Я поговорил еще с несколькими людьми и выяснил следующее: те, кто считает, что Британия уникальна и гораздо лучше всех остальных, хотят покинуть ЕС, а те, кто думают, что страны ЕС такие же, как Британия, хотят остаться в Евросоюзе. Ну, и кроме того, имеются так называемые «снежинки», разумеется. Они известны, как противники Брексита. При них даже упоминать о нём нельзя.
УКРОЩЕНИЕ ЕВРЕЯ.
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ОБЪЕДИНЕННОМУ КОРОЛЕВСТВУ
Перевод с английского Минны Динер
(продолжение. Начало в № 5-7/2022 и сл.)
Здесь Все Азиаты
Тувиа Тененбом
Поскольку все в Британии вовлечены в Израильско-Палестинский конфликт, и у каждого имеется своё мнение по этому поводу, почти никто ничего не знает о Пакистано-Афганской истории. И это несмотря на факт того, что миллион пакистанцев и афганцев живут в английском обществе. Несметное количество людей убивают, насилуют, калечат, арестовывают и вовлекают в наркотическую зависимость прямо в эти дни в Афганистане группы Талибана. Значение слова «талибан» — студент. Этих «студентов» кормит финансово и оружием Пакистан.
Откуда это известно мне? Я разговаривал с пакистанцами и афганцами, не говоря уже об индусах, бенгальцах и людей из Кашмира почти каждый день. Они были моими водителями Убера, они были моими поварами, официантами в Азиатских ресторанах, а иногда я встречался с ними просто на улице и разговаривал. Афганцы рассказывают ужасающие истории, Пакистанцы — печальные истории. Потом еще тут Кашмирцы и индусы, ненавидящие друг друга, и неприкосновенные из Индии, а еще бенгальцы, которых поимели люди и погода. Я разговаривал со всеми ними. Среднестатистический белый англичанин даже не воспринимает этих людей, как уникальную, отдельную группу. Англичане просто смешивают всех этих людей в одном котле и называют одним словом — азиаты». В разговоре можно услышать: Какой ресторан Вы предпочитаете — японский, китайский, или азиатский?
Несколько лет назад жители Лондона проголосовали за пакистанца, избирая его своим мэром. Этот человек родился в Лондоне в Пакистанской семье. Его зовут Садик Аман Хан, и «его отец был пакистанским водителем машин. , как рассказывает мне молодой пакистанец, водитель Убера. И дальше он продолжил свой рассказ:
— Как только он стал мэром, он поменял цвет кожи на белый. Мы, люди с коричневой кожей не будем больше за него голосовать. Он заботится только о белых богачах, а не о нас. Он издал новый закон, по которому с нас вычитается налог на загруженность каждый день нашей работы в Лондоне. И каждый шофёр Убера должен его платить. А кто водит Уберы? Мы, люди с коричневой кожей. Он — лгун.
Он выпускает меня в Вэст Энде, и я иду в театр На какое шоу? «Пьеса, которая идёт не так», спектакль школы Миcчифского Театра, того, что выступал в театре Герцогини.
Как и родственная комедия о грабителях, «Пьеса» является комедией, в которой требуется от английских актёров соответствовать этому жанру.. Это пьеса в пьесе , заполненной мёртвыми людьми, убийцами, любовниками, инспекторами по убийствам и другими не упомянутыми профессиями, которые встречаются на одной сцене. Лишь мёртвые актёры этой пьесы не очень довольны быть мёртвыми, ибо убийцы не совсем понимают, как убивать, а инспектора не умеют инспектировать что бы то ни было. А любовные пары понятия не имеют, как любить. В результате всё остальное на сцене, вроде стен и лифта ломается и падает на актёров в самые деликатные моменты. Короче: чтобы играть на этой сцене, надо родиться лгуном с острым чувством комизма и с немецкой согласованностью.. Если вашими предками были Англо-Саксонцы смешанные с Викингами, то вы будете отличным кандидатом на любую роль на этой сцене.
Аудитория неистовствует. Им нравится каждая минута представления. Но, к сожалению, в какой-то момент шоу заканчивается, и мне приходится покинуть театр. А снаружи начался снегопад. Наконец-то. Я читал о ожидавшемся снеге в Британской прессе уже месяцами, но погода по большей части отказывается сотрудничать с её Британскими предсказателями .. Но не сегодня. Снег, наконец-то пошёл по-настоящему.
Через пару кварталов я замечаю бездомных людей, лежащих под большим количеством одежды, бумаги и пластика, надеясь на то, что это спасёт их от холода и воды. Меня пробирает дрожь, глядя на них.
Надо иметь каменное или железное сердце, чтобы эта картина не произвела впечатления. Такое богатство над дорогой, и такая нищета внизу. По данным Британского Министерства по Жилому Фонду, Сообществам и местным самоуправлениям, «общее число людей считающихся, или предположительно спящих приблизительно одну ночь на улице было 4 677, из которых 1 283 человека только в Лондоне.. Это меньшее количество, чем то, которое я упоминал ранее на этих страницах, но возможно эти данные более точные на данный момент.
Эти цифры, если они точны не так уж велики, особенно сравнивая с такими городами, как Нью-Йорк или Сан Франциско в Соединённых Штатах. Но каждый страдающий человек — это уже слишком много.
Я медленно отхожу, зная наверняка, что ничем не могу помочь этим людям. Существует множество благотворителей в этой стране, некоторые из которых владеют дорогими магазинами в богатых районах, которые должны собирать деньги для бездомных и неимущих, но делают ли они это? Я не знаю.
Возвратившись в свой номер в отеле, я занимаюсь поиском в интернете одного из самых больших в ОК благотворительных учреждений OXFAM. Хочу узнать чем они заняты в эти дни. Оказывается, что всего за 100 Фунтов я могу купить у OXFAM книгу об «истории Палестины и её бурного образования в 1948 году.
Какая Палестина и когда образовалась? Или это еще одна пьеса хулиганского театра? Может OXFAM — это очередное шоу? Когда дело касается Палестины всё сходит с рук.
Невероятно Деликатная Тема
Утром следующего дня рядом с моим отелем я встречаю человека, который говорит мне, что будет другой референдум по Брекситу, поскольку первый прошёл более двух лет назад. А это значит, что те молодые люди, которые теперь достигли возраста для голосования, лишены возможности выразить своё мнение по этому поводу, а это абсолютно несправедливо. Люди, которые голосовали за выход из ЕС, — страстно возмущается он, — это пожилые люди, которые возможно скоро умрут, а люди, которые хотели бы остаться, это люди молодые, которым принадлежит будущее, и им придётся платить цену за этот развод с ЕС. Он считает, что это ужасно не демократично признавать тот референдум.
Он имеет ввиду «снежинок».
В старые времена пожилые люди указывали молодым как жить; в наши дни встречаются разумные люди, которые уверены, что со старым поколением не стоит считаться, ибо они всё равно умрут.
Как жестоко.
Хорошо еще, что существует институт Палаты Лордов, говорю я себе, с его пожилым составом.
Этот человек хорошо образован, он часть аристократической элиты, и он яростно ненавидит каждого, кто голосовал за выход.
Я пересекаю мост в сторону дворца. Там у Вестминстерского дворца собрались люди на демонстрацию. Они представляют разные стороны и пытаются убедить законодателей изменить их голоса. Только трудно разобраться кто из демонстрантов за Брексит, а кто против, так как лозунги и опознавательные знаки перемешались. Я обращаюсь к демонстрантке, которая пытается защититься от дождя:
— Вы за, или против Брексита?
— Очень даже против, — отвечает она. Сама она из Испании и она чувствует, что её идентичность исчезла.
Другая дама, стоящая рядом с ней, выпаливает:
— Фигня! Всё, что она говорит — фигня!
— Так Вы за выход?
— Конечно! Мы голосовали за выход, потому что мы хотели получить обратно контроль над собственной страной. И мы голосовали потому, что не хотим двигаться туда, куда идёт ЕС. История многих европейских стран основана на диктатуре, в то время, как Британия — это нация, которая изобрела парламентскую демократию. Британия не должна лежать в одной кровати с ЕС.
Так она думает.
— Но многие сторонники нахождения в ЕС аргументируют свой выбор тем, что вы, люди голосовавшие за выход делали это потому, что вам лгали, потому, что вы не понимали смысла, значения этого выхода. Поэтому они хотят нового референдума, другие выборы, Человеческие Выборы. Что Вы думаете по этому поводу?
— Если они не сделали своего расследования, то никто им помочь не сможет. Мы любим Европу, мы любим путешествовать по Европе, но мы не хотим, чтобы Европа нами правила.
Эти две леди противостоят друг другу, и я наблюдаю. Рядом с ними стоит хорошо одетый мужчина, и я спрашиваю его об его мнении.
— Нам нужен хороший контроль над иммиграцией, идущей из ЕС, и мы должны сильно опасаться ползущей милитаризации ЕС, что означает для нас необходимость контролирования таких мероприятий, вроде этого полицейскими силами.
Так, этот мужчина, разумеется, за выход.
А вот мужчина в шляпе, напоминающей флаг ЕС, держащий в руке флаг Объединенного Королевства и носящий пиджак со звёздами Евросоюза на себе, говорит, что необходимо проведение Человеческих выборов, ибо первые выборы были основаны на лжи, и люди, проголосовавшие за выход не понимали что они делают. Я прошу его сказать двум сторонникам Выхода, стоящим рядом со мной, что они идиоты. Но он не станет этого делать, так как он человек вежливый.
— Они считают нас дураками, — говорит женщина из лагеря Выхода,— но это неправда.
— Вы гордая Британская гражданка?
— Да, конечно.
— Считаете ли Вы Британию одной из лучших стран в мире?
— Разумеется, да!»
Парень с флагом, противник Выхода говорит:
— Я очень горжусь своей страной, но я горжусь также и ЕС.
Я поговорил еще с несколькими людьми и выяснил следующее: те, кто считает, что Британия уникальна и гораздо лучше всех остальных, хотят покинуть ЕС, а те, кто думают, что страны ЕС такие же, как Британия, хотят остаться в Евросоюзе. Ну, и кроме того, имеются так называемые «снежинки», разумеется. Они известны, как противники Брексита. При них даже упоминать о нём нельзя.
При помощи Убера я переношу своё тело из Вестминстера к Хакни, район, где множество знающих, «свободных» и действительно замечательных людей и мест вокруг. Понять, что ты прибыл в хорошее сообщество можно тогда, когда ты видишь мужчин, похожих на женщин, женщин, похожих на мужчин, обычных, но выглядящих, как геи, трансгендеров, подростков, курящих гашиш, рестораны, похожие на цветочные магазины, вегетарианцы и веганы — проповедники, снующие вокруг, мужчин, марширующих в смешных шляпах и женщин, разгуливающих в стоптанных туфлях на высоченных каблуках, людей с голубыми и розовыми волосами. Они хотели бы остаться в ЕС, чтобы объединиться с другими розово— и голубоволосыми из ЕС, а возможно со всего мира. Это то, что они мне говорили с большой гордостью.
Джеймс — симпатичный мужчина, прогуливающийся с двумя друзьями. Они любят европейцев, и особенно меня, толстого немца.
Прекрасно. Мы болтаем немного, получая удовольствие от этого, а затем я спрашиваю Джеймса что он думает о Джереми Корбине. У-упс. Это оказался неправильный вопрос.
Один из его друзей немедленно сообщает мне, что он должен уйти, сорри. Вдруг он вспоминает, что на самом деле он очень занят. Тут и другой вспоминает, что должен быть где-то, подальше от меня. А тут и Джеймс внезапно должен идти. Куда-то. Только бы не быть здесь.
И всё это из-за вопроса о Корбине. Они напоминают мне солдат из Инвернесс. Они, как и те, один за другим удирают, когда им задают вопрос, в ответе на который они не чувствуют себя уверенно. Короче: «снежинки».
Красный Пит присылает мне месседж. Он пишет: Я вижу, что Вы сами нашли Дж. К . Да, нашёл. Посоветуйте ему встретиться со мной — пишу я в ответ. Он обещает сделать это.
Я вижу, что Красный Пит и Дж. К обсуждали мою кандидатуру. Это хороший знак. Через день-два, или три, думается, если я ничего не услышу от них, мне следует позвонить в его офис. Иногда следует и подтолкнуть.
Я разгуливаю тут и там, здесь и тут и вскоре дохожу до облагороженной местности, что означает, что старые жители — претенциозные, но обедневшие вынуждены были покинуть район, а молодые зажиточные заселяют его.
Двадцатипятилетний Том называет себя «молодым специалистом», и говорит, что на следующих выборах «возможно» будет голосовать за Лейбористов. Как и большинство Лондонцев, он хотел бы остаться в ЕС, но добавляет, что «очень просто быть в Лондонском пузыре и быть в этом космополитичном резонирующем городе, где столько разных языков и культур. Но я догадываюсь, что по стране у многих есть чувство покинутости. И это является причиной того, что большинство людей в Англии живущих вне Лондона не встречается с глазу на глаз с Лондонцами.
Я спрашиваю мнение Тома по поводу антисемитизма у Лейбористов.
Неожиданно рисунок его речи кардинально меняется. Он начинает заикаться:
«Я думаю, а-а, э-э, что это очень, невероятно, эм, э-э, это невероятно деликатная тема. Я предполагаю, хм-м, что существует, что было сильное давление на Лейбористов и приток антисемитизма а-а, и…
Становится абсолютно понятно, что еще чуть-чуть поборовшись с речью, он скажет мне, что должен уйти. Да.
Я говорю ему, что интервью закончено и прошу его объяснить мне, почему, как только я поднимаю этот вопрос, то он, как и другие моментально убегают от ответа.
Да, но он хочет говорить, и он говорит. У него теперь есть время. Жаль, что я не могу цитировать его..
В течении нескольких недель, находясь в Англии, я спрашивал её людей что же уникального в них самих. Возможно, просто может быть, что сегодня я, наконец, понял в чём их уникальность. Это боязнь говорить вслух то, о чём они думают, о чём в действительности они думают. И может быть «снежинками» являются не только молодые люди.
Мне требуется перерыв в общении с этими людьми, Британцами полными страха.
Я беру Убер и мы едем на Эджвер Роуд, рядом с Марбл Арч, где находится район города, где говорят по-арабски. Там люди ведут себя по-другому, слушают другую музыку, играют другие мелодии, где они несдержанны, где не знают, что значит слово «queue» (язык) , не уверены, что значит «polite»(вежливо), гордятся собой и своей культурой и едят лучшие блюда во всем этом огромном городе.
Это близкие мне люди.
Шофер-мусульманин, слава Аллаху, привозит меня прямо к ресторану. Он понимает, что нужно человеку в жизни.
Я смотрю вокруг, знакомясь с местностью. Поделиться с вами тем, что я вижу? Ладно, я поделюсь.
Вывески магазинов в этой части Эджвер Роуд на арабском и на английском. И, если вам довелось побывать в арабском мире, то вы почувствуете себя здесь, как дома. Здесь женщины ходят в хиджабах со щелочками для глаз. Знаменитый политик Борис Джонсон однажды сравнил их с почтовыми ящиками.. Разумеется, в настоящее время женщины в хиджабах — обычная картина в Британских больших городах.
Молодой Пакистанец, который узнал обо мне то, что я ем только халяльное мясо, посоветовал мне Ливанский ресторан Мароуш. Вообще-то, тут два ресторана Мароуш, один напротив другого. Один — нормальный ресторан, что бы слово «нормальный» ни означало..А другой Мароуш Экспресс. Поскольку мой желудок требует еды немедленно, то я выбираю Экспресс и заказываю шаурму.
Конечно, эта часть мира Ближневосточная, поэтому моя шаурма прибывает экспрессом, что здесь означает близко к двум часам. Лорд Стоун и большая часть его почитаемых белых людей никогда в жизни бы не поняли это, но к счастью действительность не нуждается в понимании. Еда прибывает, и она, да будет вам известно — великолепна. Ну, может не так хороша как в Иордании или Катаре, но гораздо лучше, чем в большинстве ресторанов Лондона.
Рядом с Мароуш Экспресс находится интереснейшее место под названием Euro Gulf Ltd. Хотели бы вы узнать что продаётся в Euro Gulf Ltd? Я вам скажу: интернациональный реквизит, часы Rolex и Cartier, съемное жильё, золото и бриллианты, услуги переводчиков, а также там имеется врач по питанию. Другими словами — ничего.
Тут же Ближний Восток, мои дорогие. Стоуну, или Вулфу этого не понять..
Но внезапно мне приходит мысль о Брексите. Опять. Если Брексит материализуется, останутся ли здесь арабы? Если они покинут страну, то это будет большой потерей для страны.
Я заказываю себе кофе, а пока решаю посмотреть на моём iPhone что происходит в Англии на данный момент. Я читаю.
«Президент Правления Общины Британских евреев Мэри ван дер Зил, судя по заявлению Правления, обвиняет Лейбористскую партию в презрительном отношении к Еврейской Общине в связи с возвращением в ряды партии трёх её членов, деятельность которых была приостановлена из-за обвинения их в антисемитизме.
Я знаю эту леди. Я встречался с Мэри ван дер Зил лично, но она отказала мне в интервью. Она сказала, что всё это «слишком чувствительно. Отказалась точно так же, как это сделали бывший и нынешний главные раввины этой страны, которые не захотели даже встретиться со мной.
Это мои Прячущиеся Евреи.
Я выпиваю свой кофе и покидаю Ближний Восток. Еду в Вест Энд. Там дают мюзикл «Компания», созданный Стефеном Сондхаймом ( текст и музыка) и Джорджем Фертом ( либретто) в 1970 году. Билеты по 95 Фунтов. Мюзикл был немного переделан для почтенной публики Королевства Её Величества. Главный герой мюзикла 35-летний мужчина Бобби, озабоченный поисками лучшей женщины, заменён на Баби, 35-летнюю женщину, ищущую отличного мужчину. А пара Эми и Пол, женщина и мужчина, заменены на двух мужчин Джимми и Пола. Это для политкорректности, но эдакой политкорректности прямо в лоб. И это срабатывает.
Все, кто находится на сцене, включая артистов, уроженцев Британии, напоминают мне Нью Йорк . Это так по-Нью-Йоркски! Манера говорить, просто манеры, движения, подёргивания, нервный тик, звук и вид, чувства и атмосфера — всё это на 100% Нью Йорк. Даже еврейский юмор Сондхайма прекрасно срабатывает здесь, словно актёры на сцене — Нью-Йоркские евреи. Блестяще!
Господи, благослови Британцев.
Уже находясь в своей комнате в гостинице, я глянул на видневшийся Дворец и понял, что я еще не был в Палате Представителей. Завтра, обещаю я себе, я схожу туда. Ну, не более, чем на два часа, разумеется.
Мыши во Дворце!
Николет Петерсон — милая леди, которая проработала в офисе Корбина много лет, является ярым сторонником этого человека и настоящим последователем его проповедей. Несколько лет назад, согласно The Sun, она «побуждала сторонников Лейбористов не голосовать за членов Парламента, которые печатались в еврейских газетах». Но сегодня она очень мила. Мы встретились возле подарочного магазина напротив Парламента и она «контрабандой» провела меня в Палату Представителей через подземный проход, о котором, как мне кажется, знают только работники. И это сэкономило моё время, которое другие люди тратят для того, чтобы попасть во Дворец.
Для неё я Эндриен, и она думает, что я француз, и ей нравится мой французский акцент.
Не говорите.
Надо отметить, что Палата Лордов намного симпатичней, чем Палата Представителей. Красные скамьи у Лордов и сияющее золото выглядят более впечатляюще, чем зелёные скамьи Представителей. Однако Палата Представителей является более мощной Палатой, и будущее Брексита зависит от членов Парламента.
Заседание в Палате начинается с молитвы — так это принято здесь. Но это касается лишь членов Парламента, а не французских туристов. К сожалению, даже сильнейшая любовь имеет свои лимиты.
Молитва произнесена, я иду к специальной Галерее, которая у Лордов называлась Галереей Посторонних ( чужаков), и я начинаю чувствовать себя очень особенным, что бы эта особенность ни значила. Галерею закрывает стекло от пола до потолка, что означает, что я не могу орать на членов Парламента так, как это делает Спикер Палаты. A он это делает!
В повестке дня сегодня: образование, постановления по предотвращению преступлений с использованием ножа, выход США из договора о ядерной безопасности, и Ниссан в Сандерленде.
Это место обязательно должны посетить все, кто хочет стать политиком, дипломатом, юристом, или преступником. Почему? Потому, что здесь можно научиться лгать в нос, но производить впечатление, что вы здесь самый милый и вежливый человек.
Смотрите, слушайте и учитесь.
Здесь члены Парламента задают министрам различные вопросы, но независимо от вопроса, министр даёт так или иначе одинаковый ответ: «Я благодарю достопочтенного господина/леди/друга за его/её комментарий, бла, бла, бла, и уверен, что достопочтенный господин/леди поддержат правительственное предложение, бла, бла, бла…
И можете верить, или не верить, но это всегда срабатывает, как швейцарские часы. Ответ, любой ответ всегда звучит так хорошо, так правдиво, так честно, так прямо, так резонно, и даже уникально. А в реальности министр ничего не говорит.
Как только проблемы образования были решены, члены Конгресса принялись за атомную проблему.
В среднем вопросы по этому пункту можно свести к одному: Уведомил ли Министр Американское правительство о позиции ОК?
Извините, но слушая этот вопрос, можно подумать, что Объединенное Королевство представляет собой супер— мощь, а США — это какой-то остров где-то в мире.
Я наблюдаю над этим сначала не веря своим глазам и ушам, но вскоре я привыкаю к этому. Всё подаётся настолько безупречно, что становится правдоподобным.
Хотя кое-чего в Палате не хватает. В отличии от Палаты Лордов, здесь никто не носит париков. Мне этого не хватает!
Но не беспокойтесь, ибо здесь есть масса развлечений, большая часть которых грациозно поставляется Джоном Беркоу, болтуном, чья официальная должность зовётся Спикер Палаты Представителей.
Только посмотрите на него: он сидит на огромном по-королевски зелёном кресле, под чем-то, похожим на старинный королевский балдахин, и он является Членом Парламента Палаты Представителей.
Должен вам сказать, что он лучше любого актёра Вест Энда.
Он даже не говорит, он поёт. Он не говорит, а гудит. Он не изрекает, он гремит. Его глотка, словно Лондонское чудо, издаёт звуки громче самолёта.
У этого человека два озорных глаза, которые временами напоминают глаза кота в момент охоты на крысу. А его губы кажется всегда готовы втянуть вас в свой желудок.
В отличии от всех других Спикеров в мире, этот вовсе даже не Спикер, а большой артист. А, если быть более точным — что-то среднее между актёром и кантором. Насколько он может себе представить, Палата Представителей — это оперный театр. Не больше, ни меньше.
Послушайте, как он призывает Министра к ответу:
«МИ-НИ-С-ТРР!» — гудит и поёт он, словно пьяница в опере Вагнера. Смотришь на него и видишь, как буквально всё заполняется им, и в этом, по-видимому его сила. Мне кажется, что он чрезвычайно горд собой за то, что является единственным человеком в Лондоне, кто способен создать целую песню без слов.
Джон Беркоу — бывший Беркович, как мне сказали, является еще одним евреем в Вестминстере, который не прочь стать королём, но к сожалению, никогда не станет им. Самое большее, на что он может претендовать в приближении к монархии, это жезл, который представляет королеву и лежит неподалёку от него на подиуме.
Производитель автомобилей Nissan должен был начать выпуск новой модели XTrail в Сандерлэнде, но пару дней назад объявил, что не станет этого делать. И это стало темой для дискуссии в этой палате.
Nissan намекает, что это решение принято из-за Брексита, но многие думают, что настоящая причина не имеет ничего общего с Брекситом. Как говорят, Nissan не смог продать достаточного количества XTrail SUV Лондонцам, которые предпочитают маленькие автомобили на узких лондонских улицах. Но вместо того, чтобы рассказать правду, Nissan предпочёл обойтись предлогом.
Мне кажется это не первый случай, когда продавец продаёт сказки.
А в Палату входит всё больше и больше членов Парламента, большей частью Лейбористские члены Парламента, и многие из них хотят выступить. Я болтаюсь вокруг еще некоторое время, но когда я обнаруживаю, что Джон Беркоу чуть не засыпает, я ухожу.
Я гуляю вокруг тут и там, в этом здании и в другом, пока не дохожу до Комнаты Торжеств. И тут посторонний посетитель делает открытие: вокруг бегает большая мышь. Да-да— живая мышь. Один из охранников признаётся:
— У нас тут проблема с мышами, это ведь старое здание.
Во дворце существует проблема с мышами. Но в отличии от крысы в Дублине, эта Лондонская мышь жива-здорова и ни одной кошки нет на её пути. Ирландцы были бы счастливы услышать о Лондонских мышах.
А в это время, по сообщению ВВС, «члены Парламента от Лейбористов единогласно приняли ходатайство, в котором настоятельно рекомендуется руководству партии более энергично бороться с антисемитизмом». И ещё:
«Члены Парламента обвинили генерального секретаря Дженни Формби за отказ давать ответы.
Имеет ли это значение? Скорее всего, нет. Но звучит хорошо.
А на другой стороне Атлантики новая звезда Демократической партии конгрессвумен Александра Окасио-Кортез созвонилась и имела беседу с Джереми Корбинoм, после чего она написала в Твиттере: «Для меня была большая честь иметь с Вами такую милую и далеко идущую беседу. Со своей стороны, Корбин ответил ей так же через Твиттер: «Давайте построим движение через границы, чтобы открыть огонь против миллионеров, загрязнителей, преследователей мигрантов и сделаем планету более счастливой, свободной и чистой. Александра и Джереми составили бы, без сомнения, прекрасную пару.
Где-то пару дней назад в ходе борьбы за справедливость она обвинила Израиль в «бойне» против палестинцев.
Как бы то ни было, я вижу, что Рабби Джереми не так уж и занят. Если у него есть время для Александры Окасио-Кортез, у него должно найтись время и для меня.
Я звоню его менеджеру по расписанию. Это дама по имени Эйси. Для неё я Флориан, а не Тобиас. Хорошо иметь пару имён, ибо, если Тобиасу откажут в интервью, то Флориан возможно его получит. Я рассказываю, что встречался с Джереми и что он хочет встретиться со мной. Сколько займёт времени организация этой нашей встречи? Она просит прислать ей мессадж, и еще она просит моего терпения, так как у неё займёт какое-то время, чтобы найти его для нашей с Джереми встречи.
Хорошо. И я покидаю это место.
Снаружи от дворца, на Парламентской площади находится ресторан, который внешне выглядит очень симпатично, но внутри почти никого нет. Ресторан называется Roux, что звучит как-то по-французски для новоявленного француза, и я захожу вовнутрь. Вот бы Николетт увидела своими глазами её любимого француза в Roux.
Но я рад и тому, что я здесь.
Мне нравится здешняя атмосфера. Чувствуется уникальность, аристократизм, дипломатия, скрытность, греховность и дороговизна. Ho это моя “чашка чая”. Я родился для богатства, мои дорогие!
Здесь другой класс.
Официанты, например, производят впечатление, что их главным желанием в жизни является обслужить меня. И, честно говоря, я чувствую себя лордом. Я не уверен принадлежу ли я Тори, или Лейбористам, или независим. Но я точно знаю, что никогда в жизни не расскажу Джереми Корбину, или Питу, что я тут ел. О, нет!
Я мог бы заказать вино — Шираз, лишь за 75 Фунтов, но заказал лишь воду San Pellegrino за 5 Фунтов. Я просто сэкономил 70 Фунтов. Мы, евреи знаем, как обращаться с деньгами. Потрясающе!
Прибывает меню. После долгих консультаций с командой официантов и сеанса собственной медитации, я выбираю следующее: Сeleriac: Козий сыр,Ловаж, Фундук;
Главное блюдо: Треска с белой фасолью, Колбаски копчёные Morteau, Треугольный чеснок;
Десерт: Торт с патокой, Груша, стебли имбиря.
Я понятия не имею, что значат некоторые из них, но они звучат так красиво!
Результат? Превосходно! Только не спрашивайте меня что означают Celeriac и Morteau. Просто придите и попробуйте. Вы не пожалеете, уверяю вас. Это лучший ресторан во всём ОК, по крайней мере на вкус новоиспечёного француза, он на класс выше Дейси Такер. Я прошу шеф-повара Стива Гровса поделиться со мной своими секретами, и он с удовольствием это делает: различные эксперименты, постоянные пробы, 15-часовые рабочие дни, прекрасная командная работа на кухне и по возможности лучшие поставщики.
Я представляю себе Джона Беркоу обедающим здесь. И-М-Б-И-Рь! Сe-le-ri-ac! Мистер Беркоу, если Вы еще никогда не заходили сюда, то сделайте это как можно быстрей. Вам понравится.
Когда приходит счёт, то вижу, что в него не входит плата за обслуживание, в отличии от других ресторанов, которые мне довелось посетить. Но в него входит интересный пункт— Благотворительность» в кол-ве 1 Фунта. Этот Фунт предназначен и пойдёт на помощь бездомным людям, как можно прочитать в пояснении.
Да, Джон Беркоу, Вы можете лишиться 1 Фунта.
Беркоу не плохая фамилия. Она у меня вызывает ассоциации. Если бы у меня была собака , а я собак люблю, чтоб вы знали, то я назвал бы её Беркоу. Хотя есть и другие имена и фамилии, которые я не привязываю так быстро к чему-то. Ну, вроде Найджел Фераж.
Слышали ли вы о Найджеле Фераже?
Коррумпированный Мэр Лондона
Существуют люди, которые не имеют ничего против, а возможно даже нежно любят, когда очень странно звучащие слова служат им, как их имена. Один из них — это человек, которого все знают, как Найджел Ферадж. Его имя служит эдаким кодовым именем для кого-то еще. Но кто же этот кто-то? Это секрет, и никто этого не знает.
Однако все знают, как это прекрасно рассказал Тим Шипман в «Тотальной Войне», это то, что если бы не этот человек со странным именем, Премьер-министр Дэвид Кэмерон не объявил бы о референдуме по Брекситу, и ни о каком Брексите бы не шла речь.
Найджел Ферадж, лидер Партии Брексита, бывший лидер Независимой партии ОК (НПОК), является членом Европейского парламента и председателем Группы Европейской Свободы и Прямой Демократии. В 2014 году НПОК под его руководством выиграл 24 места в Европейском Парламенте, больше, чем Лейбористы (20 мест) и Консерваторы (19 мест). Таким образом они стали самой большой партией Великобритании, представленной в Европейском Парламенте.
Дэвиду Кэмерону нужно было, чтобы избиратели НПОК, чьим смыслом жизни был выход Великобритании из ЕС, проголосовали бы за Консерваторов вместо НПОК. Поэтому он пообещал им референдум по Брекситу, надеясь, что бОльшая часть народа проголосует на том референдуме за то, чтобы остаться в ЕС. Как говорится, надежда умирает последней, и Дэвида преследовала надежда. Но его гениальный план провалился. Большинство Британцев захотело выйти из ЕС и проголосовало за «Выход» и он быстро ушёл в отставку, а Тереза Мэй заменила его. Таким образом мы оказались там, где мы находимся.
Задолго до того, как я прибыл в Британию я слышал имя Найджела Фераджа довольно часто. Реки чернил и горы электронных букв были потрачены на то, чтобы расшифровать человека по имени Фераж. Чего только не писали о нём. Всё, что угодно: что он тупица, что он подонок, что он себялюбивый ублюдок, что он псих, что он расист, что он гений, и, наконец, что он антисемит.
Да-да, еще до того, как за пределами Британии узнали о Джереми Корбине и его антисемитизме, все уже знали , что таковым является Найджел Ферадж.
Как и Президент США Доналд Трамп, Найджел Ферадж пришёл из мира бизнеса, и оба они имеют еще одно общее важное качество: обоих ненавидит образованный класс с левым уклоном Западного мира. Однако никто не может отрицать тот факт, что оба этих политика из бизнеса лепят наш мир и будущее человечества для следующих поколений. Даже, если они не достигают своих целей, Доналд и Нэйджел преуспели в том, что дали слово большинству в обеих странах, голосу простых людей, настроив их громко и ясно против элит общества и их лидеров.
Настало время встретиться с человеком с этим именем.
Офис Найджела Фераджа, говоря коротко, не представляет собой предмет для гордости. Обычная ванная комната в любой из квартир домов Дональда Трампа в сто раз больше впечатляет, да и стоит гораздо дороже, чем весь офис Найджела Фераджа.
Он расположен в центре Лондона, в бывшей квартире. Там имеется несколько комнат, где работают не слишком занятые люди, и за ними комната Фераджа. Она находится в самом конце квартиры и окна здесь выходят на задний двор. Тут имеется и выход в этот двор, ибо Найджел там курит.
Найджел знает все интимные и самые важные персональные вещи обо мне, то есть, что я — немецкий журналист и зовут меня Тобиас.
Неважно, Брексит, или не Брексит, но каждый Лондонец любит толстого Немца с красными очками и смешным акцентом.
Найджел, умный бизнесмен, хочет, чтобы я, немец, чувствовал себя комфортно с ним, Англичанином.
— Мы более одержимы законами, чем немцы. Да, мы такие… — говорит он мне, как бы в попытке «признания», что англичане хуже немцев, когда мы усаживаемся, чтобы поговорить.
— Ваша семья из Германии? — спрашиваю я, так как в данный момент у меня не нашлось других вопросов.
— Как сказать…моя жена…мы разведены….она из Гамбурга. Но другая связь с Германией у меня через мать моего отца. Отец моей бабушки был тоже из Гамбурга. В Общем, с Гамбургом меня многое связывает.
О, добро пожаловать, брат!
— Говорят, что Гамбург самый английский город в Германии, не так ли? Вот, что меня интересует в Германской политике и Германской жизни, это то, что я увидел, когда начал посещать Германию регулярно, это было в конце 80 х годов. За это время осталось очень, очень мало частей Райнланда и Рура, где мне не довелось побывать, потому что я был в бизнесе по металлу: меди, алюминию, цинку. Я всегда чувствовал, что Германия больше ориентирована на семейственность. Это было более спокойное во всех отношениях место, чем здесь. Более традиционная семейная структура. И возможно это причина того шока, который произошёл, когда госпожа Меркель сделала изменения в популяции во многих городах, открыв ворота страны около двум миллионам беженцев. Хотите знать, какого типа такая вот демократия? Это избранная диктатура.
«Но в любом случае, Вы вероятно хотите говорить о Брексите.
— О Брексите, о Вас, обо всём. Итак, сначала о том, почему Вы хотите выхода из ЕС?
— Около тридцати лет назад я начал понимать что такое этот Европейский проект. Ну, никак не то, о чём нам первоначально говорили. Нам говорили, что это о торговых отношениях. Говорили о добрососедстве в мире послевоенного примирения. Но я понял после принятия Единого Европейского Закона 1986 года, который послужил созданию Общего рынка, что на самом деле это было использование экономик, как средства приведшего к Европейскому Политическому Союзу.
— Но как Вы это обнаружили, в то время, как никто этого не видел?
— Это было не слишком трудно, так как всё, что от вас требовалось — это игнорировать каждого Британского политика, ибо все они лгали, или их бы игнорировали, или они притворялись. О, нет, нет, нет, совершенно не о чём волноваться. Всё, что вы в действительности должны делать — это слушать всё сказанное Президентом Европейской Комиссии. А в то время им был способный, талантливый человек, Жак Делор. Он был невероятно талантлив. Единственное, о чём я сожалею, это то, что в Европейском Парламенте мне не пришлось работать одновременно с Делором. Это было бы здорово! О, это было бы… Потому что он был во всех отношениях блестящей личностью. Надо было лишь слушать его. Итак, да, я понял, что речь идёт о создании государства. Я думал, что поскольку мы( Британцы) были озабочены, мы могли стать квадратной затычкой в круглой дыре. Мы бы никогда не вписались в эту модель. Я имею ввиду нашу юридическую систему, наши патенты на торговлю по всему миру. Из-за всего этого я думал, что мы никогда-никогда не сможем соответствовать. Но я также думал, что с точки зрения экономики это — безумие. Для чего связывать свою экономику лишь с Европой? Мир меняется. И я чувствовал, что происходит глобализация. Китайская экономика начала успешно развиваться.
— Вы говорите, что идеей ЕС была не торговля, а скорее политика, идеологическое движение к созданию…
— Я понял, что экономика была использована, как аргумент для попытки строительства новой глобальной власти, и это происходило без согласия людей.
— Но какова причина строительства новой глобальной власти ?
— Потому что это то, чем человечество занимается. Человечество создаёт империи.
— Другими словами, Европейцам не хватает их старых империй и они хотят тем, или иным способом вернуть их себе.
— Да, было много попыток, это так….
— Вы бы назвали это колониализмом?
— Это такая форма его. И я, кстати говоря, не обвиняю Германию за это.
— Нет, нет…Это просто…
— Но у меня нет никаких сомнений. Люди стремятся создавать империи. Во все исторические времена люди стремились создавать империи. Но потом каждой империи приходил конец, она рушилась. Я считаю, что лучшей гарантией мира может быть национальное государство, которое функционирует за счёт зрелой демократии.
Вот здесь и сейчас Найджел рассказывает мне почему он против глобализации:
— В конце концов люди — индивидуалисты. И каждая попытка корпоративности и коллективизации человеческих душ кончается крахом. Мы сопротивляемся этому. И что интересно, что с рождения человека ему суждено жить в племени. В известной степени национальное государство — это современная адаптация понятия племени. И это не значит, что мы агрессивны к соседям, совсем нет. Боже мой, я могу работать на Французскую компанию, и я женился на немецкой женщине. Я вовсе не анти-Европеец. Просто я почувствовал, что в том, что собираются делать есть что-то по сути ошибочно. И потом я оглянулся вокруг на политиков в этой стране, чтобы увидеть как велико среди них понимание ситуации. Я обнаружил, что очень-очень мало людей вообще даже думал об этом. А те же, кто подумал и были озабочены этим, честно говоря, испугались выступать и бороться. И тут я решил, что буду бороться сам.
— Да уж, лично мне не попалось много смелых людей в Англии. Вы — один из немногих, кто отстаивает то, во что верит, и кто говорит об этом.
— Мы потеряли большей частью свою храбрость.
— Когда же начался этот процесс? Вы же были империей.
— Да, я знаю.
— Вы контролировали 1/3 всего мира.
— Я думаю, что, когда мы смотрим на пару сотен лет назад на то, что случилось с англичанами, именно с англичанами, то Суэцкий канал стал тем водоразделом. Я думаю, что после Суэцкого кризиса 1956 года наши руководящие классы сдались.
Он ссылается на национализацию Суэцкого канала Египетским лидером Гамалем Абдель Насером в 1956 году. В ответ Израиль начал военное наступление на Египет, позже поддержанное Британией и Францией. Советский лидер Никита Хрущёв стал угрожать Западной Европе атомными бомбами, а американский Президент Дуайт Эйзенхауер пригрозил экономическими санкциями против этих трёх стран. И все три страны отозвали свои войска от канала.
— Кризис Суэцкого канала, где наша военная победа длилась 24 часа, а американцы тянули с поддержкой. Курс фунта стерлингов резко упал. Премьер Министр был вынужден уйти в отставку. Мы были унижены. Было понимание, или, скорее, чувство после Суэца, что мы перестали быть великой страной. И, откровенно говоря, с тех самых пор, с коротким перерывом на Миссис Тэтчер, продолжался спад. Это была официальная политика правительства, государственной службы, которые регулировали этим спадом.
— А как же люди?
— Да, я думаю мы потеряли уверенность. А наши лидеры, по-моему, потеряли уверенность в себе.
На его взгляд это явление является методом работы Британских лидеров.
— Подумайте о спорах, которые проходили прямо перед референдумом, во время референдума, и всё еще идут после него. Главным аргументом голосовавших за «остаться» — это то, что мы не так уж велики. Мы и не так хороши. Мы недостаточно сильны. Все эти разговоры самоуничижительны. А я же спорю, говоря, что вопреки тому, что было неверного, мы же чёрт побери, находимся на пятом месте среди величайших экономик в мире. Лондон — самый сексуальный город в мире.
— Самый сексуальный?
— Конечно, это так и есть. «
— А что Вы подразумеваете под сексуальным?
— Ну, смотрите. Куда молодёжь хочет поехать в Европе? В Берлин? Может, на выходные. В Париж? Никто не хочет туда ехать. В Рим? Немногие. А вот в Лондон, где есть музыка, где культура, где есть будущее хотят все. И это чувствуется. У нас есть язык, который теперь доминирует во всём мире. У нас государство, главой которого является Королева, и в котором живёт 2,4 миллиона человек. Поэтому я считаю, что мы совсем не так плохи. В некотором смысле именно это движет мою позитивную повестку дня: Смотрите, мы это можем!»
— Некоторые люди утверждают, что кампания «за выход» лгала людям. Они говорят, что люди голосовали «за выход» из-за обещаний по NHS ( Национальной системе здравоохранения) и другим проблемам, в большинстве своём связанных с экономикой и деньгами, и, что это обернулось ложью, поэтому референдум не следует принимать во внимание.
— Это то, что делают профессиональные мастера переворачивания. Эти мастера обвиняют другую сторону в том, чем они сами занимаются.. Они же лгали нам пятьдесят лет, да, пятьдесят. Моим родителям говорили: это обычный рынок. Никакой политики. Не напрягайте свою маленькую голову. А я предупреждал страну о том, что будет создаваться европейская армия. А они говорили: о, он лжёт. Будем, наконец честны. Люди голосовали за выход потому, что хотели этого выхода. Это же так просто. Это было заявление о суверенитете. Это
утверждение того, что мы не хотим, чтобы нами руководил монсиньёр Барние ( Мишель Барние — главный переговорщик по Брекситу от Европейского Союза), или Мистер Джанкер (Жан-Клод Джанкер — президент Европейской Комиссии)»
— Или Мистер Таск (Доналд Таск — президент Европейского Совета).
— Что за отвратительная куча людей! Я имею ввиду, что думать, что полмиллиона человек должны быть управляемы людьми, которых мы не выбирали, и которых мы не можем убрать…И это мы называем прогрессом! Таким образом, что касается меня, то, как только я попал в Европейский Парламент, я стал меняться, и это было в 2005 году. Там разрабатывалась Европейская Конституция. Французы голосовали против, Голландцы голосовали против. Так они произвели ребрендинг и это стало Лиссабонским Договором. Они еще хвастались тем, что поскольку это не называется больше Конституцией, то не будет необходимости устраивать референдумы и таким образом втиснули его ( договор). Именно этот день изменил меня и мою миссию. У меня возникла потребность вытащить Объединённое Королевство из ЕС. А начиная с 2005 года я захотел и всю Европу вытащить из ЕС.
— Как бы Вы решили проблему границы между Ирландской Республикой и Северной Ирландией, которая выглядит основной трудностью?
— Если бы мы с Вами поехали на эту границу прямо сейчас, то знаете ли что бы мы обнаружили между двумя областями? Разные подоходные налоги, разные корпоративные налоги, разные обязанности и разная валюта. Почему же там нет чёткой границы? Потому что весь смысл мирных переговоров заключался в его компромиссности, ведь граница между нами и Ирландской республикой в течении многих декад была свободной зоной туризма. Так зачем же, если это можно присоединить к списку экономических различий и понемногу включить это в тарифы, нужно укреплять границу? Это было бы мистификацией.
Я побывал там несколько месяцев и помню всё, как будто это было вчера. Найджел прав о различных валютах и многих других вещах. Но чего я не могу понять, это следующее: Если там нет крепких границ, а только мягкая, то значит ли это, что там не будет ни полиции, ни солдат, ни проходов с той и другой стороны. И тогда товары тоже смогли бы передвигаться туда и назад, что означает, что граница Европейского союза будет абсолютно губчатой. Разве это то, чего он хочет? Я прошу его объяснить мне, как он представляет себе мягкую границу, которая вообще-то функционирует.
— У нас одинаковые инструкции. В тот день, как мы покинем ЕС, мы останемся с тем же сводом законов, что и все страны ЕС. Таким образом, нет никакой необходимости в укреплении границ. Всё, что касается Ирландии в последние сто лет было связано с компромиссом. Временами эти компромиссы были очень сложными. Но смотрите, когда вы въезжаете в Лондон, с подачи Бориса Джонсона, у вас власти забирают номерные знаки и снимают с вашего счёта в банке 10 Фунтов. Так в чём разница?
— Проблема в налогах на товары, которые пересекают границу.
— Если у нас есть договор о свободной торговле, все претензии отпадают. Совсем.
— Так почему же Европейцы делают из этого такую проблему?
— Смотрите, я думаю, что…Мне кажется, что во время референдума эта проблема вообще почти не упоминалась. Скорее всего, на мой взгляд Барние и эти хитрые умы в Брюсселе задумали осуществить ловушку для госпожи Мэй. И она попала в неё.
Разрешите мне задать Вам совсем другой вопрос. Вчера, после того, как вышла видеокассета, где Джереми Корбин выступил с потоком анти-европейских высказываний.. Пресса сообщила, что Вы рекомендовали людям голосовать за него, если он публично выступит за Брексит. Я не знаю Джереми Корбина лично, я виделся с ним однажды, но судя по публикациям прессы он и НЭК( национальный электоральный код) и люди управляющие Лейбористской партией проявили себя, как антисемиты. Вас это не беспокоит?
— Видите ли, по-моему я последовательно критиковал Джереми Корбина больше, чем кто-либо другой в этой стране. Но вот вчера мы увидели его настоящее отношение к пробле, которая на настоящий момент является важнейшей. Он в душе Евроскептик. Еще он Сталинист . Смотрите, я думаю, что антисемитская направленность, по которой движется Лейбористская партия не началась с Корбина. Это происходило уже давно».
— Но вылезло в свет только сейчас.
— Я видел это при Кене Ливингстоне (бывшем мэре Лондона). Я замечал это за Чери Блэр (женой бывшего премьера Тони Блэра), по некоторым её комментариям в прошлом. Она тогда сказала, что понимает почему палестинские террористы делают то, что делают. Это продолжалось уже долгое время.
— Но почему это так? Как мы пришли к этому?
— Я думаю, что это приходит со всей глобалистской стороной этого. Троцкисты являются глобалистами. В Лейбористской партии троцкисты видят Европейский Союз, как прототип большей формы мирового правительства. И одно государство, которое они ненавидят больше всего — это Израиль. Не потому, что оно еврейское, а потому, что они являются манифестацией национального государства, которое старается защитить себя и защитить своих братьев. А эти люди верят в глобальное правительство и абсолютно свободное передвижение. Эти люди фактически хотят избавиться от национальных государств. Так что тут не только религиозная причина.
— Венгрия тоже национальное государство, особенно при правлении Виктора Орбана. Говорят ли Лейбористы что-нибудь о венграх? В Венгрии десять миллионов человек, больше, чем в Израиле. Почему же Израиль их так очаровывает?
— Существует какая-то одержимость по отношению к Израилю. Лично я очень поддерживаю Израиль. Я считаю, что если вы окружены группой стран, которые хотят уничтожить вас, то вы, вероятно должны защищаться.
Теперь настало время услышать его суждения о людях Англии, его людях.
— Как бы Вы описали английский характер? Вы — англичанин, Вы знаете людей. Как бы Вы охарактеризовали англичан?
— В целом довольно вальяжные, в общем не слишком злобливые, крайне неэмоциональные на людях. Мы стремимся более спокойно выказывать свои чувства. И да, в общем-то нас трудно разозлить. Но, если уж разозлимся, то разозлимся сильно. И мне кажется, что об этом свидетельствует Брексит. Я думаю, что то, чему мы являемся свидетелями происходит из-за поведения в Парламенте. Мы наблюдаем растущее бурление очень, очень сильных чувств И я хотел бы думать о своей стране…Я хотел бы считать, что у нас безусловно хорошее чувство того, что правильно, а что нет.
— Если Брексит состоится, вам придётся покинуть Европейский Парламент. Будет ли Вам не хватать его?
— Я не буду скучать по его коридорам, его серости, его ужасным людям. Это всё так ужасно. Чего мне будет не доставать — это театра. Просто фантастика для меня! Ну, смотрите: Кто бы мог написать такой сценарий? Каково это, когда я получаю место номер 20 в переднем ряду, в то время, как у Жан-Клода Джанкера номер 21. Кто это сделал для меня?
Человек просто счастлив, счастливей не бывает. Он громко смеётся над распределением мест. В это время я уже иду по направлению к выходу из его офиса.
По-видимому удивлён, что я отнёсся к нему очень вежливо, даже может быть слишком вежливо во время нашей встречи. Многие Европейские журналисты, особенно германские бы этого не делали. Вместо этого они пытались бы дурачить его заставляя его говорить глупости, или поучать его. Для меня же журналистика — это не давление, и не приманки для того, чтобы собеседник что-нибудь сказал, конечно, если ваш интервьюируемый не играет вами, не лжёт, или пытается скрыть от вас важную информацию.
Резюмируя, я могу сказать, что согласен по поводу самого важного элемента аргументов Найджела, и я же не могу достаточно настаивать на этом: Состоялись выборы, референдум, проведённый Британским правительством и санкционированный Британским Парламентом. И есть силы, которые отказываются признавать и выполнять его результат. Это не демократично. Нэйджел, глава кампании за «Выход», представляет приниженное большинство, к которому часто относятся снисходительно, и за это oн достоин уважения. Не за его политические идеи, а за то, кого он представляет — людей, их волю.
День еще не закончен. Я продолжаю двигаться Я нанимаю Убер и еду в Палату Лордов. Там остались некоторые лорды, с которыми мне не удалось еще встретиться. Так почему не сделать это сегодня?
Через несколько минут поездки Убер останавливается, ибо не может ехать дальше. Черные такси, Лондонские такси устроили забастовку и заблокировали трафик, ведущий к Парламенту. Бог знает сколько такси находится здесь, и насколько я могу видеть, они не двигаются. Я выхожу из Убера и иду по направлению к бастующим шоферам. Я спрашиваю у них:
— Против чего вы выступаете?
— Против коррумпированного мэра Лондона» — звучит ответ. Я прошу у них подробностей, но они направляют меня к Парламентской площади, где по их словам я могу найти их профсоюзного лидера, который всё мне объяснит.
— Вы голосовали за мэра?
— Я проголосую за кого-нибудь, кто его убил бы. — звучит ответ.
То, что они мне всё же рассказали, так это то, что они теряют много денег из-за Убера, и что они совершенно расстроены . Они рассказывают, что Убер получил разрешение работать в Лондоне благодаря коррумпированным политикам, включая Дэвида Камерона и ряда министров, и, что Комиссар Полиции сказал, что «почти каждую неделю кого-то насилуют водители Убера.
Если я не ошибаюсь, более 80% водителей «чёрных такси» белые, а 90% Убера — меньшинства. Люди, с которыми я в данный момент разговариваю все белые.
Я спрашиваю у них, что они чувствуют по отношению к Найджелу Фараджу.
— О, он хороший человек, хороший! Мы все за Найджела Фараджа. А другой добавляет:
— Он герой!»
Все они хотят выхода из ЕС и они любят Найджела за то, что он борется за них. Один шофер говорит:
— Я рабочий человек и я ничего не знаю.. А другой, более эмоциональный говорит: «но я вижу это!»
Я покидаю это место и иду разговаривать к водителю Убера, который, как и водители черных такси, ненавидит Дадика Амана Хана, Лондонского мэра. Мужчина-пакистанец говорит:
— Мы ходим в одну и ту же мечеть, но с тех пор, как он стал мэром, я не разговариваю с ним. Он нас предал, он увеличил налоги.
Человек, выросший в Восточном Лондоне говорит мне, что жить трудно. Слишком много молодых мусульман втянулись в наркоманию, столько стрельбы и столько преступности в мусульманских кварталах. А Садик ничего не делает, чтобы помочь.
— Что Вы думаете о Найджеле Фарадже?
— Он расист.
Даже, если это так, а я не заметил ни намёка на это пока, то он не одинок.
Есть и расисты, и нарушители прав человека в части Британского общества, которое притворяется любящим всех (за исключением евреев, конечно) и воздающим всем почести.
Люди из Эмнисти Интернэйшнл, к примеру.
(продолжение следует)
