ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Погром в Кильче стал последним сигналом для преследуемых. Непосредственно после этого ужасного события начался массовый исход евреев, именуемый в литературе «паническим бегством». В июле 1946 года Польшу покинули 18835 евреев. Таковы показатели секретной еврейской организации «Бриха», организующей побеги. И ещё: польские власти допускали эти побеги — таким способом они хотели покончить с «еврейским вопросом».

Ганс-Петер Фёрдинг, Хайнц Ферфюрт

       

КАК ЕВРЕИ В ГЕРМАНИЮ БЕЖАЛИ

Забытая глава послевоенной истории

Перевод с немецкого Киры Немировской

(продолжение. Начало в № 5-6/2025 и сл.)

Самым страшным эпизодом в преследовании польских евреев явился погром в Кильче в июне 1946 года. В этом городке, расположенном примерно в 180 километрах южнее Варшавы, к началу войны проживало 70 тысяч жителей, в том числе 26 тысяч евреев. В августе 1946 года евреев в Кильче уже не было, но после освобождения Польши советскими войсками в город вернулось 200 евреев. Здесь тоже начинаются беспорядки, приведшие к трагическим последствиям. И снова трагедия происходит на основании слухов о ритуальных убийствах.

3 июля 1946 года сапожник Валенты Блазчик заявляет в полицию об исчезновении его девятилетнего сына Генрика. На следующий день Блазчик уже вместе с сыном приходит в полицию и рассказывает, что мальчика похитили евреи, которые заперли его в подвале здания еврейского комитета, расположенного на улице Планты, 7. В этом подвале находились и другие дети. Его сыну Генрику удалось освободиться. Впоследствии выяснилось, что эта история от начала до конца была выдумана.

Отряд милиционеров окружает здание еврейского комитета, в котором живёт много евреев. К месту мнимого происшествия устремляется большая толпа. Туда прибывает военное подразделение, однако военные не пытаются успокоить разъярённую толпу и предоставляют ей свободу действий. Позже солдаты и милиция врываются в здание и стреляют в находящихся там людей. Они бросают свои жертвы под ноги разъярённой толпе. На улицах городка в евреев бросают камни, бьют дубинками и железными прутьями. На вокзале евреев вытаскивают из поезда и жестоко убивают. 42 убитых мужчин, женщин и детей — таков итог этого ужасного дня. Необузданная резня в Кильче явилась трагическим «рекордом» антисемитских нападений в Польше.

Удручает тот факт, что в этой страшной бойне приняли участие почти все слои населения — взрослые и дети, мужчины и женщины, рабочие, ремесленники, милиция, солдаты, бойскауты. Американский историк Гросс не считал это происшествие «ни актом мести, ни заранее спланированным убийством. Люди совершили преступление в состоянии аффекта». Гросс констатирует: «Милиция Кильче во время погрома дала понять, что убийство евреев она воспринимает как нечто нормальное».

При исследовании причин нападений на евреев в Польше сталкиваешься с различными мотивами преступлений. Одним из основным мотивов следует назвать исторически обусловленный антисемитизм, проповедываемый католической церковью. Это может разжечь ненависть. Показательно, что погромы в Кракове и в Кильче начались после распространения слухов о ритуальном убийстве. На протяжении долгого времени из поколения в поколения передавалась ложь, что евреи убивают христианских младенцев для того, чтобы добавлять их кровь в пасхальную мацу. Тот факт, что эта ложь упала на благодатную почву, говорит об ужасающей темноте и отсталости людей. Следует отметить, что глава польской католической церкви кардинал Август Хлонд по поводу погрома в Кильче сделал заявление только через неделю после этого страшного события. Правда, перед этим соборный капитул Кильче сделал по этому же поводу невнятное сообщение, избегая при этом употреблять слово «евреи». А кардинал Август Хлонд закончил своё заявление словами: «Я от всего сердца желаю, чтобы «еврейский вопрос» в послевоенное время был наконец разрешён правильно».

Событие в Кильче объясняли ещё и тем, что поляки дали волю своим эмоциям, потому что в новом коммунистическом правительстве Польши якобы много евреев. Отождествление коммунистов с евреями было традиционным. Однако американский историк Гросс этот тезис отвергает. Коммунистическое руководство Польши всегда дистанцировалось от «еврейского вопроса». Вместо того, чтобы активно выступать против антисемитских настроений в обществе и даже стать на защиту евреев, польские коммунисты находят оправдание таким настроениям. По мнению Гросса, противодействие антисемитизму привело бы к новым проблемам.

В конце концов можно сослаться и на другие побудительные мотивы — зависть, жадность и даже инстинкт. Некоторые поляки обогащались за счёт присвоения имущества евреев — немецкие оккупационные власти им это охотно разрешали.

«Большая часть послевоенного польского общества не желала возвращения евреев, Причина была проста — не хотелось возвращать присвоенное», — утверждает сотрудница берлинского Центра по изучению антисемитизма Ангелика Кёнигзедер. — «Поляки ни в коем случае не хотели отдавать то, что им не принадлежало. И это был основной мотив», — добавляет она.

Тем не менее во всех попытках объяснить польский антисемитизм чувствуется определённая беспомощность. Когда происходят вспышки насилия по отношению к дискриминируемому меньшинству населения, эти действия жестокости и отсутствия сдерживающего начала превращаются в повседневность и признаются обществом. Рациональная мотивация этого плохо поддаётся объяснению. «У меня нет убедительного объяснения этому», — признаётся Ангелика Кёнигзедер.

При попытке расследовать причины погромов возникает опасность попасться на удочку предрассудкам и стереотипам, причём в отношении немцев. «Нацисты кое-что привнесли в антисемитизм тем, что изображают евреев крайне негативно, наделяют их отвратительными чертами», — заканчивает свои рассуждения Ангелика Кёнизедер. На деле же во время немецкой оккупации евреи подвергались унижениям и преследованиям на глазах у поляков, зачастую — с их одобрения, даже при содействии и участии самих поляков. Было ли продолжившееся притеснение евреев своего рода компенсацией за нанесённые нацистами обиды и совершённые преступления?

После бойни в Кильче городские власти сразу же возбудили уголовные дела против многочисленных участников погрома. Судебный процесс показал полную несостоятельность органов правопорядка в день погрома. Больше того, некоторые служители правопорядка принимали в погроме активное участие. Уже через несколько дней, 12 июля, девять зачинщиков погрома были осуждены и казнены. В первую годовщину погрома на еврейском кладбище Кильче была установлена памятная стела. Однако на этом всё закончилось, и пока страной правили коммунисты, о погроме в Кильче, равно как и о резне в Едбавне, хранилось глубокое молчание. Это продолжалось до изменения в 1989 году политической ситуации в стране.

Итоги антисемитских выходок в послевоенной Польше потрясают. По официальным документам, в стране с конца 1944 по конец 1945 годов был убит 351 еврей. Более поздние сообщения говорят о том, что в два первых послевоенных года погибло 600 евреев, а некоторые историки утверждают, что за это время погибло от двух до двух с половиной тысяч человек.

В такой обстановке оказались весной 1946 года вернувшиеся из Советского Союза евреи. Вернулись многие тысячи. Это послужило новым толчком для усиления недоброжелательного отношения и недоверия к евреям. Сразу же после прибытия у вернувшихся начали возникать вопросы. Сначала — вопрос об имуществе и недвижимости, принадлежавших до войны этим людям. Затем — вопрос о том, каково будет их положение в религиозном, культурном и политическом отношении — ведь в период немецкой оккупации евреи оставались вообще без всяких прав. Из Советского Союза евреи возвратились на пустое место. Всё придётся начинать заново.

Своим возвращением на родину польские евреи были обязаны Сталину. После длительных и жёстких переговоров хозяин Кремля согласился на то, чтобы евреи из западных районов Польши, бежавшие в восточную Польшу от оккупировавших западные области страны войск вермахта под его защиту и покровительство, могли сделать выбор: или оставаться гражданами СССР, или вернуться в страну, где они родились. Без сомнения, Сталин хотел отделаться от этих евреев.

Советская власть, утвердившаяся в сентябре 1939 года на территории восточной Польши, жестоко обошлась с новоприбывшими. В феврале 1940 года кремлёвский диктатор прибег к своему излюбленному методу — депортации польских евреев. Этот метод Сталин неоднократно применял на подвластной ему территории. Обычно такие акции совершались глубокой ночью. Людей выводили из их квартир на холод, загружали в уже стоявшие на железнодорожных путях вагоны для скота и отправляли в Сибирь. Кремлёвский тиран с недоверием относился к евреям, в частности, к 400 тысячам западноевропейских евреев. Одновременно из восточных областей было депортировано почти такое же количество евреев, объявленных Сталиным «антисоветским элементом». Ради справедливости надо отметить — почти миллион христиан-поляков, по большей части интеллигенции, был насильно переселён в холодные северные области Советской империи.

Там их ожидала тяжёлая принудительная работа в лагерях. Условия существования были крайне тяжёлыми. Голод, болезни и смерть в этих лагерях были обыденным, повседневным явлением. Число погибших до сих пор остаётся неизвестным. Исследователи полагают, что погибли многие тысячи.

Не избежала депортации и семья Лессер. Из Белостока, куда Лессеры бежали из Лодзи, они были депортированы на север России, в Архангельск. В этом городе на берегу Белого моря холода держатся большую часть года. Лейб Лессер, не разгибая спины, трудился на деревообработке. Деревообрабатывающая промышленность была основной отраслью в этих местах. Потом Лессера использовали на заводе по производству железнодорожных рельс. Принудительный труд лагерников был одной из безуспешных попыток Сталина улучшить инфраструктуру своей громадной империи. Люди погибали от голода, холода и непосильного труда. Хоронили их в безымянных могилах.

И вдруг — неожиданный поворот. После нападения Гитлера на Советский Союз Сталин стал искать контакта в польским «правительством в изгнании», живущем в Лондоне. Кремлёвским диктатором овладела бредовая идея — сформировать польские батальоны под командованием генерала Владислава Андерса и тем самым усилить Красную армию. Поэтому он решил выпустить из лагерей как поляков-христиан, так и польских евреев. Поток освобождённых, которых соблазнили рассказы о тёплом климате, хлынул в республики Средней Азии — Казахстан, Узбекистан, Туркмению. Семья Лессер поселилась недалеко от Ташкента, столицы Узбекистана.

О похожей судьбе рассказывает мюнхенский     терапевт Бено Саламандер, брат известной публицистки Рахель Саламандер. Отец Бено и Рахель Самуил Саламандер бежал из западных районов в восточную часть Польши. Оттуда он был отправлен в лагерь. Сначала он зимой в нечеловеческих условиях работал на строительстве Волгодонского канала. Он был молод, ему не было и тридцати. Благодаря своему крепкому организму он смог вынести выпавшие на его долю невзгоды. Большая часть обитателей лагеря умерла от истощения, обморожения или инфекционных заболеваний. Самуил перенёс воспаление лёгких и тиф. Скоро постоянное недоедание и нехватка витаминов привели к так называемой «куриной слепоте». С наступлением сумерек Самуил ничего не видел. Он рассказывал, что однажды в темноте споткнулся с тарелкой супа в руке (баланда, заправленная небольшим количеством крупы и еловыми иглами). Суп пролился». Самуил ещё долго помнил охватившее его отчаяние. Из лагеря Самуил переехал в туркменский город Мары. Там он познакомился со сбежавшей из Варшавы еврейкой по имени Рива. Своего первенца они назвали Берл (Бено). Бено родился в Туркменистане.

Условия жизни поляков в Средней Азии были тяжёлыми. После 1943 года, когда Сталин разорвал отношения с польским «правительством в изгнании», условия жизни стали ещё тяжелее. Диктатор предоставил людей самим себе. Они вели жалкое, нищенское существование. Свирепствовали тиф и малярия. Историк Атина Гросман рассказывает об этой до сих пор мало исследованной главе преследования евреев. Она выяснила, что среднеазиатских евреев начиная с 1943 года поддерживала благотворительная еврейская организация «Джойнт», а позднее — организация «Еврейское агентство». Тайными путями посылки с продуктами и другими жизненно необходимыми вещами переправлялись через Иран в Советский Союз. К тому же, отмечает Гросман, в Средней Азии возник «удивительный мир, созданный во время войны» — университеты для беженцев, детские дома, культурные учреждения.

Когда хозяин Кремля предоставил польским евреям право выбора — уезжать или оставаться в СССР, возвратиться на родину решили от 175 до 200 тысяч человек. Лессеры тоже решили возвращаться в Польшу. В начале 1946 года семья прибыла в Лодзь. Наконец они смогли обнять свою Лею, которую считали погибшей. К радости встречи прибавилась ещё одна, неожиданная: у Леи родилась сестра Гитель, что в переводе с иврита означает «хорошая». Девочка родилась сразу после того, как родители Леи вернулись из эмиграции.

Польские евреи возвращались на родину полной семьёй, зачастую даже с новым членом этой семьи, в противоположность одиночкам, выжившим после гетто и концентрационных лагерей. Их число составляет примерно 70-80 тысяч человек. После войны на территории Польши проживало 300 тысяч евреев.

Скоро растущее число так называемых «сибиряков» стало обременять и раздражать большую часть населения — поляков. Польские власти старались сконцентрировать возвратившихся евреев в бывшей немецкой области на западе, а точнее, в Силезии, потому что опасались, что в местах их прежнего проживания будут возникать споры по поводу собственности. В этих местах стали возрождаться скромно живущие еврейские общины. Но неприязненное отношение поляков к евреям отмечалось и здесь. Поэтому новоприбывшие покидали этот регион.

Погром в Кильче стал последним сигналом для преследуемых. Непосредственно после этого ужасного события начался массовый исход евреев, именуемый в литературе «паническим бегством». В июле 1946 года Польшу покинули 18835 евреев. Таковы показатели секретной еврейской организации «Бриха», организующей побеги. И ещё: польские власти допускали эти побеги — таким способом они хотели покончить с «еврейским вопросом».

«Погром в Кильче способствовал резкому увеличению потока беженцев», — утверждает исследователь Дан Динер. Он считает это явление поводом для возникновения нового самосознания у евреев как «самостоятельной общности», как нации. Действительно, из-за обострения антисемитизма для евреев, родившихся в этой стране, польское гражданство утратило свою актуальность. Это гражданство не смогло защитить евреев, наоборот, оно отошло на задний план. «Погромы послужили одной из побудительных причин для создания самостоятельного еврейского государства», — констатирует Динер.

Арон Вакс, ещё до погрома в Кильче ставший убеждённым сионистом, твёрдо решил, что покинет Польшу. В середине 1946 года вместе с членами своего киббуца он отправляется в дорогу. Его путь лежит на запад, а оттуда он, как и задумал, будет пробиваться в Палестину.

1 июля 1946 года Арон навещает в больнице заболевшую дочь своей двоюродной сестры и сердечно прощается с ней. С остальными родственниками и друзьями он договорился, что

они вскоре тоже последуют за ним. Дети и внуки Арона Вакса знают о точной дате отъезда — сохранилась пожелтевшая фотография с прощальными пожеланиями и датой. На фотографии — лицо энергичного, полного уверенности и надежд молодого человека.

В конце июля Лодзь покидают и Лессеры. Именно в это время начинают бунтовать рабочие Лодзи. Волнения рабочих не были реакцией на произошедший погром, это, скорее, было требованием улучшения условий жизни. Однако бунт рабочих был взаимосвязан и с евреями — на партийных собраниях рабочие слышат, что возвратившимся евреям хорошо живётся благодаря различным махинациям, которыми те занимаются. Когда Лессеры покидают страну, положение польских евреев продолжает внушать опасение.

Для Леи это означает одно: она попрощалась с Польшей навсегда.

5. Тайно, сквозь ночь и туман

Бегство в надежде на защиту

Когда Лея рассказывает о бегстве своей семьи на запад, её, даже спустя семьдесят лет, охватывает волнение. «Мы так боялись поляков!» Лея поднимает руки, как будто хочет защититься от неожиданного удара. Посетители кафе «Хаберланд» в берлинском районе Шёнеберг удивлённо смотрят на неё. А Лея продолжает рассказывать о бегстве своей семьи из родного города, Лодзи.

1946 год, конец июля. Семья Лессер спешно и в то же время основательно готовится к побегу. Командует подготовкой глава семейства Лейб Лессер. Недаром его имя в переводе на немецкий означает «лев»! Активное участие в подготовке к побегу принимает жена Лейба Эстер, которая всегда с гордостью подчёркивает: её девичья фамилия — Ниссенбаум, она происходит из ортодоксальной еврейской семьи. Эстер Лессер — неоспоримый авторитет для своих домашних, «стержень» семьи. Лея — самая старшая из детей. Этой истощённой, невероятно худой девушке было почти семнадцать лет, когда с помощью бывшей домработницы семьи ей удалось вырваться из гетто. Её сёстры Салле (Сара) и Маня младше Леи. А самая маленькая — грудная малышка Гитель, родившаяся у Лейба и Эстер Лессер в Советском Союзе. Позднее, в Германии, Гитель будут называть её новым именем — Гизела.

Семья ощущает грозящую опасность. Старшие Лессеры, да и сама Лея, понимают — на карту поставлена жизнь. Побег — единственная возможность спасти семью. Всё равно, каким будет отъезд из Лодзи — разрешённым или нелегальным, тайным. Ведь польские власти на нелегальное бегство евреев закрывают глаза. Однако ради предосторожности лучше бежать тайно. Лессеры не берут с собой багажа — только самое необходимое. Большой багаж может привлечь внимание.

«Мы взяли только то, что можно было надеть», — вспоминает Лея. — «Я надела три или четыре свитера и шесть или семь трусов. А в поезде была страшная жара. Однако мы не выходили на остановках из вагона — это могло показаться подозрительным».

Только не обращать на себя внимание! Семья ехала поездом, как обычно путешествуют поляки. А если вдруг начнут обыскивать, никаких документов не найдут — пакет с документами был надёжно спрятан в укромном месте вагона». «Поляки всё время подходили, чтобы нас проконтролировать». Поэтому Лея для маскировки присвоила себе другое имя — Лола. Это имя казалось ей «не таким еврейским». Однако на протяжение всей жизни у Леи с этим новым именем было много хлопот. При бесконечных переменах местожительства её паспорт был утерян, позднее на других документах зачастую стояло её новое имя, казавшееся девушке довольно избитым. «Мне это имя никогда не нравилось», — признаётся Лея. Многие друзья и знакомые Леи Вакс путаются и по сей день. В отделе записи актов гражданского состояния Лея просит обозначить её имя заглавной буквой «Л». Служащему это совершенно безразлично — ладно, пусть будет просто «Л».

Подробности этой поездки Лея помнит плохо. В памяти осталось только ощущение сильного нервного напряжения, да ещё бесцеремонные бойскауты, бегавшие по вагонам. «Если бы поляки узнали, что мы хотим бежать, они бы нас ни за что не выпустили», — предполагает Лея. Это, конечно, не совсем так. Сотрудница берлинского Центра по изучению антисемитизма Ангелика Кёнигзедер говорит об этом по-другому: «Я никогда не слышала о том, чтобы поляки как-нибудь мешали выезду евреев из страны по политическим мотивам. Могу себе представить, что эти бесцеремонные бойскауты шастали по вагонам в надежде чем-нибудь поживиться». Во всяком случае, Лея никогда не забудет взрыва жестокости и агрессии поляков, побудивших её семью к бегству.

Польские евреи использовали для бегства два маршрута. Северный маршрут вёл в Берлин через Штеттин (Щецин), южный маршрут проходил через Братиславу и Вену в Зальцбург, а также через Прагу и Пильзен (Пльзень) в южную Германию, в американскую зону оккупации. В Зальцбурге находилась штаб-квартира американской оккупационной зоны в Австрии. Благодаря удачному географическому расположению этот город был для еврейских беженцев важным отправным пунктом на пути в Германию или Италию. Колонны нелегальных беженцев, почти неконтролируемые, шли на запад. Чаще всего бегство планировала, сопровождала и заботилась о беженцах известная еврейская организация «Бриха». В переводе с иврита название этой организации означает «побег, бегство». Образовалась она ещё в конце 1944 года в литовском городе Вильно (Вильнюс). Основателем «Брихи» стал известный литератор, руководитель партизанского движения Абба Ковнер. Он полагал, что после Холокоста евреям следует покинуть Европу.

Абба Ковнер — легендарная, хотя и противоречивая фигура. Роль его в борьбе против нацистского засилья велика. Подпольная боевая группа, которую он возглавлял, впоследствии присоединилась к продвигавшимся вперёд советским войскам. Уже в конце 1944 года люди Ковнера переправили выживших евреев в Румынию, а оттуда беженцам удалось через Босфор и Эгейское море добраться на корабле до Палестины. Поистине рискованное путешествие! «Прекрасный оратор, высококультурный, с безупречным вкусом человек», — так характеризует Аббу Ковнера Иегуда Бауэр, однако тут же добавляет: «Но сила его воображения по временам приводила к планам, которые на поверку оказывались нереальными». Один из таких планов, к примеру, предполагал после 1945 года с помощью террористической группы «Hakam» (месть) отомстить немцам за Холокост посредством отравления питьевой воды. Однако британская секретная служба в Палестине арестовала Ковнера при подготовке его несбыточного плана и заключила в каирскую тюрьму.

Позднее, в израильском киббуце, Ковнер написал стихи, посвящённые еврейским беженцам. По желанию автора эти стихи никогда не будут переведены на немецкий язык.

После окончания войны «Бриха» пытается использовать различные способы для отправки еврейских беженцев в район Средиземного моря через западноевропейские страны. Применяя всевозможные уловки, организация настойчиво воплощает в жизнь свои, порой рискованные, замыслы. Помощники, набранные «Брихой» в основном из молодых восточноевропейских сионистов, заботятся в пути о беженцах, секретно, порой даже нелегально пользуются любыми средствами, маршрутными картами и различными документами. Они помогают беженцам пересекать границы, пользуясь транспортом и площадками для отдыха. Вскоре заботу о беженцах берут на себя специально подготовленные эмиссары из Палестины. С помощью этих военизированных, готовых рисковать отрядов «Бриха» добилась убедительных успехов.

В этой связи нельзя не отметить человека, позднее заслужившего большое уважение в Западной Германии. Это Ашер Бен-Натан, после установления дипломатических отношений между обоими государствами в1965 году бывший первым послом Израиля в Бонне. В 1945 году будущий дипломат, который был тогда известен как журналист Артур Пир, прибывает в Вену, узловой пункт по распределению еврейских беженцев. Артур Пирникарц (таково было его настоящее имя) родился в 1921 году в Вене и хорошо ориентировался в этом городе. В 1938 году после присоединения Австрии к гитлеровской Германии он бежал в Палестину, где взял себе еврейское имя.

В это же время Бен-Натан присоединяется к двум группировкам — подпольному боевому движению «Хагана», отражавшему нападения арабов, и движению «Mossad le Alija Bet», оказывавшему помощь нелегальным беженцам при эмиграции в Палестину. С 1945 по 1947 годы Бен-Натан — тайный руководитель отделения «Брихи» в Австрии. Этой организацией также руководят Моссад (не путать с образованной позднее израильской секретной службой, носившей такое же название) и «Jewish Agency».

Бен-Натан умело, как он сам пишет — «хладнокровно и нагло» — использует любой шанс для того, чтобы нелегально переправить евреев сначала из восточной Европы, а затем через Вену — в Баварию. Он действует и под личиной «австрийца Пира», и как корреспондент еврейской газеты из Палестины. Кроме того, он без зазрения совести и даже с некоторой беспечностью приспосабливается к любой ситуации. Для осуществления цели он использует и фальшивые документы. Однажды Бен-Натан даже заказал у венского портного военную униформу вымышленной страны, чтобы попасть на приём к французскому генералу. По утверждению самого Бен-Натана, его тогдашняя жизнь была похожа на нечто среднее между авантюрой и театральным действом. Тем не менее к поставленной задаче он относился со всей ответственностью.

«Мы вели себя, как военнослужащие оккупационной армии», — сказал Бен-Натан много лет спустя в интервью. Его «мальчики» ходили в американских мундирах, на которых были нашивки с названием вымышленной организации «CAJR-Common Assistence for Jewich Refugees». Транспортные средства американских оккупационных частей были снабжены собственными номерами. «Всё было устроено так, что беженцев как бы официально провозили американские военные машины, однако в действительности это было не так».

Для достижения цели используются и вымышленные названия. Так, штаб-квартира организации на венской Франкенштрассе именуется «International Commitee for Jewich Refugees». Этой организации присваивается статус лагеря для «лиц без гражданства», и австрийские власти не могут вмешиваться в её работу.

«Моссад и Jewich Agency заботились не только о размещении беженцев и о снабжении их продовольствием, они прежде всего стремились к созданию упорядоченной и эффективно действующей команды, которая всем этим занимается» — говорит один из руководителей эмиграции. — «Всю работу помощи беженцам необходимо держать под строгим контролем. Неконтролируемые действия могут быть чрезвычайно опасны — беженцы могут попасть в руки подозрительных людей, и их нелегальные маршруты могут очень быстро стать известны союзникам».

Именно эта последняя проблема часто мешает участию «Брихи» в оказании помощи беженцам, так как союзники настроены против нелегальной эмиграции. Бен-Натан с похвалой отзывается об американцах — ведь благодаря молчаливому попустительству американских военных эмиграция восточноевропейских евреев смогла стать успешной. Американские солдаты закрывали глаза на нелегальный провоз беженцев. Русским можно было незаметно сунуть сигареты или водку. С французами, по утверждению Бен-Натана, было сложнее — их позиция была похожа на движение мяча в настольном теннисе: иногда они как будто не замечали перехода беженцев через границу, а иногда не пропускали их. Труднее всего было с «железными англичанами», как в туманных выражениях объяснил позднее будущий израильский дипломат Бен-Натан.

В конце концов «Бриха» приобрела большое влияние на большую часть австрийских лагерей временного размещения «лиц без гражданства». Тем не менее Бен-Натан считал своей заслугой то, что более 200 тысячам еврейских беженцев с помощью различных авантюр удалось добраться до «обетованной земли». О том, что некоторые применяемые для этого способы оказались просто фарсом, Бен-Натан узнал лишь в 1947 при прощальной беседе с американцами. Оказывается, американцам было известно о передвижении беженцев, а имевшиеся у них сведения они передавали по внутренней связи с помощью кодов. Организацию «Бриха» они называли «тётей Бетти», а сотрудника организации, переправлявшего беженцев — «дирижёром и его оркестрантами». Как американцам удавалось получать эти сведения — остаётся тайной.

Переправка беженцев, осуществлявшаяся «Брихой», оказалась успешной, потому что сотрудникам этой организации были хорошо знакомы местные условия. Случались, конечно, и срывы, и неудачи, при которых было необходимо незамедлительно принимать другие действия. Нередко причиной этого служило непредсказуемое поведение оккупационных властей. На рубеже 1946 года произошла одна из самых сенсационных переправ, организованных «Брихой» в Австрии. Англичане и французы блокировали хорошо знакомые проводникам пути, поэтому им пришлось вести беженцев по чрезвычайно опасной каменистой тропе через горный перевал в циллертальских Альпах, проходящий на высоте 2634 метра. Переход был осуществлён в течение двух ночей. Каждую группу сопровождали два проводника. В группе были женщины и дети, что ещё больше усугубляло риск. Беженцы с проводниками прошли около километра, чтобы добраться к подножию Альп в районе южного Тироля. До Италии по этому опасному маршруту добрались7800 еврейских беженцев.

Естественно, это должно было привлечь внимание, да и американцы тоже об этом знали. Но у местных жителей не было желания останавливать идущих чужаков. А местная жандармерия ограничилась советом: «Не смотрите в окно!»

По другую сторону горного перехода о дальнейшей транспортировке беженцев заботились особые помощники. Речь идёт о еврейской бригаде, действовавшей тогда на территории между Австрией и Италией. Это были солдаты-евреи, являвшиеся составной частью британской восьмой армии и в конце войны боровшиеся против немцев. Еврейская бригада всегда упоминается в рассказах о создании государства Израиль. Хотя бригада находилась под командованием англичан, однако солдаты, набранные в основном в ишивах, были сионистами и участие в создании Израиля считали своим долгом, что было не по нутру англичанам. Английский автор Моррис Бексман называет еврейскую бригаду «армией двух господ», а историк Милена Гутхёрль говорит о «двойной лояльности».

В своей прощальной речи перед солдатами еврейской бригады в Палестине Бен Гурион вспоминает об их второй задаче: «Судьба полутора миллионов европейских евреев зависит от вашей твёрдой воли и выносливости в борьбе. Или вы будете сокрушены, подавлены, будете довольствоваться крохами от богатых братьев в Америке и международных благотворительных организаций, или вы, как честные и гордые евреи, будете вместе с нами бороться за независимость еврейского народа и за нашу святую родину, «Эрец Исраэль».

Борьба за формирование еврейской бригады была долгой. Вскоре после начала войны сионистские организации задумали создать еврейскую армию, которая должна была бороться с нацистами. Однако в Англии создать подобную армию было тяжелее, так как англичане заигрывали с арабами. Только после того, как сообщения о геноциде стали достоянием международной общественности, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчиль заявил, что евреи всех стран должны бороться с нацистской Германией. Президент США Франклин Рузвельт одобрил это заявление. В сентябре 1944 года из 5 тысяч еврейских добровольцев из Палестины была образована военная бригада. Правда, высший офицерский состав был английским. Воевать эта бригада должна была только в Европе. На униформе каждого члена бригады был нарукавный знак: на бело-голубом фоне красовалась жёлтая шестиконечная «звезда Давида». Бросалось в глаза сходство этого знака с государственным флагом Израиля.

Однако реакция на создание еврейской бригады была однозначной: «Слишком поздно! Это лишь пустой жест!» Действительно, еврейская бригада была введена в действие в Италии в самом конце войны, весной 1945 года. После войны еврейская бригада разместилась в итальянском городке Гарвизио на границе с Австрией и Югославией. Городок служил беженцам перевалочным пунктом. Там и началась жизнь еврейской бригады, полная самых невероятных происшествий. Рассказы о жизни бригады и сегодня напоминают приключенческий роман.

Эдмунд Ротшильд, потомок британской линии Ротшильдов и капитан небольшого отряда еврейской бригады, очень впечатляюще описывает прибытие своего отряда в Мюнхен. На обочине улицы ещё красовалась уцелевшая со времён войны табличка «очищено от евреев», но на военных грузовиках, идущих по улице, было написано: «Евреи идут! Евреи идут!» Когда колонна остановилась, от толпы, стоявшей у дороги, отделилась небольшая группа истощённых людей в полосатой одежде узников концлагеря. Они подошли к военным машинам, чтобы поцеловать изображённую на них «звезду Давида». «Это глубоко потрясло меня», — пишет Эдмунд Ротшильд. Позднее он посетил ещё несколько концентрационных лагерей, и везде видел истощённых людей с испуганным, затравленным взглядом.

Узники концлагерей встречали солдат еврейской бригады со слезами на глазах. Преодолев болезненный шок, вызванный видом этих людей, солдаты немедленно приступали к оказанию помощи жертвам Холокоста. По всей Европе солдаты разыскивали выживших во время войны евреев и членов их семей, соединяли их. Они брали отпуск или просто отпрашивались у командиров, чтобы участвовать в поисковых операциях. Ротшильд говорит, что у подобных операций даже было кодовое название «48-часовое путешествие в Париж». Каждый знал, что в действительности целью поездки был поиск выживших евреев. Случалось, что двое суток поездки превращались в две недели.

«В этих поисках принимали участие почти все солдаты. Кото-то после воисков возвращался с плохими известиями, а кто-то не мог вообще ничего узнать», — пишет Ротшильд.

Члены бригады различными путями проникали в лагеря для «лиц без гражданства». Они представлялись помощниками, инструкторами, учителями. «Звезда Давида» в глазах обитателей лагерей придавала солдатам особую значимость. «Вы еврейские ангелы?» — спрашивали люди, когда видели этих солдат. Само собой разумелось, что у членов бригады всегда были наготове взятые на складе продукты питания илди другие необходимые в повседневном обиходе предметы.

Вскоре члены бригады стали предпринимать действия, полностью не соответствовавшие политике английских оккупационных властей: они начали повсеместно помогать беженцам нелегально пробираться в Палестину, бывшую в то время подмандатной территорией Англии. Местоположение пункта отправки на стыке трёх стран — Италии, Австрии и Югославии было идеальным для проведения подобных операций. Ночью, в туман, группы беженцев переправлялись к Средиземному морю, где их пересаживали на шлюпки, принадлежавшие еврейской бригаде. Когда организация таких мероприятий переместилась на юг Франции, в Марсель, в них также неизменно участвовали члены еврейской бригады. Их роль заключалась прежде всего в предоставлении необходимых транспортных средств. Еврейская бригада была неотъемлемой, безотказной составной частью «Брихи». Однако нельзя не упомянуть и о тёмной стороне деятельности еврейской бригады. Чаще всего эту деятельность вообще стараются замалчивать. После окончания войны из еврейской бригады образовались одиночные отряды киллеров, которые разыскивали и уничтожали нацистских функционеров и эсэсовцев, принимавших участие в преследовании евреев. Один из членов такого отряда, Израэль Карми, рассказывает, как проводились подобные акты возмездия. Когда члены отряда находили кого-нибудь из бывших палачей, они надевали на голову шлем английской военной полиции и под предлогом допроса задерживали и забирали этого человека с собой. По дороге они выясняли личность задержанного и действительную его роль в уничтожении евреев. Кто-то из задержанных признавал своё участие, кто-то молчал. Свой рассказ Израэль Карми заканчивает фразой: «We did the Job». Точное число акций уничтожения неизвестно, так как они держались в строжайшем секрете от британских властей. Тем не менее кажется невероятным, что руководство еврейской бригады не знало об акциях возмездия.

Подобные случаи самосуда отражены в вышедшем на экране в 2009 году фильме Квентина Тарантино «Inglourius Basterds», в котором заняты известные киноактёры Бред Питт, Христоф Вальтц, Тиль Швейгер, Даниэль Брюль, Мелани Лаурент. В фильме показана тайная деятельность еврейского подразделения во Франции во время войны. Члены этого подразделения убивали эсэсовцев, снимали с них скальп или оставляли в качестве своего «фирменного знака» вырезанную на лбу убитого свастику.

В июле 1945 года еврейская бригада была перебазирована из Италии в стратегически отдалённые места — в бельгийский город Лойце и в голландский город Венло. Этим британские власти хотели «притормозить» активную деятельность еврейской бригады. Однако они жестоко ошибались. Еврейская бригада продолжала действовать по всей Европе. Скоро случаи самоуправства вышли за допустимые пределы, а кроме того, усилилось ощущение заинтересованности со стороны английских органов безопасности, причём не в последнюю очередь из-за поддержки нелегальной эмиграции в Палестину. «Большая часть еврейской бригады подчинялась «Хагане» и не контролировалась британскими властями», — подводит итог историк Милена Гутхёрль.

Поэтому власти в Лондоне занялись демобилизацией еврейской бригады. «Jewish Agency» больше всего желало, чтобы члены бригады после демобилизации были отправлены в Палестину, однако это требование натолкнулось на сопротивление англичан. Сплочённые еврейские отряды на английской подмандатной территории — только этого нехватало! В июле 1946 года еврейская бригада была расформирована, а демобилизованные солдаты поодиночке отправлены домой.

Значение еврейской бригады в создании независимого государства Израиль до сих пор не получило должной оценки. Сначала на это повлияло то обстоятельство, что солдаты бригады сыграли видную роль в иммиграции «лиц без гражданства». В то время как англичане усиленно тормозили приток новых жителей в «Эрец Исраэль», действия еврейской бригады, наоборот, способствовали приросту населения в молодом государстве, что было крайне необходимо для его дальнейшего роста и стабилизации. В 1944 году Бен Гурион дал бойцам еврейской бригады задание — разыскивать и собирать выживших после Холокоста евреев, гордых и честных людей, которые будут жить на своей исторической родине и отстаивать её независимость. И бойцы с изображением «звезды Давида» на рукавах униформ бесстрашно, порою даже несколько авантюристически и беспечно, исполняли этот приказ.

Кроме того, при транспортировке беженцев в Европу солдатами еврейской бригады были получены очень важные военные и технические навыки. Эти навыки могли потребоваться в будущих боях за независимость молодого еврейского государства. Поэтому из еврейской бригады сформировалось ядро вооружённых сил Израиля. 35 бойцов еврейской бригады стали генералами израильской армии. Однако вплоть до образования государства Израиль некоторые члены еврейской бригады перешли в подполье и на подмандатной британской территории противодействовали английским властям.

Тяжёлое путешествие, организованное «Брихой» и еврейской бригадой, могло окончиться трагически для многих «лиц без гражданства». Добравшись до Средиземного моря, беженцы и их проводники надеялись найти судна, на которых они смогут доплыть до Палестины. Зачастую это удавалось. Благодаря «Хагане» более шестидесяти морских путешествий закончилось благополучно. Но нередко бывали случаи, когда суда с беженцами перехватывали англичане, и пережившие Холокост люди снова оказывались за колючей проволокой в лагерях для интернированных, иногда — на несколько лет. Многие беженцы направлялись в Атлит, небольшой городок южнее Хайфы. Эти люди достигли «Эрец Исраэль», но содержались, как преступники, в заключении на английской военной базе. Некоторых беженцев отправляли ещё дальше, на Кипр, бывший в то время большой тюрьмой. Из-за тяжёлых условий Иегуда Бауэр даже называет кипрский лагерь штрафным. Тем не менее многих беженцев, знавших о подобных неудачах, это не пугало, тысячи людей отваживались на опасное морское путешествие. За период с 1945 по 1948 годы число их достигло 69 тысяч.

Конечно, исход евреев из Европы в этот период не напоминал библейский исход евреев из Египта. Послевоенная иммиграция происходила постепенно. Начиная с 1945 года нелегальный приток беженцев заметно возрос, однако лишь после 14 мая 1948 года, официальной даты образования независимого государства Израиль, лагеря для «лиц без гражданства» в Германии, Австрии и Италии опустели. Наконец стала возможной долгожданная официальная, упорядоченная иммиграция.

Общее число евреев, покинувших восточную Европу, можно подсчитать лишь приблизительно. В период с 1945 по 1947 годы их было примерно четверть миллиона, а может быть, даже триста тысяч. Сначала с помощью «Брихи» поток беженцев удавалось направлять через Австрию непосредственно к Средиземному морю, однако затем ввиду увеличивающихся официальных ограничений и связанных с этим трудностей по временному размещению беженцев перевалочный пункт переместился в Германию. Теперь беженцам из Будапешта или Люблина вместо Хайфы приходилось оседать в Хайденхайме или в Хофгайсмаре, оседать на неопределённый срок в стране врагов, в Германии.

Некоторые беженцы прибывали из Чехословакии, однако значительно большее количество — непосредственно из Польши. Исследователи считают, что поток беженцев из этих стран насчитывал примерно 90-100 тысяч. Беженцев собирали с Штеттине (Щецин), тайном, связанном с Берлином перевалочном пункте. Однако этот маршрут также был связан с определёнными трудностями. Беженцам и их проводникам было нужно проехать свыше 150 километров по советской зоне оккупации. Люди из «Брихи» знали способ, с помощью которого можно беспрепятственно это сделать. Проводники давали русским солдатам взятку в виде дефицитных в то время сигарет. И каждый раз это срабатывало.

Если маршрут изменялся, отправка беженцев происходила следующим образом. К вечеру большая часть армейских грузовиков покидала американский сектор Берлина. В полночь грузовики прибывали в Штеттин. На польской границе уже ожидали беженцы. Людей быстро доставляли к погрузочной площадке в условленном месте. Под утро грузовики с беженцами возвращались в американский сектор. А в течение дня, как обычно, эти грузовики использовались на городских предприятиях.

Кроме вышеприведённых способов «Бриха» пыталась засылать своих шпионов в потоки немецких пассажиров, уезжающих из страны, чтобы воспользоваться отсутствием того или иного отъезжающего и заменить его на беженца, которому выдавались фальшивые документы.

Важную роль в осуществлении секретных операций играли американские раввины. Эти люди, которые должны были духовно поддерживать солдат-евреев, стали важным связующим звеном между армией и «Брихой». Американцы закрывали глаза на действия, помогающие беженцам — использование армейских грузовиков, выделение горючего топлива и большого количества сигарет. Всем этим занимались надёжные люди.

Раввины в американской униформе осуществляли связь между пережившими Холокост евреями и американскими еврейскими благотворительными организациями. Их подробные сообщения о ситуации на местах, зачастую составленные в резких и даже грубоватых тонах, имели двоякое действие: иногда тамошние союзы и объединения сами оказывали поддержку и помощь своим страдающим в Европе соплеменникам, иногда информация о плохих условиях содержания в лагерях для «лиц без гражданства» получала широкий резонанс и вынуждала общественность принимать меры для улучшения жизненных условий беженцев.

В американских оккупационных войсках насчитывалось около 300 раввинов. Чаще всего они служили в больших армейский подразделениях. Раввины обычно сопровождали солдат и получали сведения об условиях существования переживших Холокост евреев непосредственно на местах — при освобождении заключённых и занятых на принудительных работах людей в концлагерях и тюрьмах. Тот, кто хотел оказывать этим евреям активную помощь, поневоле должен был выходить за жёсткие рамки установленных правил, которым этот военнослужащий был обязан подчиняться, и действовать нелегально.

Некоторые поистине авантюрные действия армейских раввинов расследовал историк Алекс Гробман. Капланы (так называли раввинов в американской армии) непосредственно соприкасались с бедственным положением переживших Холокост евреев. При оказании помощи этим людям «капланам» нередко приходилось бороться с произволом и равнодушием американского начальства. К помощи беженцам армейские раввины привлекали и солдат-евреев.

В первые послевоенные месяцы помощь беженцам заключается в удовлетворении их самых насущных потребностей. Их стараются обеспечить продовольствием, одеждой и жильём. Многие армейские раввины собирают в своих подразделениях неиспользованные продукты питания и распределяют их среди «лиц без гражданства». Впечатляет поступок раввина Абрахама Клаузнера. Во время выступления Клаузнера перед солдатами в Мюнхене рядом с ним стоял стол с предметами, накрытыми белым полотенцем. Рассказывая о бедственном положении «лиц без гражданства», находящихся в американских лагерях, раввин снял с этих предметов полотенце и продемонстрировал своим слушателям скудную еду, которой приходится довольствоваться обитателям лагеря. При этом Клаузнер указал на упущения в работе еврейских благотворительных организаций. Солдаты были поражены, а раввин закончил свою речь призывом к немедленной помощи беженцам. После выступления Клаузнера солдаты отправили на родину письма родственникам и друзьям с просьбой о помощи. Очень скоро из США в Баварию начали ежедневно и в большом количестве поступать посылки с продовольствием.

Другой армейский раввин, Абрахам Хазелькорн, замечает, что во время Йом Кипура, самого большого еврейского праздника, солдаты-евреи отказываются от еды. Эту еду Хазелькорн передаёт «лицам без гражданства». С помощью солдат-евреев ему удаётся собрать для беженцев одежду и обувь. Солдаты систематически получают полагающееся им новое обмундирование, но не выбрасывают старую одежду и обувь, а приводят их в порядок и передают в лагеря для «лиц без гражданства».

Более сложным было участие армейских раввинов в контрабанде оружия и участии в операциях «Брихи» по нелегальному перемещению беженцев. Они понимали, что им, военнослужащим, заниматься этим опасно. В случае неудачи раввинам грозил военный суд. «Эта работа чрезвычайно опасна», — признаёт раввин Макс Брауде. Тем не менее он принимает участие в нелегальной отправке по Средиземному морю двух шлюпок с еврейскими беженцами в Палестину. Макс Брауде также передаёт информацию о благополучном переходе беженцами итальянской границы. Правда, о своих действиях он никогда не рассказывает подробно.

Раввин Ойген Липман содействует нелегальному переходу через австрийскую границу чехословацких евреев. Он организует снабжение транспорта с нелегальными беженцами бензином с американских военных складов. Если этого бензина недостаточно, он покупает его на чёрном рынке. Раввин Герберт Эскин реквизует для «лиц без гражданства» несколько домов в Штутгарте. Солдат-евреев, которые празднуют вместе с ним шаббат, Эскин уговаривает достать оружие. Это оружие Герберт Эскин прячет у себя до тех пор, пока его не увозят на грузовике бойцы еврейской бригады. Известно, что раввин Абрахам Хазелькорн тоже принимал участие в поставке оружия.

Не следует забывать и о моральной поддержке армейскими раввинами переживших Холокост евреев. Такая поддержка в значительной степени способствовала повышению чувства собственного достоинства и уверенности в себе людей, оторванных от родины и лишившихся привычных устоев. К тому же эти люди начинали осознавать себя как общность, как самостоятельную политическую силу. И в этом — большая заслуга армейских раввинов.

В Берлине с благодарностью вспоминают раввинов Герберта Фридмана, энергичного молодого человека двадцати с лишним лет, и опытного организатора Меера Абрамовича. Без содействия этих людей перемещение еврейских беженцев через советскую зону оккупации никогда бы не удалось. Не следует забывать и о бескорыстной помощи американских солдат-евреев, выкраивавших для беженцев сигареты и продовольствие из собственного рациона. По просьбе этих солдат их родственники и друзья присылали им из Америки сигареты, которые раввины передавали в «Бриху».

Скоро размеры американской помощи из различных источников значительно возросли благодаря обращениям через полевую почту, через американские средства массовой информации и через различные объединения. В течение долгого времени вещи и деньги передавались контрабандой. Главным центром распределения пожертвований в США была еврейская американская благотворительная организация «Джойнт», осуществлявшая материальную и персональную поддержку «лиц без гражданства». Эта организация была основана в 1914 году и неоднократно оказывала разностороннюю помощь преследуемым европейским евреям. В июле 1945 года организация направила своего первого представителя в американскую оккупационную зону. Вскоре после этого «Джойнт» предложила лагерям для «лиц без гражданства» материальную помощь, полученную путём частных отчислений. Участие в этом «Брихи» организацией «Джойнт» было воспринято как нечто само собой разумеющееся.

Благодаря взаимодействию обеих организаций в течение трёх лет удавалось передавать нелегальную помощь еврейским мигрантам в Польше, в странах Балтии, а также в Украине и в России. Ангелика Кёнигзедер из берлинского Центра по изучению антисемитизма считает, что именно руководство четырёх великих держав в Берлине предоставило идеальные условия для деятельности «Брихи», которая оказывала помощь текущему через Германию громадному потоку беженцев из восточной Европы.

Путь семейства Лессер в Австрию проходил через Чехословакию. С помощью проводника из «Брихи» через два напряжённых, тревожных дня Лессеры благополучно добрались до Вены. Однако они понимали, что Вена — лишь перевалочный пункт. «Мы хотели к американцам», — объясняет Лея. — «У нас было твёрдое намерение — с помощью американцев быстрее попасть в Палестину».

Беженцев временно размещали в домах по адресу Зеегассе 9/11, в которых когда-то находились еврейская больница и дом престарелых. Помещения были переполнены, о спокойном отдыхе не могло быть и речи. Этот традиционный комплекс зданий, расположенный рядом со старым еврейским кладбищем, в 40-е годы использовался эсэсовцами в качестве опорного пункта. После войны здания были переоборудованы в лагерь для «лиц без гражданства». Здесь семья Лессер получает документы и провиант для дальнейшей поездки — сначала в Зальцбург, а затем в Баварию, в американскую зону оккупации.

Лея долгое время не вспоминала о первом месте своего пребывания на немецкой земле. Она вспоминает об этом только теперь, много десятилетий спустя, при просмотре в берлинском кинотеатре фильма «Долгая дорога», когда видит на экране унылый ряд бараков, большое неуютное помещение, разделённое белыми простынями на маленькие отсеки для семей, и раздачу кошерной еды. «Да, сначала я так и жила» — неожиданно вырывается восклицание у Леи. Лагерь для «лиц без гражданства» был одним из самых больших в Баварии. В 1946 году в нём проживало около пяти тысяч человек. Это было основанием для того, чтобы Лессеров переселили в Гессен, в американскую оккупационную зону.

(продолжение)