«Венецианский купец» — это комедия о том, что дружба христиан в Венеции может преодолеть любое зло; Шекспир (не сам — он, по обыкновению, взял бродячий сюжет), вывел в качестве этого абсолютного зла еврея-ростовщика. И мы теперь триста лет расплачиваемся за его драматургический прием.
«ВЕНЕЦИАНСКИЙ КУПЕЦ» — ЮДОФОБИЯ ИЛИ ЮДОФИЛИЯ?
Опять заспорили о том, является ли пьеса Шекспира «Венецианский купец» юдофобской. Самый главный довод тех, кто не считает эту пьесу юдофобской, более того — якобы, юдофильской: «Там такой потрясающий монолог Шейлока в защиту евреев!» Монологи в спектаклях не играют большой роли. Особенно если монолог произносит заведомо негативный персонаж. Идея спектакля передается ее общим настроем, ее сюжетом, вдалбливанием идей, тем, кто в финале получает плюшки (любимую женщину, большие деньги, высокую должность), а кого наказывают.
Я своим оппонентам, твердящим, что «Венецианский купец» не антисемитский навет, предлагал просто перечесть пьесу, будучи уверенным, что это раскроет им глаза; никто из них этого не сделал.
Так давайте вместе почитаем и ответим на вопрос, антисемитская она, или нет.
Уже в самом начале Шейлок, еврейский ростовщик, говорит о своей ненависти к Антонио. Почему Шейлок, согласно этой пьесе, ненавидит Антонио?
Цитата (здесь и далее — перевод Т. Щепкиной-Куперник; курсив и звездочки вместо букв всюду в цитатах мои — Ю.М.):
«Бассанио — Вот и синьор Антонио.
Шейлок (в сторону) — Вот истинно на вид слащавый мытарь! Он ненавистен мне как христианин».
То есть зритель в зале слышит, что Шейлок ненавидит Антонио за то, что тот — христианин. Уже одна эта фраза в глазах христиан (а пьеса адресована им), характеризует героя и закладывает в их душах ростки юдофобии. Что бы вы сказали о человеке, который ненавидит вас только за то, что вы — иудей? Но это только цветочки. Ростовщик Шейлок, по воле автора пьесы, поясняет, почему еще он ненавидит Антонио:
Цитата:
«Шейлок — Но больше тем (Антонио ненавистен ростовщику Шейлоку — Ю.М.), что в жалкой простоте/Взаймы дает он деньги без процентов
И курса рост в Венеции снижает.
Ох, если б мне ему вцепиться в бок!»
Что это?! Вы можете представить себе где-нибудь во вселенной зал, который не возненавидит ростовщика за эти слова? Ростовщика, который только что сказал, что ему ненавистен человек как христианин? Залу коротко сказали:, христианин дает взаймы даром, еврей берет высокие проценты и ненавидит христианина за его доброту. Далее Шейлок бросает фразу, которая понятна зрителю, но почему-то не замечается моими оппонентами.
Цитата:
«Шейлок — О отче Авраам! Вот каковы
Все эти христиане: их жестокость
Их учит и других подозревать!»
Это «отче Авраам» призвано лишний раз напомнить зрительному залу, что Шейлок такой вот злодей потому, что он — потомок Авраама. Дальше по ходу пьесы мы видим, что персонажи-христиане — великодушны, готовы помочь ближнему, а жестокий — именно Шейлок, и именно потому, что он — еврей. Антонио, тоже внушая зрителям, что зло Шейлока исходит из его религии, бросает:
Цитата:
«Антонио — Ступай же, добрый жид. (Шейлок уходит). Еврей придет к Христу. Он стал добрей!»
То есть зал получил еще одну порцию юдофобии: если еврей становится чуть добрее, то это означает, что он отходит от (ужесточающего сердце) иудаизма и приближается к (проповедующему доброту) христианству.
Шейлок требует вырезать фунт мяса у сердца должника (обрекая его тем самым на смерть), отказывается получить вдвое, втрое больше суммы долга и объясняет свое упрямство не своим характером, не юридическими мотивами, не финансовыми обстоятельствами, а:
Цитата:
«Шейлок — Я вашей светлости уж объяснял:
Поклялся я святой субботой нашей,
Что получу по векселю сполна».
Святая суббота вынуждает Шейлока быть кровожадным!
Восторгающая моих оппонентов монолог-жалоба Шейлока в финале ничем не поддержана в рамках пьесы, зрители не видят никаких сцен преследований, которые он упоминает. Поэтому для них это — пустой звук. Могу догадаться, что все эти века зрители воспринимали его ламентации как попытку оправдать свою — вызванную приверженностью вере отцов — каннибальскую жестокость. Монолог Шейлока вас умиляет? А вот монолог Антонио, монолог, подтвержденный всеми прежними репликами в пьесе — и сами решайте, что вызовет больше симпатии и доверия у зала:
Цитата:
«Антонио— Прошу, подумай — споришь ты с ж***.
Скорей ты можешь стать на берегу
И повелеть понизиться приливу;
Скорей у волка спросишь, почему
Овцу заставил плакать о ягненке;
Скорее запретишь ты горным соснам
Качать вершиной и шуметь ветвями,
Когда их клонит ураган небесный;
Скорее ты свершишь труднейший подвиг,
Чем умягчишь (что в мире жестче?) сердце
Его еврейское! Я умоляю,
Оставьте все попытки, все старанья,
Но коротко и ясно: пусть свершится
Мой приговор, как хочет ж** того».
Видите, как благороден христианин: он готов идти на смерть, поскольку еврейское (sic!) сердце по определению нельзя смягчить.
Еще цитаты:
«Грациано— Об душу, гнусный ж**, не о подошву,
Ты точишь нож; но ни один металл, — Секира палача не так остра, Как злость твоя. Мольбы тебя не тронут».
«Грациано— Молить все силы неба о смягченье
Жестокого ж***!»«Грациано
О новый Даниил! — Ж**! — Даниил! —
А, нехристь, ты теперь-таки попался!»
Раз за разом нам внушают, подчеркивают, что речь идет не о ростовщике как таковом, а именно о представителе определенного народа.
Сам Шейлок объясняет залу свою жестокость тем, что его дочь украла все драгоценности и сбежала с любовником. То есть все перечисленные им гонения ни при чем — это его дочь, еврейка, озлобила его сердце — эти его слова лишают смысла его монолог о преследованиях.
Шейлок, оправдывая легитимность доходов от дачи денег в рост, приводит рассказ из ТАНАХа, где Яаков идет на хитрость, чтобы выгадать. Он говорит, что Яаков так же поступал, когда пас овец Лавана. Антонио спрашивает: «Он проценты брал?». Шейлок поясняет:
Цитата:
«Шейлок— Нет, не проценты…
То есть, не проценты
В прямом значенье слова; но заметьте,
Что сделал он: условился с Лаваном,
Что всех ягняток пестрых он получит».
(Дальше Шейлок долго и нудно рассказывает, что Яаков во время случки овец ставил перед их глазами пестрые ветки, и потомство получилось пестрым — то есть досталось ему). (Акт 1, сцена 3).
Можно, конечно, посмеяться над наивной попыткой первой «генной инженерии», но сегодня мы о другом: какая связь между ростовщичеством и коварным поступком доморощенного «генетика» праотца Яакова? Ничего кроме глупости Шейлока и его желания выкрутиться зритель в этой сцене не увидит. Зато ему еще раз говорят: поступки этого мерзкого человека продиктованы его Библией, в которой он ищет оправдания себе.
Повторяю, через всю пьесу красной нитью: христианин дает беспроцентную ссуду, еврей сдирает шкуру с должника. Не потому, что он жадный человек, а потому что он — еврей.
Что в результате оказалось эффективнее для зрительского восприятия, судьбоноснее для евреев: один маловнятный (для христианского слуха) монолог-жалоба выставленного злодеем ростовщика, или вот эти неоднократные выпады, тирады, упреки на протяжении всей пьесы? Тут и спорить нечего — эти реплики и сюжетные ходы и другие кровавые наветы в других выдающихся произведениях вместе со слухами породили погромы, преследования, ненависть и как апофеоз всего этого — Холокост. А монолог… Кто о нем вспоминал, идя на очередной погром? О нем только сами евреи и знают.
В финале в рамках пьесы разрешается конфликт между двумя верами (не двумя личностями или характерами!): постановляют, чтобы Шейлок немедленно принял христианство — опять делается упор на то, что мерзкое поведение Шейлока связано с его верой.
Цитата:
«Порция— Что медлит ж**? Бери же неустойку!
Еще: во-первых, чтоб за эту милость
Немедленно он принял христианство».
Хотел того Шекспир или нет, являлся он юдофобом или нет, но у него получилась не пьеса о столкновении двух характеров, двух личностей, а противостояние христианства и иудаизма. Да, Шейлоку дали возможность оправдаться, но приговор вынесен однозначный — всей этой пьесой, а не только репликой в финале, не Шейлоку — всему его роду.
***
В израильском национальном театре «Габима» работают люди умные, там прекрасно понимают, что пьеса антиеврейская, и поэтому подготовили именно ее для участия в шекспировском фестивале в Лондоне несколько лет назад; надежды не оправдались, лакейское подлизывание не помогло, «Габиме» в Лондоне юдофобы все равно устроили шейминг — только потому, что он — израильский, еврейский.
***
Один из моих особо яростных оппонентов написал мне, что он театральный режиссер, и много лет назад в СССР поставил эту пьесу, и поэтому лучше меня знает, что она не юдофобская.
Не знаю, как он ее поставил. Если его актеры произносили все вышеприведенные реплики, и приговор прозвучал так, как в пьесе — то она у него против его воли получилась юдофобской. Либо он все это вымарал, тогда он поставил что-то другое, не пьесу Шекспира, потому что эти реплики и этот сюжет в основной канве этого опуса.
***
Я видел упомянутый выше спектакль «Габимы». Режиссер там пошел еще дальше Шекспира. Я сидел в первом ряду, и когда несчастного должника-христианина по требованию еврея Шейлока привязали к столбу, готовясь вырезать фунт мяса у его сердца, одна из героинь (по замыслу режиссера — в пьесе этого нет) подошла ко мне и к моим соседям и вручила нам концы веревок, которыми была привязана жертва — как бы «привязав» и нас, живущих в Израиле евреев XXI века, к кровожадному действу Шейлока.
***
«Венецианский купец» — это комедия о том, что дружба христиан в Венеции может преодолеть любое зло; Шекспир (не сам — он, по обыкновению, взял бродячий сюжет), вывел в качестве этого абсолютного зла еврея-ростовщика. И мы теперь триста лет расплачиваемся за его драматургический прием.
***
Ребята, никакой загадочной природы у юдофобии нет, она вот таким образом вкладывается в души людей, для которых еврей — жадный, коварный, жестокий. А значит — ату его!
Снова включаюсь в полемику, прочитав профессиональную реакцию уважаемой госпожи Цыбульской.
В последний раз, уже в наши времена, я смотрел и воспринимал пьесу в фильме «Венецианский купец». Аль Пачино сделал всё возможное, чтобы прекрасной игрой и полным перевоплощением «защитить Шейлока как человека». Монологи, согласен, главное в пьесе, некоторые звучат как манифестация.
Но поскольку иррациональный бытовой антисемитизм во все времена и почти во всём мире существует (иногда крепчая, редко спадая), пьеса в массовом восприятии стимулирует негативное (пусть просто настороженное) к евреям отношение. Поэтому, считаю, что уважаемый Юрий Моор-Мурадов прав, определив пьесу юдофобской.
Да, ссылка на «Айвенго» в начале 19 века уместна как попытка противодействия доминирующей юдофобии, но уже пришедшие к средине века творческие авторитеты Теккерей и Диккенс более чем успешно внедряли в сознание читателей (а их, читающих, становилось всё больше) активное неприятие еврейства и всего еврейского.
Значимый перелом в этом постоянстве, вероятно, определился приходом в знать и власть семьи Дизраэли.
Да не для этого написана статья. Пьеса Шекспира лишь повод для автора ещё раз плюнуть из подворотни на тех, в круг которых ему так хотелось попасть, но не получилось.
Я полагаю, что опасение по поводу сегодняшнего понимания пьесы как антисемитской, вызвано отсутствием исторического понимания времени, когда она была создана, и времени, в котором происходит действие. Массовое невежество легко поддастся на ту удочку, на которую Шейлок, чтобы удить, готов был насадить кусок из тела Антонио.Впрочем, это были только его слова. Это была его месть в воображении. Разжечь антисемитизм, как выясняется ныне, проще простого.Вековые предрассудки и заложенная в людях агрессия легко и опасно вспыхивают. Но, когда речь идет о цивилизованном читателе, текст пьесы должен прочитываться в соответствии с пониманием эпохи и царившими в ней представлениями.
Шейлок живет постоянно гонимый христианами. Он не может не относиться к ним в ответ враждебно.И никакой параллели с нынешними лойяльными отношениями людей разных конфессий быть не может.В атмосфере преследований Шейлок не может также не быть озлоблен. Он- противоречивый персонаж в отличие от персонажей Мольера, что отмечает Пушкин. Из 21 -го века осуждать Шейлока за нелюбовь к христианам по крайней мере странно. Шекспир правдив! И Шекспир из своего 17 го века в Англии, насыщенной антисемитизмом, защищает своего героя , его достоинство как человека, и утверждает равенство между национальностями! Сейчас проблема с гуманитарным образованием повсюду. Никто не объясняет ничего ни в школах, ни в университетах. От незнания и непонимания происходит то, что мы видим. К примеру, из курса детской литературы в колледжах изъяты «Приключения Гекльберри Финна». Причина: отношение к негру Джиму. Марк Твен с огромным сочувствием, с теплотой описывает этот персонаж. О происходившем прежде по отношению к неграм надо рассказывать. А те, кто руководят образованием, сочли, что описание Джима унижает афро-американцев. Как это может унижать? История рабства — это путь, по которому проходило человечество, прежде чем отказывалось от него. Мой пример: аналогия. Мир без просветительства остается с людьми, чей мозг воспринимает только общие установки своего времени. Когда ГУМАНИСТ Вальтер Скотт, подхвативший отношение Шекспира к евреям, и написавшим, что все были направлены против евреев за исключением «летающих рыб», он умел видеть перспективу истории. Я считаю, что те, кто считают пьесу Шекспира антисемитской, думают так по причине неизбежной для каждого из евреев травмированности, и из-за отсутствия попытки исходить из понятий времени великого Барда. Кто еще из его современников написал пьесу, в которой вывел героем еврея, и пытался его защитить??? И, кстати, если поначалу пьесу играли как комедию, то с 1814 года, когда Шейлока сыграл Эдмунд Кин, пьесу и её героя стали тактовать в трагическом ключе.
Трактовать. В финале я не заметила пропущенную букву.
Исследование уважаемого автора говорит о большом внимании к тексту пьесы. Однако текст нуждается в толковании и пояснении. Неправильно было бы перескочить через представления людей, живших пятьсот лет тому назад, и обвинять их за это. Слово Жид было употребляемым по отношению к евреям. И оно было не более пренебрежительным, чем слово еврей.В сознании подвергавшегося гонениям со стороны христиан Шейлока они и были его врагами. Отсюда изначальная неприязнь к Антонио.Шекспир сразу ставит своего героя в ситуацию, когда он попран. И, выискивая компромат на Шекспира, подумайте, как исторически точно он передает униженность человека, единственной профессией которого могло быть ростовщичество.Подумайте и о том, какой драматургически острый прием применяет великий Бард, предоставив своему герою выглядеть кровожадным? И как подводит его к монологу, который произносят лучшие актеры мира, передавая восстание души, взбунтовавшейся против постоянных гонений! Ради одного того, чтобы прозвучали слова: » Разве когда нас убивают, мы не умираем? Не стану приводить целиком цитату. Каждый может заглянуть в пьесу. Не соглашусь, что монологи не главное в пьесе. Не только главное, но и как в данной произведении они манифестация. Напомню, что в романе Вальтера Скотта «Айвенго» к одной из глав как эпиграф великий писатель-гуманист, также лишенный предрассудков своего времени, ставит монолог Шейлока. Эту пьесу я слишком хорошо знаю, будучи театроведом по профессии. И я утверждаю, что пафос её гуманен, и защита Шейлока как человека несомненна. А при сравнении и противопоставлении НЕ СЛЕДУЕТ ЗАБЫВАТЬ, ЧТО АТМОСФЕРА ПЬЕСЫ ПЕРЕДАНА ТАКОЙ, КАКОЙ БЫЛА ВО ВРЕМЕНА УЖЕ ОТДАЛЕННЫЕ, КОГДА МНОГИЕ ПОНЯТИЯ БЫЛИ ДРУГИМИ.
Не вижу предмета дискуссии. С примерно 12 века до минимум середины 19 века в Европе повсеместно царил самый пещерный антисемитизм. Вопрос не требует доказательств. Когда евреи вытеснены из всех областей деятельности, за исключением самых презренных в глазах средневекового жителя и основанных на обмане: торговли, ростовщичества и сбора податей (как в Речи Посполитой, что вылилось потом в потоп хмельнитчины и до сих пор аукается дичайшим антисемитизмом), когда они, вдобавок, носят странную одежду, разговаривают на непонятном языке, не контактируют с христианами и неизвестно чем заняты за стенами своих гетто, это не добавляло к ним симпатий.
«Антонио — Ступай же, добрый жид. (Шейлок уходит). Еврей придет к Христу. Он стал добрей!»
——————————
Надо же, оказывается Вильям Шек-
спир употреблял знаменитое слово «жид», да ещё и добрый,
в те баснословные года, когда ни Зеева Жаботинского,
ни Гоголя, ни польского Сейма и в помине не было.
Да такую работу, как у Юрия Моор-Мурадова выдвигать надо, номинировать,
а уважаемая израильская «интеллигенция» , в лице лучших ея представителей в лице Козлища с бородищей,
готова сжечь и развеять по ветру. Грустно это, девушки.
как же это здорово, что малец рос, рос и, наконец, вырос в служителя культа ры!
однако, буду честен, до уровня профессионального поправителя он еще не до, ибо : «Цитата (здесь и далее — перевод Т. Щепкиной-Куперник; курсив и звездочки вместо букв всюду в цитатах мои — Ю.М.)».
но я верю, что и это «не до» поправимо!
Козёл — он и есть козёл хоть в цирке, хоть в спорте, хоть на мосту, хоть в отзывах на статью (как баран, он же козёл на новые ворота). Открой, козлище, пьесу в переводе Щепкиной-Куперник (есть в интернете), где «жид» встречается 64 раза.
всего два вопроса
1) мы с вами пили на брудершафт?
2) вижу, читать вас научили, а понимать прочитанное забыли?
прэлэстно! с природой юдофобии разобрались, вильяма-не-нашего к позорному столбу пригвоздили. а что с местными жыдогубами делать? почему автор не призвал к бойкоту «габимы»? или хотя бы режиссера? я нагуглил: жив сомоса!
«…В 1794 г. против традиционного английского театрального антисемитизма выступил драматург Р. Камберленд, заявивший, что он считает своей задачей защиту «тех, которые являются жертвами национальных, сословных и религиозных предрассудков». Его пьеса «Еврей» (1794), главный герой которой — честный и благожелательный ко всем еврей Шева, была поставлена в «Друри-Лейн». Лондонская критика благосклонно отнеслась к мотиву защиты прав и достоинства евреев. В 1795 г. «Еврей» был поставлен в театрах Филадельфии, Бостона и Нью-Йорка, а затем в течение ста с лишним лет с неизменным успехом шел на английской и американской сцене. Пьеса была переведена на немецкий, иврит и русский…» (ЭЕЭ, из статьи «Евреи в мировом театральном искусстве»)
Тартаковский.
— 2023-12-14 11:35:10(990)
«»Можно попасть в антисемиты за одно слово «еврей» или за самый невинный отзыв о еврейских особенностях… Евреев превратили в какое-то запретное табу, на которое даже безобидной критики нельзя больше навести, и от этого обычая теряют больше всего именно евреи, потому что, в конце концов, создается такое впечатление, что и само имя «еврей» есть непечатное слово, которое надо реже произносить…» (Жаботинский В.Е. (Зеев) Избранное. СПб., 1992 г.)
8888888888888888888888888888888888
Г-н Тартаковский думает, что цитата, вырванная из контекста — аргумент. Сравните отношение Жаботинского к евреям и Израилю и отношение к ним цитирующего его русофила!
«Венецианский купец» является и антисемитской пьесой и представлением антисемитизма в целом. Я считаю, что гуманизация Шейлока только увеличивает его чудовищность. Кто может сомневаться, что он убил бы Антонио, если бы только смог? Диккенс создал второго самого незабываемого еврея в его превосходном Фейгине. Нет никакого третьего персонажа, который смог бы конкурировать с Шейлоком и Фейгиным, это относится даже к Польди Джойса, еврейскость которого спорна.
Каким образом причиняется столь длительный вред, сделанный вопиющими евреями Шекспира и Диккенса? Почему Шекспир наказывает еврея таким позорным оскорблением профессией ростовщика? Интерес Диккенса к городским апокалипсисам происходил через его собственный гуманистический смысл справедливости. Но все же, ничто не смягчает разрушительного действия портретов Шейлока и Фейгина» (Гарольд Блум. Испытания диаспоры. См. https://blogs.7iskusstv.com/?p=46160)
Уважаемый автор написал блестящую рецензию, подтвердив акцентированный антисемитизм пьесы Шекспира. Пьеса отвечала вкусам зрителей того времени, она и сегодня подзадоривает юдофобов, вербует неофитов, пополняя ряды антиизраильских демонстрантов.
Среди комментаторов один многократно неуместно цитирует Жаботинского, оправдывая своё откровенно, не раз проявленное, враждебно-критическое отношение к иудейству и иудаизму;
другой актуализирует сюжет: «Многие современные евреи относятся к мусульманам так же, как Шейлок относился к христианам», что особенно уместно сегодня на фоне мусульманской резни евреев 7 октября, мусульманского глобального террора, мусульманского непризнания Еврейского государства.
Шейлок известен, а кто эти «многие современные евреи», ему подобные?
Сэм интересуется подобными исследования других произведений. О повести «Тарас Бульба» Жаботинский сказал исчерпывающе.
Уважаемый Лазарь, вообще-то мне было интересно мнение не «нашего всё» в израильско-русскоязычным варианте, а автора.
Ибо у меня возникло подозрение, что статья написана не ради разоблачения этого известного драматурга, а чтобы в очередной раз поплевать на израильскую интеллигенцию, в ряды которыой автор то ли не захотел, о ли не смог затесаться.
И что с Пушкиным, Булгаковым, ещё и Диккенса вспомнить можно и ещё многих?
Шейлок не плоский образ, а объёмный. Например А.Пушкин, сравнивая Мольера и Шекспира писал: «У Мольера скупой — скуп — и только; у Шекспира Шейлок скуп, сметлив, мстителен, чадолюбив, остроумен».
Но я бы подошёл к образу Шейлока немного с другой стороны… Насколько он реален, правдив?
Реален и… правдив! Даже сейчас!
Многие современные евреи относятся к мусульманам так же, как Шейлок относился к христианам.
Не верите?
Почитайте комментарии на этом Портале 🙂
Григорий, Вы представляете, Кто он, автор?
Для него нет ничего объёмного, ничего многоцветного, мир плосок и чёрно-бел
«»Можно попасть в антисемиты за одно слово «еврей» или за самый невинный отзыв о еврейских особенностях… Евреев превратили в какое-то запретное табу, на которое даже безобидной критики нельзя больше навести, и от этого обычая теряют больше всего именно евреи, потому что, в конце концов, создается такое впечатление, что и само имя «еврей» есть непечатное слово, которое надо реже произносить…» (Жаботинский В.Е. (Зеев) Избранное. СПб., 1992 г.)
Интересное разоблачение известного английского драматурга и поэта второй половины XVI , начала XVII столетий, его утробного антисемитизма (при полном отсутствии возможности встретиться хоть с одним из них) и одновременное пригвождение к позорному столбу сегодняшней изральской т.н. «элиты»
Интересно было бы прочесть аналогичное исследование гениальной пьесы «Скупой рыцарь», повестей » Тарас Бульба» и «Собачье сердце»