Мейнстримная идеология современного Запада продвинулась еще на шаг дальше: теперь вместо государства место общины в сознании индивида должно занять… человечество в целом. Настоящий террор еще, правда, не начался, но цензура (политкорректность) уже работает, активно внедряется единомыслие и функционируют запреты на профессии.
Элла Грайфер
ПОЧЕМУ Я НЕ КОНСЕРВАТОР
В стране, где наше завтра
стало вчерашним днем.
Ю. Фучик
А в самом деле — почему? Вот, читаю я, например, того же Роджера Скрутона, и, вроде бы, во всем согласна с ним: да, очень многие принципы, рассуждения и конкретные решения, которые отбрасывают и растаптывают современные прогрессисты, на самом деле на три порядка лучше, разумнее и полезнее, чем ихние оторванные от жизни прогрессистские фантазии. Но в позиции Скрутона отталкивает меня что-то, что определяла я поначалу как «трусость», а позже уточнила: трусость отнюдь не личная — как раз личное мужество он проявлял не раз и не два — но трусость, скажем так, концептуальная: такое впечатление, что он все время изо всех сил дает оппоненту понять, что не претендует на его ментальное пространство, напротив, просит всего лишь выгородить ему уголок, признать его право на инакомыслие.
Признаюсь, это страшно раздражает меня, так и хочется — кулаком по столу и крикнуть: «Нельзя же так с НИМИ, ИМ же только дай палец — руку откусят! ОНИ же не считают зазорным врать, передергивать, запугивать, с работы гнать, а вы с ними по-джентльменски, по всем правилам демократии».
Не случайно люди типа Скрутона именуют себя консерваторами, цель их — хотя бы сберечь, сохранить нечто нужное, полезное, необходимое, что рассыпается на глазах. Похоже, и хотели бы, да не очень надеются вернуть мир, где действовали правила, по которым они пытаются продолжать играть сейчас, тот мир, где существуют права человека, разделение властей, уважение к закону. Они еще помнят его таким, они (или хотя бы их родители) реально в нем жили, так что им вполне естественным кажется: надо только объяснить людям, невозможно же не понимать таких простых вещей! По возрасту все они мне в отцы-матери годятся, так что, наверное, забавно смотрится моя попытка сравнивать их с наивными детьми, и тем не менее…
Тем не менее, единым для всего земного шара может быть время астрономическое, геологическое… исторические же часы в каждом социуме — свои. Может статься, опыт моих родителей окажется вполне сравнимым с опытом их детей и внуков.
* * *
Где за веру спор,
Там, как ветром сор,
И любовь и дружба сметены!
Й.-В. Гёте
Большинство проживавших в России в начале 20-го века и не подозревали, насколько серьезно было у Маркса насчет перехода от предыстории к истории человечества. Не случайно христиане ведут свое летоисчисление от рождества Христова, а мусульмане от хиджры — года, когда Мухаммед начал осуществлять свою миссию. Те и другие вполне согласны, что человечество, страны и народы существовали задолго до того, но то все была предыстория, настоящая история началась только с ними. Все, что было прежде, имеет смысл и ценность лишь поскольку было полезно, чтобы подготовить ее.
Ниже мы рассмотрим разницу между идеологией и религией, но в этой претензии они неразличимы: настоящая история начинается с НАС, все предшествующее ценно лишь как ступени восхождения к НАШЕМУ совершенному мировоззрению и устроению, коренному преобразованию мира и человека, и теперь должно быть переосмыслено, как если бы люди прошлого не просто жили как умели, решая свои тогдашние проблемы, но жили-страдали от «недоразвитости» своего бытия и утешались только мечтой о «правильном» будущем, до которого предстоит дожить лишь потомкам — это знает каждый, кому довелось в детстве читать советские книги и смотреть фильмы про жизнь «при старом режиме». После длительных колебаний все же допущенная «русская классика» читалась примерно также как Дюма, Диккенс или Майн Рид: да, интересно, да, увлекательно, но… не про нас, а про людей, себя и жизнь понимающих совершенно иначе.
Тогда, в подростковом возрасте, неоткуда мне было узнать, что у этого различия есть название: у героев этих книг другая вера, т.е. по-современному — аксиоматика другая, и невозможно спорить с ними, потому что логика не первична, любой аргумент отталкивается от аксиом, и ни о чем не договоришься, если они у вас с собеседником разные. Совсем недавний пример: слушанья в американском конгрессе ректоров трех самых выдающихся университетов. Их спрашивают, допустимо ли в высококультурной альма матер евреев травить, а они в ответ: смотря в каком контексте. Некоторые даже обиделись, а они, между тем, говорили чистую правду.
Если в контексте мировоззрения Просвещения типа «Все люди рождаются свободными и равными в правах», то, конечно, недопустимо. Но если вставить это действие в контекст «вокнутой» идеологии, где «некоторые равнее других», то евреи не только кощунственно не желают поклоняться «небелым» носителям высшей правды, смеют даже сопротивляться им, не признавая за ними права себя убивать без сопротивления, они к тому же отказываются участвовать в традиционной игре (пост)христианского общества, проецирующего на них все свои проблемы и грехи, в данном случае — признать вину за злодейский колониализм — под смехотворным предлогом, что-де ни сами они, ни предки их колонизаторами отроду не бывали. Ну как же можно простить такое?
Молодая религия\идеология всегда стопудово уверена, что открыла прежде людям неведомую НАСТОЯЩУЮ картину мира: если в книгах этих писано то же, что в Коране, то они лишние; если же писано иное, то они лгут — так чего бы александрийскую библиотеку не пустить на растопку? Что мешает сбросить Колумба с пьедестала, а Пушкина — с корабля современности? Совершенно по той же схеме выстроен приснопамятный «Материализм и эмпириокритицизм»: если эта философия не помогает обосновать наши претензии на власть — что толку обращать на нее внимание? Ведь мы и только мы на самом деле ЗНАЕМ, КАК НАДО. Откуда знаем? Да не важно — от небесного откровения до постижения законов истории. Вера — это аксиоматика, из которой логически выводится все остальное, а сама она — метауровень и никакой логикой проверена быть не может.
Попытка Скрутона, выпросить, выгородить мировоззрению своему уголок в «прекрасном новом мире» — глухая безнадега, ибо у оппонентов его не другое мнение, но другая вера — универсальная и тотальная, непоколебимо убежденная, что несет спасение всему человечеству. И вера эта появляется не на пустом месте, ее ждут и зовут, вспомним хотя бы российский «серебряный век»: поэзия отчаяния, распад ткани жизни, робкая надежда на неведомое, быть может даже страшное «грядущее» — от глупого восторга футуристов до апокалиптических фантазий блоковских «Двенадцати». Они ищут веры, жаждут веры, чему угодно готовы верить, потому что поверить очень хочется.
* * *
Я последний язычник
среди христиан Византии.
Я отнюдь не последний,
кто видит,
как гибнут миры.
Н. Коржавин
Триумф новой веры не означает, что она гуманнее или разумнее прежней — в этом смысле все они друг друга стоят — он означает только, что мира, который истолковывала, рационализировала и объясняла предыдущая — больше нет, и не работают больше самые логичные выводы из аксиом, которые перестали быть очевидными, а без аксиоматики не может жить человек.
С тех давних пор, когда стал человек царем природы, главной проблемой его стали взаимоотношения с другими людьми — своими и чужими, предками и потомками. К тому и сводились религии всех времен и народов, включая квазирелигиозные образования типа идеологий и философий. Прав был Ницше: онтология изобреталась всегда ради этики, а не наоборот. Тысячелетиями жили люди без знания, солнце ли вращается вокруг земли или земля вокруг солнца, но никогда не выживали без знания, кто у них в сообществе по иерархии выше стоит. С другой стороны, открытие шарообразности земли в конечном итоге иерархию изменило: сообразительные мозги стали цениться выше голубой крови, и постепенно создалась новая общественная структура, обеспечивающая сосуществование людей не хуже, чем прежняя, но другая. Ханна Арендт обращает внимание на то, что слово «революция» в исходном моменте прилагалось к движению возврата назад в некую предустановленную точку и тем самым восстановления предначертанного порядка.
Но это — в конце процесса. Сперва обнаруживается распадение традиционной аксиоматики — что тут можно, что нельзя — начинается выяснение отношений, которое мирным бывает редко, и исход его не предскажешь заранее.
Прежние аксиомы распадаются, когда исчезают коллективы, опыту которых они соответствовали, в нашем случае такой «исчезающей натурой» является т.н. «община» — деревня, местечко, городской квартал — где живут люди, объединенные общей целью, в большинстве случаев — поддержанием своего привычного, традиционного образа жизни, соответствующего способу добычи пропитания. Правильно сказал товарищ Маркс: с развитием производительных сил меняются производственные отношения, а с ними и все прочие отношения между людьми. Например, по мере того как на место Сивки с сохой и навозом приходит трактор с плугом и минеральными удобрениями, урожай растет, зерно дешевеет, все труднее становиться прокормить семью земледелием, все больше крестьян подрабатывают отхожими промыслами, а после и вовсе в городе остаются.
Когда-то человек, волей или неволей покинувший деревенскую общину или ремесленный квартал, оказывался без средств к существованию, и потому нарушение верности ей считалось поступком глубоко безнравственным, а сегодня ради зарплаты и карьерных перспектив не то что общину — страну свою может покинуть каждый, и ничего нехорошего в этом нет, просто такие перспективы были в прошлом редким исключением, а теперь правилом стали.
Но беда-то вся в том, что человек — животное общественное и кроме материального обеспечения нуждается в других людях, в их психологической и моральной поддержке. Община — это ведь не просто определенное количество согнанных вместе особей, это — структура со своей иерархией, своим разделением труда, где каждый человек может найти свое место, внести свой вклад, который оценят, ради которого ему простят недостатки, также известные всем. Есть у Шукшина рассказ «Материнское сердце», там соседи про персонажа знают, что он «дурной выпимши», и когда он в таком состоянии, стараются отношений не выяснять, а в городе, где все чужие, двинул мента по голове тяжелой пряжкой — и кто ж теперь станет разбираться, что «выпимши» был?
С распадом прежних общин искать взаимоподдержки стало негде, и это только один пример. Куда более драматичным оказалось, что парная семья без опоры на общину — устроение непрочное, легко распадается, и непонятно, кто же в конечном итоге отвечает за воспитание подрастающего поколения, из страховки в старости превратились дети в тяжелую и дорогостоящую обузу… И начали западные народы потихонечку вымирать…
С изменением способа добычи средств к существованию правила общежития должны меняться, и обречены культуры и цивилизации, которые соответствующим образом измениться не сумеют, не изобретут социум, обеспечивающий человеку такую же опору и защиту, какую давали общины, ныне уже нежизнеспособные. Социум, в котором уже опять станет ясно, что такое хорошо и что такое плохо.
Можно сколько угодно и совершенно справедливо указывать на утопичность программ и катастрофичность результатов правления нацистов и коммунистов, на несомненное сходство с ними идеологии современного западного мейнстрима, но нельзя не признать, что сходство это вырастает из общего корня — ПОИСКОВОЙ АКТИВНОСТИ, результаты которой, впрочем, доныне отрицательные. Абсурдное требование всеобщего равенства и отрицание различий порождено потребностью в каких ни на есть «своих» в мире, где все друг другу стали чужими, причем, насильственное навязывание «любви к ближнему и дальнему» определенно не решает проблему, напротив, усугубляет ее. Почему?
Мне кажется, причина в том, что вместо создания небольшого обозримого социума коммунисты, нацисты и современные «вокнутые» пытаются перенести существовавшие в нем отношения между индивидом и коллективом на отношения между индивидом и государством, но психологически безличное государство не заменит личного общения, личных отношений, не обязательно хороших, но ориентированных на вполне конкретное «ты», предполагающих какие-то действия в рамках общего «мы». Напротив, революционный террор и соответственно окупаемость доносов уничтожают последние остатки доверия и делают невозможным сотрудничество. Если нацистская власть погибла в результате военного поражения, то большевистская войну выиграла, но это ее не спасло, не спасет и теперешняя война, даже если она окончится победой — страна уже сейчас пребывает в процессе поглощения пришельцами из иных культур и цивилизаций.
Мейнстримная идеология современного Запада продвинулась еще на шаг дальше: теперь вместо государства место общины в сознании индивида должно занять… человечество в целом. Настоящий террор еще, правда, не начался, но цензура (политкорректность) уже работает, активно внедряется единомыслие и функционируют запреты на профессии. О результатах уже действующего утопического правления говорить тут не будем, ибо они всем известны и понятно, куда ведут.
* * *
Плохой конец заранее отброшен.
Он должен,
должен,
должен быть хорошим!
Б. Брехт
Итак, народ, культуру, цивилизацию, утратившую общинную структуру, ожидает печальная судьба. Без минимального доверия между людьми не существует экономика, без солдата, готового умереть за «своих», не сработает самое мощное вооружение, стреляют ведь, как известно, не пушки — стреляют люди. Под нажимом превосходящих сил более слабые сообщества могут уцелеть, отступив, например, в труднодоступные, неплодородные места или выживая в статусе граждан «второго сорта», но сообщества, утратившие внутреннюю структуру, рассыпаются под ударами даже более слабых, хуже вооруженных врагов и исчезают быстро и бесследно: культурная смерть и ассимиляция населения какими-нибудь пришельцами.
А можно ли эту структуру восстановить? Из тех же людей создать новые общины, уклад которых будет подходить к новым «производительным силам и производственным отношениям», но будет иерархия, пусть другая, будет отношение к ближнему как к личности со своими плюсами и минусами, будут моральные обязательства друг перед другом? Бывали ли в истории подобные прецеденты? Да, бывали, и связаны они или с преобразованием прежней религии (Талмуд вместо ТАНАХа, хотя за последним сохраняется весь авторитет) или с возникновением новой (христианство вместо язычества). Через пару веков все устаканится, привычными станут новые отношения и очень многое из прежней культуры будет подхвачено вновь, продолжено на новом уровне (например, христианская догматика, использовавшая философию греков), но…
Это должна быть непременно религия, не идеология, потому что идеология — путь государства, а с ним, как мы уже убедились, каши не сваришь, у него совсем другая функция. Не партия тут нужна и даже не «орден меченосцев», ибо «орден» есть по определению собрание монашествующих, бессемейных, а бессемейные потомства не дают (в смысле — не воспитывают), тут нужна СЕКТА.
Новая секта, выросшая на почве каких-то прежних верований, не важно даже, были ли они в исходном моменте отечественными или импортными, насколько умной или глупой была ее теология. Попробуйте, например, прочитать «Новый Завет» в чистом виде, отбросив последующие толкования — перед вами сборник катехизисов типичной эсхатологической секты. Спустя тысячу с лишним лет Вольтер в повести «Простодушный» правильно отмечает, что теория, запреты и образ жизни христианства современной ему Франции выглядят совсем иначе, чем в этой книге, а сегодня оно уже опять резко отличается от того, что было во времена Вольтера. Это нормально, любая религия со временем меняется, важно совсем другое.
Важно, что, собравшись вокруг каких-то постулатов, пусть со временем позабытых или ушедших в тень, люди составили ОБЩИНУ. Совершили ту самую революцию по Ханне Арендт, т.е. вернулись к отношениям, пригодным для жизни. Сперва для себя лично, потом для своих потомков, а через пару веков, при благоприятных обстоятельствах (прежде всего, выигрыше в конкуренции с другими аналогичными сектами), распространили на все общество. Почему у них получилось? У большевиков или нацистов — нет, а у них — да?
А потому что они были не группой заговорщиков как большевики и не политической партией как нацисты, они были сектой. Главной задачей их был поначалу не захват власти, но создание контркультуры, собственного образа жизни, воспитания детей. Вы скажете: разве не тем же путем пошла западная левая, совершившая по заветам Антонио Грамши успешный марш по инстанциям и захватившая систему образования? А вот же как раз наоборот.
В школах и прочих учебных заведениях коммунистов или нацистов растят павликов морозовых, любовь и преданность которых должна быть отдана исключительно государству и фюреру — как его воплощению. В современных «вокнутых» учреждениях воспитывают «деток-снежинок», подготовленных в семье по методу доктора Спока к роли «центра вселенной», все пожелания которого непременно исполняются, так что первое же столкновение с реальностью вызывает серьезные неврозы. То и другое равно несовместимо с иерархией, распределением ролей, нравственными обязательствами перед окружающими.
А человек так жить не может, человек — животное общественное. Стандартный путь — обратить свою неудовлетворенную привязанность на фюрера, это не требует ни навыков жизни с другими, ни привычки брать на себя необходимую в сообществе ответственность за свои решения и поступки, но фюрер либо далеко, либо (как на современном Западе) вообще еще не образовался, и человек идет в секту, где обожествленный глава принимает все решения и всю любовь и преданность замыкает на себя. И чем же это лучше?
Ну, на первых порах лучше хотя бы тем, что вокруг главы образуется среда людей, между собой знакомых, пусть минимально, но — сотрудничающих, они активно «дружат против» общества, упрекая его, что «во грехе погрязло», откинув все прежние запреты и табу — не потому, что им так уж дороги эти прежние, но потому что предлагают взамен свои, иной раз куда более строгие. И главное — они создают семьи, коллективно поддерживают каждую из них, дети начинают дружить, выстраивая нормальные отношения, включая иерархию, что предоставляет каждому возможность определить свои сильные и слабые стороны, найти свое место и возможность добиться уважения окружающих. Так возникает община. Поколение рабов умерло в пустыне, но их дети уже не были рабами, они приобрели опыт, необходимый для доступа в Землю Обетованную.
На развитие контркультуры, складывание общин — распад неудавшихся, возникновение новых, передачу опыта следующим поколениям, для которых новое мировоззрение станет само собой разумеющимся — уходят века. Идеология сверху насаждается, а религия должна вырасти снизу.
Маккавейские войны начались в 166 году до нашей эры, Мишна завершена в 219 году нашей, итого без малого 400 лет. Христианство до статуса госрелигии добиралось чуть более 300. Причем, сдается мне, нынешний рывок в развитии «производительных сил и производственных отношений» куда более значителен, чем тогда, скорее уж он приближается к т.н. «великой неолитической революции», которая длилась, похоже, тысячелетиями, но точно не подсчитать — писать они тогда еще не умели.
Может быть «та самая» секта уже зародилась где-то на задворках цивилизации, а может быть появится только через тысячу лет. Мы вошли в туннель, в конце которого еще не видно света. Какова будет судьба не только западной цивилизации, но и конкурирующих с ней ныне культур ислама, Китая, непонятных еще укладов Африки, предугадать невозможно, но бессмысленны попытки «остановить мгновение», неизбежен поиск, и хотя далеко не все результаты его окажутся удачными, в истории не бывает пути назад.
«… а на это, как я имела честь сообщить вам, века нужны».
————————————————————————————
Контрпродуктивная аксиома.
В эпоху социальных сетей все происходит гораздо быстрее.
А по-моему, наоборот. В эпоху социальных сетей поколения сменяются не быстрее, а медленнее, поскольку увеличилась продолжительность жизни, а такие серьезные изменения массового сознания происходят только со сменой поколений — есть вещи, которые усваиваются только в детстве.
Элла Грайфер07.03.2024 в 13:50
А по-моему, наоборот. В эпоху социальных сетей поколения сменяются не быстрее, а медленнее
—————————
Тема интересная. Мои дети и, тем более, внуки понятия не имеют о социальной сети «Одноклассники», которая в свое время была сверх популярной. И ведь появилась эта сеть менее 20 лет тому назад (в 2006г). В свою очередь я имею очень слабое понятие о тех соц.сетях, в которых мои внуки проводят довольно много времени. Грубо говоря можно сказать, что я принадлежу к поколению соц.сети «Однокласников», которое практически исчезла через 20 лет после рождения…Но я то пока живой 🙂
Элла Грайфер: … есть вещи, которые усваиваются только в детстве.
===
Конечно есть.
Но есть и другой путь:
В последние годы в Канаде и США было несколько интересных случаев быстрого воссоздание в новом виде «сект и мафий» (вы сами приняли эти термины) в ситуации, когда добившиеся власти левые радикалы делали по-настоящему больно вполне умеренным центристам.
Например: случай 2021 года в штате Вирджиния, где лево-радикальные политики и профсоюзы учителей начали в школах насильно внедрять калечащую детей трансгендерную идеологию — и с помощью ФБР начали преследовать несогласных родителей как доморощенных террористов.
В последние годы в Канаде и США было несколько интересных случаев быстрого воссоздание в новом виде «сект и мафий» (вы сами приняли эти термины) в ситуации, когда добившиеся власти левые радикалы делали по-настоящему больно вполне умеренным центристам.
Это может стать первым шагом, но путь еще долгий: надо, чтобы новый социум не распался после достижения конкретной победы, чтобы он сохранился на протяжении нескольких поколений, наверняка будут расколы, и надо, чтобы жизнеспособным оказался тот, кто одержит верх. В общем, отбор в истории довольно жесткий.
Это может стать первым шагом, но путь еще долгий …
===
Это понятно.
И на этом пути наверняка будут такие кризисы (и внутренние, и внешние), о которых на ночь глядя говорить НЕ надо .
А по-моему скорость смены поколений вообще очень мало, если вообще, влияет.
То, что усваивается в детстве, нередко очень быстро и радикально пересматривается в юношестве.
Разры́в поколе́ний («проблема отцов и детей») — социологический феномен, при котором культурные ценности младшего поколения («детей») сильно разнятся с культурными и прочими ценностями старшего («родителей»). Дети и родители могут воспринимать друг друга как представителей совершенно чужой культуры, интересов, взглядов и мировоззрений.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B0%D0%B7%D1%80%D1%8B%D0%B2_%D0%BF%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B9
Новые технологии — соцсети, целая индустрия фейк-ньюз, дополненная реальность, искусственный интеллект, открыли качественно новые возможности для пропаганды, манипуляции и управления массами безотносительно и вопреки «аксиоматике» старших поколений.
Замедлившаяся скорость смены поколений, обусловленная продолжительностью жизни, ничуть не помешала молодому поколению стать движущей силой беспрецедентных социальных потрясений. Например таких, как «цветные революции». Это был однозначный бунт против ценностей или, если вам больше нравится, «аксиоматики» старших поколений.
И все очень стремительно, никакой вечности в помине не понадобилось.
Утверждение «тут нужна СЕКТА» — крайне спорное. Шансы на возникновение на их основе чего-то «пригодного для жизни» ничем не обоснованы. По своей социальной природе секты однозначно тяготеют к тоталитаризму и деструкции.
В США очень развито чувство религиозной свободы. Если вам не нравится религия, к которой вы в данный момент принадлежите, вы можете спокойно создать свою собственную. Никаких юридических препон этому нет, да и вся история Америки полна религиозных нововведений. https://www.golosameriki.com/a/a-33-2008-06-09-voa11/599406.html
В ХХ веке США возникло и действует более двух с половиной тысяч апокалипсических сект и экзотических учений, эксплуатирующих идеи конца света, некоторые из которых печально прославились массовыми самоубийствами своих приверженцев. https://ria.ru/20080408/104040243.html
БШ: … Утверждение «тут нужна СЕКТА» — крайне спорное. …
===
«Секта» тут в смысле «способная на конфликт с государством религиозная община, где основная масса детей остаются в вере отцов и в общинах (возможно новых)».
Например: израильские религиозные сионисты, американские евреи модерн-ортодоксы и христиане (евангелисты, католики, мормоны и т.д.), европейские и американские общины мусульман, чеченские кланы в России и т.д.
У многих из них есть некоторая проблема с «основная масса детей остаются», но идея понятна.
Есть общепринятое понятие «секта», которое на данный контекст налазит как сова на глобус, и идея не так чтобы шибко понятна. Слишком много сомнительных утверждений.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%B0
БШ: Есть общепринятое понятие «секта» …
===
Вопрос про «секту» Вы спросили под моим постом. Я понял, что Вас интересовало в каком смысле я его там употребил.
Если Вас интересует понимание автора (а этот термин есть и в тексте), то это вопрос НЕ ко мне.
БШ
07.03.2024 в 22:49
———————————————————————————
Приведенные вами примеры связаны как раз с разрывом между поколениями, невозможностью развития до нормального социума, для которого одного поколения мало. В жизнеспособных сектах (жизнеспособными оказываются, конечно, не все) такого не бывает. Да, секта — отнюдь не образец демократии, а иной раз и гнездо фанатизма, но демократия в данный момент рассыпается на глазах, а фанатики, как правило, долго не живут.
«Разырв поколений («проблема отцов и детей») »
Жаждет старичьё победы,
Не сумев уйти достойно,
Но… проигрывают деды
Поколенческие войны…
Почему Элла Грайфер консерватор
Элла Грайфер начинает разъяснение, почему она не консерватор, с замечания в сторону Р. Скрутона: «В позиции Скрутона отталкивает меня … трусость, скажем так, концептуальная: такое впечатление, что он все время изо всех сил дает оппоненту понять, что не претендует на его ментальное пространство, напротив, просит всего лишь выгородить ему уголок, признать его право на инакомыслие. Признаюсь, это страшно раздражает меня, так и хочется — кулаком по столу и крикнуть: «Нельзя же так с НИМИ, ИМ же только дай палец — руку откусят! ОНИ же не считают зазорным врать, передергивать, запугивать, с работы гнать, а вы с ними по-джентльменски, по всем правилам демократии».»
По всем правилам демократии, то есть по правилам Западной цивилизации, как она вышла из катастроф 20 века, – это позор или глупость? Консерватор должен не признавать их?
Я поразился этому замечанию. Но поскольку Элла не дает сноски на подтверждающий ее замечание текст, я вернулся к текстам и выступлениям Скрутона, чтобы освежить свою память. С конденсированным изложением его взглядов можно познакомиться, прослушав: Sir Roger Scruton | Full Address and Q&A | Oxford Union (59 мин). Видео сопровождается титрами на русском языке (так что рекомендую всем!), или переводом книги «Как быть консерватором» — https://berkovich-zametki.com/Kiosk/Scruton.pdf.
Как видно, вывод Э.Г. основан не на какой-то цитате и событии, а на общем впечатлении о современном консерватизме вообще, Скрутона, в данном случае. Я обратился к текстам Скрутона и убеждался вновь и вновь, что Элла Г.раздражилась потому, что она… прошла вместе со Скрутоным долгий путь культуры , но реагирует на твердость Скрутона в защите Западной цивилизации, вместо того чтобы петь по ней заупокойную.
Скрутон: «Консерватизм не стремится исправить человеческую природу или формировать ее в соответствии с некоторыми представлениями об идеальном рационально мыслящем человеке. Он пытается понять, как работает общество, и создать пространство, необходимое для его успешной работы. Его отправной точкой является понимание психологии человеческой личности.
Не согласится ли с этим Элла?
”Религия играет неоспоримую роль в жизни общества, внося идеи священного и трансцендентного, влияющие на все обычаи и церемонии членов общества…Когда эта вера приходит в упадок, как это случилось в наше время, остается только оболочка политического порядка [идеология –Б.Д.], выросшего из нее.”
Не согласится ли с этим Элла?
“Религия и семья – две ценности. Но первая становится все более маргинальной в жизни современных городов, а вторая начинает терять свой привилегированный статус как место, где можно найти мир и удовлетворение”
Не согласится ли с этим Элла?
”Посреднические структуры, которые сделали возможной американскую демократию, включают в себя две структуры такого огромного значения, что странно, как люди постоянно не замечают их: церковь, задуманную в протестантском духе как община, и общее право, задуманное в английском духе как отправление правосудия”
Не согласится ли с этим Элла?
” Консерватизм не ведет необходимо к лучшему обществу. Все может пойти в плохом направлении, но если я говорю, что он морально выше других выборов, то только потому, что любовь выше ненависти. И все, что я вижу на левой стороне, это политику и настроения, которые возникают, хотя и не основе ненависти, но на основе отрицания существующих вещей и стремлении разрушить их… Самый большой враг левых это реальность.”
Не согласится ли с этим Элла?
Я мог бы цитировать страницами, демонстрируя, что позиция Эллы есть позиция Скрутона (о.к. – во многом!) Эссе Эллы касается широкого спектра вопросов, выходящего за рамки сравнения ее со Скрутоном. Но оно озаглавлено «Почему я не консерватор». Интересно, что это заглавие повторяет известное эссе Ф. Хайека «Почему я не консерватор». Хайек сомневался, «возможна ли вообще консервативная политическая философия. Как практический подход консерватизм часто бывает полезен, но из него мы не можем почерпнуть никаких руководящих принципов, которые могли бы повлиять на долгосрочное развитие”. И хотя Хайек был противник «левых», он склонялся к классическому либерализму (что напоминает нам o нетождественности «левизны» с либерализмом). Однако у Скрутона есть руководящие принципы, прежде всего: “«Я утверждаю, что консерватизм – это… вопрос защиты гражданского общества, поддержания автономных институтов и защиты граждан от злоупотреблений власть».
Так почему, Элла, которую не обвинишь в либерализме, изолируется от Скрутона?
Элла выросла в культуре Западной цивилизации и во многом, думаю, живет ее богатствами. Но она настолько отчаялась в ней, что отказывает ей в каких-то бы ни было жизненных соках, воли к жизни. Элла уверена, что бороться за ее сохранение, значит, обманывать себя и всякая такая попытка оборачивается, по словам Эллы, в попытку выпросить, выгородить мировоззрению своему уголок в «прекрасном новом мире», что есть |глухая безнадега, ибо у оппонентов его не другое мнение, но другая вера — универсальная и тотальна .”
Но Скрутон не сдается:”Тенденции, описанные мною, значат так много, что консерваторы должны вступать в схватку на каждом шагу, исследуя способы использования новых устройств и новых сетей для построения гражданского общества, а не для его подрыва.”. Он ценит Западную цивилизацию, верит в ее жизнеспособность и призывает бороться за нее – см. Sir Roger Scruton, “A Thing Called Civilization” (видео, 11 мин, с русскими титрами). И в отчаянии, видя возникающие внутри Западной цивилизации тенденции к самоунижению, Элла обвиняет Скрутона в «трусости» признать ее конец и в наивной надежде на время сохранить себе уголок в крушащемся мире.
Что сказать? Опасность реальна и велика. Будущее неизвестно. И Скрутон вряд ли стал бы спорить с выводом Эллы о необходимости и возможности появления новой религиозной секты, которая в отличие от существующих общин, еще энергичных, хотя бы в цивилизации ислама, противостоящей западной, даст начало новой цивилизации. Важность общинной (религиозной) жизни признана обоими, но как можно обсуждать видение, того чего нет и ростков чего не видно? Что можно ответить человеку, видящему себя в «туннеле, в конце которого еще не видно света» (Элла). Но Скрутон видел себя в храме Западной цивилизации, стены которой обветшали, но еще способны стоять и над укреплением которых надо работать.
Работа по укреплению этого храма, даже если трудно представить его восстановление (а в нем были/есть и темные, затхлые залы) требует мужества, тем более серьезного, что аргументы Эллы серьезны – аргументы отчаявшегося консерватора. Она согласна, как я вижу, во многом со Скрутоным, глядя в прошлое, но не в настоящее, хотя прошлое и было беременным настоящим. Надо бить по защитникам демократии, если хотеть сохранить… что? И кем видит себя Элла? Ведь не согласиться она и с Ф. Хайеком! Принесут ли усилия консерваторов плоды (при том, что среди них нет единства)? Скрутон не гарантировал. Он видел потери. Но я полагаю, мужество сэра Роджера предпочтительнее отчаянию Эллы.
P.S. Надо помнить, что консерватизм Скрутона не только укоренен в истории Англии, но обращен, прежде всего, к ней. ”Объясняя и защищая консерватизм, я обращаюсь в первую очередь к англоязычному миру. Я думаю о читателях, для которых гражданское правосудие, парламентская демократия, частная благотворительность, общественный дух и «маленькие взводы» добровольцев описывают стандартные основы гражданского общества.». Но тема: «Англия и Западная цивилизация» — особая тема, не затронутая Эллой.
Борис Дынин
07.03.2024 в 04:52
—————————————————————————————-
Во-первых, спасибо. А во-вторых, могу только повторить аргумент Брехта про чемпиона по боксу, которого в кабацкой драке легко нокаутируют табуреткой по голове. Нет смысла тратить силы на игру по правилам там, где играют совсем иначе.
Все уже было в этом мире. Разве мало было цивилизаций, которые без излишнего шума, становились историей тихо исчезли? От кхмерской империи осталась лишь убогая Камбоджа, минойская культура когда-то была первой цивилизацией во всей Европе, древнесемитские набатеи бродили по землям нынешних Сирии, Израиля, Иордана и Саудовской Аравии, доисторические индейцы анасази жили на границе штатов Аризона, Юта, Колорадо и Нью-Мексико.
А одна из величайших на американском континенте цивилизация майя? Я лично купил за 20 баксов на блошином рынке в Мексике уникальную табуретку того периода. Продавец клялся женой с детьми, что он есть прямой потомок настоятеля храма (где и стояла эта табуретка) уникального город Тулум, который до 13 века. нашей эры был крупным торговым и культурным центром.
Долгое существование всем этим цивилизациям было не суждено: их внешне благополучные народы пали, скорее всего – под тяжестью собственных грехов и пороков.
Сплоченные религиозные меньшинства медленно размывают светское общество изнутри. Спасёт ли мировую цивилизацию отказ от мультикультурализма? Вряд ли, скорее всего демократия и либерализм повсеместно вымрут, останутся лишь авторитарные правительства, типа китайского.
ТРИЕДИНСТВО ПОЗНАНИЯ. ОБ ИСКУССТВЕ, НАУКЕ, ВЕРЕ.
Рефат Шакир-Алиев
«Есть три великих вопроса познания — Как? Почему? Зачем?
На первый отвечает искусство, на второй — наука, на третий — вера.
В обширном поле человеческого познания затерялся крохотный участок, где правят факты и логика, остальное — вотчина веры.
Цель искусства – превращать рутину в чудо, науки – возвращать чудо в рутину, цель веры – объединять рутину и чудо.
Если религия претендует на истину в последней инстанции и закрывает двери сомнениям, то это уже не вера, а догма.
Научный атеизм такой же нонсенс, как и попытки подвести научную базу под религию.
Основное правило здравого смысла – не утверждать и не отрицать того, чего не знаешь.
Мало кого тайны Бытия волнуют больше, чем то, что происходит в доме у соседа.
Если бы женщины, ко всем их прочим достоинствам, обладали мужской логикой, а мужчины – женской интуицией, мир переполнился бы гениями.
На снимке: Пасмурное небо так же величественно, как и пылающий закат, потому что это – небеса; скромная ромашка так же прекрасна, как и пышная роза, потому что это – природа; ничтожная мысль такое же чудо, как и гениальное озарение, потому что это – тайна человеческого познания.
Очень понравилась статья Эллы Грайфер. Во-первых, ЧТО написано, во-вторых, КАК написано. Каждый абзац наполнен смыслом, рассуждениями самого глубокого свойства. Ни роль страуса, прячущего голову в песок, ни фламинго в розовых очках , ни попугая, повторяющего чужие истины, автора явно не устраивают. (Как-то случайно получилось сегодня одни орнитологические сравнения!) Отличный текст!
Уважаемая Элла, единственное что я надёжно понял из Вашего очерка — это то, что автор — человек широких интересов и глубоких подходов. Я ни в малейшей степени не иронизирую, снимаю шапку и делаю шаг назад — ожидая следующего, более понятного, для таких как я, текста.
Этот же в композиционном отношении показался мне аналогом песни нанайского наездника: «Что вижу — о том пою» (у Вас — «что в данный момент подумалось — о том и пишу»). Посему предвижу что самые непохожие читающие найдут в нём «свой» кусочек и откликнутся самым разнообразным образом.
Что до меня — откликаюсь чтобы подобающим образом «приподнять шляпу», и как «собрат по несчастью» (сделавший несколько попыток написания текста) предложить маленький дружеский совет — писать менее сложными и более короткими фразами.
Владимир Суравикин 06.03.2024 в 00:0
===
Для меня этот текст на глубоком уровне обсуждает вопрос «как в современной политике правым (например: R in USA) надо относиться к лево-прогрессистам (например: D in USA)»: по-джентльменски, по всем правилам демократии (позиция Р. Скрутона) или по-взаимности, чтобы их победить (позиция автора).
Автор объясняет, что «по-джентльменски» неизбежно приведёт к само-распаду и смерти общества — а «взаимность» хоть и сделает БОЛЬНО, но это выбор жизни и развития общества в новых условиях.
Консервировать существующее сейчас действительно НЕТ шансов.
Консервировать стоит более глубокие уровни (Власть Закона, Равенство перед Законом и т.д.), а верхний уровень придётся разрушить и вместо него построить несколько новых уровней. А если не получится, то будет хаос или что-то вроде «1984».
Консервировать стоит более глубокие уровни (Власть Закона, Равенство перед Законом и т.д.),
А разве у этих уровней больше шансов на сохранение?
Элла Грайфер: А разве у этих уровней больше шансов на сохранение?
=====
Гораздо больше — но тогда и ТОЛЬКО тогда, когда более глубокие уровни это секта и мафия.
Вот то-то и оно, что не сохранение это, но воссоздание в новом виде, а на это, как я имела честь сообщить вам, века нужны.
Века так века: «вечный народ не боится длинного пути».
Но мирная эпоха Pax Americana подходит к концу, а в не-мирную эпоху процессы воссоздание в новом виде «сект» (религии / веры / убеждений) и «мафии» (общин / гражданского общества) естественным образом идут ГОРАЗДО быстрее.
«… а на это, как я имела честь сообщить вам, века нужны».
————————————————————————————
Контрпродуктивная аксиома.
В эпоху социальных сетей все происходит гораздо быстрее.
Цветная революция
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A6%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D1%8E%D1%86%D0%B8%D1%8F
Если рассматривать израильско-палестинский конфликт как столкновение наборов аксиом, то очевидным будет то, что израильская подборка сильно устарела и крайне нуждается в обновлении.
Хорошая новость в том, что этот набор аксиом формируется в достаточной степени произвольно. Нет аксиом верных и не верных, но есть продуктивные и контрпродуктивные.
Доморощенные инфлюэнсеры зацикливаются на «работе скорби», превращая ее по видимому в некий вид интеллектуальной мастурбации, от которого откровенно получают удовольствие.
В одном интервью бывший руководитель израильского подразделения специальных операций за границей утверждал, что при должной постановке целей, планировании и ресурсах невыполнимых миссий не существует. Ссылку в YouTube, к сожалению, по-быстрому восстановить не удалось. Тому, кто готов потратить на это время, повезет больше.
Ален Бомбар: «Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха» https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BC%
Элла, один очень проницательный человек сказал, что существует только две формы организации человеческих микро-сообществ: мафия или секта. Других нет. Мой жизненный опыт подсказывает мне, что это именно так. Мыслящий человек может встроиться и в мафию, и в секту, а может остаться вне этих симпатичных сообществ. Хотя бы внутрененне стремиться оказаться «вне», простите мне великодушно дурной каламбур. «Оставаться вне» — очень тяжелый, а иногда и не лучший путь. Можно болтаться между сектами, вроде Григория Мелехова из «Тихого Дона». Это называется духовными поисками. Выбор, в общем, — не богатый. Но, чем богаты….
один очень проницательный человек сказал, что существует только две формы организации человеческих микро-сообществ: мафия или секта. Других нет.
Совершенно верно., На мой взгляд, секта древнее мафии, но с образованием государства началось их сосуществование — когда мирное, а когда и не очень. Причем, явно прослеживается, что подавив и развратив секты, мафия очень скоро оказывается «подвешена ни на чем» и государство разваливается.
«Очень проницательный человек», к сожалению, явно не знаком с такой широко известной формой «микро-сообществ» как неформальная группа. Среди молодежи существует огромное множество неформальных течений. «Неформалы» — это «эмо», «готы», «panki», «рокеры», «металлисты», «кислотники» и сам черт ногу сломит кто еще.
Уже в первой строке упоминается Роджер Скрутон, чьи тексты я перевел для этого Портала. Воспринимаю это как приглашение к дискуссии. Прочитаю и подумаю без спешки!