Улица Бассейная из стихотворения Маршака «Вот какой рассеянный» превратилась в Кфар Азар. Это настоящий, не выдуманный городок в Израиле вблизи Рамат-Гана. Назван он так в честь писателя Александра Зискинда Рабиновича (1854-1945). Азар (אֲזַ»ר) — акроним писателя. Кстати, в Петах-Тикве есть улица, носящая его имя. Рассеянный у Леи Гольдман пытается добраться из Тель-Авива в Иерусалим. По-прежнему на поезде.

Владимир Шапиро

ИМЕНА УЛИЦ ПЕТАХ ТИКВЫ

(продолжение. Начало в № 4/2024 и сл.)

 ШАУЛЬ ЧЕРНИХОВСКИЙ

На самом краю Петах-Тиквы, там, где улица Жаботинского подходит к четвертому шоссе находится небольшая улица, которая названа в честь одного из самых выдающихся еврейских поэтов Шауля Черниховского.

Образ поэта многогранен и неоднозначен. Вот что пишет о нем Юрий Колкер («Саул Черниховский и Владислав Ходасевич», журнал ПАНОРАМА ИЗРАИЛЯ №219, Иерусалим, 1986): «Поэзия и частная жизнь Черниховского рисуют нам образ человека бесконечно далекого от типа ортодоксального ашкеназийского еврея. Бонвиван, принятый в обществе и пользующийся шумным успехом у женщин в Европе и в Петербурге; революционер и космополит, женатый на гречанке, — он все же явился одним из самых ярких провозвестников еврейского возрождения, светского и духовного, одним из первых вождей сионизма».

Из еврейской электронной энциклопедии: «Черниховский Шауль (Саул) родился в 1875 году в селе Михайловка Таврической губернии. В пять лет он выучился читать по-русски, в семь — на иврите, а с десяти лет учил Пятикнижие с домашним учителем в группе для русскоязычных еврейских детей. В 1884 г. в Михайловке был создан комитет Ховевей Цион и при нем две начальные школы с преподаванием в одной на идиш, в другой — на русском языке, куда и поступил Черниховский.

Одним из методов обучения ивриту там считался перевод, и Черниховский регулярно переводил на иврит тексты из хрестоматии К. Ушинского «Родное слово. В детстве и юности Черниховский много читал по-русски, интересовался книгами по естествознанию, на иврите читал стихи М. И. Лебенсона, М. М. Долицкого и М. Ц. Мане, влияние которых впоследствии ощущалось в его поэзии. С 12-ти лет начал сочинять на иврите драмы и поэмы о библейских персонажах (например, об Урии Хеттеянине), в которых проявилась склонность Черниховского к канонической интерпретации образов. С 1890 г. жил в Одессе, где познакомился с И. Г. Клаузнером, дружба с которым повлияла на литературную судьбу Черниховского: именно Клаузнер склонил Черниховского писать исключительно на иврите, а также способствовал публикациям его стихов и популяризировал его творчество». Вот тут остановимся и вставим несколько цитат из повести внучатого  племянника Иосефа Клаузнера Амоса Оза «Повесть о любви и тьме». В этих отрывках перед нами предстает совсем другой образ Шауля Черниховского. «Он не был просто еще одним доктором или еще одним поэтом. Он был детским доктором, он был мужчиной с непокорной, слегка взлохмаченной шевелюрой, смеющимися глазами, большими, поросшими шерстью руками, густой чащей усов, войлочными щеками и единственным, только ему присущим запахом, сильным и нежным. И по сей день, стоит мне увидеть поэта Шауля Черниховского на фотографии, на картине, или его скульптурный портрет, установленный, как мне кажется, у входа в школу его имени, — сразу же возникает и обволакивает меня, словно доброе зимнее одеяло, его запах, милосердный и утешающий. А что выпало на долю друга и товарища моей юности, самого великого из поэтов последних поколений Шауля Черниховского? Разве здесь, в Эрец-Исраэль, не случались дни, когда наш великий поэт голодал, не имея куска хлеба — в самом буквальном смысле…»
Далее еврейская электронная энциклопедия сообщает:
«Естествознание и медицину Черниховский изучал в университетах Гейдельберга и Лозанны, там же прослушал ряд курсов по философии и литературе. В Гейдельберге Черниховский женился на Марии фон Гозиас-Горбацевич; брак с нееврейкой воздвиг преграду между Черниховским и некоторыми кругами ишува, которые в дальнейшем противились переезду поэта в Эрец-Исраэль. В 1906–1907 гг. Черниховский работал врачом в Мелитополе, в 1907–10 гг. — земским врачом в Харьковской губернии. В 1910 г. Черниховский переехал в Петербург, где жил с перерывами до начала Первой мировой войны, занимаясь частной медицинской практикой. В 1914–18 гг. был военным врачом в русской армии, в 1917–18 гг. — служащим отделения санитарии и статистики Красного Креста в Петербурге.

 С конца 1919 г. жил в Одессе, зарабатывал частной практикой. С 1931 г. Черниховский жил в Эрец-Исраэль, куда был приглашен для завершения «Словаря медицинских и естественнонаучных терминов». С 1934 г. был врачом городских школ Тель-Авива. С 1936 г. был представителем литературы на иврите в международном ПЕН-клубе, почетным президентом Союза ивритских писателей Эрец-Исраэль. Черниховский принимал участие в политической жизни страны: выступал против тактики сдержанности, которой Хагана придерживалась в период арабского восстания 1936–39 гг. и плана комиссии Пиля по разделу Палестины. В начале войны с гитлеровцами в 1941 г. Черниховский обратился по-русски по радио к евреям СССР в поддержку их борьбы против фашизма».
Поэтические произведения Черниховского переведены на многие языки, в том числе на русский язык. В 1921 году была издана книга Владислава Ходасевича «Из еврейских поэтов», более чем половина включенных в нее стихов — переводы из Черниховского. Один из самых значительных поэтов серебряного века Ходасевич был другом Черняховского, и, по существу, открыл этого поэта для русского читателя.
Юрий Колкер:

«Переводы, выполненные Ходасевичем, одновременно блестящи и точны. И если бы, например, поэма «В знойный день» была известна как оригинальные произведения русскоязычного автора, их смело можно было бы назвать гениальными, поставив в один ряд с самыми высокими эпическими творениями русский музы».

Вот начало этой поэмы:

В ЗНОЙНЫЙ ДЕНЬ

Тамуза солнце средь неба недвижно стоит, изливая
Света и блеска поток на поля и сады Украины.
Море огня разлилось — и отблески, отсветы, искры
Перебегают вокруг улыбчиво, быстро, воздушно.
Вот — засияли на маке, на крылышках бабочки пестрой…
Там комары заплясали над зеркалом лужицы. С ними
В солнечном блеске танцует стрекоз веселое племя.
В зелень густую листвы и в черные борозды поля —
Всюду проникли лучи; вон там проскользнули по струйке,
Что с лепетаньем проворным бежит по земле золотистой.

Умер Черниховский 14 октября 1943 года. Похоронен на кладбище Трумпельдор в Тель-Авиве.

В конце этого очерка хочется обратить внимание читателя на израильскую банкноту 50 шекелей. В сентябре 2014 года Банк Израиля пустил в употребление банкноту, выполненную в зеленых тонах, с изображением Шауля Черняховского. Фоновое изображение — ветви и плоды цитрусовых. На оборотной стороне — фоновое изображение коринфского ордера. Текст из стихотворения «Ани Маамин»:

«כי עוד אאמין גם באדם, גם ברוחו, רוח עז»

С правой стороны лицевой стороны даты жизни поэта. В скобках замечу, что на 20-шекелевой банкноте портрет поэтессы Рахель, на 100-шекелевой банкноте портрет Леи Гольдберг, а на 200-шекелевой портрет Натана Альтермана. Таким образом на всех банкнотах портреты классиков ивритской поэзии — выходцев из Российской империи.

Г. ЛЕЙВИК 

 В конце улицы Эйн-Ганим, недалеко от её пересечения с сороковым шоссе, находится перекресток, от которого, если повернуть налево, начинается улица Альтерман, названная в честь поэта Натана Альтермана. От этой улицы в сторону шоссе Иерусалим отходят еще две улицы, названные в честь поэтов — Лея Гольдберг и Лейвик.

Г. ЛЕЙВИК (настоящие имя и фамилия Лейвик Гальперн, 1888—1962) — еврейский поэт и драматург, писавший на идише.

С пяти лет Лейвик учился в хедере, с десяти — в иешиве. Около 1905 г. стал активным членом Бунда. В 1906 г. арестован за хранение нелегальной литературы. На суде отказался от защиты, объявил себя убеждённым борцом с самодержавием и был приговорён к четырём годам каторжной тюрьмы и пожизненной ссылке в Сибирь. В 1910 г. переведён в Бутырскую тюрьму, а в 1912 г. доставлен этапом в посёлок Витим на Лене, откуда весной 1913 г. бежал в США.

В 1914 г. нанялся на фабрику детской одежды в Филадельфии; позже, вплоть до 1932 г., уже став признанным писателем, работал маляром-обойщиком в Нью-Йорке.

Особое место в творчестве Лейвика занимает драматургия. Он автор множества пьес в стихах и прозе. Наиболее известна из них драматическая поэма «Голем». По мнению Инны Шейхатович: «Лейвик — еврейский Шекспир, пьеса «Голем» — одно из самых вдохновенных его творений»… Постановка «Голема» — второй исторически-звездный спектакль московской трупы театра «Габима». Режиссером в 1925 году был талантливый ученик Евгения Вахтангова Борис Вершилов. В Израиле на габимовской сцене спектакль жил до 1955 года.

 Помню, что я еще школьником, впервые узнал о глиняном великане Големе из чешского фильма 1951 года «Пекарь императора». Тогда все мои сверстники смотрели его по несколько раз. На днях, чтобы освежить память нашел фильм в интернете и оказалось, что он не плохо смотрится и теперь. Голем — согласно мифу, существо, рожденное из глины, праха земного, творение великого талмудиста, мечта евреев о защитнике. Действие в «Големе» происходит в Праге XVI века. Чтобы спасти еврейскую общину от нападок местных антисемитов — дело происходит под еврейскую пасху — раввин вселяет жизнь в глиняного великана Голема, который становится могучим, неуязвимым, способным повергать людей на колени одним лишь взглядом своих ледяных глаз. Голем защищает евреев от антисемитских оскорблений и нападок, от обвинений в убийстве младенцев-христиан и использовании их крови для приготовления мацы, и мстит обидчикам. Евреи провозглашают Голема своим героем. Но его заносит, он начинает колобродить, проливать кровь тех, кого был призван защищать.

Пьеса Левика, основанная на древних еврейских легендах, звучащая на поверхностный взгляд абстрактно и отвлеченно, при постановках всегда читается как аллегория. Эту ее особенность точно подметил выдающийся еврейский писатель Исаак Башевис Зингер. В 2008 году вышла на русском языке его версия легенды «Голем». В рецензии на спектакль, поставленный в 80-е годы, писатель сравнивал угрозу от ожившего чудовища с угрозой от ядерных вооружений:

«В то время как мы пытаемся превзойти наших врагов, создав все более и более разрушительных Големов, возникает ужасная возможность, что они обретут свое собственное хотение, станут злобными, вероломными, безумными Големами». И далее: «Я нисколько не преувеличиваю, когда утверждаю, что големская история выглядит сейчас куда более актуальной, чем сто лет назад. А что такое роботы и компьютеры, если не современные Големы».

Пьеса Левика обрела новое звучание в спектакле 2002 года на сцене «Манхэттэн энсамбл театр» в Сохо -«предбаннике» Бродвея. В новом английском переводе и в постановке Дэвида Фишельзона она обрела особый смысл в свете борьбы Израиля со своими врагами. «Голем жив» — называется спектакль, поставленный по пьесе Лейвика в 2017 году Маратом Пархомовским в тель-авивском театре «Тмуна».

 В 1934 году Лейвик пишет философскую поэму «Голем мечтает».

Катастрофе европейского еврейства Лейвик посвятил драму «Чудо в гетто», сборник стихов и поэм «Я не был в Треблинке», драматическую поэму-мистерию «Свадьба в дальнем лесу» и заметки «С уцелевшими остатками» (1947 год) о посещении лагерей еврейских беженцев в послевоенной Германии.

В 1950 и 1957 гг. он посетил Государство Израиль и начал задумываться о переезде, но в 1958 г. паралич приковал поэта к постели.

Лейвик умер 23 декабря 1962 года в Нью-Йорке.

ЛЕЯ ГОЛЬДБЕРГ

 В конце улицы Эйн-Ганим, недалеко от её пересечения с сороковым шоссе, находится перекресток, от которого, если повернуть налево, начинается улица Альтерман, названная в честь поэта Натана Альтермана. От этой улицы в сторону шоссе Иерусалим отходят еще две улицы, названные в честь поэтов — Лея Гольдберг и Лейвик.

ЛЕЯ ГОЛЬДБЕРГ (1911—1970) родилась в Кёнигсберге, училась в ивритской гимназии в Ковно (Каунас Литва),

 Затем она переехала в Германию, где посещала Берлинский (1931—1932) и Боннский (1932—1933) университеты, в последнем получила степень доктора философии. В 1935 году переехала в подмандатную Палестину и поселилась в Тель-Авиве. Там участвовала в литературном обществе «Яхдав», возглавляемом Авраамом Шлёнским. Он оказал Гольдберг помощь в подготовке к изданию первого сборника её стихов. Вот отрывок из стихотворения этого сборника:

«Моя родина»

(Из цикла «Песни страны моей любви» перевод Юлии Могилевер)

Моя Родина — ты всех стран бедней,
без короны король, королева без дома.
Только раз в году весна на семь дней,
остальное — дожди
и громы.
Но семь дней в году на цветах роса,
но семь дней в году окна настежь в сад,
но семь дней в году светятся глаза,
и все оборванцы на солнце стоят,
их бледные лица в улыбке дрожат,
и смехом звенят голоса.

 

Песня «Моя родина» на эти стихи в исполнении популярной певицы Сарит Хадад прозвучала на открытии факельной церемонии в день 70-й годовщины независимости государства Израиль. «Я уверена, что весь народ Израиля будет глубоко тронут, услышав в исполнении Сарит эти особенные строки, выражающие любовь к нашей стране и связь с нею», — написала министр культуры и спорта Мири Регев в сообщении, посвященном факельной церемонии. Позже выяснилось, что организаторы мероприятия, которым министр доверила подбор репертуара, не учли одну маленькую, но очень важную деталь — песня «Моя родина» была написана не об Израиле, а о Литве — родине поэтессы.

С 1949 года Лея Гольдберг литературный консультант театра «Габима». Начиная с 1952 года, Гольдберг преподавала литературоведение в Еврейском университете. С 1959 года она член-корреспондент Академии языка иврит .

Более подробно о биографии Леи Гольдберг и её творчестве можно узнать из книги Мири Яниковой «И уйдешь ты в поля…». И, еще, очень рекомендую посмотреть документальный фильм Яира Кедара «Пять домов Леи Гольдберг», освещающий жизненный и творческий путь израильской поэтессы, переводчика, литературоведа и критика Леи Гольдберг. Из предисловия к трейлеру фильма: «Ее жизнь была наполнена творчеством, Гольдберг не только писала поэзию, но и была великолепным оратором, очень харизматичной фигурой и выдающейся личностью. Любимейшая израильская поэтесса; сильная женщина, которая никогда не была замужем и не имела детей; женщина, которая сделала сама себя из пепла Первой мировой войны с помощью своей волшебной поэзии. Кинематографическая фантазия Яира Кедара рассказывает историю жизни и творчества поэтессы через пять «домов» — пять частей, представляющих основные вехи ее судьбы. Фильм включает беседы с друзьями Леи, цитаты из ее книг и писем, фото— и кинохронику, стихи и песни, а также искусную анимацию. Фильм позволяет зрителю близко познакомиться с захватывающей историей жизни этой женщины. Женщины, которая выбрала иврит, а иврит выбрал ее». Фильм был показан впервые в Петербурге в 2011 году и был специально переведен на русский язык, но я не нашел его в интернете на русском, На иврите с английскими титрами его можно здесь: https://www.youtube.com/watch?v=4sjtuQYOmWY.

Русскоязычным читателям хорошо известны детские стихи Леи Гольдберг. Такие как «Сдается квартира» или «Амефузар ми-КфарАзар» («Рассеянный из Кфар Азар»).

Улица Бассейная из стихотворения Маршака «Вот какой рассеянный» превратилась в Кфар Азар. Это настоящий, не выдуманный городок в Израиле вблизи Рамат-Гана. Назван он так в честь писателя Александра Зискинда Рабиновича (1854-1945). Азар (אֲזַ»ר) — акроним писателя. Кстати, в Петах-Тикве есть улица, носящая его имя. Рассеянный у Леи Гольдман пытается добраться из Тель-Авива в Иерусалим. По-прежнему на поезде. Но, сменив прохладный Ленинград на жаркий Тель-Авив и заговорив на иврите, сам Рассеянный ни капли не изменился: путает день с ночью и, глядя на будильник, не может сообразить, что надо делать — вставать или ложиться спать? Промочив ноги, надевает калоши, сверху напяливает носки. И страшно удивляется: «Какие тесные у меня ботинки, не налезают!»

И как у Маршака Рассеянный обрадовался стоящему в сторонке пустому вагону: тихо, никто не толкается, есть свободное местечко, можно вздремнуть — до Иерусалима далеко!
Конечно, бедняга Рассеянный никуда не поехал. В отцепленном вагоне Лея Гольдберг и прощается со спящим чудаком.

Лея Гольдберг умерла 15 января 1970 года.

Утро. Льёт дождь. Не вставать. Может, боль станет глуше.
Кончилась ночь и теперь… Не было вовсе зари.
Утро, как ночь. Пусть уж так. Тишина только душит.
Как тяжела весна! Говорила тебе: не кури!
(Перевод Адольфа Гомана).

РАХЕЛЬ

 Прочел на странице Мири Яниковой в фейсбуке что 20 сентября исполняется 126 лет со дня рождения знаменитой еврейской поэтессы Рахель. Совсем недавно Мири Яникова откликнулась на мою просьбу и прислала мне свой перевод стихотворения Рахель — «Суббота». Я давно собирался написать пост о Рахели в цикле «Улицы Петах-Тиквы, названные в честь классиков еврейской литературы», но не знал как к этому подступиться. Писать о большом поэте, пишущем на иврите, и не чувствовать этот язык — большая самонадеянность, тем более, что о творчестве Рахель существует много статей в интернете. Лет пятнадцать тому назад я купил большой прекрасно иллюстрированный альбом со стихами Рахели в надежде освоить иврит настолько, чтобы получать удовольствие от чтения стихов.

 Но, увы! К этому альбому прилагался диск с песней חופי ירדן со словами стихотворения Рахель «Шабат» и музыкой Тельмы Алигон. Очень симпатичная песня с внятным произношением текста, однако я никак не мог понять смысл последнего куплета. Я не смог найти этого стихотворения в переводах Мири Яниковой и поэтому обратился к ней за помощью. И она прислала мне перевод, за что я ей очень благодарен.

שבת

חוֹפֵי יַרְדֵּן: מְלֹא זֹהַר יוֹם.
סִירַת דּוּגָה; אֶשְׁכַּב אֶשְׁתֶּה
שִׁקּוּי שָׁלוֹם.
אַבִּיט אֶל עָל: הָאוֹר מָה רָב!
וְגַם בַּלֵּב כְּבַיַלְדוּת
אַף צֵל שֶׁל עָב.
עַתָּה יָדַעְתִּי: פֹּה — הַכֹּל.
רֵאשִׁית וְקֵצֶה, כָּל דִּכְפִין

Суббота
Берега Иордана. Небес бирюза.
Лодка рыбачья. Лягу и выпью
покоя бальзам.
Вверх посмотрю: там сияющий свет.
И в сердце, как в детстве,
ни облачка нет.
Теперь я знаю: здесь — место всему.
начало, конец, — все,
что есть — приму

Биография Рахель широко известна. Она родилась в 1890 году в семье вятского купца Исера Блювштейна и Софии Эммануиловны Мандельштам. Софья Мандельштам из известного и богатого рода, которая была моложе Исера на двадцать лет. Она родила ему еще восемь детей и по-матерински воспитывала четверых от первого брака мужа. Софья была выдающейся женщиной. Образованная, знающая иностранные языки, она занималась общественной деятельностью. В её роду были известные раввины и прослеживалась кровная связь с выдающимся толкователем Торы Раши, жившим 1000 лет назад во Франции.

В доме соблюдались еврейские традиции и молитвы произносились на иврите. Софья Мандельштам переписывалась с Львом Толстым. Посылала ему стихи юной дочери Рахель, будущей поэтессы. К тому времени семья проживала в Полтаве. Там их дом посещал писатель Владимир Короленко, спасший еврейскую общину Полтавы от погрома 1905 года. Его дочь училась в одном классе со старшей сестрой Рахель. И Короленко читал и правил стихи юной Рахель, написанные по-русски.

Мне хочется обратить внимание читателей на один момент в биографии Рахель. Девичья фамилия её мамы — Мандельштам. И, оказывается, можно проследить кровную связь не только с Раши, но и с великим русским поэтом О.Э. Мандельштамом. Во всяком случае фотография Рахель висит на семейном дереве Осипа Мандельштама, созданном трудами Московского мандельштамовского общества. Более тесные семейные связи Рахель можно обнаружить с семейством Каннегисеров. Представители этого семейства: поэт Леонид Каннегисер, убивший Урицкого, физик Евгения Каннигисер, вышедшая замуж за знаменитого физика Рудольфа Пайерлса. Мне рассказывала Ира Арнольд, жена Димы Арнольда, как в 70-х года они тайно встречались с супругами Пайерлс, приехавшими на несколько дней в Москву. Мой друг, с которым я многие годы работал в Курчатовском институте, Дима Арнольд, по маме был близким родственником семейства Каннигисеров-Мандельштамов. Дима репатриировался семь лет тому назад и умер в этом году в результате тяжелой болезни. По-видимому, он и не знал, что в Израиле жила его родственница — великая израильская поэтесса Рахель.

В честь Рахель названа одна из улиц Петах-Тиквы.

СЕМЕН АНСКИЙ

Вблизи широко известного детского медицинского центра Шнайдер есть примечательный перекресток. Он образован тремя улицами, носящими имена знаменитых евреев — Элиэзер Каплан, Хаим Арлозоров и Шалом Ански.

Элиэзер Каплан (1891—1952) — участник первых сионистских конгрессов, один из подписавших Декларацию независимости Израиля. Первый министр финансов страны и вице-премьер министр Израиля.

Хаим Арлозоров (1899 —1933)  — писатель, политик, один из лидеров сионистского движения, член руководства Еврейского агентства и глава его Политического Управления.

Семён Аки́мович А́н-ский (настоящее имя Шлойме-Занвл (Соломон) Раппопорт; 1863, Чашники, Витебская губерния — 8 ноября 1920, Варшава) — русский и еврейский писатель, поэт, драматург, публицист, этнограф, революционер, общественный и политический деятель.

Имена Каплана и Арлозорова широко известны в Израиле. Улицы, носящие их имена, есть во всех городах Гуш-Дана. А вот имя Ански носят только две небольшие улицы — одна в Южном Тель-Авиве, а вторая — в славном городе Петах-Тикве, в котором я имею честь обитать и каждый день ходить по улице «Ански».

Осип Мандельштам так описывал Ан-ского в своем очерке «Шум времени»:

«Cемен Акимыч Ан-ский совмещал в себе еврейского фольклориста с Глебом Успенским и Чеховым. В нем одном помещалась тысяча местечковых раввинов — по числу преподанных им советов, утешений, рассказанных в виде притч, анекдотов и т.д.
В жизни Семену Акимычу нужен был только ночлег и крепкий чай. Слушатели за ним бегали. Русско-еврейский фольклор Семена Акимыча в неторопливых, чудесных рассказах лился густой медовой струей. Семен Акимыч, еще не старик, дедовски состарился от избытка еврейства и народничества: губернаторы, погромы, человеческие несчастья, встречи, лукавейшие узоры общественной деятельности /…/ Все сохранил, все запомнил Семен Акимыч — Глеб Успенский из талмуд-торы. За скромным чайным столом, с мягкими библейскими движениями, склонив голову на бок, он сидел, как библейский апостол Петр на вечери».

В 1909 году Ан-ский выступил с инициативой грандиозного научного мероприятия — этнографической экспедиции по еврейской черте оседлости. Целью экспедиции должно было стать изучение традиционной культуры восточноевропейских евреев, стремительно разрушавшейся под воздействием новых культурных влияний. Экспедиция началась летом 1912 года. Первая поездка Ан-ского проходила по территории Волыни. Поездка началась в местечке Ружин и закончилась в Луцке.

Знаменитая пьеса «Диббук», написанная Анским во время первой мировой войны, в которой использован фольклор еврейских местечек, ставшая визитной карточкой театра Габима, до сих пор пользуется популярностью в России и в Израиле. Прекрасную статью «Семен Акимович Ан-ский и его пьеса «Диббук»: жизнь между двух миров» со многими качественными иллюстрациями можно найти в интернете по адресу: marinagra.livejournal.com/50944.html

 Режиссер Артюр Нозисьель поставил ее на сцене Магнитогорского театра драмы и комедии. И этот спектакль был представлен на показе лучших театральных представлений во время проведения мероприятий Года Россия-Франция 2010 на Урале.

Современный израильский прозаик, поэт, драматург, публицист и переводчик, лауреат множества литературных премий Алекс Тарн написал мистическую музыкальную драму «Диббук» по мотивам пьесы Анского.

Чтобы читатели получили представление об Анском человеке, процитирую отрывок из статьи В.Лукина «ОТ НАРОДНИЧЕСТВА К НАРОДУ (С.А.АН-СКИЙ — ЭТНОГРАФ ВОСТОЧНО— ЕВРОПЕЙСКОГО ЕВРЕЙСТВА)» (ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЕВРЕЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ Серия «Труды по иудаике», Выпуск 3, Евреи в России: История и культура).

«Война, начавшаяся на западе России, больнее всего ударила по тому миру традиционного еврейства, изучению которого Ан-ский посвятил последние годы: евреи Галиции стали ее первой жертвой. Ан-ский добивается командирования в прифронтовые районы Галиции в качестве уполномоченного Комитетом, созданным при Государственной Думе для помощи больным и раненым воинам, а также пострадавшему от войны населению. Бедствия и мучения этих людей не поддаются описанию; многие на знали языка и не имели представления, за что их преследуют — вспоминает один из сотрудников Ан-ского по совместной работе в деле помощи беженцам — вооружившись документами одной из крупнейших русских общественно-военных организаций — Земского союза — и облачившись в мундир сотрудника Союза, Ан-ский отправляется в прифронтовую зону. Здесь он организует распределение продуктов и одежды, направляемых Еврейским обществом помощи жертвам войны, отстаивает интересы местного еврейского населения и беженцев, добиваясь у военного начальства отмены новых ограничений и притеснений, пытается оказать любую помощь измученным людям, зачастую владея единственным средством — добрым словом. Когда седой еврейский «генерал» в мундире и с шашкой с добрым смешком и ободряющим словом заходил в беженские убежища и больницы, то в испуганных загнанных людях пробуждалась надежда. Этот гость был «своим», другом и заступником, который приносил облегчение».

Семён Акимович Ан-ский скончался 8 ноября 1920 года , не дожив нескольких недель до премьеры своей пьесы «Диббук», принесшей ему мировую известность. В 1920-х годах на идише вышло полное собрание сочинений Ан-ского.

Похоронен на еврейском кладбище Варшавы.

(окончание следует)