказательства уничтожения нацистами евреев в газовых камерах во время Второй мировой войны. Публикуя в апреле 1980 года «Положение» о премии и рассылая его и соответствующие формуляры персонально ее потенциальным соискателям, устроители рассчитывали заманить своих оппонентов в сети неизбежного в таком случае диалога (а заодно и скандала). И две довольно крупные фигуры, несмотря на очевидную провокационность[50], добровольно приняли их вызов — это Симон Визенталь[51] и Мель Мермельштейн (Mel Mermelstein), переживший Аушвиц и не раз атаковавший IHR в корреспонденциях, публиковавшихся в газете «Jerusalem Post». Мермельштейн не просто принял брошенный вызов, но и пригрозил юридическими шагами в случае неполучения ответа от IHR не позднее 20 января 1981 года.

Первым закончилось состязание с Визенталем, предложившим передать это дело на рассмотрение и решение судье Калифорнийского высшего суда. IHR на это пошло и предложило состав жюри из трех человек, причем все они — А.Бутц, Р.Форисон и Дитлиб Фельдерер (Ditlieb Felderer)[52] — были членами редколлегии JHR и известными отрицателями. Узнав об этом триумвирате, Визенталь отозвал свои документы и отказался участвовать в фарсе, когда одна из сторон претендует сразу на две роли — обвинителя и судьи.

Мермельштейна же это не испугало, и 19 февраля 1981 года он подал в суд на IHR, Карто и Брэндона. Еще на предварительном слушании судья Томас Т. Джонсон (Thomas T. Johnson) официально внес в протокол, что вопрос о том, уничтожались ли евреи в Аушвице газом или не уничтожались, дебатироваться не будет, поскольку это совершенно неоспоримый факт. Аргументация противоположной стороны не была даже выслушана, — и очень жаль! Ведь непонятно, в чем, собственно, тогда заключалось судоговорение: не отмести обвинения как заведомо нелепые, а раскрыть их нелепость и зафиксировать их в судебном решении — было бы и эффективней, и процессуальнее [53]. Суд тем не менее присудил IHR выплатить Мермельштейну 90 тыс. долларов (50 тыс. премиальных и 40 тыс. за причиненный ущерб) и опубликовать перед Мермельштейном и всеми другими, кто пережил Аушвиц, извинение, содержащее повторение формулировок обвинения[54].

Этот случай во многом поспособствовал падению «авторитета» IHR и утрате им своего «научного реноме». Он же показал, что прямое столкновение с отрицателями Холокоста под эгидой независимой третьей инстанции может дать гораздо больше, чем их сознательное игнорирование. Высокомерно=уничижительный взгляд на них, как на лиц, не заслуживающих в свой адрес никакой иной реакции, кроме презрения, уход от прямого столкновения с ними — еще больший подарок для отрицателей, чем контакт с ними. Они интерпретирует это как правдобоязнь «экстерминалистов» и торжествуют «победу».

В современной ситуации, когда отрицание Холокоста интерпретируется еще и как деликт, такой «контакт» все равно неминуем: по крайней мере — во время судебных разбирательств с отрицателями.

И дело не в евреях и историках как оппонентах отрицателей, а дело в борьбе за сознание всех остальных, то есть широкой публики. Нельзя не видеть, что отрицатели и те, на кого отрицатели нападают, давно уже находятся в конкурентных отношениях в этой борьбе. И наступательная, во многом изобретательная и по=своему креативная тактика отрицателей в этой борьбе все чаще приносит им очки.

Типичным примером может послужить кампания с объявлениями о лекциях отрицателей, помещаемых ими на правах рекламы в университетской прессе. Текст объявлений был примерно следующий: шапка — «История Холокоста: что в ней не так? Случай для широкой дискуссии».

Начал эту кампанию калифорниец Брэдли Смит (Bradley Smith) и начал лихо. Для этого он вместе с Марком Вебером (Mark Weber)[55] организовал в 1987 году специальный Комитет открытых дебатов о Холокосте (Committee on Open Debate on the Holocaust, или CODOH), спонсором которого был Вильям Карри (William Curry), предприниматель-антисемит из Небраски, которому, собственного говоря, и принадлежит сама идея газетной кампании. Его собственная первая попытка разместить платное объявление в «Daily Nebraskan», правда, окончилась в 1986 году неудачей[56], но в лице Смита он нашел идеального продолжателя своих идей — целеустремленного и заряженного на успех.

На опыте В.Карри Б.Смит понял, что в больших региональных газетах, где поступления от рекламы измеряются не тысячами, а миллионами долларов, ему ничего не светит. И он откорректировал целевую группу: ею стали таблоиды-многотиражки крупнейших американских университетов. Из примерно 35 университетов, куда начиная с 1989 года обратился Смит, положительно отозвалось 15[57]. Информация о лекциях CODOH появилась в них на видных местах, но, как правило, с редакционными комментариями о ее научной и этической несостоятельности. Тем не менее, многие тысячи молодых людей прочли эту «информацию», и многие сотни, безусловно, проглотили «наживку».

Главным же успехом этой акции оказалось другое: едва ли на это рассчитывая с самого начала, отрицатели попали прямо в «сонную артерию» американской демократии — в первую поправку к Конституции США, провозглашающую свободу слова. И именно вокруг этого прокрутились все дебаты внутри университетов, отчасти выплеснувшиеся в те же университетские многотиражки, а, отчасти, и в крупнейшие центральные газеты.[58]

В начале 1992 года Смит решил пройтись по второму кругу и разослал по редакциям университетских газет свое новое объявление под названием «Falsus in Uno, falsus in Omnibus » («Единожды солгав, будешь лгать всегда»), в котором обвинял Симона Визенталя и Стефена Визе в распространении слухов о «еврейском мыле», якобы производившемся нацистами из еврейских трупов. Но на этот раз его успех был уже равен нулю: ни одна из газет, в том числе те, кто напечатали его первое объявление, теперь не стали этого делать.

В целом же «кампусная» кампания Смита не просто достигла своей цели, но и превзошла ее. Во=первых, почти половина университетов не захлопнула перед ним свои двери; во=вторых, значительной частью студенчества, преподавателей и даже управленцев она была воспринята с немалым воодушевлением; и, в третьих, отрицателями впервые заинтересовалось телевидение.

Правда, побочным и несколько неожиданным следствием этой кампании стало то, что во многих университетах возникло или заметно усилилось преподавание истории Холокоста. Но и это, впрочем, стало реакцией не столько на саму кампанию Смита, сколько на ее успех[59].

(продолжение следует)

[1] Именно по этой причине та же Д.Липштадт избегает пользоваться этим термином.

[2] От английского «exterminate» — уничтожить. Иногда в их текстах встречается и что=то наподобие «холокостники».

[3] См.: Felderer, Ditlieb. Certain Impossibilities of the „Gerstein Statement“// IJHR. 1980. Nr.1.

[4] Чем примитивнее пропаганда, тем она иногда эффективнее. Одному моему покойному коллеге, профессору Венского университета, довелось быть свидетелем демонстрации в Вене палестинцев, протестовавших против очередного израильского ответа на очередной палестинский теракт. Демонстранты скандировали: «Ein, zwei, drei – Palästina frei!» — ни больше и не меньше: себя этой считалочкой они вполне разогрели до «ярости возмущенной и вскипающей». Другому случаю я был свидетелем уже сам: около двух-трех десятков темнокожих парижан с двумя мегафонами демонстрировали свою солидарность с вандалами, жегшими накануне парижские пригороды. Сменяясь по очереди у мегафонов, они скандировали в такт какому-то древнему африканскому ритму всего одно слово, стараясь делать ударение не только на последнем слоге, но и на все остальных: «Solidarité! So-li-da-rité! So-li-da-rité!..». Получалось грозно и зажигательно!..

[5] Stern, Kenneth S. Holocaust Denial. New York : The American Jewish Committee, 1994. P.1-2.

[6] Bardèche, Maurice. Letter to Francois Mauriac. Paris, 1947; Bardèche, Maurice. Nuremberg ou la Terre Promise. Paris, 1948.

[7] Как если бы в концлагерях торжествовала демократическая выборность снизу доверху!

[8] См. подробнее в: LIPSTADT, Deborah E. Denying the Holocaust : the growing assault on truth and memory. New York [u.a.], 1993. S.83-89.

[9] Rassinier, Paul. Debunking the Genocide Myth: A Study of the Nazi Concentration Camps and the Alleged Extermination of European Jewry . Torrance, 1978.Книга вышла на английском языке в неонацистском издательстве, предположительно, к 10=летию со дня смерти Расинье (он умер в 1967 г.) и как ответ на показ по телевидению художественного фильма «Холокост».

[10] LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich,1994. S.69-71.

[11] См. ниже.

[12] Сенатор Вильям Лангер (William Langer).

[13] Например, Фреда Утли, автор книги «Высокая цена мести» (Utley,  Freda. The High Cost of Vengeance. Chicago, 1949) или профессор Чарльз С.Тэнсилл из Джорджтаунского университета, автор книги «В войну с черного хода» (Tensill, Charles C. Back door to War, 1952).

[14] Эта богатая идея была впервые озвучена в 1952 г. американским антисемитом У.Херстромом (W.D.Herrstrom).

[15] Неплохой загрунтовкой для будущих отрицателей в период между двумя мировыми войнами стали публикации «Протоколов сионских мудрецов» и  др. антисемитских изданий, прямо или косвенно указывающих на мировой еврейский заговор. Большим поклонником подобного строя мыслей был не кто иной, как Генри Форд (см.: Lipstadt, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, P.51-58).

[16] Hoggan, David L. Der erzwungene Krieg. Tübingen: Grabert-Verlag, 1964.

[17] App, Austin J. The Six Million Swindle: Blackmailing the German people for hard marks with fabricated corpses. Takoma Park, Md.: Boniface Press, 1974.

[18] Логичный вопрос: а почему же тогда евреи клевещут на немцев, а не на русских, которые принесли им еще большие беды, дается следующий «ответ»: а потому что для евреев речь идет только о деньгах. И поскольку с Советов им денег все равно не слупить, то они сконцентрировали свою ложь на немцах, всегда готовых заглаживать свою вину. И когда большевики «выпали» из этой концепции вследствие своей антиизраильской политики, их место пришлось занять правительству США, подкупленному, ясное дело, евреями.

[19] A.App A. The “Holocaust” Put in Perspective. // JHR, 1980. Nr.1.

[20] Геттингенский университет, в 1983 г. присвоивший Штеглиху степень доктора юриспруденции, в тот же год «отозвал» ее назад.

[21] См. анализ его усилий в главе «Свидетельства жертв» в книге Д.Циммермана.

[22] В русском переводе (1999) книга названа почему-то «Шесть миллионов – потеряны и найдены».

[23] Сам он представился так: «В настощее время в Лондонском университете».

[24] См.: Suzman, Arthur; Diamond, Denis. Der Mord an sechs Millionen Juden. Die Wahrheit ist unteilbar. // Aus der Politik und der Geschichte. Beilage zur Wochenzeitung „Das Parlament“ (Berlin). 1978. Nr. B 30/78. 29 Juli. S. 5.

[25] DEMANT, Ebbo (Hg.). Auschwitz – «Direkt von der Rampe weg…». Kaduk, Erber, Klehr: Drei Täter geben zu Protokoll. Rowohlt, 1979. S.44-45.

[26] Так, газ «Циклон Б» объявлялся то настолько слабым, что он не способен никого убить, то настолько сильным, что проветривание газовых камер должно было бы занимать чуть ли не сутки, а с такой интенсивностью на миллионы жертв было никак не выйти.

[27] По канве его биографии даже была написана театральная пьеса.

[28] В 1977 г. она вышла и по-немецки.

[29] C учетом европейских показов и повторного показа в США, фильм посмотрели более 220 млн. чел., при этом каждый показ сопровождался многочисленными обсуждениями.

[30] Как оказалось, это был один из многочисленных псевдонимов ирландского и общебританского фашиста Вильяма Дэвида Макгалдена (William David McGalden). Среди других его псевдонимов – Сондра Росс (Sondra Ross), Давид Берг (David Berg), Юлиус Финкельштейн  (Julius Finkelstein) и Дэвид Стэнфорд (David Stanford). Сам Макгалден был активным сотрудником антисемитского журнала «American Mercury», выходившего в Нью=Йорке (антисемитским он стал в 1965 или 1966 гг., когда журнал его взял под свой контроль В.Карто).

[31] См. подробнее ниже.

[32] LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.176.

[33] Ознакомившись с программой («Ревизионистской Конвенцией») и литературой, производимой и распространяемой IHR, президент Колледжа попросил отрицателей в будущем его не беспокоить.

[34] См. отчет о конференции и некоторые из докладов (в частности, А.Эппа, с его типическими кавычками вокруг ключевого слова: «”Холокост”, взятый в исторической перспективе») в первом выпуске JHR (1980. No 1).

[35] LIPSTADT Lipstadt, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.157.

[36]  LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.31.

[37] Этого немецкое правосудие уже не снесло, и Земельный суд г. Мангейма приговорил Деккерта к одному году тюрьмы за разжигание национальной розни, клевету и оскорбление памяти умерших, а также за подстрекательство к расовой ненависти.

[38] Родился в 1944 году в Ольденбурге, в 1950-х годах эмигрировал вместе  с семьей в Австралию. Основатель и директор т.н. «Аделаидского института», объединяющего австралийских отрицателей Холокоста (см.: www.adelaideinstitute.org ). Выступает с докладами о лживости Холокоста, иллюстрируя их моделью лагеря смерти Треблинка. В 1999 году Тебен был арестован и приговорен Маннхаймским судом к 10 годам тюрьмы.

[39] См. выступление А.Бутца и отчет о конференции в: JHR.1998. No. 6. P.2-10.

[40] Эта конференция состоялась взамен другой, не состоявшейся в марте 2001 г. в Бейруте (правительство Ливана ее запретило).

[41] Подробнее см. ниже.

[42] Род. в 1951 г.

[43] Издание журнала было временно приостановлено из-за недостатка средств, но с обещанием, что оно будет возобновлено, если средства найдутся. Функцию журнала как коллективного голоса перенял постоянно обновляющийся журнальный веб-сайт: www.ihr.org.

[44] Родился в 1929 году.

[45] LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich 1994. S33ff. Защищая в лице Р.Форисона абстракцию свободы слова и мнений и едва ли зная защищаемого лично, Н.Хомский, возможно, внес бы коррективы в свою позицию, узнай он о своем подзащитном чуть больше. Стал бы он защищать его от обвинений в антисемитизме после того, как прочел бы собственный рассказ Форисона о том, как он в 1997 году в Париже героически крикнул в лицо профессору Алэну Финкелькрауту (Alain Finkelkraut) в кафе в Латинском квартале: «Они уже готовы, ваши газовые камеры!» (Raurisson R. Paying Tribute to Jewish Power. “Ah, How Sweet it is to be Jewish…” // JHR. 1998. No.6. P.11-12 )

[46] LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S25-26.Университет отобрал у Роке докторскую степень.

[47] ПЕТРЕНКО, Василий. До и после Освенцима. М.: Фонд «Холокост», 2000.С.86.

[48] Самая ранняя их них датируется 1933 г. (!), что несколько неожиданно.

[49] См. перечень основных опубликованных в нем статей, а также названия других важнейших публикаций отрицателей в:  Stern, Kenneth S. Holocaust Denial. New York : The American Jewish Committee, 1994. P.135-152. Сводный перечень публикаций за 1980-1998 годы вместе с тематическим и авторским индексами опубликован в: JHR. December 1998. P.37-60 (составлен Грегом Рэвеном). Интернет-версия аналогичного перечня, но охватывающего все время выхода журнала в свет, представлена на: http://www.ihr.org/journal/jhrarticles.shtml . Одна из первых попыток их библиографирования историками принадлежит Ривке Кноллер: см. Knoller, Rivkah. Denial of the Holocaust“- A bibliography of literature, denying or distoring the Holocaust, and of  literature about this phenomenon, Bar-Ilan University, Ramat  Gan, 1989 (по другим сведениям 1992. – Сост.). См. также нашу собственную попытку библиографирования отрицательсклй и противостоящей ей историографий (КОХ ПОЛЯН. 2008. С.345-358).

[50] Обращаясь к «соискателям», IHR давал им небольшой срок, после истечения которого оставлял за собой право интерпретировать их реакцию как несостоятельность в отстаивании своих тезисов и, следовательно, как доказательство правоты IHR (LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.172).

[51] Визенталю было сделано еще и «специальное предложение»: доказать за 25 тыс. долларов аутентичность дневников Анны Франк, оспариваемую отрицателями.

[52] Австрийского (возможно, австрийско=еврейского) происхождения, гражданин Швеции, издатель антисемитского журнала «Jewish Information Bulletin», издававшегося Jewish Information Society. В 1983 году он попал в тюрьму на 10 месяцев – за то, что разослал по крупнейшим еврейским общинам Европы конверты с разложившимися человеческими тканями и волосами: в письме он спрашивал, можно ли идентифицировать с их помощью уничтоженных венгерских евреев?

[53] В результате позиция IHR была просто изложена в серии материалов в JHR (1982.No.1), а торжество правды и справедливости, добытой в суде, но такой ценой, было основательно смазано.

[54] LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.170-174.

[55] Последний в это время углубился в источниковедение. Ознакомившись с материалами книг регистрации смерти (Sterbebücher) в Аушвице, он обнаружил, что среди лиц, чья смерть в Аушвице тщательно регистрировалась, были и пожилые люди, и молодежь. Часть из них попала в лагерь до начала селекции и массового уничтожения, но часть и после, причем это, как правило, были евреи из Польши, Франции, Голландии и др. стран  (Weber, Marc. Pages from the Auschwitz Death Registry Volumes. Long-hidden Death Certificates Discredit Extermination Claimes. // JHR. 1992. No 3. S.265-298.). Несоответствие, указанное Вебером, еще ждет своего осмысления.

[56] Эта попытка была и последней, так как вскоре он умер.

[57] См. их перечни в: LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.221.

[58] См.: LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.221-252.

[59]LIPSTADT, Deborah E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich, 1994. S.222.